Yes

Наверху кислород какой-то разжиженный. С трудом проходит в задеревенелую грудную клетку. Сэм опирается на парапет и смотрит вниз на гостиную. Несколько эдемщиков стоят, обступив стол с картой долины и внимательно цепляются взглядами за точки, которые им указывает длинный палец девушки. Той самой, что была у реки. Когда из севшего самолёта Джона она выбралась на взлётно-посадочную полосу, с благодарностью принимая протянутую ей руку, Сэм несколько секунд даже не моргала, думая, что всё это мираж или сон. Но судьба — чёртова шутница, и чувство юмора у неё такое поганое, что никто не сравнится. — Кто она? — спрашивает Сэм, настроившись на волну праздного любопытства. Закатать бы нервы в цемент, чтобы не дёргались, тогда бы и притворятся не пришлось бы. Чарли лежит у её ног, так же не сводя взгляда с гостьи. Ему она не нравится. Как, впрочем, и самой Саманте. — Рут. Одна из любимиц Фэйт. Идеальное имя для общества, готовящегося к Жатве. Хотя, предположительно, не настоящее. Вряд ли эта Рут*, конечно, будет собирать колоски, скорее уж жизни. — Она её сюда отправила? Купер пожимает плечами. — Вроде Рут сама напросилась, как только узнала, что у нас тут проблемы с Блажью. — Зачем? — Это её профиль, — голос падает на пару уровней громкости. — Не знаю, что она делает у себя в оранжерее, но, если честно, даже у меня от неё иногда мурашки. Рут что-то говорит, но её слова недостаточно внятны, чтобы различить их в полной мере. Остаётся только гадать. Её голос становится ещё более тихим, когда она наклоняется через стол к Сиду и что-то шепчет ему, отчего лицо Джона украшает улыбка. Сэм набирает воздуха в лёгкие, но не выпускает его, словно забыв о порядке дыхания — вдох-выдох, раз-два. — А чем она вам поможет? — Она — первоклассная ищейка. Безошибочно определила из какой именной партии Блажи был сделан яд в ту ночь. А зная партию, можно найти тех, кто отвечал за её доставку. — Другим словом — виновных. Купер кивает со взглядом «Ты и сама всё понимаешь». Сэм старается дышать ровно, чтобы ненароком не сорваться и не перечеркнуть гордость кривыми линиями раздражения, которые все состоят из довольства на лице Джона. Видимо, они с Рут сошлись на маниакальной привязанности к своему делу. Так Сэм говорит себе, забивая на сказанные на пристани слова. Забивая молотком или чем потяжелее. Когда все расходятся, Рут поднимает голову и пальцем подзывает Саманту к столу. Её невозмутимый взгляд занозой застревает в сонной артерии. Сэм отдаёт Чарли в руки Купера, бросает на последнего нервный взгляд, будто сигналом о помощи, но тут каждый спасает себя сам. Сэм смотрит на радужки глаз Рут — зелёные, как пресловутая Блажь, и оценивает насколько они могут оказаться спасительными кругами. Вероятность нулевая. Это сквозит в тембре голоса, едва Рут разжимает губы. — Мы так и не познакомились нормально. — Да я и так о тебе наслышана. Не самая дружелюбная нота для начала разговора, но у Саманты на языке ртутью перекатывается неясная неприязнь. — Как и я о тебе. Казалось бы это отрицание должно притягиваться к положительной, хоть и остроугольной Рут, но на деле они только больше отталкиваются. — Тебя вроде не с дипломатической миссией прислали, — отзывается не злобно, но с еле заметным оттиском сарказма Сэм. — О нет, — Рут натягивает улыбку. С такой улыбкой то ли говорят «да», то ли вены вскрывают от запястья до локтя. — Меня прислали помочь Джону с хаосом, что тут творится. Сэм передёргивает плечами, будто ей физически не комфортно от лёгкости, с которой она теснит на языке буквы его имени. У неё это выходит, как прикосновение шёлком. У Сэм всегда, как скрип по стеклу. — А я тут причём? Не в подружки же ты мне набиваешься. Рут опирается на стол и неспешно достаёт из кармана юбки по колено пустой шприц, чтобы выложить его на столешницу как вещдок. — Я даю тебе шанс сказать мне, что ты прячешь. — Я понятия не имею, о чём ты. Режим «дурочки» такой невероятно неуместный, что лучше бы она прикинулась сумасшедшей, веры было бы больше. Рут спокойно улыбается, а Сэм тошнит от того, насколько эта уверенность — копирка с уверенности Сида. Рут мимикрировала, но не просто чтобы выжить, а чтобы устроиться поудобнее. — От Бога не спрячешься, Саманта. Он видит твою душу. Он знает твою ложь. — Что ж, тогда тебе следует помолиться ему о помощи, потому что я не собираюсь тебе ничего говорить. Она может и самоуверенна, может и занимает почётную ступеньку на этом сектантском пьедестале, но Сэм вообще стоит вне его. От пыток электричеством, выдирания ногтей и накачивания Блажью её защищает Элис. Рут многозначительно улыбается, будто читает её мысли. — Мне вовсе не нужно обращаться за этим к Богу. Есть и другие способы. Одно короткое «Хм», облачённое в ледяное спокойствие и кропотливо подобранные оттенки пренебрежения ставит точку в разговоре. В ответ на тираду Рут это выглядит почти плевком. Но им является не звук, а поведение. Сэм разворачивается и, не сказав больше ни слова, уходит. Она уверена, что оставила Рут без оружия. Она слишком долго была неприкосновенна — настолько, что успела ослепнуть. Даже тени от гильотины не видит, не говоря уже о блеске лезвия, что отсвечивает улыбкой Рут.