Кофе с дождем

Пашу разбудил дождь. Он всю ночь нудно барабанил по кровле. В комнате было холодно. Окно не закрыли, и прохлада затянувшейся весны всю ночь проникала в спальню. Было еще рано, только начало светать, но спать ему уже не хотелось. Сердце было наполнено жаждой деятельности. Тем более что он загорелся купить Денису подарки: кроссовки и телефон. По-тихому выйдя из комнаты, он перекусил на кухне, собрался и уехал в город. Город, сырой и серый, еще спал. Улицы были тоскливы и пустынны. До открытия магазинов было еще далеко. В пустом офисе он стал подбивать бумаги. Пересчитал деньги для расчета с «Элизиумом». Выставил на продажу свою коллекцию БМВ: мотоцикл БМВ, кабриолет БМВ, внедорожник, и люксовую «семерку» премиум-класса. Когда-то у него была такая мечта — собрать полную линейку «моторов» от БМВ. Тогда это казалось ему важным, но сейчас он понял, что реального счастья это ему так и не принесло. Постепенно город ожил. Машины побежали по улицам. Образовались заторы. Потянулись люди с зонтиками, как зомби потащили невыспавшихся детей в садик и школу. В офисе Паша задержался, наверное, до обеда. Сидел, перебирал бумаги, названивал. Потом быстро перекусил в гриль-баре через дорогу и пошел по магазинам. В торговом центре он был, пожалуй, первым покупателем за сегодня. Сначала долго выбирал кроссовки из последней коллекции. Все время он был уверен, что запомнил размер ноги Дениса, но когда зашел в магазин, у него закралось сомнение. Выбрав обувь, он еще долго ждал, пока вокруг него кружились студенты-консультанты из салона мобильных телефонов; покупка была дорогой — дело ответственное. В конце концов, вооружившись коробками с обувью и телефоном, он поехал домой. Всю дорогу он ждал, что Денис позвонит. Позвонит и начнет: — Где ты? Я скучал. Я проснулся, а тебя нет! И Паша представлял, как скажет в ответ: — Я ездил тебе за подарком, и сейчас везу сюрприз. И в его фантазиях Денис радостно что-то отвечал… Домой он приехал с радостным сердцем. Схватил коробки и быстро поднялся в спальню. Погода опять испортилась. Пришли синие тучи и стало темно. Сумеречная спальня была пуста. Измятая кровать одиноко молчала. Холодный ветер трепал занавеску на балконе. — Дэн! — улыбнулся Паша. — Я тебе принес кой-чего! Комната никак не отреагировала на его слова. — Дэн! Ты в ванной? Паша нахмурился. За окнами раздался неприятный тяжелый звук. Потом еще раз. И еще. Паша посмотрел на темный лес и только сейчас понял, что это первый в году гром. — Дэн! — уже с плохим предчувствием внутри, но еще радостный снаружи, окликнул Паша. — Ну ты где? Задолбал! Померь обувь-то, может, не подходит. По кровле забарабанили первые холодные капли. — Денис… — прошептал Паша, замерев. Что-то метнулось за его спиной, и волна яростной энергии ударила его в спину и сшибла с ног. Он так стремительно оказался на полу, что даже ничего не успел ощутить. Коробки с кроссовками и телефоном разлетелись в разные стороны. Удары посыпались ему на затылок. Паша дернулся, перевернулся на спину, и тут же в его горло намертво вонзились скрюченные пальцы. — Задушу, сука! Убью! Уничтожу! Никогда еще Паша не видел его таким. Приступ ярости изменил его лицо до неузнаваемости. Щеки неприятно побелели, а глаза налились кровью. Губы исказились и покрылись пеной. — Сдохни, сука, сдохни! — шипел Денис, всего себя вкладывая в попытку пальцами проткнуть Пашино горло. Паша захрипел и начал отворачивать от себя яростное лицо. Схватил Дениса за волосы и стал оттягивать его в сторону. — Убью! — шипел Денис. Паше удалось просунуть под него ноги, упереться ступнями в живот и отбросить на стеклянный журнальный столик. С диким грохотом лопнуло дорогое стекло. Паша попытался сделать глоток воздуха, но горло сковал спазм. Денис соскочил с блестящей кучи битого стекла и, опять навалившись на Пашу, вцепился ему в горло. Задыхаясь и теряя сознание, Паша пытался отодрать от себя его руки, но получалось плохо. Ярость превратила Денисовы пальцы в стальные прутья. И когда уже все зарябило в глазах и пол стал проваливаться, над головой Дениса возникло лицо охранника, прибежавшего на грохот, Денис исчез, и горло освободилось. Воя и хрипя, Паша, как змея, перевернулся на живот и встал на колени, отчаянно пытаясь втянуть в себя хоть глоток воздуха. — Я его разорву! Разорву пидораса! — орал Денис. Охранник швырнул его на кровать, достал резиновую дубинку и принялся лупить по чему придется. — Не бей! Не бить! — хотел заорать Паша, но в реале получилось издать только астматический скрип. — Не надо! — вращая глазами, одной рукой держась за горло, а второй помогая себе подняться, Паша встал на колени, подался вперед и, падая, ухватил охранника за штанину. Тот уже полностью вошел во вкус. Денис, сжавшись и скрючившись, катался по кровати, а охранник хлестал его дубинкой. — Хватит! — зашипел на охранника Паша, хватаясь за него и поднимаясь на ноги. — Все! Наручники! Наручники! Охранник спрятал дубинку, достал наручники и, оседлав шипящего Дениса, сковал ему руки за спиной. — Все! Иди! Э-х-э-э…! Спасибо! Иди! — массируя горло, Паша замахал руками на охранника. — Развяжите меня, суки! Развяжите меня, блядь! Выпустите! Пидорасы! А-а! А-а-а!!! — орал и бился на кровати Денис. Паша тяжело дышал, сопел, растирая горло. Красными набычившимися глазами смотрел, как Денис месит постель. Захотелось воды, но в руки ему попалась недопитая бутылка вина. Он сделал несколько глотков. Вино продрало горло и провалилось в желудок. — Господи! — выгнувшись, взмолился Денис со скованными за спиной руками. — Освободи меня! Прошу тебя! Развяжи мне руки! Я убью его! Мне бы до него только добраться! Только бы! Боже! Сделай один раз в жизни, что я хочу! Я тебя умоляю! Я разорву эту тварь! Я его уничтожу! Суки! Освободите меня! Отпустите! Пидорасы поганые! Мразь! Какая же ты мразь! — и он захохотал страшным голосом, но тут же опять перешел на крик. — Какая же ты ублюдочная мразь! Сраный пидор! Ублюдок! Обоссанное чмо! Пидорас! — Денис стал зубами рвать шелковые простыни. Горло вроде отпустило. Тяжело вздохнув, Паша закрыл балконную дверь; крики были слышны по всей округе. Не выпуская бутылки из рук, он опустился в кресло перед кроватью. — Ублюдок ебучий! Ублюдочная… скотина! — зашипел на него Денис, пытаясь дотянуться и лягнуть ногой. — Что ты со мной делаешь? Что тут вообще происходит?! Пидорас поганый, сука! Не глядя на него, Паша сделал еще пару глотков из бутылки. «Не надо! Не пей! — заныла мысль. — Сейчас особенно нужна трезвая голова! Сейчас очень опасная ситуация!» «Да я просто вина немного… для горла…» — мысленно отмахнулся Паша и сделал еще глоток. Денис замолк, тяжело дыша и прожигая Пашу взглядом. — Сука! Я не знаю, чего ты там задумал, но я тебя убью! — зашипел он. — Я клянусь — я тебя убью! Я, сука, всех вас поубиваю! Я уничтожу этот пидорский дом! — до хрипоты заорал он. — Я сожгу его дотла! Я клянусь, Господи! Я сделаю это! Я вас всех уничтожу! Пидорасы! Суки! — и опять потеряв над собой контроль, стал биться, брыкаться и извиваться на кровати. Паша сидел молча. Почти неподвижно. Дорогущий смартфон последней модели треснул в борьбе и покрылся белой паутиной. Измятая коробка с кроссовками заехала куда-то под кровать. В очередной раз приложившись к бутылке, Паша ощутил на себе тяжелый ненавидящий взгляд. Денис давил его своей нескрываемой ненавистью. — Я вот знаешь что, одного понять не могу… — неприятным голосом начал Денис. — Ведь ты же с виду нормальный. Молодой, здоровый, красивый. Ты успешный. Дом такой, машина, бизнес. А на хера ты пидорасишь-то, я не пойму?! Зачем тебе все это? Неужели хуи сосать для тебя лучше, чем завести семью, бабу нормальную, ребенка? Или ты не искал? Или искал, но не получилось? Никогда не поверю, что ты бабу не можешь найти! С такими-то деньгами! Так в чем проблема?! Объясни мне. Я просто понять хочу. Паша не издавал ни звука, молча прикладываясь к бутылке. — А может, у тебя в семье проблемы были, а? — нашелся Денис. — Говорят, это все оттуда идет. Может, у тебя семья была какая-то не такая… Педерастическая! А? Отец, мать… Может, тоже гомосячили? Тебя отец не трахал? «Это все химия! Это все от химии! Это не он! Он на самом деле не такой!» — чувствуя усиливающуюся яростную дрожь во всем теле, успокаивал себя Паша, крепче и крепче сжимая бутылку. — Может, мамаша тебя как-то по особенному по попке хлопала? А? Паша вскинул на него дрожащий в ненависти взгляд. — А ну, убей меня! Ну убей! — уловив его желание, вскинулся Денис. — Давай! Где твой пистолет? Ты же крутой, а за такие слова нужно убивать! Вот ты и убей! А трупик ночью в огороде закопаешь! Участок большой у тебя! Паша тяжело вздохнул. — Бах!!! — вдруг во всю глотку взревел Денис. Паша вздрогнул от неожиданности и сглотнул, переводя дыхание. — Так ты мне скажешь, зачем тебе все это? Расскажи, покайся. Облегчи душу! Может, и поправишься? Может, и мозги на место встанут, а? Кто тебя трахал в детстве? Дядя? Старший брат в чулане тискал? Отец? А может, мать трахала? Почти пустая бутылка стеклянным ядром мелькнула в воздухе и разбилась о Денисову голову. Он тут же замолк и вырубился, упав на подушки. Резвая струйка теплой крови смешалась с ароматным вином. — Убил! — ахнул Паша, вскочив. — Убил! Господи, убил! В ужасе подскочил к Денису и взял его за плечи. Кровь текла на закрытые глаза, ниже… по щеке… Капала на покрывало. — Нет-нет-нет-нет! Твою мать! — Паша схватился за голову. — Твою-то мать! Оторвав кусок простыни, он скомкал ее и зажал рассечение на лбу. — Давай! Приходи в себя! Открывай глазки! Ну же! Но тело Дениса было мягкое и молчаливое. — Убил! Убил! Как же так! Убил! Знал же, что не надо пить! Знал же! Сука! Дурак! Проклятый дурак! — Паша опять кинулся к Денису. — Вставай! Вставай! Приходи в себя! А вдруг череп проломил?! Ох, Боже-Боже-Боже! Ох, как же так! Поднимайся, миленький! Ты же у меня молодой, здоровый, красивый! Ну же! Открывай глаза! Трясущимися окровавленными руками Паша схватился за смарт-часы на запястье. Чертыхаясь, полез в меню. Руки тряслись, и он нажимал не на то, что нужно. В конце-концов нашел иконку «Актуальные общие показатели» и вдавил ее пальцем. Бегунок загрузки показался ему бесконечным издевательством, но тут же стали выскакивать показатели пульса, давления, температуры тела… что-то еще. — Живой! Сердце бьется! Живехонек! — воскликнул Паша. — Что нужно? Что мне нужно… Что у него? Сотрясение? Или просто ушиб? Или рассечение? Да! Наверное, рассечение! Что делать? «Уложить горизонтально… лед… нашатырь…» Да, да! Сейчас! Лед отыскался быстро, а вот с нашатырем пришлось повозиться. Под руку лез какой-то проклятый аммиак, а нашатыря не было. Пока Паша, матерясь, гремел дверцами на кухне, умные часы уже провели обследование Денисовой головы, и выявили, что это просто рассечение кожи над бровью и легкий обморок. Когда Паша, вооружившись льдом и аптечкой, прибежал обратно, Денис уже пришел в себя. Он лежал на спине, страдальчески прикрыв глаза и дыша ртом. Скованными руками неловко прижимал край простыни к рассечению на лбу, и Паша видел его бледные, тонкие, трясущиеся пальцы в засохшей крови. «Нет! Нельзя так! Нельзя! Все! — подумал Паша, невидящими глазами смотря в окно. — Это надо прекращать! Прямо сейчас! Это и начинать не нужно было! А нужно было… Да! Все же нужно было стреляться тогда! Все же я правильно тогда решил… Да! Это все нужно прекращать!» — Вставай! Поехали, — сказал он вслух, тронув Дениса за плечо. — Уйди-и-и-и-и! — заныл Денис, отворачиваясь. — Я отвезу тебя домой. Прости меня… — выдохнул Паша, и вдруг вся сила вышла из него, и ноги ослабли. Денис повернул голову и пристально посмотрел на него. Дом номер семнадцать по улице Осоавиахима оказался на самом краю бескрайнего частного сектора, который раскинулся до горизонта сразу за гигантским гипермаркетом на окраине города. Внизу, на дне крутого оврага, бежала узкая речушка. Где-то далеко гремели поезда. Сам дом был одноэтажный, кирпичный. Маленький дворик аккуратно залит бетоном. Кошка сидела на мокрой теплице. Невесть откуда вылезла злобная лохматая собачонка и принялась хрипло лаять. Улочка была тихая. Безлюдная. Голуби обходили лужи. Старая «Волга» без одного колеса ржавела под березой. — Хозяева! — крикнул Паша, и собачонка принялась гавкать пуще прежнего. Дверь открылась, и Паша уловил хриплый, надрывный голос Высоцкого: "Вдоль обрыва по-над пропастью, по самому по краю…» Тут же показался отец Дениса в одних семейных трусах. — Здравствуйте, я сына вашего домой привез… Отец нахмурился, сплюнул и исчез. Паша смолк на полуслове. — Э… А… — вырвалось у него, когда он вытянул шею, заглядывая в сени. И тут же отец появился опять. В руках у него была двустволка. — Вали отсюда, пидор поганый! — грозно прохрипел отец, и два черных страшных ствола уперлись Паше в грудь. Это было так нагло и неожиданно, так безумно, что Паша совсем растерялся и умолк. Отец направил ружье в хмурое сырое небо, и тут же громыхнул выстрел. По всей округе завизжали собаки. На улицу стали выходить люди. — Ты ибанутый!!! — побелев от ужаса, вскричал Паша. — Я тебе повторяю, — проговорил отец. — Вали, сука, на хуй с моего дома, педрила! Сына у меня больше нет! Был… и умер… Не знаю, про кого ты говоришь! Нет сына у меня больше! — Д… Т… — заикнулся было Паша. — А второй заряд будет тебе в ебало! — предупредил отец и направил ружье прямо Паше в лицо. — Петрович, алкаш ты поганый, опять нажрался! — закричала здоровая тетка с соседнего дома. — Опять стреляешь! Я уже участковому написала, я прокурору напишу! Я к депутату пойду! Я на телевидение звонила! Я… Мы все подпишемся! Все дома! Тебя посадят, полудурка! Я тебе обещаю! Я тебя закрою, мандюк ты этакий! И ружье твое поганое… — Вали на хуй! И дорогу сюда забудь! — не обращая внимания на крик, прошипел отец. Чем кончилась вся эта мерзкая безумная сцена, Паша не помнил. Осознание реальности вернулось к нему, только когда он подъезжал к дому. Денис все так же валялся на заднем сиденье, молча держась за голову. «Внимание! Время инъекции!» Эта вибрация в часах оказалась такой неожиданной, что Паша чуть не съехал с дороги. Буквы заворожили его. Он испугался. Бросив машину с Денисом во дворе, он помчался в дом за уколом. Увидев шприц, Денис побелел и забился в истерике. — Нет! Нет! Уйди! — орал и брыкался Денис. Паша залез в салон, оседлал его, но Денис выкручивался и вырывался. — Убивают! — истошно завопил он. — У-би-ва-ют! Помогите! Меня убивают! — Заткнись! — пыхтел Паша, зажимая ему рот ладонью. Но влажная от пота ладонь скользила по такому же влажному лицу. — Убивают! — визжал Денис. Укол пришелся ему в основание шеи, куда-то в ключицу. Он тут же замолк и расслабился. Тяжело дыша, Паша вывалился из машины на траву. Когда он поднялся, на глаза ему попался пустой шприц. Лицо его вдруг стало страшным. Глаза остекленели. Он затрясся и издал жуткий крик. Зарычал, схватился за дверцу и стал пинать по колесу. Не контролируя ярость, он промахнулся и заехал голенью по бамперу. Дикая вспышка нестерпимой боли разодрала все его нутро. — Блядь! — вскрикнул Паша и повалился на траву. — Ай! — не в силах больше терпеть, он скрючился и заплакал. — Ай… — опять прохрипел он, сжимаясь от боли, и только тогда замолк окончательно. Денис спал в машине. Прохладная ночь поднималась с земли. И все вокруг было тихо и спокойно. Все было как и всегда.