Кофе с дождем

Пашу спасла Марина. У неё была дикая аллергия на орехи, и врачи прописали ей носить с собой адреналиновый шприц. Вот этот вот шприц-тюбик и спас Пашу. Дениса без сознания скорая увезла в реанимацию, где он и впал в кому. И самое страшное было то, что после всего этого ужаса дни потекли, как обычно. Денис, весь в трубках, неподвижно лежал в больнице, а Паша ездил по городу и собирал деньги. Эскулапы из «Элизиума» сказали, что раз четвёртая инъекция не была введена, то, скорее всего, эффекта не будет. Хотя, пожимали плечами они, нужно дождаться, когда Денис придёт в себя, и провести тесты, вот тогда всё и будет ясно. Врачи в больнице тоже не говорили ничего конкретного, Денис мог «проспать» и сутки, и год. Но именно это ожидание и спасло Пашу. Надежда, даже почти мёртвая, удерживала Пашу на земле, иначе он давно бы уже удавился. А смерти хотелось! Хотелось смерти так, как работяге жарким летним пятничным вечером хочется домой и пива! Жить тяжело и долго, а смерть — это легко и быстро. Мир для него потерял весь смысл и будущее. Мир стал чёрно-белым и глухим. Паша каждый день с утра до вечера ездил по жарким улицам, собирал деньги в чемодан, а потом отвозил этот чемодан в «Элизиум». А следующим утром приходилось начинать всё сначала. Радость пришла откуда не ждали. В новом пакете антизападных санкций, среди всего прочего, фирма «Элизиум» высочайшим повелением лишалась лицензии и вынуждена была свернуть бизнес и покинуть страну. Странные уколы эти (запрещённые уже во многих странах) давно вызывали недовольство у контролирующих органов, и вот они дотянулись и до «Элизиума». Фирма оставила свой просторный офис в центре, и его заняла другая западная компания, продающая участки на Луне и прочие небесные тела. А ещё через пару дней Центробанк отозвал лицензию у банка «Капитал Партнер Инвест», который выдал Паше ссуду. Выяснилось, что директор банка, господин Комиссаржевский, получил от государства финансы на поддержку своего банка, однако потратил деньги по своему усмотрению, прикупив себе недвижимость заграницей. Поняв, что насели на него плотно, Комиссаржевский сбежал из страны и попросил политического убежища. Новость эта была довольно громкая. Тут же на радиостанциях и новостных порталах зазвучали язвительные речи о том, что покуда власть кровавыми репрессиями давит талантливых банкиров, ни о какой финансовой стабильности в стране не может быть и речи. Проходили даже митинги в поддержку беглеца. Прыщавого вида юноша вышел на одиночный пикет с плакатом «Руки прочь от узника совести Комиссаржевского! Свободу политическим заключённым!» На резонный вопрос журналистки, какой именно политической деятельностью занимался банкир, юноша ничего не нашёлся ответить, замолчал, обиделся, отошёл в сторонку и вскоре пропал. Но и это громкое дело быстро забылось. Столицу охватил новый скандал! Двадцатилетняя актриса выскочила замуж за восьмидесятилетнего великого режиссера, а через несколько месяцев сбежала от него с молодым любовником. И мало того — какими-то волшебными ухищрениями переписала на себя восьмикомнатную квартиру мэтра, да так лихо, что даже маститые столичные адвокаты только беспомощно разводили руками. Следя за этим адюльтером, народ моментально позабыл и фирму, за бешеные деньги продающую странные шприцы, и беглого вороватого банкира, и жизнь пошла, как и прежде, своим чередом. Паша тоже был невольным свидетелем этого цирка. Деньги он выплатил все… Если считать по старому курсу. А если учитывать кризис, то он должен был ещё четыре раза по столько же, но Паша эти деньги… простил… «Элизиума» не было, и банка больше не было… И Паша решил «простить врагов своих» и… спрятаться. Он сменил адреса и телефоны и затаился. Таким образом, вопрос с «Элизиумом» и финансами он посчитал закрытым. Оставался только Денис. Просиживая сумасшедшие, длинные, одинокие ночи на «секретной квартире», Паша пил и плакал пьяными слезами. Он хотел знать только одно: вернётся ли Денис к нему на землю, или они встретятся уже теперь только там, по ту сторону звёзд? Но Бог не давал ему ответа, и Паша тихо страдал в одиночестве. Дождливым сумрачным утром, после четырнадцати суток небытия, Денис пришёл в себя в больнице…