Ты очень красивый...

Вроде обычный летний день. Солнце какое-то особенно жаркое и противное, но на душе удивительно спокойно. Гарик идёт в место сбора своей команды, которым служит старый гараж, найденный совершенно случайным образом. Сегодня к ним должно прийти пара новых людей и их нужно посмотреть в деле. Его брови слегка сдвинуты, умные собачьи глаза с обычной добротой смотрят под ноги. Впервые за всю его жизнь изводившее чувство пустоты внутри кружит ему голову, стремительно смешиваясь с каким-то сладким предчувствием, наполняющим его. Он мило улыбается. Так, как только он умеет, искренне и неподкупно. Ему почему-то кажется, что сегодня он найдёт кого-то, кто за его настоящую, не деланную и наигранную улыбку со сцены, а правдивую и добрую, именно его улыбку, продаст душу. Московский Джим Керри взволнован. С ним такого ещё не было. Он ногой открывает дверь ржавого гаража и заходит внутрь. Грачёв и Сорокин сидят на стульях перед расчищенным местом, служившим им сценой, и ждут новых кандидатов в команду. Всем свои видом они показывают, что новых ребят брать не намерены, что они устали, и смотреть собрались только из-за наоравшего на них Харламова, который вроде как тянул всю команду и не послушаться его было бы как-то невежливо. Хотя, по большей степени на него всем было плевать, им нужно было как-то угодить капитану, который всё это затеял. Харламов присел на неудобный деревянный стул и стал ждать. Проеденная сигаретным дымом комната слишком о многом напоминала, чтобы быть весёлым сейчас. Первая встреча была назначена в час дня, и уже через 15 минут должен был зайти первый кандидат. Он не заставил себя долго ждать. Это оказался плотный низкий студен лет 19, весь прыщавый и рыжий. Всем троим он был откровенно безразличен, и после нескольких не особо смешных шуток Бульдог, мило улыбнувшись, сказал, что ему позвонят позже. Самый главный прокол оказался в том, что номер у него не взяли. Второй –высокий как стремянка - шутил смешно, но у него как будто умер кто-то. Глазки в пол, руки за спину, само очарование на первый взгляд. Горящих, артистичных Гарика и Димку чуть не стошнило. С той же формулировкой горе КВНщик был отправлен домой. Уставшее «жюри» уже совершенно ничего не ожидало.Ржавые металлические стены нагрело палящее солнце и от жары становилось как-то муторно и противно. Гарик чертыхался про себя за то глупое чувство, что вскружило ему голову и заставило дрожать буквально час назад. Дверь медленно открылась, и в гараж заглянуло до смерти испуганное лицо. « О-о-о длинный номер два» - подумал Игорь. -Здравствуйте. Тимур Батрутдинов, верно? Можете начинать. – мерно продекларировал Грачёв. Парень встал в центр расчищенного пространства, крепко зажмурился, поднял глаза на своих палачей и начал. -Здравствуйте. Я, ученик чародея Антона Григория Эрих Антуанет Дальшенепомнивича, хотел бы показать вам пару фокусов. Ну вот для начала…мериус честниус…ааа, это же никогда не работало, забыл, извините. А как на счёт.. – Тимур не успевает договорить фразу, как Гарик вскакивает со стула и орёт во всё горло приближаясь к нему: -А как на счёт вашего увольнения, Петров! Я, Антон Григорий вот – это-вот-всё Дальшенепомневич. Вы пятый год, пятый год Петров работаете охранником в моей школе, и мало того, что представляетесь моим учеником, так ещё и стережёте плохо! -А в чём, собственно, проблема, очень мне интересно? – реагирует быстро пришедший в себя и сияющий от счастья парень. Грачёв и Сорокин, совершенно шокированные поведением Гарика, который лениво потягивался минуту назад, но стал живым и подвижным за пару секунд, смотрят на всё это спокойно, стараясь не подавать вида. Хотя глаза сами собой лезут на лоб. - Ну вот смотрите, я развожу селёдок. А недавно они все, все, понимаете куда – то, сука, делись! Я главное потом видел, я видел, как они резвились там, около таможни! -Селёдки? Какие селёдки? -Он ещё спрашивает, какие селёдки! Редкий вид пятилапых селёдок! Я знаете сколько их выводил! -Аааа, ваши пятилапые селё-ё-ё-дки! -Да, мои пятилапые селёдки, где они? -Да всё хорошо с ними. У меня просто было два кота, у одного вообще лап не было, а у другого только три. Ну я взял у вас одну селёдку, потому что зачем вам столько селёдок, вы бы и не заметили. Хотел пересадить своим кошкам лапы. Я вольер открыл, а они раз – и все разбежались! Ну, охранника на двери нет, потому что я – то у вольера -Да, логично… -Ну вот. Так что это ваши проблемы, Антон... Простите, что так по панибратски, но имя у вас просто… Ну и не один вы пострадали, потому что одна из моих кошек тоже убежала. Та, у которой лап не было. -Да – да, понимаю. Ну что ж, с этой минуты вы, мой дорогой друг, доктор Ватсон, а я – Шерлок Холмс. Идёмте искать пятилапых селёдок и безлапого кота. -Идёмте, идёмте… На парочку обрушились аплодисменты Грачёва и Сорокина, которые забыли о выходке Гарика и просто наслаждались великолепной миниатюрой. В момент последней реплики, Гарик положил руку на плечо парня и она задержалась там чуть дольше положенного. Он успел посмотреть ему в глаза и внезапно замер. Искренняя живая улыбка и лучезарные голубые глаза заворожили Бульдога. Какая-то невероятная воронка затягивала его, разрушая ту боль и пустоту, которая успела стать частью его самого за столько лет. Его будто сломали и воздвигли снова. Он пал как Рим и возродился. Невероятное чувство, дарованное прикосновением к нему стало эрой, подняло что-то тяжёлое и сильное в груди и мелкие разряды тока пронеслись по всему телу. Они смотрели друг другу в глаза и тонули, боролись за каждый вздох стоящего напротив. -Гарик? – Дима не выдержал. -Да-да. Тимур, подождите на улице две минуты, пожалуйста, – парень вышел из гаража. -Боже, да он настоящаяя находка! Вести в миниатюре не сможет, но как он играет! – собачьи глаза взволнованно смотрели на своих коллег по сцене. -Ну вообще, он не плохой вариант, – согласился Грачёв. -Не знаю, Гарик. Ты почти всё придумал а он лишь немного подыграл. Такой, может быть, подойдёт тебе, для контраста, но для команды он будет балластом, – с напыщенным видом протянул Сорокин. С мнением Гарика никогда не считались, всем было как-то не до него. Ролей старались давать по минимуму, так что на сцене он появлялся всего на пару секунд. Но то, что бесить Бульдога не стоило, знал каждый. Этот красавчик с милой белоснежной улыбкой мог стать разъярённым и неконтролируемым. -Парни, нас попросили найти кого- нибудь, и он наш последний шанс. Вы хотите перед капитаном обложаться? – Игорю вообще было плевать на этого напыщенного петуха, но взять в команду Тимура он решил совершенно твёрдо. Оба задумались. -Нет, Гар. Зачем он нам? – сдался Димка, - Сорока прав. -Да пошли вы! – заорал Харламов тем скрипучим голосом, которым он говорил только на сцене и вылетел из гоража к задумчиво смотревшему на голубое как его глаза небо Тимуру. -Ну что, ты принят! – улыбаясь и преданно глядя на парня сказал Гарик, - слушай, а ты не хочешь поехать в центр, отметить твоё поступление в команду? -Я..ну да, почему бы не поехать, – пылающий от счастья Тимур едва смог что-то из себя выдавить. -Тогда у метро в 19:00, раньше в Москве делать нечего, – парень лишь смущённо кивнул и быстро скрылся на асфальтированной дорожке среди крон деревьев. В семь часов Тимур подошёл к входу на станцию. Гарик стоял там со слегка взволнованным видом и смотрел вдаль, смущённо и искренне улыбался. Тимур остановился на секунду и полюбовался им. Тёмные волосы самого приятного оттенка, который вообще можно придумать, с милым завитком на проборе. Они обрамляли красивое лицо. Широкая зубастая улыбка, милый кругленький нос и его высокая, спокойно - властная фигура сводили Тимура с ума. Боже, какой он был привлекательный. Пришедший серый вечер и вообще весь доступный ему мир как-то мерк в сравнении с Гариком. Наконец, он подошёл ближе. - Здравствуйте..- прозвучало как-то нелепо. - Да ты чего, Тим. Мы же можем опустить официальную часть и сразу начать говорить на ты? -А, конечно! Так даже проще. -Ну, тогда идём. Парни зашли в метро. Дорога в центр не заняла много времени. Они только завороженно смотрели друг на друга и отворачивались, чтобы нечаянно не поймать взгляд. Вдруг, Тимур повернулся к Игорю. -Ты очень красивый…. – с детской интонацией выдавливает он. Гарик умилённо улыбается. Такого ему ещё не говорили. -Бож, Тимур…спасибо. – он осторожно кладёт руку на плечо парню и снова смотрит в глаза. Тимур не сопротивляется. Они выходят из вагона, поднимаются по лестнице и оказываются на Красной площади. Вся Москва горит тысячью огней. Оба восхищённо разглядывают завораживающий вечерний город. Через несколько минут Тимур вдруг решает заговорить. -Тебя в команде, наверно, на руках носят.. – Гарик усмехнулся. -Ага, конечно. Я вообще никому не нужен там. Они со мной не считаются. -Как это? Ты же такой…невероятный! Твой голос, манера речи, внешность, это всё просто идеально! –этот человек определённо развязал Тиму язык и он уже сам понимал, что наговорил лишнего. -Ну, как-то так. Слушай, а ты где вообще живёшь? -Да пока нигде. Я приехал только вчера. -Давай тогда ко мне? – Гарик успел сто раз чертыхнуться про себя. Это приглашение слишком странно выглядело. -Ну, если ты не против… -Договорились. Они шли по улице и болтали ни о чём, как будто были знакомы сто лет. Их просто выносило друг с друга. То самое чувство преданности и восхищения человеком бушевало в них, заставляло пьяно улыбаться и чувствовать что-то рвущееся из груди наружу. Часам к 12 они вломились в квартиру Гарика с бутылкой вина в руках. Они всё так же мило болтали. Вино приятно разогревало кровь и, казалось, уже текло в венах вместо неё. Кипящее, оно заставило мозг отключится и дать волю эмоциям. Они не знали, что будет дальше и эта приятная ограниченность происходящим становилась их наркотиком, они уже почти не соображали. -Слушай, Тим, ты мне нравишься. Можно тебя обня-я-ять? – пьяно урчит Гарик. -Да ты мне тоже, Гар. Ты вообще самый идеальный человек в моей жизни. – глаза Тимура периодически сходятся в одну точку, он нервно икает. Гарик подползает к другу на четвереньках и заключает его в тёплые, нежные объятия. Пусть Тимур и в стельку, но хорошо осознаёт, что ничего лучше с ним ещё не было. Голова человека, от которого у него внутри всё переворачивается, мирно лежит у него на плече, его руки сомкнуты на спине. То, как хорошо в этот момент Гарику не стоит даже пытаться описать. Ему не вериться, что у него под ладонями мир, к которому он шёл целую жизнь. Он поднимает голову и начинает аккуратно тереться носом о нос Тима, всего в миллиметре от манящих губ. Лёгкий толчёк вперёд и он наконец чувствует влажную кожу. У него бешено колотится сердце и подкашиваются ноги. Вдруг, Тимур откинет его в следующую секунду и убежит? На мгновение всё вокруг остановилось. Но Тим не раздумывая ответил, горячо и жадно, как будто говоря «моё». Вообще, это было очень непривычно, потому что до этого Гарик ни разу никого не целовал, и никак не мог подумать, что первым, кого он поцелует, будет парень. Да, чертовски живой и привлекательный, ставший с ним одним целым, но всё же парень. Если бы кто-то из команды узнал, их бы определённо не поняли. Тимур гладит Гарика по коже плечей. Такие сильные руки… Да, он не накаченный, но как же Тиму нравится всё, что принадлежит Гарику. Он проводит по тёмным волосам, ловя каждое прикосновение к его мягким лохмам. Взъерошенный Бульдог становиться до невозможного милым. Они валятся на диван и уже там отрываются друг от друга. Харламов кладёт руку на железный пресс Батрутдинова и осторожно водит из стороны в сторону. Тимур ловит руку друга и сильнее прижимает её к себе, заставляя Гарика откровенно его лапать. Но тот не против. Гарик задирает Тимуру футболку и дотягивается до ключиц. Они такие острые…его кожа невероятна нежная и просто тянет к тебе. Гарик быстро спускается ниже и расстёгивает ремень на джинсах нового знакомого. Тимур вновь ловит руку Гарика и всовывает её под расстёгнутые брюки, прямо к своему члену. У Бульдога сердце начинает колотиться в два раза сильнее, он начинает осторожно ласкать пенис Батрутдинова. Такой большой… -Давай, мне нравится! – кричит парень, уже совершенно не понимающий что происходит от близости оргазма, - Гарь, ты лучший! Как я тебя люблю… Всё это начинает переходить в какой-то абсурд. Но вся их жизнь отчасти абсурд, так что им не привыкать. Гарику нравится, что он делает приятно человеку, который вновь оживил его. Тиму приятно, что тот, в кого он влюбился с первой, можно сказать, миниатюры, с ним рядом. И суть не в том, что он сейчас кончит и ему станет легко и ещё более приятно на физическом уровне, а в том, что с ним именно тот, кто нужен. Он ещё раз смотрит на Гарика и восхищается им, кончает. -Спасибо…. – шепчет Тимур и начинает медленно засыпать. -Такой красивый и тихий… – шепчет Гарик, но Тимур слышит его. -Как цветущий каштан? – интересуется в стельку пьяный парень. -Ну, можно и так…. – подумав отвечает Бульдог. На следующее утро оба встают с лёгкой головной болью. Невероятным образом встают в одно и то же время, секунда в секунду открывают газа, одеваются, садятся на диван, на котором провели всю ночь. -Ну, доктор Ватсон, давайте вспоминать… -Нашу вчерашнюю миниатюру похоже, помним оба.. – усмехнулся Тимур. -Да. Так, по-моему мы вчера напились, потом… Ооой. – Гарик вдруг резко вспомнил всё сразу и от этого стало как-то стыдно. Он задумчиво почесал затылок.- А потом я к тебе полез. -И мы что…?! -Нет. До этого не дошло. Мы поцеловались, потом я тебя лапал и подрочил тебе. Это, кажется, всё. -Давай договоримся так: что по пьяни, то не в счёт. Просто забудем, как будто этого не было. В конце концов мы едва знакомы. И знаешь, я, пожалуй, поживу где-нибудь в отеле или общежитии. Тимур пожал Гарику руку и вышел за дверь. Комната резко стала какой-то чужой и страшной. Гарик забился в угол дивана и где-то около часа смотрел в одну точку. Холод внутри. « А что плохого в холоде? Это сделает тебя сильнее. Те, кто утратил однажды веру всегда сильнее духом. Их не задевает ничто, потому что у них нет возможности чувствовать. Получается, людей убивают эмоции? Самое ценное, что неожиданно появляется в жизни, лишь помогает тебе умереть быстрее. Потому, что всё приходящее внезапно испаряется при первом же дуновении ветра, а ты остаёшься стоять на холоде, и некому больше сказать «верь и надейся». Что вообще не так с нашей жизнью, если мы стараемся преодолеть самую её суть – страдания? Мы идём против своего же существа, мы играем в игру с победителем. Мы настолько мелочны, что наивно предвидим победу и разрабатываем ничтожные стратегии. » Гарик вдруг почувствовал себя приниженным, загнанным в угол. Изнутри как будто вынули всё, и что-то разъедало пустое пространство, заставляя хвататься за рёбра и вдавливать сердце, чтобы хоть как-то успокоить боль. Говорят, что за моральную и физическую боль отвечают одинаковые отделы мозга. Теперь Гарик знал, что это враньё: ему не было бы так больно, если бы его порвали на части. Вдруг, сам плохо осознавая, что творит, приниженный и движимый воспалённой целью, он встаёт и идёт к их гаражу. Он бессознательно садится в метро и на автомате едет до знакомой станции, выходит на улицу, быстрыми шагами подходит к двери и влетает в развалюху. Совершенно случайно он сталкивается с Лёшей. - О, господин капитан! – дружелюбно воскликнул Гарик, - а у меня хорошие новости! Мы вчера парня нашли – просто огонь. Сегодня придёт репетировать! - О-о-о, Гар, а на тебя можно рассчитывать. Ждём твоего новенького. Репетиция в пять. «В пять в гараже. И.. Извини. » - небрежным движением руки СМС было отправлено адресату. В ответ ему пришло холодное «Ок». Но через несколько минут ещё и «Прости, солнышко. Я не прав. Поговорим вечером». У Харла от удивления глаза полезли на лоб. Может, адресатом ошибся…Впрочем, пускай будет хотя бы иллюзия, что они остались друзьями. Весь день Игоря мучило светлое ожидание, терзало противное, вязкое сомнение. Однако, к гаражу он подошёл минут на 10 раньше положенного. Тим уже был там. -Привет, Гар. -Привет… – почти прошептал Бульдог. - Слушай я…плохо поступил…очень неправильно… тебе же наверняка не лучше чем мне, а вчера всё было так.. – Тимур замялся, - искренне! Я…Я… - татарин отбежал в сторону и скрылся за кронами росших рядом деревьев. Гарик, не намеренный так просто терять своё счастье бросился за ним и очень скоро отыскал в приятном ночном мраке знакомую фигурку. -Тимка, я ведь тоже понимаю всё. Ты, главное, забудь о вчерашнем и живи дальше. Я не смогу без тебя. Ты что-то вроде второй части меня, а нас так долго держали по разные стороны мира. -И я без тебя не проживу. Мне вообще кроме тебя не надо ничего. - Так будешь у меня жить, Каштан? – иронично-мягко спросил Гарик. -А куда мне деваться? Ты меня из-под земли выкопаешь! -Отлично! – победоносно прохрипел Харламов, и они направились к входу в гараж. Стоило видеть лица Грачёва и Сорокина, когда дверь открыл их недавний знакомый и вошёл внутрь под руку с Харламовым. 2005. Дружба с Тимом неугасаемым пламенем вьётся в душе Гарика. Всё ближе…кажется, уже до безобразия близко, но ему мало, ему хочется ещё. Границы уже давно перейдены, и терять нечего. Значит, надо приобрести. Очередное выступление, снова этот рёв трибун, миллионы глаз и ставшая привычкой милая наглость. Как бы по-гейски не звучало, но с Тимом это всё в сотни раз лучше. Вот долгожданный биатлон. Ох, он сейчас оторвётся! Всю ночь с Каштаном сидели, не может не прокатить. -Команда КВН «Незолотая молодёжь», пожалуйста, начинайте. -И так, представьте себе, идёт по городу птица и орёт… - тут он запнулся. Он вдруг заметил, что в четвёртом ряду сидит чертовски привлекательного вида армянин и откровенно на него пялится! Разглядывает, смотрит в глаза, ни разу не повернул голову на другие команды. Чёрт знает, почему Игорь заметил его именно сейчас, но их глаза на секунду встретились, и биатлонисту стало не по себе. -Гарик, всё в порядке? – Масляков с лёгким непониманием посмотрел на говорившего. -Ахах, повелись! –заорал Гарик, -Повелись! Ну так вот, летит птица, орёт…. Шутки правда прошли на ура, всех с них прямо подрывало, половина жюри чуть ли не валялись на полу в слезах. Но чёрненький с золотыми глазами и красивыми чертами лица не шёл из головы всё выступление, да и сложновато забыть о том, кто сидит и, не мигая, смотрит на тебя добрых полтора часа. После выступления Гарик и Тимур уставшие выходили из огромного здания мило о чём-то болтая. - Маладые луди можна вас на сэкундочку? – раздался из-за спины приятный голос с забавным акцентом. -Здравствуйте. А вы кто? – с неимоверным любопытством в глазах бросил Гарик. Нужно же было докопаться, что от него было нужно миловидному армяшке с умными глазами на выкате. -Мэня зовут Гарик Мартиросян. Я нэдавно запустил своё шоу, и сейчас набираю труппу. Я за вами двумя весь концерт наблудал, вы просто гении! Нэ хатите завтра прийти на кастинг? Ребята переглянулись и осторожно друг другу кивнули. -Да почему бы и нет. Нас травят в этой команде как непонятно кого, и работа всё равно нужна… - медленно произнёс Игорь, - Во сколько прийти? -К двэнадцати сможите? -Да легко! – улыбнулся Тимур, и все разошлись. Уже через неделю у нового шоу, в котором наш армяшка, к слову, был крупной шишкой, но далеко не основателем, появилась парочка нагловатых и невероятно перспективных ребят. Дверь гримёрки приоткрылась, и к воркующей парочке заглянула тёмная голова с ухоженными волосами. -Марти, ты? – Харламов невероятно сдружился с армянином, который и сам любил собаку не меньше. -Я, ребят. У меня для вас новости. Через неделю у вас бенефис! Тимур и Гарик резко вскочили со своих мест и чуть не расцеловали горе докладчика. Всю неделю они сидели дома у Гарика над листами бумаги, не редко слегка подшофе. А иногда и не слегка. Зато хорошие миниатюры рождались одна за другой. Заминка возникла только с конечным номером. Это должен был быть шедевр, чтобы точно запомнили. Однажды, сидя за столом поддатый Гарик тихо пробурчал : -Тим, а что если мы в бутафорском магазине купим стул с бутылкой и я тебя ими об бошку? - А чего, смешно будет…Я типо из шоу розыгрыш, пару раз по заднице тебя ударю, а ты меня за это стулом и бутылкой… Ты запиши только, а то сейчас вырубимся и не вспомним… Сценарий на утро перечитывали с выпученными глазами, однако потом всё же поржали и пошли в магазин с бутафорией. В зал своего триумфа Гарик заходил всего с одной мыслью : как бы не спутать бутафорские бутылку и стул с настоящими. И вот уже окончательная миниатюра бенефиса. Харламов, стараясь бить как можно слабее, разбивает бутылку о голову Батрутдинова и тот ничком падает на сцену. Две секунды. Десять. Гарика выворачивает изнутри. А вдруг, это была не та бутылка, вдруг… Он с замершим сердцем прикасается к плечу друга, и Тимур вскакивает на ноги, будто лишь хотел его подразнить. Они легко сжимают друг друга в объятьях и тут…Чего Игорь никак не ожидал, так это произошедшего в следующую секунду. Это вывернуло его наружу, раздело его душу до того момента, когда ей может стать холодно, если в следующее мгновение рядом никого не окажется. Губы Батрутдинова нежно касаются его губ с забавным характерным звуком. Никто не замечает, но его язык на секунду оказывается во рту и так тепло и приятно касается языка Харламова. Списывая это на собственную эйфорию и беззаботность друга в один из самых радостных моментов жизни, да ещё и на сцене, где вообще трудно контролировать себя, Гарик лишь удивлённо улыбается и мило выпучивает глаза. Внутри всё кипит, и обоим уже всё равно, как это выглядело и какой у этого подтекст. Голова не работает, всё существо вырабатывает сплошные эмоции , похожие на сильнейшее возбуждение. На самом деле это всего лишь шок, не больше. Хотя…но к анализу они не способны. Они убегают со сцены, положив руки друг другу на плечи. Когда Гарик выходит на улицу, ему в лицо бьёт свежий воздух и успокаивает стучащее сердце, жар на щеках. У него в голове что-то неприятно сверлит, только он не понимает что. Перед ним вдруг возникает машина Тимура, и он вспоминает, что самому ему ещё тащится до дома на метро. -Гарь, садись ко мне. – весело кричит показавшийся из-за двери машины Батрутдинов. И тут Бульдога пробивает дрожь. Голова резко становится ясной, до неприятного хорошо воспринимает всё происходящее. Он вдруг вспоминает о том, что было на сцене. Вспоминает, как ни с того, ни с сего его поцеловал лучший друг. Вспоминает, что ему, чёрт возьми, это зверски понравилось! И последнее пугает больше всего. Но от этого никуда не денешься. В конце концов молчать он долго не сможет, и лучше он раньше спросит Тимура, чем отложит это в долгий ящик и будет путаться в противных дебрях догадок. Поэтому он благодарно улыбается и залезает в машину. Здесь прохладно и тихо. Они едут в мерцающем городе, увлекаемые красотой огней, тихо завороженные собственным триумфом. Это продолжается где-то полчаса. Время летит незаметно. Вдруг, Харламов резко оживает, и его погружённый в себя взгляд резко становится взволнованным, бегающим. Он теряется в словах, слегка задыхается от волнения. - Тим, - тихо зовёт он. -Ммм? – не отрываясь от руля и как-то по-кошачьи мягко тянет Каштан. -Тим, что это было? Тогда, на сцене. -Бенефис наш! – шутливо говорит Тимур, но глаза его резко опускаются, улыбка сходит с лица, на лбу появляются лёгкие морщины, - А-а-а, ты об этом… - Гарик напряжённо кивает, - Да, об этом. Неловкая пауза. -Тим, я тебе нравлюсь? Только говори честно, ты знаешь, я всё пойму. - Знаешь, Гар, это не называют «нравится». Чёрт, я был уверен, что ты сошлёшь всё на эмоции… Просто понимаешь, меня жутко тянет к тебе. Я не гомик, и это не было половое влечение, порыв. Я даже не могу сказать, что ты жутко привлекателен для меня внешне, хотя ты милый. Я бы сказал, что это любовь, потому что мне от тебя крышу сносит, но это гораздо выше просто любви. Такое ощущение, что ты мне по судьбе и нам по отдельности вообще нельзя. Я просто хотел ощутить, что ты здесь, вот и всё. Ещё раз убедится, что ты – часть меня. У Гарика летят все схемы, кажется, голова дымится. Ему страшно и непонятно, хотя по сути он чувствует к Тимуру то же самое, просто так «проверить» ему бы и в голову не пришло. Он сотни раз чувствовал влечение к другу, но он воспринимал это как нечто инородное и не мог идентифицировать это как любовь. Но теперь, когда это всё свалилось как ком на голову, и было настолько очевидно, что не замечать это было больше невозможно, всё как-то смешалось и он лишь отчаянно старался это принять. Принять не головой, а душой, потому что это был единственный выход. Машина остановилась у подъезда, и тут Гарик не выдержал. Его вдруг прошибло осознание всего происходившего. Необъяснимо, но до мельчайших подробностей новое понимание засело в голову и въелось в каждую клетку тела. -Тим, - снова позвал он.- -Да? Харламов берёт друга за виски и по-собачьи преданно глядит в этот бескрайний космос тимуровских глаз, видящих насквозь, умных и проницательных. Потом, когда терпеть больше нет сил, он прижимается к губам друга и жадно, нежно целует его. Они оба горят. Тимур ни капли не сопротивляется, и долгий, желанный поцелуй делает их свободными. Что-то влажное и тёплое приятно сплетается во рту и напряжённо вибрирует. Они хотят, чтобы это продолжалось вечно. Но, сказка постепенно тает. Каскад радужных цветов и божественных звуков постепенно гаснет, голова Гарика плавно ложится на плечо Тимура и они сидят обнявшись ещё пару минут, смотрят на появившиеся вдруг звёзды. -Пока, мой хороший. – шепчет Тимур, поглаживая Гарика по спине. – теперь всё на своих местах и мы оба больше не боимся. Я тебя люблю. – Каштан сладко вздыхает и прикрывает глаза. Ещё никогда жизнь не была настолько гармоничной. Он чувствует лёгкий поцелуй на щеке, а потом Бульдог растворяется в воздухе, бесшумно закрывая дверь авто. После этого Гарик всё время стремится целовать Тима на сцене. Для него нет большего наслаждения. Тысячи людей смотрят на них и думают, что это просто шутка. А он каждым прикосновением стремиться почувствовать их единение, доказать Тиму свою любовь. Дереву жутко нравиться. Он всегда отвечает, если есть возможность сделать это незаметно. В жизни он всегда как будто ведущий, потому что на самом деле он сильнее Гарика. Но на сцене всё становится так, как все привыкли думать: Гарик сильный и взбешённый, а Тим спокойный и до ненормального вежливый. И это единственная возможность забыться и почувствовать заботу своей Бульдожки.