***
Вообще-то парни всегда относились с осторожностью к такого рода мероприятиям. Уровень романтики девушек накануне осеннего бала прыгал до небес, впрочем, кому-то это бывало на руку, вот только не Гажилу Редфоксу, которому само слово "романтика" напоминало розовые конфеты, облитые соплями. Чертов Макаров! Отчислю! Отчислю! Он хоть бы раз дал пацанам побыть пацанами, а не тащил на этот идиотский фарс для слюнявых барышень! — Хай! — бухнул в спину другу Грей, ведя под руку синеволосую подругу в бархатном синем платье в пол. Приплыли! В полку убыло… — Здорово, — хмыкнул огромный брюнет, выплюнув зубочистку. — Ты даже в клетчатом жакете смотришься гопником, — беззлобно заметила Джувия, — хотя тебе идут причесанные волосы. — Патлы ты хотела сказать, — уточнил Грей, поправляя ворот белой накрахмаленной рубашки. — Где твоя пара? Или Макаров еще не ловил тебя в одиночестве? — Пусть подавится своим праздником и скажет спасибо, что я вообще появился, а уж изображать из себя кобеля какой-нибудь девки, увольте! Локсар покачала головой. Грубиян! Не удивительно, что девушки от него шарахаются. Рот откроет, хоть "караул" кричи. Не дай Бог кому влюбиться в него, больше каторги не придумаешь… — Гажил, ты удивительно похож на человека сегодня, — с ухмылкой заметил Макаров, проходя мимо. Помяни черта… — А где твоя прелестница? Помнишь, что мое терпение на нуле? Мысленно чертыхнувшись, Гажил вздохнул. Отец три шкуры спустит, если его отчислят, а он и так на хреновом счету у дирекции. Что же делать? Надо было все же обеспечить себе прикрытие… — Не кипешуй, папаша, я с телкой, — лихорадочно оглядываясь, бросил брюнет. — Правда? — продолжил допрос директор. — Не представляю, кто бы мог пойти с таким хамом… — Она, — выхватив Леви МакГарден из рук одноклассника Джета, представил Гажил. — Просто уступил танец другу… Леви побледнела, пока Редфокс в наглую сжимал ее талию, пригвоздив к себе. Насколько недочеловеком надо быть, чтобы вот так цинично использовать ее, как ширму? Пользуется своей тупой силой! — Вообще-то я с Джетом, — промямлила девушка, пока глава школы отвернулся на парочку Грея и Джувии. — Он не будет против, да?! — сверкнул глазами брюнет, показательно сжав кулак. — К-к-конечно, — поспешно закивал одноклассник, отступая. — Слабая у тебя защита, Мелкая, — усмехнулся Гажил. — Ненавижу тебя… — Ты что-то сказала, Леви? — повернулся Макаров на шум. — Говорю, что он, конечно, жуткий бандит и хамло, но я над этим работаю, правда, милый? — сверкнув зубками, ответила МакГарден. — Да, заинька, — сквозь зубы процедил Редфокс. — Рад слышать, — улыбнулся директор. — Отдыхайте, ребята! Когда он, наконец, удалился, парочка вздохнула с облегчением, и Леви смогла дать волю возмущению, что сжимало ее горло на протяжении всего этого унизительного разговора. Осел доморощенный! Надо же быть такой свиньей по отношению к людям, а! — Мудак охеревший! — выдохнула она, уперев руки в боки, и смело глядя в глаза парню. — Помягче, мелочь, я не посмотрю, что ты женщина! — в свою очередь возмутился Редфокс, поражаясь ее наглости. Взбеленилась на пустом месте… — А не пойти бы тебе нахуй? — зло зашипела девушка, смотря на мускулистого быка снизу-вверх. — Ты подставил моего друга, чтобы спасти свой зад, а мир не только вокруг тебя крутится, эгоист херов! — Переживет твой прыщавый дружок, — ухнул с высоты своего роста Гажил, начиная выходить из себя. Да кем себя возомнила эта маленькая коза? — У него и приводов в кабинет директора не было, а я давно в них погряз… — И чьи это проблемы? Может, хоть иногда стоило бы вести себя, как человек из социума, а не как гиббон неуравновешенный? — Так, короче, ты на сегодня моя девчонка, и все ваши проблемы с этим недомерком для меня малоебущий фактор, ясно? Если осмелишься меня подвести, я твоего дружка размажу по стенке, как соплю! Ты меня знаешь, Мелкая, я шутить не люблю. Сделаешь все, как надо, и я выполню любое твое бабское желание, договорились? Леви на секунду застыла, смотря в некогда любимые алые глаза, вспыхивающие жаром в моменты ярости. Любое желание? Хм… — Идет, — лукаво улыбнулась девушка. Ради такого обещания не грех и потерпеть пару часов…***
Танцуя под ритмы медленной музыки в объятиях Нацу, Люси все гадала, что же ее беспокоит? Почему душа не на месте и мозг повторяет, как мантру, что он никогда никого не целует в губы. Почему? Смеясь, девочка лет десяти спрыгнула с дерева, на котором только что раскачивалась, как маленькая африканская обезьянка. Кто бы мог подумать? Вот тебе и боязнь высоты… — Я же говорил, что все у тебя получится, Люси, — улыбнулся розоволосый мальчик. — Надо только преодолеть страх… Белый сарафанчик с воздушной юбкой подпрыгивал от каждого ее шага, хотя теперь был изрядно грязным. Внимательно вглядываясь в серо-зеленые глаза друга своими золотисто-карими, Хартфилия вдруг спросила: — А, что такое поцелуй, Нацу? Почему твой папа говорит, что он так важен-важен? Драгнил смущенно замялся, надув и без того пухленькие щечки. Заноза в заднице, а не девчонка. Вечно огорошивает неуместными вопросами… — Потому… — он замолчал, засмотревшись на взвившийся золотистый локон, потревоженный порывом ветра, и на секунду завис, с трудом заставив себя договорить, — потому, что… люди поцелуем дают обещание быть вместе… и… веру… Нужно верить тому, кого любишь, и нельзя раздаривать поцелуи просто так. Это все равно, что душу продать, — он смутился, заметив ее странную полуулыбку. — Так папа говорит. А ее папа ничего не говорит о поцелуях. Он вообще не говорит о маме, или об их отношениях, ведь, ее давно нет... Вот у Нацу родители целуются, и разговаривают с сыном о таких важных вещах. Как красиво говорит Игнил, правда? Обещание всегда быть вместе… все равно, что продать душу… Бросившись бежать, Люси внезапно запнулась, с силой рухнув на зеленую лужайку возле собственных окон, и переволновавшийся Драгнил тут же сел рядом с подругой, ощупывая ее разбитую коленку. Забавный… — Нацу… — спрятав глаза под золотистой челкой, Хартфилия резко выдыхает, — а ты меня… ты меня любишь? Нацу замирает, физически ощущая, как сердце выпрыгивает через горло, и находит силы, чтобы пристально посмотреть ей в глаза, которые она упорно прячет. Какая-то банальная секунда, и губы девочки трогает поспешный неуклюжий первый поцелуй… "Я пытался не один месяц понять, как пригласить в кино девочку, которая мне нравилась, а затем устал ходить вокруг да около, и решил действовать, хотя прямо так и не смог. Купил билеты на все карманные деньги, и принес их в школу в зеленом конверте с ромашками…" "Мне было сказано, что я рылом не вышел, чтобы королеву вести в кино, а мои билеты вылетели в окно, вместе с разбитым сердцем…" "Девять - десять, может быть…" Он никогда никого не целует в губы… Никогда. Не целует. Никого... Тронув собственные губы, Люси застыла посреди танцпола, вспомнив кусок из детства, и его поцелуи в туалете, и в парке… и ту девочку, которая так и не пошла с ним в кино, хотя в этот же год он целовал ЕЕ на лужайке… — Ты чего? — удивился Нацу, остановившись вместе с ней. — Все-таки… — болезненно выдохнув, она зажмурилась на мгновение, — продал… — Что? — не понял Драгнил, хлопая глазами. — Душу продал… — выдавила блондинка, резко скинув его руки. — И я продала… — Люси… — побледнев, одноклассник потянулся к ней рукой, но она отпрянула. — Мне нужно домой, — поспешно бросила Хартфилия, резко вытирая пальчиками нос. — В другой раз увидимся… Нацу застыв, смотрел вслед узким лопаткам, укутанным розовой тканью сарафана-пачки. Розовый. Белый. Розовый… Белый… — Люси! Все же они заигрались. И началось это не вчера…