Вор идёт, идёт как тень,
Без шелеста, без хруста снега, Он все добудет, хоть в ночь, хоть в день Хоть все затянет нега…
(Аля)
«Какой-то он не такой», - промелькнула мысль в голове Эйлера, когда он приблизился к огромному замку. Высокие, тонкие шпили упирались прямо в небеса. Прохожий, будь то обычный крестьянин или герцог, всегда невольно останавливался здесь, так же, как и Эйлер, сейчас завороженно глядя на это чудо архитектуры. Но лишь немногие знали, каким трудом был возведен прекрасный донжон и уж наверняка никто не знал, сколько точно костей всех Рас погребено под этими массивными стенами. Вудгест, советник короля, словно хотел оградиться ими от нищеты и грязи. Как и все люди, он просто бежал от проблем, не стремясь их решить… Замок сей располагался на окраине города, ближе к району Сорняков (какое красноречивое название!). «Похоже, Вудгест любитель свежего воздуха», - усмехнулся Эйлер, зная настоящую причину расположения резиденции. Советник просто любил подразнить народ. Действительно: кажется вот оно, богатство, совсем рядом… только стена толщиной в шесть локтей и высотой в семь аршинов делает его совершенно недосягаемым. Шесть локтей – именно такова толщина грани между богатством и нищетой, которую невозможно перемахнуть. Только вот Эйлер был Мастером, и, поговаривают, что лучше него нет и никогда не было среди воров. Попасть на территорию замка было легко, Эйлер знал, что трудностей здесь не возникнет. Даже среди стражи есть люди, хоть чем-то обязанные Гильдии. Подойдя вплотную к Южной стене, Мастер убрал плащ с плеча, ровно на столько, на сколько это было нужно, чтобы дозорные в тусклом свете факела увидели серебренную нашивку в форме волка. Часовые слегка улыбнулись, и толстые дубовые ворота медленно отворились, раскрывая перед лицом Мастера прекрасные сады и фонтаны, работающие даже ночью. «Вот, почему наша речка обмельчала», - пронеслось в голове вора. Эйлер тихо ступил на твердую брусчатку. Отсюда донжон стал выглядеть еще величественней и выше. Однако долго любоваться красивыми цветами и золотыми статуями, тянувшимися вдоль дорожек, не пришлось: тонкий слух Мастера услышал голос стражников и лязг тяжелых доспехов. Эйлер быстро шагнул за один из множества аккуратно подстриженных кустов алых роз. Через пару минут на каменной дорожке показалось двое часовых в блестящих доспехах, удерживающих длинные алебарды на широких плечах. За их спинами развевались желтые плащи – отличительная черта данного типа войск. Перед Эйлером были воины Золотого легиона, настоящие профессионалы своего дела. На поле боя им нет равных, и именно их знамя развевается в авангарде всего войска. Мастер невольно проникся к ним уважением, увидев в них равных. - Балек, а советник в замке? – спросил один из стражников караула. - В замке, Осдор. Где ж ему еще быть? - Говорят, ему недавно сам король пожаловал перстень с огромным рубином, стоимость которого в два раза больше стоимости этого замка, что думаешь, Балек? - Не думаю, парень, что нам нужно что-то об этом думать. Мы - воины, какое нам дело до всяких сплетен? Эйлер стал прислушиваться и, приближаясь поближе к стражникам, не заметил, как наступил на сухой стебель розы. Тот звонко хрустнул, прервав тихую беседу воинов. - Стой! Что это за шум?! – закричал стражник. - Где? – спросил Осдор и, обойдя фонтан в поисках нарушителя добавил, - Никого там нет! - Но я же слышал… - Тебе показалось, говорил же я, не пей ту бурду, которую тебе предложил Фалан, я никогда ему не доверял. - Боги, да я купил всего одну бутылку! Осдор, взглянув на товарища, догадался, что его не получится переубедить и, махнув рукой, молча продолжил обход территории замка. Второй стражник последовал за ним. Мэтр выдохнул, бесшумно спускаясь с высокой ивы, стоящей здесь не первый год. Окинув еще раз двор взглядом, Мастер еле сдержал вырвавшийся крик удивления: между Эйлером и донжоном было всего сто метров, но весь внутренний двор был заполнен воинами Золотого легиона. Повсюду ходили патрули, и слышалась перекличка стражников. Вор закрыл лицо повязкой, оставив лишь узкие щелки для глаз. Последний раз взглянув на прекрасные созвездия звездного неба (хоть что-то в этом проклятом мире было прекрасным), Эйлер шагнул в темноту.***
- Запомните, ученики, путь вора – это путь тени, она – ваш единственный друг во время работы. - А как же кинжалы, лук? Зачем нас тогда обучает искусствам сражения Мастер Борин? – спросил один из юных воров. - Воры, как уже говорилось на вашем посвящении, не убийцы. Зачем убивать кого-то, если можно тихо пройти за его спиной? Трупы создают только проблемы, однако если вас застанут за кражей, Гильдия должна быть уверена, что вы сможете постоять за себя. Еще есть вопросы? Отлично, тогда перейдем к практике. Эйлер, ты первый. Твоя задача пройти мимо этой спящей собаки так, чтобы она не проснулась и взять вон то яблоко, – Мастер Кирин указал на яблоко, находящееся в другом конце огромного зала, - задача ясна? - Ясна, - лаконично ответил Эйлер. - Да поможет тебе Темная Богиня! – пафосным тоном сказал Мастер Кирин и уже спокойно добавил, - Приступай. Мальчишка легко ступил на плитку, стараясь каждым движением подражать настоящим ворам. Внутри него все дрожало, но за небольшую неделю, проведенную в Обители, он успел точно усвоить одно: не стоит показывать свои истинные чувства, по крайней мере, старшим. Эйлер должен был пройти всего двадцать метров, но огромный пустой зал мог предательски разнести даже самый тихий звук по всей аудитории. Мальчишка сделал шаг, второй – собака продолжала спокойно спать. На третьем шаге плитка под ногой Эйлера провалилась и в его ступню погрузились сотни острейших игл. Громкий крик мгновенно разнесся по всему помещению, а за ним последовал лай собаки. Еще мгновение спустя к лаю присоединился смех учеников. - Как много ошибок… Двигайся с пятки на носок, немного пригнувшись. Научись распределять свой вес. Платформа провалилась из-за избыточного давления твоей ступни. И, самое главное, собаку разбудил не звук падающей плитки, а твой болезненный вопль! Твои эмоции выдали тебя!.. Я предупрежу поваров, что ты останешься сегодня без ужина, - строгим голосом мэтр читал нотации, не обращая внимания на слезы, стекающие по щекам мальчишки. - Еще раз…***
«Глава Кирин гордился бы мной», - подумал Мастер, подходя к дверям донжона. За спиной Эйлера стражники продолжали свой мерный обход территории. Они все так же говорили о всяких пустяках, сплетнях – они просто говорили, в надежде скоротать ночь… в надежде забыть о том, что творится за Стенами. Служба дозорных продолжалась своим чередом. Сейчас, стоя у толстых дверей донжона, Эйлер потерял уважение к воинам. Он победил их, а они даже об этом не подозревают. Какое здесь может быть уважение? Видно, блеск вычищенных доспехов ослепил их глаза. В них, как и во всех, нет стержня. Двери донжона, конечно, были закрыты изнутри. «Что ж, придется искать другой вход… Да и не пристало вору заходить через парадную дверь», - подумал Эйлер, пробегаясь глазами все выше и выше по стене. На третьем этаже Мастер заметил раскрытое окошко, а на расстоянии каких-то двух метров от него простирались могучие ветки старого кедра, способные выдержать не только легкого и стройного Эйлера, но и тяжеловеса гнома или даже сильного орка. Вор за считанные секунды добрался до нужной ветки, машинально цепляясь за надежные выступы и суки. Если бы в это время возле ворот стоял стражник, то он увидел бы, как по дереву с невероятной скоростью пролетела тень, а в следующую секунду можно было заметить лишь легкую рябь на листьях. И уж наверняка часовой бы в этот момент быстро проморгался, говоря: «Померещилось!», а в голове вознося молитву всем двенадцати богам. Но, увы, в это время (совершенно неожиданно!) была пересмена, и на посту часового не оказалось. Эйлер сидел прямо напротив окна, укрывшись в тени густой хвои кедра и невольно наблюдая за действом, разворачивавшимся по ту сторону проема. В просторной кухне с высокими потолками, откуда все еще веяло ароматом жареной рыбы и всевозможных пряностей, повар в посеревшем от времени фартуке и высоком колпаке отчитывал маленького тощего мальчишку, одетого в грязные лохмотья. Мужчина говорил громким тяжелым басом, и каждое его слово вылетало с такой силой, что заставляло трястись его огромный живот и не менее большие усы, на которых еще остались кусочки пищи. - Дрянной мальчишка! Ты уже не первый раз бьешь хрустальную посуду! – почти кричал покрасневший от ярости повар, указывая пальцем на гору осколков хрусталя, которые совсем недавно были еще красивейшими тарелками. - Простите, добрый господин! Но вы ведь сами заставили меня нести на кухню дюжину тарелок разом. Разве возможно было их… - Молчать! – заорал повар, прерывая речь мальчишки сильным ударом тыльной стороны ладони пощечину. Из носа бедолаги брызнула кровь, но он устоял на ногах. – Меня не волнуют твои оправдания! Клянусь, завтра твою судьбу будет решать сам советник, и уж он точно тебе спуску не даст. - Прошу вас, не надо! У моей мамы лихорадка, а брат и сестра слишком малы, чтобы прокормить себя самостоятельно. Если… если со мной что-то случится, то они не выживут на улицах этого города! – парнишка в слезах бросился на колени, умоляя кулинара простить его. Раздался громкий шлепок. От второго удара, не уступающего по силе первому, мальчик все-таки свалился на пол. По его лицу потекли слезы. - Не из жалости к тебе, а из-за уважения к твоей матери… - уже спокойным голосом произнес повар. - Ва’ал с тобой! Если ты до рассвета перемоешь всю посуду, то советник короля не узнает о твоей оплошности. Но это твоя последняя ошибка, понял? - Угу, - жалобно произнес мальчишка. - Вот и славно, спокойной ночи, приятель, - улыбнулся пищевар и, у выхода пнув гору хрустальных осколков, добавил: - Не забудь убрать этот мусор! Дверь захлопнулась, погрузив помещение в тишину. Паренек стал собирать кусочки разбитой посуды, временами шмыгая носом. Эйлер продолжал сидеть на ветке кедра, укрываясь от любого попадания света на его одежду. Он следил за мальчишкой, словно какой-то маг, изучающий невиданное до ныне явление природы. Мастер прослеживал каждую судорогу, пробегающую по лицу паренька, и пытался дать ей какое-то объяснение. Вот плечи мальчишки опустились, спина согнулась, а глаза быстро заморгали, стараясь скрыть слезы - обида. Но вдруг брови ребенка сильно сдвинулись к глазам, нос утонул в мимических складках, руки затряслись. Конечно, ярость. Отмахнувшись от скверных мыслей, Эйлер все-таки прыгнул в проем. Бесшумно приземлившись на плитку, у Мастера появилась возможность наконец-то в полной мере осмотреть помещение. То была просторная кухня с высокими потолками, вдоль стен которой тянулись огромные печи, серванты с дорогой посудой и широкие столы, покрытые изрядным слоем жира. Все помещение было настолько загромождено столовыми приборами и мебелью, что вор не мог даже определить цвет стен. Впрочем, по пожелтевшему цвету потолка, фрагменты которого проглядывали между подвешенными к веревкам вениками ароматных растений, можно сделать вывод, что и сами стены имели желтоватый оттенок. Мальчишка тем временем уже убрал весь мусор и принялся мыть посуду, горы которой почти упирались в потолок. Он был слишком озабочен своим занятием, поэтому Эйлер спокойно прокрался к противоположному краю комнаты, где была дверь, из которой часом ранее вышел повар. Однако Мастер опять медлил: что-то не пускало его из этой комнаты. Поборовшись пару минут с внутренним голосом, вор тихо чертыхнулся и пошел назад, к мальчишке, продолжавшему усердно начищать закопченную кастрюлю. Стоя еще пару минут за спиной ничего не подозревающего мальчишки, Эйлер тихо вздохнул, достал из-за пазухи небольшой мешочек с золотыми и ловкой рукой положил в карман его истертых штанов. Почему он это сделал? Разве это не противоречит самой природе вора? Увы, о чем думал в тот момент Мастер, никто не знал…