Неутолимый жар

Они приземлились, когда солнце зашло за крышу нужного им здания, открывая свободный вид на двенадцать зданий комплекса «Трёх сестер», окружающую местность и внутренний двор. После драматических кадров, собранных предыдущими командами, Стив ожидал увидеть развороченную землю. Место было секретным, таким защищённым, что даже Гидра не смогла проникнуть внутрь. Здесь должны были быть какие-то следы борьбы, непременно, если кто-то смог захватить его за одну ночь. Тела, следы перестрелки, хоть что-то. Тут не было ничего. Нетронутый тротуар, газоны, окружающие стоянку, прекрасно ухожены, и ни одно разбитое окно не омрачало окружающий пейзаж. Даже лепестки красных и белых цветов в небольших клумбах были яркими и незапятнанными. Не было ни одной перевернутой мусорной корзины. Хуже всего была абсолютная тишина. Стиву потребовалось время, чтобы точно определить, что именно было странным, но как только он понял, то не мог перестать прислушиваться. Ни птиц, ни животных, ни шума цивилизации. Гул электричества, кондиционеров, вентиляторов и генераторов отсутствовал. Не доносилось никакого шума из здания, населенного сотнями людей. Это была совершенно неземная тишина, которую Стиву довелось испытать только после взрывов в Лондоне, прежде чем люди вышли из своих укрытий. — Только у меня мурашки по коже? — спросил Тони, опустив лицевую панель костюма, чтобы никто не увидел выражение его лица. Они не увидят его лица, пока не выберутся отсюда. Стив не ответил, вместо этого позвав: — Сержант, костюм Тони питается от реактора в его груди. — Он пререкался с сержантом Барнсом с тех пор, как принял решение привести его в команду. После их последнего разговора, ну, ему необходимо было это знать. — У него есть склонность ставить его под удар. Если он сломается внутри… — Он умрёт, — закончил Барнс, спускаясь по трапу квинджета. — Понял, Капитан. — Вам двоим реально стоит поработать над своими навыками сиделок, — пожаловался Тони, но несмотря на это Стив уловил напряжение в его голосе. — Что-то ещё, что мне нужно знать о нашем прелестном омеге? — поинтересовался Барнс, останавливаясь рядом с Наташей. Стив вздохнул и помолился о терпении. По крайней мере, он мог бы воспользоваться моментом, чтобы отвлечь Тони от гнетущей атмосферы. Как бы парень ему не нравился и как бы он ему не доверял, у него было не так много опыта в настоящем бою. — Ты привыкнешь к его потребности заполнять тишину, — ответил Стив. — Эй, — заворчал Тони. — Серьёзно? — усмехнулся сержант, и Стив проигнорировал дрожь, пробежавшую по позвоночнику. — Это ещё одна причина, почему он не участвует в тайных операциях? Так значит модификации сержанта включали и улучшенный слух. Что ещё он слышал в их разговоре на Трискелионе? Стив не думал, что они сказали что-то важное. Он надеялся, что это не станет ещё одной помехой. — Вообще-то, — сказал Стив, направляясь ко входу на крышу, — Тони слишком много болтает. Тони снова заворчал. — Сказал человек, который никогда не заведёт разговора не о работе. И я прямо здесь, знаешь. — О, правда? — игриво спросил Стив. — Учитывая, сколько ты говоришь, никогда бы не заметил. — Объясняет тот раздражающий шум, который я слышу, — добавил сержант Барнс. Стив замолчал, положив ладонь на дверь лаборатории. Не стал узнавать, готовы ли они, хотя должен был. Он сделал паузу, потому что ему пришло в голову, что сержант помогал ему успокоить Тони. Целенаправленно. Стоило взять примером Наташу, его старшего помощника. — Ненавижу вас обоих, — заворчал Тони. Оглянувшись, Стив проверил, готова ли его команда. Потом поймал взгляд Барнса и кивнул. Мелочь, но Стив знал, что тот понял, когда его подбородок вздёрнулся, и он насмешливо улыбнулся. Это было справедливо; Стив должен был помнить, что до Гидры Америка доверяла ему заботиться о своих солдатах. Согласно его досье, сержанта Барнса подчинённые любили. Стив считал его пропащим, но… может, и нет. Возможно, ему просто нужно было поощрение. Стиву нравилось думать, что он способен вытаскивать из людей лучшее. Вернувшись к текущей задаче, Стив ввёл ключ безопасности и толкнул дверь. Серая лестничная клетка была типична для офисов будущего: скучная коричнево-серая краска. Позади сержанта закрылась дверь и заперла их в тишине и темноте. Исчезли звуки окружающей горный комплекс природы: шелест ветвей деревьев, далёкое пение птиц и случайный стрекот насекомых. Там, где должны были быть голоса, шелест бумаг, гул кондиционера, не было ничего. Единственным шумом, что доносился до чувствительных ушей Стива, было дыхание товарищей по команде и тихий перестук их сердец. Наташа тяжело сглотнула. В металлической руке Барнса с щелчками и жужжанием перекалибровывались пластины. Костюм Тони загудел, и Стиву показалось, что он услышал голос Джарвиса. — Готовы? — позвал Стив, вытаскивая из-за пояса очки ночного видения и надевая их. Они тут же окрасили зал оттенками зелёного. — Вперёд, — первым отозвался сержант Барнс. — Вперёд, — повторили Наташа и Тони. Длинный, низкий вой эхом донёсся откуда-то издали, приглушенный слоями бетона и внутренних стен. Они не могли определить ни места, ни направления угрозы. Хеллхаунд — отлично, спасибо, Тони — был где-то тут, но они не нуждались в напоминании. — Только я это слышала? — потребовала Наташа. — Я тоже слышал, — сказал Стив одновременно с сержантом Барнсом. — Слышал что? — встревоженно спросил Тони. — О, хорошо, — сказала Наташа. Стив не припоминал, чтобы она говорила таким тонким голосом. Сделав глубокий вдох через нос, Стив начал двигаться вперед. В тишине он мог слышать шаги каждого, а также их дыхание и сердцебиение. Тони был самым громким, хотя его дыхание и сердце было труднее всего услышать. Поступь Наташи выдавал тихий стук по бетонным ступенькам. Шаги Барнса едва слышались. Держа щит наготове, Стив снова вызвал голограмму. Он запомнил основную планировку, но на каждом этаже были десятки комнат. Эйдетическая память помогала, но было невозможно запомнить точную планировку всего комплекса. Они должны были обойти каждый этаж и зачистить каждую комнату, прежде чем переходить на следующий. Убедившись, что всё ещё помнил путь, который они с Наташей проложили сквозь этажи, он снова выключил голограмму. Рядом были лифты, но отсутствие электричества означало, что они застряли, и неизвестно, на каких этажах. Они рисковали застрять в шахте во время атаки, не говоря уже о том, что лифты сильно шумели. Не хватало только, чтобы доктор Кларксон понял, что лифт движется, и забросил внутрь гранату (или что похуже) как только двери откроются. Жестом показав следовать за собой, Стив начал спускаться по лестнице. На следующем этаже он миновал пункт охраны и протиснулся в открытую дверь. Он быстро вышел, держа Глок 38 в правой руке, а щит в левой. Тони держался позади, прикрывая тыл. Пистолет Наташи был направлен чуть выше головы Стива, она проверяла коридоры. Шесть коридоров встречались в центре, где соединялись лестницы и лифты, благодаря чему те, кто хотел подняться вниз или наверх, должны были оказаться в этой точке. Этажи располагались в форме колеса, а лестницы спицами встречались в центре. Любой, кто попытался бы штурмовать здание, не смог бы захватить каждый этаж, так как коридоры открывались с места входа со всех сторон. Никакой возможности забаррикадироваться или скрыться. Стив не ожидал подобного тактического мышления от вирусной лаборатории. Каждый этаж требовал, по крайней мере, полчаса на зачистку. Затем они спустятся на следующий уровень, зачистят его и повторят процесс столько раз, сколько потребуется, чтобы добраться до доктора Кларксона. Конечно, время было ограничено, но Стив подавил желание упомянуть об этом. Они уйдут задолго до истечения восемнадцати часов. Нет необходимости оказывать давление на и без того нестабильную ситуацию. В течение минуты ничего не произошло, поэтому Стив приказал: — Разделимся. Тони, мы зачистим правую половину. Сержант, вы с Наташей левую. Помни, у Наташи есть карта, поэтому следуй ее указаниям. Встретимся через тридцать минут. Оставайтесь на связи. — Принято, — раздались три голоса в ответ. Зайдя в первый коридор, Стив занял позицию чуть левее от Тони. Они не прошли и десяти футов, прежде чем у того открылось желание поболтать. — Это так волнительно, — пробормотал Тони, — настоящая военная операция. Тебе следует чаще приглашать меня, Кэп. Покачав головой, Стив открыл то, что, по-видимому, было офисным шкафом, и обнаружил, что он пуст. — Пеппер заревнует, Тони. Миновав коридор, они добрались до соседней двери, и Стив снова открыл её. Какой-то офис, так что Стив указал Тони налево, а сам двинулся направо и заглянул в дверной проём. Рабочие кабинки были тихими и пустыми, никаких признаков движения или опасности, только ряды серой каменной плитки, похожей на ту, которой было облицовано снаружи всё здание. — Чисто! — сообщил Тони, тихое гудение костюма указывало, что он готов к атаке. — Чисто, — повторил Стив, снова просматривая совершенно пустой коридор. Сквозь коммуникатор они слышали, что Нат и сержант Барнс тоже закончили с зачисткой, где бы они ни находились. Закрыв дверь, Стив быстро наметил план зачищения ячеек. Для этого снова придётся разделиться, но в серых мини-офисах с мягкой обивкой стены были достаточно низкими, чтобы поддерживать визуальный контакт. Показав направо, Стив отослал Тони и двинулся влево. На столах по большей части царил порядок, будто в тот день их владельцы не вышли на работу. Тем не менее на них стояло несколько кружек недопитого кофе, хотя предполагалось иное. Не говоря уже о мобильных телефонах. В будущем Стиву ещё не довелось встретить человека, который не был привязан к телефону, но они лежали почти на каждом столе. Некоторые были подключены к наушникам, другие — к зарядным устройствам, большинство мигали пропущенными сообщениями. Когда один из них зазвонил, Стив едва не выпрыгнул из кожи. Щит был почти готов к броску, когда он узнал шум. Тони взорвал всю кабину. В воздух взлетели серая ткань, покорёжженые электронные компоненты и бумага. — Упс. Стив ответил ему своим лучшим «ты серьёзно?» взглядом. Из коммуникатора немедленно донёсся голос Нат: — Роджерс, доложи обстановку. — Тони устранил мобильный телефон, — сообщил ей Стив. — С предосторожностями. Барнс фыркнул. — Эй, это только потому, что я был быстрее. Ты и сам уже на него замахнулся. — Ну, — протянул сержант, — если они не знали, что мы здесь, то теперь знают. Чем ты его ударил, гранатой? — Гранатой? — голос Тони странным образом прозвучал оскорблённо. Стив закатил глаза, прежде чем вернуться к разведке. — Что за прошлый век. Ну, полагаю, ты и есть из прошлого века, так что почему я удивляюсь. — Соберитесь, пожалуйста, — попросил Стив прежде, чем сержант Барнс успел ответить. Теперь у него было больше веры в то, что сержант не будет ругаться с кем-то во время миссии, но Тони… ну, Тони мог вывести из себя и улитку. Это того не стоило. — И пусть Джарвис блокирует все входящие сотовые коммуникации в радиусе пяти миль. — Не исходящие? — Нет, пусть Доктор Кларксон снова попытается связаться, если захочет. — Не ожидаешь выживших, Стив? — тихо спросила Наташа. — Надеюсь. — Это не одно и то же, — заметил Барнс. Стив не думал, что это требует ответа. Через три минуты он и Тони зачистили офис и налепили красную ленту, в очках ночного видения казавшуюся оранжевой, отмечающую, что он очищен. — Барнс, какого хрена ты делаешь? — потребовала Наташа, когда Стив и Тони пошли дальше по коридору. Стив замедлился в тесном коридоре и взглянул на Тони, но увидел лишь лицевую панель Железного Человека. Он на мгновение пожалел, что не может видеть его глаза. Рискованно было отправлять сержанта с Наташей. Он страдал переменчивым настроением, она была крошечной; ему Стив не доверял, а она была его лучшим другом. Логически, однако, он понимал, что не может нянчиться с омегой. Тут должно было присутствовать какое-то доверие, по крайней мере вера в то, что сержант способен был сохранить профессионализм, хоть Стив ему и не доверял. Кроме того, Наташа могла о себе позаботиться. — Наташа, отчёт, — по собственному мнению слишком резко потребовал Стив. — Он роется в столах. — Зачем? — изумлённо спросил Стив. Стив и Тони остановились около следующей двери и рука Стива замерла на кнопке. Он не мог проникнуть в комнату, пока его разум находился в другом месте. Момент затянулся, безмолвный и напряженный, так как они ждали, когда Наташа или сержант Барнс что-то скажут. Стив не мог не задаться вопросом, допустил ли он ошибку, и тогда Наташа вернулась к нему. — Ищет еду, похоже. — Бесплатная жратва, — заявил Барнс, похоже, довольный собой. Стив застонал, сделал знак Тони, и они вломились в следующее помещение, такое же пустое, как предыдущее, наполненное ещё большим количеством кабинок. На одном столе, рядом с открытым пакетом чипсов, лежал на бумажном полотенце наполовину съеденный бутерброд, возле стояла полупустая бутылка содовой. Подойдя к столу, Стив тронул мышь, чтобы заставка мигнула. Электронное письмо заполнило экран — обсуждение будущей презентации с кем-то по имени Дениз. Оно тоже не было закончено. — Сержант, Наташа, — осторожно спросил Стив, снова медленно поворачиваясь к тревожащей кабинке. — Кто-нибудь из вас нашел признаки борьбы? — Если бы нашли, то сказали, — решительно ответил Барнс. — Да, но… — Но? — подсказала Наташа, когда он заколебался. Нахмурившись, Стив не ответил. Он хотел, чтобы кто-то нашёл… хоть что-то. Что-нибудь. Хоть тело, пусть он и ненавидел желание того, чтобы кто-то умер. По крайней мере, тогда он бы знал, с чем они имеют дело. — Ладно, — решительно начал Тони. — Я знаю, все об этом думают, так что стисну зубы и спрошу: где тела? Где кровь? Где, чёрт возьми, люди? — Может, спустились ниже, — предположила Наташа. Уверенной она не казалась. — Да, — прервал Барнс. — Насколько ниже? — А ты просто оптимист, да? — заворчал Тони, но ему не хватало обычной язвительности. Он нервничал, они все нервничали. От напряжённой тишины у Стива заболела голова. Он всегда был городским парнем, привыкшим к гулу и суматохе переполненного людьми места. Во время Второй мировой войны он впервые в жизни провёл долгое время в лесу и всегда нервничал от того, как мало знакомых звуков слышал днём и ночью. В лесу не было тихо, не всегда, но звуки были другими, напоминая ему, что он был далеко от дома. Там никогда не было тихо; животные и насекомые были удивительно шумными. Лишь несколько раз он испытал полное отсутствие звука, как в этом здании. Это было просто неестественно. Каждая последующая комната была ещё более гнетущей предыдущей: тишина, угрюмое ощущение запустения, никаких признаков борьбы или человеческого присутствия. Уборные были настолько чистыми, будто туалетные сидения не использовались вовсе с тех пор, как накануне ночью тут поработали уборщики. К тому времени, как они снова встретились на лестнице, и Стив, и Тони были напряжённей пружины. Во взглядах Наташи и сержанта Барнса сквозило то же самое беспокойство. Оба были тихи и, тем не менее, напоминали плотно закрытые книги, в которых невозможно было что-то прочитать. Их выдавало отсутствие выразительности, которое говорило о дискомфорте. Сержант больше не язвил, винтовка в его руках была направлена немного выше. Наташа даже не улыбнулась, когда они появились. Взгляд Стива остановился на руке сержанта, когда он запустил пальцы в волосы, чтобы окинуть их со своего лица. Его собственные пальцы зудели от желания узнать, были ли каштановые пряди такими же мягкими, как казались. Сжать их в кулаке, провести ногтями по коже головы и посмотреть, как он отреагирует. Нелепое желание преследовало с момента встречи, и даже дерьмовый вид перед глазами его не останавливал. — Мы должны уничтожить дверь лестницы, — вдруг сказал Барнс, поглядывая на Стива уголком глаза. Стив не мог сказать, о чем он думал, и надеялся, что его взгляд не слишком очевиден. — Чтобы убедиться, что путь отхода чист. Явная параноидальность заявления позабавила Стива, но в нём был смысл. Тони уже положил конец их скрытности, и если с ним что-то случится, другие не смогут открыть замки. Что значил ещё один взрыв, если тогда у них появится свободный путь отхода в случае, если дерьмо попадёт в вентилятор? У него было плохое предчувствие, что это произойдёт довольно скоро. — Хорошая идея, — согласился Стив, проигнорировав вспышку удивления в глазах сержанта, прежде чем повернулся к Тони. — Взорви её. — Сэр, да, сэр! — весело ответил Тони. Какой бы крепкой дверь не была, против репульсаторов Тони у неё не было шансов. Он поднял руку, комнату наполнил знакомый гул, и Стив понял две вещи: через очки ночного видения на вспышку света больно смотреть, и он не предупредил Барнса. Отвернув голову, он вскинул руку, закрывая ей глаза Барнса, и помолился, чтобы её не оторвали. Гул утих, раздался громкий глухой хлопок, и дверь сорвало с петель. Когда Стив уронил руку и оглянулся назад, то увидел наполовину выбитую раму и расплавленный замок. Маска Железного Человека смотрела на сержанта Барнса, который уставился на Стива с напряжением, очевидно просматривающимся в линии его плеч. — Гранаты, ха. Сержант смерил Тони оценивающим взглядом, затем поднял левую руку — металлическую, которая очаровывала и нервировала Стива — и постучал костяшками по виску Тони. — Хм, не так уж и глупо, — невзначай сказал сержант. Тони обеими руками обхватил голову, тщетно пытаясь защитить уши. Стив даже со своего места слышал звон. Тони выругался, громко и заковыристо, а Стив пытался не смеяться. В итоге он издал похожий на хрип звук, когда попытался воздержаться от улыбки. Барнс и Тони обернулись к нему, и Стив быстро повернулся к следующему лестничному пролету. — Хорошо, спускаемся. После устранения двери на лестнице они снова разделились. Стив и Тони зачистили ещё два офиса, полных кабин и компьютеров, оставленных в режиме сна. В какой-то момент они даже нашли тележку уборщика и швабру, лежащую в пустом зале. Под ней появилось озерцо воды, но уже начало высыхать. — Капитан, — сказал сержант, переступая через лужу. — Слушаю, — ответил Стив, подавляя совершенно неуместную реакцию на этот низкий, хриплый голос. — Команды, которые были перед нами, следовали протоколам безопасности и оставляли метки, не так ли? Они подошли к соседней двери, так что Стив ответил не сразу. Распахнув дверь, он дождался кивка Тони и проскользнул внутрь. Подняв щит и обведя дулом Глока помещение, он не нашёл угроз. Казалось, здесь хранились документы. Довольно тесное пространство было заполнено двумя столами и множеством шкафов для хранения документов, поставленных так близко друг к другу, что трудно было разглядеть другую сторону комнаты. Тони следовал прямо за ним. До сих пор он постоянно подшучивал насчёт оружия, но то было предсказуемо: не один он был таким. Люди всегда замечали, когда он был вооружен, это будто не укладывалось у них в голове. Он был солдатом, ради всего святого. Не похоже, что он воевал только при помощи щита и голых кулаков. Ладно, пару раз это случалось, но всё же. — Так было сказано в их отчёте, — ответил наконец Стив, теперь, когда была более высокая вероятность того, что комната чиста. — Почему ты спрашиваешь? — Если вторая команда достигла подуровня три, — продолжил Барнс, и он серьёзно пытался говорить как оператор секса по телефону? — Должны быть отметки. Я не видел ни одной, а вы? Стив нахмурился, продвигаясь сквозь ряды картотек. — Нет. Тони? Нат? — Нет, — ответила Наташа. — Ни одной, — подтвердил Тони. — Не сходится, не так ли? — сержант продолжал доказывать свою точку зрения, хотя и не должен был. Это была вина Стива, и он знал это. — Мы должны были найти метки. Никакого оборудования, никаких датчиков, даже школьных отметок мелом. — Чисто! — сообщил он Тони на дальней стороне комнаты. — Чисто! — отозвался тот, и они начали возвращаться к двери, из которой пришли. — Некомпетентны? — вслух спросила Нат. — Или они были слишком увлечены чем-то другим, чтобы помечать этажи? — рассуждал Тони, закрывая дверь и наклеивая на неё светоотражающую ленту. Она была тонкой и очень клейкой, её невозможно было отклеить, не сломав двери. Стив проверил коридор, посмотрел на карту, которая обозначила соседнюю комнату как ещё одну уборную. Он жестом приказал Тони проверить её, остановившись, чтобы осмотреть дверь. Не было никаких сомнений, что сержант был прав. — Или, — многозначительно сказал Барнс, — кто-то вернулся после того, как их устранили, и всё уничтожил. — Как всегда оптимистичен, — пробормотал Стив, больше себе, чем кому-то ещё, поскольку его взгляд был прикован к раме. — Некомпетентность маловероятна. Это слишком важно, и они были армейским спецназом. Может, не самым лучшим, но чертовски хорошим. — Так что мы имеем дело с неизвестной третьей стороной, возможно враждебной, — подытожила Наташа. — Чисто. — Чисто, — подтвердил сержант Барнс. Звук раскрывающейся двери кабинки дополнило предположение Тони: — Кларксон? — Он учёный, — возмутился Барнс, — откуда ему знать о метках или датчиках, не говоря уже о том, как их снять? — Да брось, — усмехнулся Тони. — Я бы знал. — Очень мало людей похожи на тебя, Тони, — мягко сказал Стив, но напряжение прошло по его плечам. Он не видел ничего подозрительного, потому повесил щит на спину и переложил пистолет в другую руку. Зубами стащив перчатку с правой руки, он пробежался по раме голыми кончиками пальцев. На уровне бедра было что-то липкое и зернистое, будто что-то содрали с двери вместе с краской. С другой стороны такое же было на высоте плеч. Возможно, это сделал кто-то из обслуживающего персонала, или оформителей, когда что-то не отодралось, но… — И ты ещё спрашиваешь, почему я думаю, что ты выбираешь себе любимчиков, — фыркнул Барнс. Стив закатил глаза. — Нет, думаю, ты ревнуешь, — поправил он. — Чисто, — последовал единственный ответ от Тони. — О, — Барнс растягивал слова, его голос снова приобрёл ту неприличную интонацию. — По крайней мере не я тут чего-то хочу. — И чего же я хочу? — с искренним любопытством спросил Стив. Мгновение спустя Тони вышел из дамской комнаты, и Стив указал ему на мужскую. Барнс по коммутатору фыркнул. — Все тут чувствуют твой запах, Капитан. Ты кого-то хочешь, вопрос только кого? — Я никого не хочу, — рассеянно проговорил Стив. — Тони купит мне стрип-клуб. — О, да, — язвительно сказал Тони. — После того, как ты заслал меня проверять сортиры в одиночку — непременно. По протоколу, кстати, в то время как… я хотел сказать что-то остроумное, но что ты делаешь? — Зачисти уборную, и покажу, — настоял Стив, не отрывая взгляда от дверного косяка уже осмотренного туалета. — И тут я вспомнил, что ты пытался быть профессионалом, Капитан, — ровный голос Барнса звучал насмешливо. Стива это не задело. Не задело. — Заткнись, — огрызнулся Стив, более раздраженный прошедшим по позвоночнику возбуждением, чем мог признать, и теперь расстроенный подтверждением их худшего сценария. — Проверь соседнюю дверь. Первая команда оставила метки на высоте бедра, вторая — плеч. Мы определённо имеем дело с третьей стороной. — Я ничего не вижу, — сказал сержант через минуту, но это было задумчивое бормотание, а не возражение. — Я тоже, — подтвердила Нат мгновение спустя. — Протяни руку к дверной раме, — предложил Стив. — Клей всё ещё липкий. — Подтверждаю, — сказала Наташа. — Есть отметки. Те комнаты были определённо помечены. — Кто-то потратил много усилий, чтобы зачистить место после команд, — ещё через мгновение добавил сержант Барнс. — И их не волновало, что мы это заметим. За спиной Стива, Тони вышел из уборной и, не объявляя «чисто» и позволяя им строить догадки, шлёпнул маркер на дверь. Он никак не мог осмотреть её на предмет клея, не в костюме. — Значит, хеллхаунды чьи-то домашние зверушки, — прокомментировал Тони. — Это также означает, что у кого-то есть лекарство от того, что убило наших людей, не так ли? — спросил Стив, подавая им луч надежды. — Едва ли, — немедленно оспорил Барнс. — Это просто означает, что существует больше трёх неуязвимых для болезней людей. У них не обязательно должно быть лекарство. — Суперсолдаты и хеллхаунды? — пожаловался Тони. — Прекрасно, а день так хорошо начинался. — Хреновое у тебя определение хорошего дня, — заявил сержант Барнс, голос его определённо звучал ворчливо. Стив был рад, что в этот момент Тони отвернулся от него, потому что так он не увидит улыбку, которая настойчиво появлялась на его губах. Ему начинало нравиться, каким сварливым может быть их новый спутник. — Да? — сразу же ответил Тони. — Просто подожди, пока не услышишь моё определение действительно плохого дня. — Например, когда маньяк взорвал твой дом и похитил твою девушку? — мягко спросил Стив, двигаясь к Тони. Он собирался продолжить разведку. — Нет, это было просто довольно дерьмово, — ответил Тони. — Когда тебя похитили и пытали террористы? — предположила Наташа. — Или когда ты понял, что никто не собирается платить выкуп террористам, и твоя миллиардерско-плейбойская задница предоставлена самой себе? — бросил Стив. — Скорее то, что, после того, как я понял, что у меня восемь часов, чтобы построить свой первый костюм Железного Человека и спастись, вышеупомянутые террористы убили первого обретённого мной за двадцать лет друга, а ещё тогда я пришёл к потрясающему пониманию, что если облажаюсь, то никто не будет по мне сильно скучать. — Да, — согласилась Наташа. — Ужасный день. — Вы вообще кто, люди? — потребовал Барнс. Спустившись ниже, Стив и Тони принялись за следующий виток коридора. Этот был полон небольших частных офисов, каждый из которых находился в некотором отдалении от остальных. Стив и Тони разошлись по разным его сторонам, потому что не могли вдвоём уместиться в одном крошечном помещении. Они продолжали зачищать комнаты, но тем не менее вышибали каждую дверь, чтобы никто не смог выстрелить им в спину. Комната была небольшой и квадратной, с большим столом в центре, одним стулом позади и двумя перед ним. На столе стояли два компьютера и ноутбук. Одну стену украшал плакат «держись, котёнок!», а также какие-то странные безделушки, возможно, из отпуска, или подарки от семьи. Придерживаясь мнения, что никто не может нуждаться в двух мониторах и ноутбуке за одним рабочим столом, Стив сказал: — Чисто. — Чисто, — подтвердил Тони. — В духе равенства и прочего, какой был твой худший день, Кэп? — спросил он, продолжая болтовню на линии. Стив был безмерно благодарен, даже если вопрос был не тот, на который он хотел отвечать. — Да, Стив, расскажи нам свою историю о горе, — подключилась предательница-Наташа. — Теперь и мне любопытно, — признался Барнс. Ладно, должно быть, всех их утомила тишина. — До или после льдов? — Спросил Стив, избегая вопроса. — Худший день за всю жизнь, — настаивал Тони. — Нет, — требовательно сказала Наташа, — до. Думаю, о том, что было после, практически всем нам всё известно. Стив и Тони зачистили другую комнату. Это дало ему время. — Чисто, — вздохнул он. — Когда, придя домой, я нашёл на двери телеграмму, в которой говорилось, что мою мать поместили в туберкулезную палату. — А теперь разъясни, что это значит, для тех, кому не стольник, — потребовал Тони. — Это значит… — начал сержант, но затих так внезапно, что Стив вдруг понял, что он решил сбавить резкость первых слов. Уважение было… приятным сюрпризом. — В те времена туберкулезные палаты были смертными приговорами. Когда человек туда входил, то уже не возвращался. — И ещё это означало, что я никогда больше не увижу её снова, — добавил Стив. — Меня бы ни за что не пустили туда с моими проблемами со здоровьем, потому что не было ни единого шанса, что я не подхвачу от неё туберкулез, и я на пять или даже больше лет буду предоставлен сам себе. О, и мы собирались потерять квартиру посреди Великой депрессии, когда у меня не было работы. Была зима, таким образом, без квартиры и тепла у меня не было шансов. И снова тому виной плохое здоровье. — Лааадно, — неловко сказал Тони, — это удручающе. Барнс, у тебя должна быть история получше. Какой худший день в твоей жизни? — Тони, — застонала Наташа. — Ну, — медленно протянул сержант, и Стива уже начало передёргивать. Он знал, что все будет плохо. — У меня есть на примете несколько, которые могут на него претендовать. — Может быть, нам не стоит играть в эту игру, — попытался прервать Стив, когда они с Тони зачистили ещё одну партию потрясающе похожих офисных помещений. Сержант Барнс его проигнорировал. — Один из таких особенно приятных моментов — когда я был привязан к каталке в Аццано, получал ещё один раунд адски болезненных инъекций и понимал, что моей стране, за которую я боролся, на меня насрать… — Кэпу было не насрать, — вставил Тони. Стив посмотрел на него. Это правда было совершено необязательно. — …ещё более приятный момент — когда в Гидре решили, что будет прикольно оборудовать меня механической рукой, и решили отрезать мне живую. Пока я был полностью в сознании, — насмешливо сказал Барнс. — О! И так как нормальная анестезия на меня не действовала, они решили полностью от неё отказаться. Стив видел, что Тони вздрогнул. — Мне кажется, — осторожно сказал Стив, молясь, что не собирается наступить на мину, — Гидра заменила бы обе руки. Как ты этого избежал? — И с чего ты взял, что хоть что-нибудь знаешь о Гидре? — потребовал Барнс. — Ну, — вставил Тони, — он всего-навсего победил их во Второй мировой войне. — Определённо нет, — резко сказал Стив. — Хорошо, ты всего-навсего спас мир от нацистского захвата. — Гидровского захвата, — исправила Наташа. Тони, вероятно, закатил глаза, когда сказал: — Неважно. Смысл не меняется. Красный Череп был нацистом, поэтому Стив помешал нацистам захватить мир. — Твоя логика так же дырява, как швейцарский сыр, — фыркнула Наташа. — Разве никто тебе не сказал, что стоицизм устарел ещё в средние века? — До этого пришлось приложить много усилий, — заявил Стив, прежде чем Тони успел попробовать другую тактику. Его желудок неловко сжимался каждый раз, как Тони открывал рот. — Я ничего не сделал в одиночку, и после того, как Красный Череп был повержен, осталось ещё много дел. — По крайней мере, ты можешь сказать, что в буквальном смысле отдал всё, что у тебя было, — сказала Наташа, видимо, подхватив мрачное чувство юмора от сержанта. Барнс фыркнул. — Он всё ещё дышит. — Я думаю, что это она и имела в виду, — сухо сказал Стив. — Как она могла иметь в виду, что ты умер, пытаясь уничтожить Гидру? — Ну, — протянул Стив, — не моя вина, что не сработало. — Что? — потребовал сержант Барнс. Стив не ответил. После седьмого по счёту открытого офиса он нахмурился, пытаясь понять, что изменилось. Он был загроможден, а не опрятен, тут не было стола и семь стульев вместо трёх. Половина этих стульев была опрокинута, картина сорвалась со стены и лежала на полу. В темноте блестели стеклянные осколки. — Чисто, — сказал Тони позади. Стив ничего не ответил. Подняв повыше щит, он зашёл в комнату и почувствовал за спиной идущего за собой Тони. На полпути, с преувеличенным интересом осматривая фикус, он понял, что это помещение было меньше, чем другие. Наполовину скрытая растением и яркой напольной лампой с абажуром с кисточками (кому пришло в голову украсить лампу кисточками?), тут была ещё одна дверь. Стальная, а не деревянная, без кодового замка. Вместо этого она была оснащена обычным механическим замком. Он повернул ручку, но дверь не поддалась. Стив вздохнул. — Роджерс? — настойчиво позвала Наташа, её голос звучал выше. — Запертая дверь, — сообщил Стив. — Запертая дверь со следами борьбы, — поправил Тони. — Кто вообще использует механические замки? Что за каменный век. — Да, Тони, — заворчал Стив. — Ключи использовали всего-то весь прошлый век. — Хочешь я?.. — Тони указал на свою ладонь. — Нет, мы не знаем, что за ней, мы… Я действительно только что перешёл от объяснения последствий первого взрыва к обсуждению второго? Тони застыл, но, скорее всего потому, что сержант Барнс хмыкнул. — Ну, тогда как ты планируешь войти? О, боже, скажи мне, что ты знаешь, как вскрывать замки. Ты знаешь, как угонять автомобили, взламывать замки… золотой мальчик Америки — вор, мне это нравится. Стив был рад, что из-за очков ночного видения Тони не мог видеть, как он покраснел. — Заткнись, Тони, — буркнул он. — Я не знаю, как вскрывать замки. — Слушай, — сказал Тони, положив руку на плечо Стива, — позволь мне пройти, и я быстро выну винты. Схватив дверную ручку, Стив забухтел и дёрнул. Весь механизм остался в его руке, обнажая скрепляющие его винты. Внутри комнаты ручка упала на пол, и дверь распахнулась. — Или можешь сделать это сам, как пещерный человек, кому какое дело. — Что он сделал? — С любопытством спросил сержант Барнс. — Вырвал дверной замок вместе с ручкой, — радостно сообщил Тони. Стив закатил глаза, отойдя назад и, как ни странно, сражаясь с румянцем. Часть его разума отслеживала тихие «чисто» от Барнса и Наташи. В то время, как сержант либо слишком много говорил, расспрашивая и споря, либо жутко молчал, он работал эффективно. Они легко зачищали комнаты, в два раза быстрее, чем он и Тони. Потом до него долетел запах, слабый, но легко узнаваемый. Кровь. Он мгновенно вскинул Глок, а репульсаторы Тони загудели. Тони был умным человеком, потому отступил, освобождая Стиву поле зрения. Он осторожно открыл дверь ногой, а затем моргнул. — Подождите секундочку, сын миссис Роджерс, медсестры, знает, как угонять автомобили? О, и ты ещё что-то говорил о моих руках. Стив не отреагировал, просто смотря на неряшливую баррикаду из столов, выломанных стен офисной кабинки и металлических стеллажей. Казалось, всё, что не было прикручено, было навалено поверх покосившейся и неэффективной баррикады, даже пустые мусорные корзины и компьютерные мониторы. — Да, — сказал Тони. — Это клавиатура? Они хотели удержать нас с помощью клавиатуры? — Стив? — позвала Наташа, её голос все ещё был слишком высоким. — Я чувствую запах крови, — тихо сказал Стив. — Теперь мне её взорвать? — спросил Тони, но теперь его тон был гораздо серьезнее. Стив раздумывал, рассматривая баррикаду. Они всё ещё не знали, что было на другой стороне. В конце концов, он кивнул. Подняв руку, он жестом указал Тони перейти в безопасную часть комнаты. Если на другой стороне кто-то был, они не узнают, собирается ли он напасть. Поскольку сейчас была его очередь отступать, Стив ушёл с пути Тони. Зажмурившись, он прислушался к гулу и последующему грохоту, прежде чем снова открыл глаза. Всё внутри взорвалось, во все стороны полетели обломки. Тони не стал ждать и влетел в комнату, осматривая все четыре её угла. После Стив сделал то же самое, но тут ничего не было. Ну, не совсем. Тут было тело, лежащее в луже крови в самом дальнем углу комнаты. Это был лысеющий мужчина лет пятидесяти, с тонкими светло-каштановыми волосами. Он никак не пытался скрыть редеющую шевелюру. На носу у него сидели изящные очки в тонкой круглой оправе, а на щеке — тонкая, но очень длинная рана. Одетый в типичный офисный наряд — белую рубашку на пуговицах, галстук и тёмно-серые брюки, он выглядел как самый обычный человек. Рукава его рубашки были закатаны, чистые и опрятные, и тем ярче был контраст с длинными, параллельными глубокими ранами на каждом предплечье. Кровавые линии разрывали внутреннюю часть каждого запястья до самых локтей. В измазанной кровью руке был сжат ярко-розовый канцелярский нож. В той же самой крови, в которой он лежал. — Господи Иисусе, — ругнулся Тони. Стив задался вопросом, в каком ужасе он, должно быть, был, раз решился покончить с собой. Судя по тому, как перерезаны вены, он не собирался давать шанса себя спасти. Раз умер здесь, за хлипкой баррикадой, убедившись, что никто не сможет добраться до него прежде, чем он истечет кровью. — Что вы нашли? — Спросил сержант Барнс. До этого момента он оставался молчаливым и терпеливым, давая им возможность беспрепятственно осмотреть комнату. — Кто-то, кто действительно не хотел закончить как остальные, — сказал Тони. — Тело, — объяснил Стив, — самоубийство, за запертой дверью и баррикадой. Как сказал Тони, что бы здесь ни происходило, этот парень чувствовал, что ему лучше умереть, — он вздохнул, удивлённый тем, насколько его это потрясло. — Чисто. Давайте двигаться дальше. Выйдя, он оставил на двери отметку и закрыл её. Когда Стив шёл за Тони обратно в зал, то взглянул через плечо на ярко-оранжевую полосу. Сколько времени пройдёт, прежде чем и она пропадёт?