Неутолимый жар

Баки сел на самое дальнее от кабины пилота место. Он держался совершенно неподвижно, не позволяя себе даже взглянуть на дверь. Оставаться на месте — всё, что он мог сделать. Столько всего давило на него, разрывало его разум на части. Десятки сознаний жаждали, призывали его. Постоянно, и расстояние не помогало. Его болезненно вырывали из мыслей, из тела. И теперь их было больше, прямо за той дверью. Две яркие точки связи просто добавляли боли и ужаса к тому, что уже ощущал Баки. Хуже того, Баки всё ещё чувствовал страх Наташи — беспросветный ужас того, что он снова заберёт её волю. Он только слегка утих, когда Стив, казалось, заставил её снова уснуть. Но сам он не спал. Настороженно следуя приказу Баки уберечь от него Наташу. Он был спокоен, несмотря на удивительное количество съедавшей его вины. Баки не знал, что было её источником: эмоции были слишком путаны, чтобы вычленить что-то одно. Если честно, Баки не хотел знать. Он как мог пытался держать дистанцию. Что ещё он может заставить сделать Стива, если слишком сосредоточится на нём? Баки подозревал, что даже вина исчезнет, съеденная связью. Он хорошо помнил, как собственные эмоции начали казаться приглушёнными. Как даже гнев рассеялся. Теперь он делает это со Стивом, с Романовой, вытягивая из них не только волю, но и ощущение себя. Только благодаря Стиву Баки не попал в ловушку Кларксона, и это его благодарность? Баки сделал с другими то, что сделали с ним. Он стал монстром, которого больше всего боялся. Даже не задавшись вопросом как. Первобытный инстинкт разорвать противника был подавляющим. Он не ожидал, что в конечном итоге станет заменой Кларксона, но в тот момент, когда другой пёс умер, связь встала на место. Так много всего. Это давило на него, заставляя вспомнить, кто он и что он. Потом они забрали его из «Трёх сестер», и Баки никогда не чувствовал такой боли. Связь кричала, они разрывали его, и это было так больно. Как бы долго он не закрывал глаза и не пытался вытолкнуть кричащие в голове голоса, сосредоточиться на ощущении жёсткого пластикового стула под бёдрами, на отклике металлической руки, покоящейся на стальном подлокотнике, он не мог от них избавиться. Даже сейчас Баки был не вполне уверен, почему согласился отвести команду к эвакуационному туннелю. Он не хотел уходить, знал, что не может доверять команде. Тем не менее он хотел дать Стиву попрощаться — то, в чем ему отказали в Гидре, и поэтому повернулся к ним спиной, согласился проводить их к стене. Он не должен был удивляться, когда почувствовал удар, но удивился. Закрыв глаза, Баки попытался абстрагироваться. От хеллхаундов, людей в кабине, сосредотачиваясь исключительно на физических ощущениях, на дискомфорте, боли, не полностью исцелившихся травмах. Он сжал металлическую руку на спинке стула, будто это помешает ему двигаться. Самолёт впервые накренился, заставив бутылку с водой выкатиться из-под сидений и стукнуться о ботинки Баки. Долгое время он невидяще смотрел на неё, прежде чем медленно потянулся к ней живой рукой. Так и не разжав на спинке кресла вторую руку, он подхватил бутылку, открыл её зубами и отпил. Вода так хорошо ощущалась в пересохшем рте и горле. Сладкая, прохладная, и это было замечательно. Он осушил бутылку ещё до того, как осознал, насколько хочет пить. Отбросив бутылку, Баки закрыл глаза и изо всех сил попытался отдаться медитации. Он медленно вздохнул, вытянул перед собой ноги и сосредоточился на ощущении того, как плотно обтягивала бёдра ткань тактических штанов, как упирался в задницу край сиденья, как он устал. Хотя он пытался держать разум пустым, внимание привлекло прервавшееся чувство раздражения, исходящее от ближайшего к нему сознания. Как он думал, от Стива. Раздражение сменилось удовлетворением. Баки пытался игнорировать его, игнорировать чувства Стива и их бессмысленность, но совершенно не мог сосредоточиться на медитации, когда Стив ощутил почти что боевую готовность. Он привёл его в сознание, шокирующее ощущение заполнило связь, и Баки распахнул глаза, как только дверь, ведущая в кабину, открылась. Крупная фигура Стива заполнила дверной проём, связь между ними снова вспыхнула. Баки отвернулся, сосредоточившись на физическом ощущении раскалывающей голову боли, и закрылся от Стива. — Тони возвращается, — сообщил Стив, не выходя за пределы кабины и загораживая Романову от Баки. — Он сказал, что у него есть лекарство, или, — поправился Стив, вероятно, чувствуя сомнения Баки, — что-то, что, вероятно, подействует как лекарство. Баки не нужно было отвечать, так что он этого не сделал. Ожидая прибытия Старка, они так и остались на своих местах: Баки упорно сидел на своём кресле в конце трюма, Стив, скрестив руки на груди, стоял в дверном проёме. Баки, сцепив пальцы, поднял подлокотник и сложил руки на груди. Он попытался незаметно положить металлическую руку поверх живой, чтобы скрыть, насколько изменились его пальцы. Рампа квинджета опустилась, в трюм хлынул ветер. Старк приземлился на край и поднялся, его ботинки застучали по металлическому полу. — Дорогая, я дома, — позвал Тони, когда рампа за ним начала закрываться, очевидно, ожидая какой-то реакции от альфы. Стив слабо улыбнулся. В этой ситуации никто не воспринимал шуток — если вообще хоть что-то воспринимал. — Оно у тебя? — спокойно спросил Стив, его голос был столь же скрипучим, как у Баки с момента освобождения от контроля Кларксона. — Есть ли оно у меня? — сказал Тони, явно пытаясь не показывать, насколько на самом деле нервничал. Баки этого не знал, однако, Стив — да. И благодаря их связи всё, что знал Стив, в буквальном смысле перекидывалось на Баки. — Так мало веры, mon Captain. Сядь, позволь мне вколоть его тебе и узнай. Стив покачал головой. — Сначала Барнс, — заявил он, а затем помрачнел, ощутив, как недоволен Баки тем, что он использовал его фамилию. Это не должно было быть наказанием, но связь была настолько непропорциональна, что любое негативное чувство со стороны Баки сразу же перескакивало на остальных. Взглянув на Баки, Стив спросил: — Если только ты не хочешь, чтобы кто-то другой стал подопытной крысой? — Стив, — прервал Тони, прежде чем Баки успел ответить, — у тебя уже появились признаки инфекции, и лекарство создано при помощи твоей сыворотки. Ты должен быть первым, так как у тебя самые высокие шансы выжить. Стив покачал головой. Баки не потрудился ничего сказать, но учитывая влияние, которое он оказал на Стива и Наташу, единственным решением было его лечение и разрыв связи. Они тоже чувствовали неизбежность связи. Чтобы избавиться от неё, им придется либо вылечить Баки, либо убить его. — Тони, — мягко, с жалостью сказал Стив. — Мы не сможем разорвать связь, пока он не вылечится. — Какую связь? — потребовал Тони. — Тебя давно не было, Старк, — сказал наконец Баки, устав от вины Стива и его распинаний. — Инфекция распространилась. Я контролирую и Стива, и Романову, так же, как и хеллхаундов. Дай ему лекарство сейчас, и оно не сработает. Какая-то часть его ожидала, что Стив огрызнётся за хамство, за ненужную резкость, но, конечно, он не стал. Стив не мог. Баки чувствовал это, однако тот всё же был раздражён тем, как он разговаривал со Старком. Стив наблюдал за напряжённым Старком, и Баки чувствовал, что он читал страх в его резких дёрганых движениях. Страх, что он потеряет Стива, Наташу, семью, которую обрёл. Чувство вины Стива снова вспыхнуло, но единственным внешним признаком были его поджатые губы. — Ну, — медленно сказал Старк, будто на лету обдумывая его ответ, — смысл в этом есть, и я понимаю, почему ты так думаешь, но если вылечишься, то отвергнешь связь. Лекарство повернёт вспять изменения, которые произошли в твоём теле. Это займет некоторое время, вероятно, будет больно, и ты будешь чувствовать себя так, будто у тебя худший в жизни грипп, но через несколько дней будешь совершенно здоров. Никаких надоедливых, затяжных, мутировавших связей. Стив вздохнул, встав так, что стало видно: его пальцы потемнели и посерели. Баки понял, что Стив мог манипулировать Старком так же спокойно, как читать лекцию. Стив был уверен, что Баки примет лекарство первым. Вечно он был уверен. В своей морали, в себе, в своих поступках. Это взбесило Баки, и Стив снова дёрнулся. — Сначала он, — снова сказал Стив, отвергнув предложение Старка. Нет, он не примет лекарство, пока Баки не выздоровеет. Он всё ещё чувствовал, что Баки оно нужно первым, что он был самым больным. Связь влияла на него, заставляя прежде всего думать о Баки, так сильно и отчаянно желать угодить и позаботиться о нём, что собственное благополучие ничего не значило. Убеждения Стива не имели смысла, связь влияла на его мысли и суждения. Старк раздражённо фыркнул, но тем не менее направился к Баки. Костюм гремел по металлическому полу. Он остановился перед Баки и протянул руку. — Тогда брось это, — потребовал Старк, вытащив шприц из контейнера, в который ранее положил образцы крови Стива и Наташи. Махнув им в сторону Баки, он надавил: — Пора начинать шоу. Баки всё ещё колебался. Серьёзно, кто мог его винить, когда на нём экспериментировали столько сумасшедших учёных? Можно было бы сказать, что хуже быть не могло, но сколько бы Баки об этом не думал, жизнь всегда доказывала обратное. — Побочные эффекты? Прежде, чем Старк успел ответить, Стив вздохнул. — Я могу принять его первым, Баки, — предложил Стив. — Я сказал, что буду подопытной крысой, так что можешь быть уверен: это мой выбор. Баки смущённо повернулся к Стиву. Он был таким странным человеком. Баки не мог понять, как Стив мог быть так спокоен. Незнакомый омега почти захватил его разум, а Стив всё ещё пытался утешить Баки, пытался заботиться о нём и Романовой. Его реакция так разительно отличалась от реакций сокомандников. Романова была в ужасе, в то время как Стив сохранял хладнокровие, излучая только спокойное, постоянное чувство уверенности. Может, на него влияла связь, но Баки не верил, что причина в этом. Во всех других ситуациях Стив, казалось, был полностью готов столкнуться с Баки один на один, но теперь он сознательно выбрал роль сторонника, а не противника. Баки вздохнул. По крайней мере, он был уверен, что лекарство их не убьёт. Хорошо, что Тони не пытался их убить. Причин отказаться не было, потому что сейчас Стив не мог ему солгать. Ничего не мог утаить, и он искренне верил в Старка. Протянув руку вперёд, он пробормотал: — Сделай это. Взяв Баки за руку, Старк прижал шприц к вене на сгибе локтя. Игла проткнула кожу, устройство зашипело, и уровень зелёной жидкости в шприце пополз вниз. Что бы не вводил Старк, оно горело в венах, словно жидкий лед. Баки шумно выдохнул, сжав руку в кулак, кончики пальцев онемели, будто их окунули в холод. Ощущение быстро распространилось по всему телу, и Баки задрожал. Зубы громко стучали, тело отчаянно пыталось согреться. Прихватило в груди, и он закашлялся, едва не прикусив язык. Он отдалённо услышал, как Стив зовёт его по имени. Он боролся с приказом Баки защитить Наташу, чтобы пойти к нему. Однако он хотел предложить не просто комфорт: он хотел предложить защиту. Тело Баки восприняло лечение как атаку, и ощущение передалось Стиву. Он снова крикнул ему, его тело и ум разрывались между двумя приказами. Старк, тоже поражённый их реакцией, что-то кричал. Баки попытался подтянуть живую руку поближе к телу, зажать её между бёдер, чтобы согреть. Ноги дрожали, и он пытался уверить себя, что у него ещё есть пальцы, потому что больше их не чувствовал. Затем желудок сжал первый спазм, заставив выблевать всю еду, какая ещё оставалась в животе. Баки упал со стула, едва успев упереться в пол металлической рукой; живая была бесполезна. Рвота не прекращалась, волосы падали ему на глаза, но вышедшая из него штука на полу была чёрной и вязкой, будто противный пудинг. — Ох, это мерзко, — услышал он откуда-то сверху голос Старка. Баки попытался зарычать, недовольный тем, что кто-то стоял над ним, пока он был в таком состоянии. Однако он был слишком занят тем, что выблёвывал, по ощущениям, половину находящейся в теле жидкости. Баки увидел за спиной Стива Романову; она пинала его, пытаясь добраться до Баки. По крайней мере это решило дилемму Стива, и он потащил её обратно в кабину. Они боролись на полу, пока он не сжал её бедра ногами и не обхватил руками шею. Баки почувствовал горечь Стива, когда он сдавил, не давая ей дышать, пережимая доступ крови и кислорода к мозгу, пока она не упала в обморок. — Стив! — крикнул Старк. — Стой! Баки хотел рассмеяться над Старком. Он будто думал, что Стив может послушаться его — он и самого себя бы не послушал. Он не мог, и теперь, когда Романова была вне игры, ничто не мешало Стиву добраться до Баки. Повинуясь связи, он рванул к нему ещё до того, как успел встать. Однако, Старк, возможно, был не таким тупым, как его поступки. Когда Стив поднялся с Романовой, он сделал два быстрых, громких шага и воткнул шприц Стиву в шею. Миг шока, гнева, а потом ничего. Связь разорвалась. Не со всеми, только со Стивом — самый яркий момент, который был в сознании Баки. Потеря была как кровоточащая рана в его голове. Его глаза — всё, что видел Стив, каждая его частица знала его. Он лежал, раскинувшись по полу и прижимая руку к горлу, в его распахнутых глазах впервые был страх. Но Баки не мог этого почувствовать. Старк забрал его. Несмотря на слабость в конечностях и всё ещё сжимающие желудок спазмы, Баки поднялся на ноги. Он бросился на бронированного омегу, цель всего его гнева. Ублюдок забрал то, что принадлежало ему, забрал это ясное, спокойное море в сердце шторма. Баки заставит его заплатить за это, сделает ему также больно. — Баки, — прохрипел Стив, и Старк повернулся. Поднырнув под руками Баки, он отступил назад, и Баки взревел. Звук наполнил квинджет, наполнил уши и грудь. Романова бессознательно застонала, Стив вздрогнул, но Старк был готов к следующему броску. Он встретил его, поймал за руку и ударил в грудь, снова толкнув на пол. Баки ударился головой о металлический настил, и тьма взяла верх. *** Некоторые говорят, что слух — первое, что возвращается, когда человек приходит в сознание. Для Баки это всегда был запах. Кураторы в Гидре любили в качестве наказания отнимать у него ощущения, но редко заморачивались с обонянием. Сейчас он ощущал себя подобным образом. Тяжело проснуться, конечности налились свинцом, тело невосприимчиво; тревожный контраст с обычно быстрой реакцией. Баки достаточно пришёл в себя, чтобы понять, что больше не в квинджете. Это место пахло по-другому: не пыльно, воздух кондиционируется. Чрезмерно очищенная атмосфера здания, намного большего, чем самолет, на котором он был. Запах промышленного моющего раствора не перебивал другой особый аромат. Подавляющий и столь знакомый ему со времён Гидры. Гон. Гон альфы. Он был в одной комнате с альфой в гоне. Резкий пряный запах феромонов врывался в нос, и реакция была неоднозначной. В равной мере страх и интерес. Адреналин наполнил его вены, затопив тело, сердце начало биться быстрее, а мышцы, наконец, откликнулись. Затем Баки понял, что рёв, который он слышал, был не просто шумом крови в ушах, это был звук хаоса вокруг. Вызов и угроза. Альфа в гоне боролся за него. Баки распахнул глаза и обнаружил, что лежит на каталке в квадратной стерильной комнате. Потянувшись за винтовкой, ножами, хоть чем-нибудь, он сел и замолчал от развернувшийся перед ним картины. Пытаясь уложить в голове вид двух людей в защитных костюмах, забившихся в угол того, что казалось небольшим медицинским блоком. Всё вокруг было разбросано: инструменты и подносы, перевернутый шкаф с вырванными и раскиданными по всей комнате ящиками. Перед ними был источник их страха. Стив. Его спина была напряжена, плечи расправлены, а голова опущена — все признаки того, что он в любой момент может снова атаковать. На глазах Баки он схватил ближайший стол и запустил его в дальнюю стену комнаты, будто он был сделан из бумаги, а не из металла. Он врезался в стену с такой силой, что погнулся, и люди в комбинезонах в унисон вздрогнули. Баки оглядел себя, с облегчением поняв, что всё ещё в штанах, однако верхняя часть тела была закутана в медицинский халат. И они забрали его ботинки. Факт, который почему-то его расстроил. — Я не позволю вам забрать его, — зарычал Стив, бросая вызов. Требуя, чтобы эти двое убрались, но в своих костюмах они не могли ощутить его запах. Хотя не заметить его состояние было трудно. Если не по запаху, который пропитал всё вокруг, то по агрессии и вызову в каждой линии тела. — Капитан Роджерс, — сказал первый человек — женщина, её лицо было неразличимо за маской. — Вы не можете остаться с омегой, пока у вас гон. Это неэтично. По той же причине мы увели агента Романофф. Содрогнувший комнату рык сотворил забавную штуку с желудком Баки. — Вам его не забрать, — заявил Стив, рациональное мышление явно его покинуло. Баки опустил ноги на пол, намереваясь встать, но серьёзно переоценил своё физическое состояние и споткнулся, когда ноги отказались его держать. Ему потребовалось время, чтобы подняться. — Стив, — позвал он. Баки был готов рискнуть и столкнуться со Стивом, чтобы получить больше информации. Для поддержки сжав край каталки живой рукой, он уставился на свои пальцы: они были нормального розоватого цвета, а ногти, хоть и обломанные и грязные — определённо человеческими. Услышав своё имя, Стив развернулся и сделал шаг вперёд, прежде чем остановился, будто упёрся лицом в стеклянную стену. — Бак, — теперь, когда Стив больше не смотрел на людей в комбинезонах, из его голоса пропал вызов, поза стала расслабленной. — Ты не здоров. Ты должен прилечь. — Где я нахожусь? — Мы в больничном крыле Трискелиона, — легко ответил Стив. — В Вашингтоне нас изолировали. Ты какое-то время был в отключке, и я… Ну, — он вытер со лба бисеринки пота и слабо улыбнулся, — ты и сам чувствуешь, что со мной. — Я человек, — сказал Баки, его глаза снова и снова осматривали нормальную руку. Он посмотрел на Стива и увидел, что следы заметных раньше изменений исчезли. Больше никакой серой пёстрой кожи. Никаких тёмных глаз. И в голове Баки было тихо, под черепом был только он сам. Связь исчезла, или, по крайней мере, достаточно ослабла, чтобы больше не сковывать ощущение себя. — Да, — сказал Стив, слишком нетерпеливо, будто до сих пор не хотел ничего, кроме как угодить Баки. — Лекарство Тони сработало. Баки кивнул. Тело всё ещё ощущалось так, будто было сделано из желе, но ничего больше не болело, так что да, лекарство сработало лучше, чем он мог надеяться. — Вирус подавлял твой гон, — прямо сказал Баки, поняв причину, по которой Стив так долго пах приближающимся гоном, который, однако, так и не настал на базе. В этот период альфы были агрессивны и темпераментны, слишком доминантны, их невозможно было контролировать. Из-за вируса мог быть только один лидер. Не было смысла отрицать это, поэтому Стив с готовностью кивнул. Его ноздри раздулись, уловив запах Баки. Он не приближался, но то, как трепетали его ноздри, глубоко, резко втягивая воздух, казалось невероятно интимным. — Начался сразу после карантина, — подтвердил Стив. — Теперь они хотят забрать тебя, а я не могу… я не могу позволить им, Бак. Я не знаю, куда они тебя уведут, или что они сделают. — Пальцами обеих рук он зарылся в волосы, его тело вновь затопило напряжение. — Я не смогу защитить тебя, если буду далеко. Он снова шагнул вперёд, доказав, что реальной невидимой стены между ними нет. Столь же быстро Стив сделал два шага назад. Подальше от Баки, но всё ещё загораживая его от людей в костюмах. Будто на самом деле хотел защитить, а не выебать. Баки чувствовал, что всё ещё был на подавителях. Чёрт, он не удивится, если в бессознательном состоянии ему ввели новую дозу. Иначе тело бы не реагировало столь невозмутимо. Почти против воли он глубоко вдохнул, наполняя лёгкие запахом феромонов Стива. Он пах удивительно: одновременно остро, чисто и пряно. Он даже не понял, что придвинулся к Стиву, пока тот не шагнул вперёд, а затем снова замер. — Мне не нужна твоя защита, — огрызнулся Баки. Он понятия не имел, на кого злится сильнее: на себя или Стива. — Я знаю, — выпалил Стив. Слова безудержным потоком хлынули из его рта. — Но там Фьюри и Всемирный Совет Безопасности, у тебя нет документов, и они не смогут освободить тебя до тех пор, пока не допросят меня, а меня не выйдет допросить до тех пор, пока не закончится гон, чтобы они могли… я не знаю. Не знаю, но если ты останешься здесь, то будешь в безопасности. Когда Стив заговорил, его рука рассеянно сжалась на поручнях ближайшей каталки. Баки восхищённо наблюдал, как металлический поручень сжимался и деформировался под пальцами Стива, будто это был кусок теста, а не стали. Стив, похоже, даже не обратил внимания. Он был так сосредоточен на Баки, что, казалось, даже забыл про людей в комбинезонах. — Капитан Роджерс, — снова попытался Комбинезон, — мы просто переведём его в другой изолятор. Всего лишь в другую комнату. Он всё ещё будет в здании. Ваш страх вызван гоном, ваши защитные инстинкты выходят из-под контроля. Если вы просто дадите нам… Дело в том, что некоторая логика в рассуждениях Стива всё же была. От его слов в груди Баки вспыхнула резкая искра страха. Как только их разделят, как только Стив окажется заперт здесь, они смогут накачать всё ещё слабого как котёнка Баки седативными и увести куда вздумается. Он не стал бы доверять им, не имея на руках своего контракта или достаточно оружия и силы, чтобы прорваться. Ещё до того, как Баки осознал происходящее, Стив вырвал поручень кровати из рамы. Исчезнувшая было агрессия вернулась, но направлена была не на Баки. Он резко развернулся, смотря на Комбинезоны и низко рыча, в каждой линии его тела читались вызов и угроза. Потому что Баки боялся, и Стив это учуял. Ситуация быстро теряла всякий шанс остаться рациональным разговором и приобретала — быстро превратиться в драку. — Он остаётся со мной, — огрызнулся Стив. Стало очевидно, что его решение было окончательным. — Капитан Роджерс, — заговорил второй Комбинезон, доказывая, что за маской скрывалась ещё одна женщина. — Пожалуйста, это опасно. Вы бы со мной согласились, если бы были собой. Вы знаете, что в этот период неправильно оставлять такого сильного альфу с омегой. Особенно в условиях карантина. Пожалуйста, я обещаю, что он будет в безопасности. — Мне ввели подавители, да? — спросил Баки достаточно громко, чтобы привлечь внимание Стива и медсестёр. Женщина в своём скафандре кивнула. — Когда наступление гона стало очевидно, в качестве меры предосторожности мы ввели экстренные подавители как вам, так и агенту Романофф. Хотя уровень ваших гормонов был очень высоким. И тогда это… началось. Баки кивнул, согнув металлическую руку, в ней резко, с трескающимся звуком задвигались, перекалибровываясь, пластины. Он видел, что все взгляды в комнате обратились к нему. Даже Стива, хотя он повернул голову так, чтобы всё ещё мог следить за людьми возле стены. Однако он перестал рычать. — Тогда я останусь с ним, — выпрямившись, сказал Баки. Медсестры синхронно вздрогнули — зрелище было почти что впечатляющим. Теперь во всех обращённых на него взглядах читался шок. Стив опустил кусок перил, больше не угрожая Комбинезонам, его внимание вновь полностью сосредоточилось на Баки. Будто теперь, когда он знал, что Баки останется, остальные люди в комнате перестали существовать. — Что? — потребовала первая медсестра, тогда как другая заявила: — Вы не можете! Стив молчал. Он отступил назад, на этот раз уйдя с пути Баки. Позволяя защититься самому, несмотря на подавляющие инстинкты. — Могу и останусь, — твёрдо сказал Баки, делая шаг вперёд. Баки пытался не смотреть на то, как меняется лицо Стива. На счастливый блеск глаз и то, как непристойно натянулась на груди тонкая футболка. Они заставили его снять тупой обтягивающий костюм, но это не помогло. Футболка была до смешного тесной и достаточно тонкой, чтобы Баки видел сквозь ткань его соски. Он пах невероятно заманчиво, намного лучше, чем любой альфа, которого когда-либо встречал Баки. Резкий пряный запах гона был тревожным, но в то же время привлекательным. Стив поймал его взгляд, и Баки обнажил зубы, наполовину бросая вызов, наполовину… что-то ещё. Улыбка не ушла из глаз Стива, он просто сделал ещё один шаг назад. Не совсем подчиняясь — в этот раз он не обнажил горло, но дал пространство. Он сделал что-то, от чего в груди Баки начал медленно разгораться жар. Женщина глубоко вздохнула. — Я попрошу перевести вас обоих в комнату для вязки. — Шерил! — с явной обидой ахнула вторая медсестра. Шерил покачала головой. — Если он хочет остаться, то мы не сможем его остановить, Элис, но они не могут остаться здесь. Комнаты для вязки столь же изолированы, как эти, для альфы в гоне они будут более удобны. Что бы ни случилось, нас это не касается. Элис недовольно заворчала, но, похоже, аргументов у неё не было. — Хорошо, — сказала она. — Думаю, с шатром, в котором перемещали агента Романофф, уже закончили. Сержант Барнс, если вы приляжете, мы можем попросить капитана Роджерса отвезти вас в комнату. Вам правда не стоит стоять, не говоря уже о ходьбе. — Почему? — смущённо спросил Баки. Вопрос был встречен ошеломлённой тишиной, а не вежливым объяснением. — Потому что у вас температура выше ста градусов, — ответила Элис, — и вы сильно обезвожены из-за рвоты. Мы думаем, что вы страдаете от недоедания и бог знает от чего ещё; ваше тело буквально реструктурирует себя. Просто…пожалуйста, ложитесь обратно. — Я не буду тебя трогать, — пообещал Стив. — Только каталку. Баки подумал, что он пообещал бы что угодно, если это защитит Баки — даже от него самого. И он будет близко. Баки не мог выкинуть из головы, что это приблизит его к Стиву, к его запаху. Баки сможет коснуться его, если захочет. Стив это знал: он был хорошо знаком со страхом Баки, и он обещал. Баки осмотрел разрушенную комнату, взгляд зацепился за маленькую, сложенную инвалидную коляску в углу. Он кивнул на неё. — Можешь отвести меня в этом, — сдался он. Спорить с ними было бесполезно. Стив весь засветился, хотя Элис снова раздражённо заворчала. Шерил вздохнула и направилась к двери. Стив оставил их одних и пошёл к инвалидной коляске. Он поднял её, затем разложил. Зафиксировав колёса, он жестом показал Баки сесть, а затем отошёл. Позволяя Баки сидеть одному, пока не придёт время уходить. Стив был нелеп. Он был абсолютно, чертовски нелеп. Это не помешало вспышке тепла расцвести в груди Баки, когда Стив быстро зашагал за инвалидным креслом. Настолько он был сосредоточен на Баки. Теперь, когда внимание Стива снова было сфокусировано исключительно на нём, крошечная, бунтарская часть его разума победила. Поездка в комнату для вязки была одной из самых странных вещей, которые Баки испытывал в жизни. Когда Комбинезоны снова открыли дверь, то подстроили к ней что-то, напоминающее мобильную палатку на колесах. Стив, наконец, подошел к инвалидной коляске Баки и, как и обещал, не касаясь его, протолкнул его сквозь клаустрофобный пластиковый туннель в такую же клаустрофобную пластиковую палатку. Однако он не должен был прикасаться к Баки, чтобы произвести впечатление своим присутствием. Он был столь близко, что Баки почти тонул в его запахе, феромонах и тепле, которое излучало его тело. Другие Комбинезоны отсоединили туннель, оставив их внутри с Шерил, которая начала вести по коридору. Пол, понял Баки, состоял из блестящей плитки, поэтому он заподозрил, что слишком сильная вентиляция отрицательно сказывалась на герметизации, поэтому ни одна зараза не покинула мобильную палату. К сожалению, Баки и Стив не видели, куда идут. Им пришлось полагаться на медсестру и Комбинезоны. Они провели их сквозь здание, к ещё одному крошечному туннелю, прежде чем допустили к так называемой комнате для вязки. Когда Стив толкнул его внутрь, Баки показалось, что они оказались в гостиничном номере класса люкс. Первым делом его взгляд привлекла стоящая в центре комнаты большая кровать, нетронутые простыни и подушки на ней выглядели толстыми и теплыми. Напротив одной стены находилась небольшая мини-кухня, напротив другой стоял стол. Казалось, еду стоило поглощать прямо в постели. Рядом с дверью, через которую они вошли (она быстро, с тяжёлым стуком закрылась за ними), обнаружилась ещё одна, распахнутая и ведущая к просторной белой ванной. У Баки сразу же зачесалась вся кожа. — Вези меня в ванную, — потребовал он. — И убирайся. Я… мне нужно отмыться. На его коже был слой грязи. Сажа от пожара, высохший пот, грязь от взрывов и пыль от ползания под потолком. Баки ненавидел быть грязным и неприятности, связанные с длительными периодами времени, когда ему отказывали в основных гигиенических потребностях, таких как душ, если он за них не заплатит. От него не укрылось, что Стив был чист: когда-то между квинджетом и ссорой в изоляторе он успел помыться. Баки был жутко грязным, и он страстно мечтал о душе. Да поможет Стиву бог, если он хотя бы подумает ему отказать. — Хорошо, — вот и всё, что сказал Стив, (так, будто из него вышибло весь воздух) и он подтолкнул его прямо к требуемому месту. Он оставил Баки возле ванны, а потом замешкался. — Ты… я имею в виду… — покраснев, Стив провёл рукой по волосам, а затем практически убежал обратно в главную комнату. — Если я тебе понадоблюсь, я здесь. Дверь за ним закрылась. Баки с отвисшей челюстью уставился на закрытую дверь, его нос был полон феромонов Стива — гона, ожидания скорого секса. Когда Стив повернулся, чтобы уйти, Баки увидел заметную выпуклость в его штанах. Эрекция почти неприлично натягивала ткань. И он просто ушёл. Повернулся и убрался из ванной, в которой Баки планировал раздеться. Будто Баки наставил на него пистолет. За дверью Баки не слышал ничего, кроме тишины. Сначала он подумал, что дверь заперта, как и все остальные. Он сорвал больничный халат — хлопчатобумажную ткань разорвать было легко. Штаны было не спасти, поэтому он, так и не встав, как мог выкрутился из них и оставил возле кресла. Вставать было сложнее, чем хотелось признавать, ноги всё ещё были слабы и дрожали. Сделав шаг, ему пришлось ухватиться металлической рукой за поручень на стене, чтобы не рухнуть в ванну. Вздохнув, Баки с благодарностью сел в неё. Вода, льющаяся из лейки душа, была горячей и чистой. Он направил струю на голову, наслаждаясь ощущением омывающей его горячей воды, смывающей накопившуюся грязь. Потом возле ванной раздались быстрые шаги, и Баки понял, что Стив стоял у двери, вертелся, слушал. Это могло бы быть жутко, только теперь Баки слышал, как он расхаживает. К двери, к кровати, к двери, к кухне, опять к двери. Более того, он пел. Мягко, с придыханием, будто чтобы Баки его не слышал. Или чтобы не слышать звуки, которые издавал Баки. Помогало до тех пор, пока Стив не завёл песню во второй раз, и Баки не понял, что знает её. У альфы был сносный голос, но Баки задрожал, осознав, что «как ты прекрасна сегодня» было последним, что он слышал по радио перед тем, как попал в плен. Боже, это было так давно. И Стив тихо напевал эту песню, расхаживая по комнате. Изо всех грёбаных вещей из прошлого Баки он выбрал песню о любви. Он старался не слишком акцентироваться на Стиве, попытался сосредоточиться на том, что делает: на ощущение мыла на коже, на том, как приятно наконец-то быть чистым, но Стив был шумным. Его голос характерно изменился — альтернатива громкому и хриплому. Он расхаживал и пел, двигаясь по узкому кругу то по направлению, то от двери. Он сводил Баки с ума. Как бы Баки не хотел, забыть не получалось. У Стива был гон, он хотел Баки, а Баки был, ну, голым. Не говоря уже о слабости. Не совсем беспомощный, но он не мог перестать обращать внимание на угрозу в другой комнате, пусть на самом деле и не считал Стива угрозой. — Прекрати эти адские звуки! — зарычал Баки, чувствуя зуд и раздражение. Короткое удовольствие от ванны уже рассеивалось, а он ещё даже не закончил. Стив по другую сторону двери немедленно заткнулся. Затем раздался звук приближающихся шагов — он подошёл к двери, но остановился рядом с ней. По стуку Баки понял, что Стив прислонился к стене. По крайней мере он перестал ходить. — Я слышу тебя, — сказал Стив, его голос был одновременно глухим и взволнованным, — я пытался отвлечься от того, что ты… знаешь… не… одет. Баки перестал мыться и повторил про себя слово «одет». Раздался ещё один стук, на этот раз мягче. Стив бился головой о стену? — И ты предпочёл петь? — недоверчиво спросил Баки. — Я ненавижу это, знаешь? — ответил Стив. — Конечно, ты тоже ненавидишь. Туман в голове, как становится важно только то, что хочет тело. Секс, защита и агрессия — всё, на что я способен. Сосредоточить внимание на чем-то ещё — это как пытаться удержать воду в сите. Петь я могу. — Ну, я не могу, — заворчал Баки, наливая в ладонь огромную лужицу шампуня и начав втирать его в волосы. — Не можешь петь? Или отвлечься? Потому что я никогда не видел никого, кто лучше контролировал себя во время течки. Как ты вообще это делаешь? Я не могу. Не могу сдерживать себя. Баки перестал намыливать волосы. — Стив, — медленно сказал Баки. — Ты читал мои медицинские файлы. Без подавителей у меня течка каждые три недели. И постоянное предтечное состояние, даже если я их принимаю. Я привык к этому. Как часто у тебя? Поняв, что его голова полна пены, Баки скользнул вниз по керамической ванне и опустил голову под воду. С силой потирая кожу головы, он застонал и закрыл глаза. Он едва слышал Стива через воду, когда тот ответил. — С Пеггс никогда, — легко ответил Стив, — она всегда была на подавителях. Омега на войне, знаешь, и всё такое. Один раз рядом с Тони, и это было самое неудобное… так или иначе. Дважды до льдов? Так что… это уже в четвертый раз. Ненавижу это. Баки медленно выпрямился, смотря на блестящий кран перед собой. Стив, вероятно, самый крупный и опасный альфа, которого он когда-либо встречал, был практически девственником. Может быть, не в прямом смысле, но для кого-то настолько привлекательного его опыт был очень небольшим. Разве омеги и беты обоих полов не рвались стать его потенциальными партнёрами? — Ты когда-нибудь проводил гон с кем-то? — тихо спросил Баки, удивительно удрученный мыслью о том, что Стив знает только прикосновение собственной руки, когда его тело жаждет другого. Течки приносили удовольствие, хоть Баки и ненавидел, когда их использовали против него. Прикосновения были приятны, а оргазмы — умопомрачительны. — Нет, — небрежно сказал Стив. — Может, смог бы с Пегги, но до неё ни с кем. До сыворотки на меня никто даже не смотрел, а после… Тони счастлив с Пеппер. Я не собираюсь им мешать, а больше никого нет. Баки снова начал намыливать голову, его руки механически двигались по волосам, пока он обдумывал ответ. Одного раза будет недостаточно. Волосы всё ещё были жирными, не говоря уже о покрывавших их других, намного худших веществах. — Почему бы не снять кого-то? Я помню, как поначалу было больно переживать течки в одиночестве, — сказал Баки прежде, чем понял, что именно имеет в виду. Молчание. Хоть Стиву и туманил голову гон, он всё ещё был слишком проницательным. Баки снова воинственно погрузился под воду и досчитал до пяти, прежде чем вынырнул. Кряхтя, он смахнул с лица волосы и воду. — Я никогда не хотел, — сказал Стив, и он, должно быть, высчитывал время для ответа, чтобы Баки мог услышать. — Сначала я… ждал подходящего партнёра. Разве не этого ты хотел? До… раньше? Баки вытащил из ванны пробку, наблюдая, как грязная вода стекает в канализацию. Он ещё был не вполне чист, потому открыл кран, чтобы набрать новой воды. Он не мог ею насытиться: такая горячая, такая чистая. — Я… нет, не совсем, — признался Баки. — До того, как выяснился мой второй пол, я любил женщин, любил азарт, романтику. Затем я попал в плен, и у меня началась первая течка. Лучше всего помню боль и радость врачей. В конце концов, они дали мне моего первого альфу, и ты даже представить не можешь, насколько я был благодарен. Так что я не понимаю, зачем ждать кого-то особенного или конкретного. Откинувшись назад, Баки лёг, просто расслабляясь, наслаждаясь звуком текущей воды и медленно наполняющим ванну теплом. Он глубоко вздохнул, позволив мышцам расслабиться впервые за несколько дней, а может даже лет. В Рафте ванн не было. — Я думаю… — медленно сказал Стив. — Это моё понятие о романтике, — он усмехнулся. — Я слышал, что в наши дни это действительно старомодно. Баки хрипло рассмеялся. — Я, вероятно, худший человек, чтобы об этом спрашивать, — посмеиваясь, сказал Баки. — Очевидно, ты был создан для двадцать первого века, — фыркнул Стив. — Я думал, что это слухи, понимаешь? Ты и погоня за юбками… дерьмо, извини. Ещё один стук. Стив определённо ударился головой о стену. За звуком последовал какой-то скользящий шум, затем ещё один, более мягкий стук об пол. Баки догадался, что Стив сел. — Я понятия не имею, привлекал ли мужчин, — сказал Баки, игнорируя комментарий Стива и заёрзал, скрывая неловкость, — до того, как узнал, что омега. Наверное, так и было. В те времена такие отношения не особо поощрялись. — Секс до свадьбы тоже, — засмеялся Стив, — честно говоря, никогда не слышал о том, чтобы кто-то занимался сексом до выяснения второго пола. Вот, — Стив остановился и быстро начал сначала. — Я вроде как поверил всей той пропаганде, которая говорила, что сексуальная зрелость наступает с пробуждением второго пола. Со мной так и вышло, но, по-видимому, это касалось только альф. — Или только тебя, — сказал Баки, вытягивая ноги в тёплой воде и с тихим стоном поджимая пальцы. Так здорово наконец-то снять тактические ботинки. — Все остальные альфы, которых я встречал, думали только о сексе, до или после. Голос Стива был низким, когда он сказал: — Сказал бы я, что в те времена ты встречал не так много альф, но вообще-то я думаю, что их было слишком много. Баки пожал плечами, а после вспомнил, что Стив не может его увидеть. — Ты другой, — вслух признался Баки. — Ты всё ещё хочешь секса, но ты другой. Теперь его голос был дразнящим. Баки этого не ожидал, но он не так уж и злился, что Стива влекло к нему. Вместо этого он ощущал удовольствие от того, что Стив фокусировался на нем, чуял его, думал о нём. Не о Старке, Романовой или какой-то женщине по имени Пегги. Только о Баки. — Ты убьёшь меня за то, что я тебя хочу, когда выйдешь оттуда? — спросил Стив, перед тем, как выпалил: — Ты хоть понимаешь, какие звуки издаёшь? Баки замер, успокаиваясь в воде, и моргнул, пытаясь вспомнить, издавал ли хоть какой-нибудь звук, кроме шума брызг. В голове была пустота. — Если бы я хотел тебя убить, то у меня была бы масса возможностей на той гребаной базе, на которую ты всех нас затащил, — ответил Баки, меняя тему разговора. — Зачем мы вообще туда пошли, если ты с самого начала планировал её взорвать? Смех Стива был удивительно приятен на слух, и Баки нахмурился. — Я знал, что ты не читал свой контракт, — сказал Стив, всё ещё посмеиваясь. — Ты получишь свободу, если поможешь Мстителям справиться с Кларксоном. Ты это сделал. Всё остальное? Совет отправлял ту бомбу на случай, если мы потерпим неудачу, если умрём там, потому что они не могли позволить болезни Кларксона распространиться. Миссия была необходима: там могли быть выжившие, но это место следовало уничтожить. Мы получили всё, что хотели, когда убили Кларксона. — Совет не получил, — медленно сказал Баки, проводя под водой металлической рукой. Когда он поднял её, пластины завибрировали, разбрызгивая повсюду капли воды. — Каковы шансы, что они будут верны контракту? Стив резко заёрзал у стены. — Будут, — твердо сказал Стив. Баки фыркнул, слегка прислонившись головой к выложенной плиткой стене. — Да, точно. — Баки, пожалуйста, верь мне, — сказал Стив. Слова были отвратительно искренними. По мнению Баки проблема этого альфы состояла в том, что он был честен и искренен, даже когда нёс невероятную херню. — Я прослежу, чтобы они это сделали. Баки поднял голову, смотря на дверь. — И что, они подпишут мои бумаги только потому, что тебе так захотелось? — надавил Баки. — Сейчас они не могут позволить себе иного, — медленно сказал Стив. — Думаешь, они поддадутся только потому, что пригрозишь раскрыть некие грязные подробности, которые невозможно с ними связать? — съязвил Баки, не желая надеяться, верить. Откинувшись в ванной, Баки уставился на потолок, ожидая ещё больше заверений Стива — он знал, что они будут. И когда они последовали, он позволил рукам с громким всплеском упасть в воду. Стив был так уверен, что может взять на себя роль сильнейшего мира сего и выиграть. Что они не смогут разнести его в пух и прах. Что у них нет других таких же идеалистов. Хуже всего, что Баки, возможно, в него даже верил, а надежда — единственное, что всегда тебя ломает. — Может быть, но если нет, у меня есть команда, юридическая поддержка «Старк Индастриз», а ещё я — узнаваемая публичная персона. Мало что может всему этому противостоять. Баки медленно вдохнул и задержал дыхание, выдохнув на счёт четыре. — Ну и что, — медленно сказал он, зачерпывая воду и бросая заверения Стива ему в лицо. — Я возвращусь в Рафт или какую-то другую тёмную дыру, чтобы сидеть и ждать, пока мне не предоставят эти неуловимые документы? — Баки… — Всё, что ты говоришь мне, Стив, так это то, что я рисковал своей жизнью и здравомыслием зря. — Нет! — крикнул из-за двери Стив. — Вот почему… вот почему ты не можешь уйти. Я не позволю им забрать тебя. Нет, пока они не подпишут бумаги. — Ты не можешь держать меня здесь вечно, — зарычал Баки, чувствуя, волной вздымается и стискивает грудь почти позабытый гнев. — Не вечно, — быстро заверил он, — только до тех пор, пока мы не убедимся, что они не смогут снова тебя запереть. Баки дёрнул рукой, отправив в другой конец ванны волну воды. — И что ты мне предлагаешь? — потребовал он. — Прирасти друг к другу? Ходить с тобой на все твои отчёты и пресс-релизы? Узнать все твои коды безопасности, чтобы шляться по зданию ЩИТа? — Если именно это нужно сделать, — сказал Стив. — Заманить меня в ловушку, чтобы я никогда не смог уйти? Не успели слова вылететь из его рта, как он услышал грохот, низкий рык, от которого завибрировали кости, и звук удара. Хлипкая дверь задрожала в раме. — Мне жаль, — сразу же сказал Стив, спеша успокоить его. — Я не имел в виду… просто не надо, не говори такого. Голос Стива стал глубоким и низким, и Баки откликнулся на него. Он немедленно почувствовал себя мудаком за то, что намекнул, что уйдет, когда пообещал… Баки остановил ход своих мыслей. В этом было что-то странное, что-то знакомое, но в то же время чуждое. — Прости! — выкрикнул Стив, его низкий тембр сменился скулежом. — Чёрт, прости, я не имел в виду… — Ты использовал на мне свой голос? — тихо спросил Баки, уже полуподнявшись в ванне. Будто он мог добраться до Стива через дверь и вырвать из его позвоночника спинной мозг. — Эм, — нерешительно сказал Стив, — нет? — Нет? — язвительно спросил Баки, убийственно глядя на дверь и по звуку угадывая местоположение Стива. Он его покалечит. — Кажешься неуверенным. Еще один скулёж, долгий и жалобный. — Извини, пожалуйста, не уходи, — умолял Стив. — Мы не можем никуда уйти, пока не закончится карантин. Они не хотят, чтобы кто-то заразился от нас, и ты не… ты не в безопасности… Баки слушал его мольбы и ощутил волну страха, поняв, что был полным идиотом. Тембр голоса Стива, его внезапная глубина и привлекательность, была знакома. Он уже слышал его. На базе, когда Стив попросил его отвести их к стене, скрывающей эвакуационной туннель. Он слышал его. Голос альфы Стива. — Ты говорил со мной голосом альфы, — сказал Баки, он был так потрясён осознанием, что даже не знал, как себя чувствовать. — На последнем уровне. Так ты заставил меня потерять бдительность, чтобы получилось увести. — Я говорил тебе, — застонал Стив, — говорил в самолёте, мне пришлось. Я не мог тебя оставить. Я не мог позволить тебе умереть. Баки открыл рот, чтобы сообщить Стиву, что собирается содрать с него кожу, заставить страдать и убить. Через мгновение он сомкнул губы. Он мог бы это сказать, но не всерьёз. Лёжа в этой горячей ванне, очистившись от грязи и стороннего вмешательства в свой разум, Баки понимал, что не хотел бы остаться на той базе. Он больше не хотел умирать. Тогда это казалось единственным правильным решением — остаться и задержать хеллхаундов на базе, пока не упадут бомбы. Теперь, исцелившись и поправившись, он в корне изменил свой взгляд на жизнь. Если вдуматься, он вёл себя как ёбаный мудак. — Знаю, что ты меня ненавидишь, — пробормотал Стив, — но если у нас был хоть шанс выжить, то я должен был. Возможно, я должен сомневаться в своём выборе, но я не сомневаюсь. Я стараюсь всё продумать, я действую, и это… я не мог просто дать тебе умереть, когда у тебя был шанс обрести свободу. — Ну хоть с красотой тебе повезло, — пробормотал Баки самому себе, поняв, что Стив услышал, только когда тот начал бессвязно болтать: — Я… ты думаешь, я… Спасибо? Баки вздохнул, издав долгий звук удовлетворения, горячая вода продолжала творить свою магию с его мышцами. Он слегка ударился затылком по краю ванны, чувствуя себя побеждённым. — Ты не так злишься, как я ожидал, — нерешительно сказал Стив. — Боже, может потому что я не злюсь? — спросил Баки потолок, такой же белый, как и остальная часть ванны. — Эм, — снова засомневался Стив. — Слушай, я просто хочу сказать, что ты чертовски меня смущаешь, и мне жаль, что пришлось так тобой манипулировать. Э-э, я чувствовал, что должен. Я не хотел. Баки закрыл глаза и на мгновение решил просто уйти под воду. Конечно, утопиться было бы легче, чем вести этот разговор. — Я правда не хотел умирать, — проговорил Баки, — или больше не хочу теперь, когда лекарство сработало, — на этот раз он замешкался. — Ни один альфа никогда передо мной не извинялся, — Баки плеснул в лицо воды и тихо признался: — Я правда это ценю. Чтобы ты знал. Я ценю. Молчание за дверью продолжалось так долго, что Баки подумал, что, возможно, Стив заснул. Очень маловероятно, но слишком уж было тихо. Стив был громким и раздражающим с тех самых пор, как Баки очнулся. — Одежда, — громко сказал Баки, снова вытаскивая пробку. — Что? — поражённо спросил Стив. Баки вздохнул. — Мне нужна одежда. Ты же не думаешь, что я надену старую, да? — Можешь ничего не надевать, — предложил Стив и тут же быстро добавил: — Шутка. Это шутка. По большей части. — Думаю, я всегда могу содрать с тебя кожу и носить её как фартук, — сказал Баки. — Видишь? — сказал Стив, поднявшись и забродив по комнате. — Шутки. Ха, да. Не снимай с меня кожу. Баки вопреки воли ухмыльнулся и вылез из ванны, усевшись на краю. В зеркале он оценил, насколько хорошо выглядел — будто действительно был полностью здоров. Кожа была порозовевшей от жара и очень чистой. Посмотрев вниз, он пошевелил красноватыми пальцами ног. Он был рад быть здесь, живой и в тепле. Потянув к себе ближайшее полотенце, он уронил его на колени и потянулся за вторым, лежащим на маленьком столике возле ванны. Он накинул его на мокрые распущенные волосы, с которых всё ещё капала на плечи вода, ручейками стекая по груди. Рука снова задрожала, пластины завибрировали, вытряхивая из зазоров влагу. Делать что-то ещё было слишком лениво, так что он просто сидел на краю ванны, медленно охлаждаясь. Раздался стук в дверь, и Стив проскользнул внутрь, держа в одной руке стопку ткани. Его глаза округлились, когда он увидел Баки, сидящего на краю ванны, зрачок быстро затмил синюю радужку. Он замешкался, затем осторожно, шаг за шагом приблизился и протянул одежду, напоминавшую спортивный костюм. Баки был невероятно благодарен своему полотенцу, поскольку взгляд Стива никак не мог сосредоточиться на его лице; он путешествовал по всему его телу, оглядывая каждый клочок выставленной на обозрение кожи. Баки замер, наблюдая за тем, как дёрнулось адамово яблоко Стива, когда тот сглотнул. Баки медленно поднял подбородок вверх, предлагая горло тому, кто будет достаточно храбр, чтобы попытаться взять его. Стив никогда не вёлся. Он пялился и облизывал губы, но всегда понимал, что это угроза. Баки слегка раздвинул ноги, и полотенце на бёдрах натянулось. Он посмотрел Стиву прямо в глаза. Тот не встретил взгляда: он расширенными глазами смотрел на ткань, помогавшую Баки сохранить приличия. И всё же он остановился, практически в пределах досягаемости, и вытянул перед собой руку. Напряжённые мышцы так выпирали под футболкой, будто на нём вовсе не было одежды. Заметная выпуклость натягивала штаны, на них когда-то успело образоваться мокрое пятно — похоже, после того, как Баки остался один в ванной. Принесённый им запах заполнил небольшую комнату, и Баки почувствовал, как сжалось в груди. Не двигаясь и не касаясь полотенца, Баки ждал, пока Стив сломается. Потому что должен был. Никто не мог сохранять спокойствие в такой ситуации. Не тогда, когда организм Стива наводнили гормоны, когда он хотел Баки, а тот принял столь соблазнительную позу. Предлагал себя ему и гадал, будет ли Стив настолько глуп, чтобы принять предложение. Баки чуть наклонился, но так и не взял одежду, наблюдая и ожидая. Конечно же Стив окажется таким же, как все остальные альфы. Рука, держащая одежду, дрожала, но Стив не сдвинулся ни на шаг. Будто его ноги приросли к плитке. Глаза ласкали кожу Баки, упивались им, оставляя пылающие следы. Он был полностью сосредоточен на теле Баки, его горле, раздвинутых ногах и изгибах мышц. Это уж слишком. Стив был слишком напряжён и сосредоточен. Его взгляд ощущался почти физически, и Баки больше не мог выдержать напряжённого противостояния. Он обнажил зубы, зарычав на Стива. — Одежда, — рявкнул Баки, его голос будто хлыст разрезал тишину ванной, эхом отразившись от стен. Эффект был моментальным. Каким-то образом глаза Стива расширились ещё больше, и он сделал поспешный шаг назад. Затем, казалось, он осознал приказ и рванул в сторону, положив одежду на край ванны — там, где она не могла намокнуть, но всё ещё находилась в пределах досягаемости Баки. — Я не буду тебя трогать, — пообещал Стив. Умоляюще? Баки не был уверен, но Стив уже отступал — бежал, и в этот раз не оборачиваясь. Не сломался, не заглотил приманку Баки. Дверь с щелчком закрылась, оставив только запах Стива. Баки уставился на закрытую дверь, голова кружилась от разнообразных эмоций. Желание, тревога от тепла, которым наполнялось тело от внимания Стива, гнев, ненависть — более мягкие чувства всё время подкрадывались к нему, преграждали дорогу ярости. Порой, когда Стив был рядом, она и вовсе не показывалась, хотя Баки её ожидал. Это слишком. Стив — это слишком. Тихо ругнувшись, Баки резкими, отрывистыми движениями натянул спортивные штаны на влажные ноги. Оказалось, что под ними была и футболка. Он потянулся к ней и замер. Живая рука сжала хлопок, но Баки даже не попытался одеться. Ситуация была нелепой. Баки хотел секса, в частности, секса со Стивом. Стив отчаянно хотел секса с ним. У Баки не было течки. Это был бы его собственный выбор, его собственный контроль. Подавители означали, что они не повяжутся. Не было необходимости так сопротивляться. Можно поддаться. — Да пошло оно! — громко выругался Баки, швырнув футболку на пол. Полотенце с головы отправилось за ней. Он чувствовал, как холодные капельки воды стекают по разгорячённой коже груди, когда дёрнул дверь и босиком вошёл в комнату. То ли ругань, то ли его появление привлекло внимание Стива, который стоял на полпути между ванной и кроватью. — Баки?.. — начал Стив, но замолчал, бросив всего один взгляд на его лицо. Баки ухмыльнулся кривой усмешкой, полной вызова и обещания. Стив шагнул назад. Забавно, но Стив продолжал отступать, шагая одновременно с ним. Его руки были повернуты ладонями наружу и разведены в стороны, словно показывая, что он безоружен. Баки уставился на наклон его шеи, непристойно натянувшуюся на груди тонкую футболку и тренировочные штаны, едва держащиеся на узких бёдрах. Парень был потрясающе привлекательным, его тело было совершенным, и Баки хотел оказаться под этим телом. — Что ты делаешь? — ахнул Стив. — Баки, я не буду… Баки снова обнажил зубы, бросив вызов, и Стив снова отверг его. Инстинкт требовал принять его — это было ясно по сжатым зубам и напряжённым мышцам. Но он не нападал, не навязывал своё доминирование Баки. Даже сейчас, когда чувствовал угрозу. Быстрое отступление привело его к кровати, и он ахнул, коротко, испуганно выдохнув, когда ударился ногами о край матраса. Стало ясно, насколько был затуманен мозг Стива; он нашёл препятствие совершенно неожиданным, раздражённо упав на матрас. Не сбившись с шага, Баки добрался до кровати и перекинул ногу через бедро Стива, быстро и точно оседлав его. Баки безо всякого стеснения навалился на бёдра Стива, уперевшись задницей в его твёрдый член. Уж модифицированному супергерою выдержать его вес будет под силу. Стив пялился на него, когда он был почти голым. Теперь точно нет смысла стесняться. Челюсть Стива напряглась, он отвернулся, сфокусировав взгляд на изголовье кровати. Его упирающиеся в покрывало руки были сжаты в кулаки. Не трогая и сдерживаясь, когда Баки почти что нападал на него. — Бак, ты должен уйти, — сдавленно попросил Стив. — Неа, — сказал Баки, потёрся о член Стива, а затем наклонился. Падающие с кончиков волос холодные капли воды запятнали белую футболку Стива. Глаза Стива были закрыты, он всё ещё не сдвинулся с места. — Я знаю, ты этого не хочешь. Я пытаюсь не… Но я не смогу, если ты… — Как я уже говорил, хорошо, что ты красивый, потому что ты, чёрт возьми, не самый острый нож в ящике, — пробормотал Баки, нагнувшись, чтобы прикусить челюсть Стива. Он чувствовал, что парень под ним напряжен, будто молния. Руки рывком вцепились в бёдра Баки, оставляя под кончиками пальцев синяки. Его голова была откинута назад, горло горело. Он застонал. Глаза были до сих пор закрыты, но он уже не сжимал веки с такой силой. — Скажи, что ты этого хочешь. — Стив требовал. Молил — так начало казаться Баки. — Я позволил тебе поцеловать меня, — ответил Баки. — Знаешь, когда в последний раз я позволил альфе себя целовать? Стив покачал головой, не осознавая, что это риторический вопрос. — Никогда, — ответил Баки, снова кусая челюсть Стива, оставляя маленькие, красные, исчезающие на глазах следы. — Мне закрывали рот во время течек, так что я не мог сам пометить партнёра. Руки отпустили бёдра Баки, но не перестали касаться его кожи, перейдя к челюсти. Осторожно, будто он мог сломаться (самое абсурдное, что Баки когда-либо слышал), они не останавливались, пока Баки не встретил пристальный взгляд Стива. Голубые глаза были мягки, даже когда заполнились похотью, потому что Стив всё ещё был смешон. — Я не теку, — заверил Баки. — Сейчас я полностью себя контролирую. Я хочу тебя. Ты хочешь меня. Если поклянёшься не кусаться, можем смело это сделать. Теперь, контактируя со Стивом, Баки был куда больше уверен в этом плане. Вкус кожи Стива на языке, запах в носу, жар прикосновений на коже — как он мог сказать «нет»? Почему он вообще сказал «нет»? Один взгляд вниз, на предложенные ему сплошные мышцы, не вызывал ничего, кроме слюноотделения. Пальцы Стива проскользнули сквозь волосы Баки. Он колебался, хотя и не сдерживался. — Что ещё? — подсказал Стив. — Кроме укусов. Скажи, что нельзя. Я не буду делать того, чего ты не хочешь. Я сделаю всё, что ты захочешь. Поёрзав так, чтобы ещё теснее прижаться к члену Стива, такому чертовски большому, Баки задумался, образовался ли уже узел. — Я действительно хочу трахнуть тебя, — низким голосом пробормотал Баки, склонившись к самому уху Стива. По его коже побежали мурашки. Задрожав, Стив кивнул. Одна его рука зарылась в волосы Баки, вторая скользнула по горлу и легла на ключицу. Баки ожидал не такой реакции. Альфы не должны этого позволять, особенно омеге. Баки никогда не понимал почему, но у альф существовало табу на подчинение кому-то, кого они считали слабее. — Может быть, так будет лучше, — согласился Стив, затаив дыхание. — Ты не течёшь, так что сцепка дастся тяжело, я имею в виду, если ты этого хочешь. Дело в том, что Баки наслаждался сексом в пассивной роли: ему нравилось ощущать наполненность, растяжение мышц. Просто он ненавидел то, что случалось после. Со Стивом он может контролировать результат, будет в безопасности. Стив так до нелепого его уважал, что Баки не нужно будет беспокоиться о нежелательной связи. Они будут делать только то, что хочет Баки, он был уверен. И он не хотел, чтобы его укусили и, таким образом, повязали. Баки выпрямился и, упёршись ладонями в широкую тёплую грудь Стива, потёрся задницей о его эрекцию, наслаждаясь сбившимся вздохом. — Хочешь сказать, что не способен на два захода? Я думал, ты суперсолдат, — усмехнулся Баки. — Где твоя выносливость? Стив вздрогнул, снова хватаясь за бёдра Баки. Облизнув губы, он толкнулся бёдрами, снова прижимаясь к нему. Первое не пассивное действие с тех пор, как Баки прижал его к кровати. — Ну, — сказал Стив. Он бесил Баки тем, что до сих пор мог думать. — Дело в том, что он большой. Мой узел не спадёт после первого раза. И второго тоже. Как только мы начнём, — Стив снова вскинул бёдра, прижимаясь к заднице Баки, — то должны будем закончить. Не та ситуация, когда можно передумать. Баки открыл рот, но ничего не смог сказать. Его тело отреагировало на голос внезапным взрывом чистой похоти. Стив был равен ему во всем: в силе, выносливости и стойкости. Никому не удавалось угнаться за его потребностями, никто не мог повязать его, пока он полностью не насыщался. Баки задавался вопросом, сможет ли Стив сделать так, что у Баки в мозгу побелеет от удовольствия. — Вижу, — наконец-то сумел выдавить Баки, затаив дыхание, — кто-то часто передумывает? Улыбка Стива обнажала зубы, но в ней не было вызова. В ней было дикое, злое обещание лучшей ночи в его жизни. Если он захочет, если заглотит эту приманку. — С тобой? — спросил Стив. — Полагаю, не выйдет. Баки ухмыльнулся — широко, во все зубы. — Хорошо, — похвалил он. — Тогда тебе придётся рискнуть. Стив засмеялся. Его смех был таким же диким и довольным, как его улыбка. — Думаю, нам обоим придётся. Вместо ответа Баки наклонился, чтобы поцеловать Стива — с зубами, жаром и желанием. Стив встретил его на полпути, и, наконец, Баки узнал, как бы он отреагировал, если бы Кларксон не одёрнул его. Это — как целовать огонь, и он обжег спину Баки. Он издал тихий задушенный стон, когда Стив зарычал в поцелуй, настолько низко, что звук завибрировал в груди Баки, посылая волну тепла к его члену. В рыке Стива был вызов, сила, но не доминирование. Большего Баки было и не нужно.