Неутолимый жар

Наташа не ожидала, что кто-то будет пользоваться комнатой для тренировки ловкости в два часа ночи. Большинство парней использовали груши, предпочитая бороться с избыточной энергией «мужественным» способом. Она предпочитала что-то, что требовало полной сосредоточенности и контроля. Это очищало разум и заставляло мышцы расслабиться. Это было своего рода убежище, место релаксации — как йога и медитация для Брюса, или бокс для Стива. Обойдя раздевалку и уже переодевшись в тренировочную одежду, она взялась за ручку двери. Свободной рукой она держала сумку, в которой были только бинты, бутылка воды, запасная резинка для волос и маленькое полотенце. Приоткрыв дверь, она услышала ритмичное «бух, бух, бух»: кто-то занимался на гимнастическом мате. Но в спортзале было темно. Кто бы это ни был, он не потрудился включить свет. Войдя внутрь, она щёлкнула выключателем, и лампы осветили тренажерный зал. Вся левая его сторона была выложена толстыми ковриками, идущими от стены к стене. Они тоже были ими покрыты, что позволяло легко отталкиваться от вертикальной поверхности или бежать по ним вверх. На матах был Барнс. Босой, одетый в обтягивающие чёрные тренировочные брюки и светло-серую футболку, мокрую от пота подмышками и вокруг шеи. Его волосы были собраны в тугой пучок, выбившиеся волоски липли к потной коже. Он с ошеломляющей скоростью делал сальто. Три, четыре, пять резких, быстрых, идеально исполненных сальто подряд. Приземляясь на последний, он плавно согнул колени и сделал переворот, который заканчивался гладкой стойкой на руках. Мышцы живой руки напряглись, когда оттолкнулся от пола, прыгнул на стену и отскочил, а затем снова начал делать сальто — на этот раз в противоположном направлении. Наблюдая, она заметила, как идеально синхронно металлическая рука движется с живой. Не слишком медленно и не слишком быстро. Она предположила, что рука, должна быть, соединена с нервной системой, действуя так же, как живая. Она задумалась, есть ли у неё слабые места, раз она контролировалась теми же нервами. Барнс закончил последний сет безрассудно быстрых сальто новым переворотом и стойкой на руках, но вместо того, чтобы использовать стену как трамплин, он снова сделал сальто назад, приземляясь на ноги и встав перед Наташей. — Что ты здесь делаешь? — рявкнул Барнс, задыхающийся и потный, выглядящий привлекательным и смутно угрожающим. Как обычно, его реакцией на что-либо незапланированное была мгновенная настороженность и агрессия. Наташа не возражала, пока он контролировал свои желания. — То же, что и ты, — сухо ответила Наташа, приподняв бровь. — Вожжа под хвост попала? — Я хотел что-то делать. Двигаться. Мне чертовски скучно, — проворчал он, идя к скамейкам. Схватив голубое полотенце, он вытер с лица пот, однако всё ещё стоял, чуть развернувшись к Наташе, чтобы держать её в поле зрения. — Ты тут меньше суток. И тебе уже скучно? — спросила она, пройдя в спортзал и начав разминку. — Мне надоело ничего не делать. Я хочу двигаться. Он казался раздражённым, и Наташа наконец подумала, что поняла. — Ладно, — Наташа выпрямилась, вытянув руки над головой. — Давай поспаррингуемся. Это привлекло его внимание, и она улыбнулась, когда он резко повернул в её сторону голову. Он быстро оглядел её снизу вверх, безразлично оценивая. — Ты уверена? — спросил он, разминая плечи и делая шаг ей навстречу. Наташа засмеялась. — Я тренировала Стива, когда он вышел из-подо льдов, — сказала она, сохраняя тон дразнящим и лёгким. — Суперсолдаты — не новая территория. Ну же, будет весело. — Борьба с кем-то, кого тренировали так же, как тебя — возможно, новая, — пробормотал он, в голосе появились тёмные ноты. Пластины его руки внезапно без причины задвигались, слегка меняя положение с сухим металлическим шорохом. Хотя частота сердечных сокращений Наташи ускорилась, она заставила себя демонстративно закатить глаза. — Давай, Барнс. Ты в команде или нет? Поспаррингуйся со мной. Позволь мне помочь тебе сбросить энергию, — она улыбнулась, мягко и вызывающе, зная, что он никогда ей не очаруется. — Для меня это тоже в плюс. Существует не так много парней, которые сильнее меня и лучше обучены. — Думаю, ты, по крайней мере, потом не расплачешься, — наконец сказал он. Наташа засмеялась, желая показать ему, кто будет плакать в конце спарринга. Схватив бинты, она быстро обернула ими руки и встретила Барнса в центре комнаты. Решив проучить его за то, что её недооценивал, она атаковала первой. К её удивлению, он отражал удар за ударом. Мало того, что для кого-то столь тяжёлого он был гораздо более ловким, чем она подозревала; он был таким же быстрым и гибким, как она сама. Он не уставал и не вздрагивал от боли, и в конце концов оба они были покрыты ушибами. Они задыхались, были вымотаны и, на удивление, так и не сдвинулись с в шутку занятых позиций. Это было самым большим сюрпризом для Наташи. Барнс был не таким азартным соперником, как Стив, и наслаждался спаррингом, игривым и поддразнивающим, даже когда они оба со всей силы бросались друг на друга. Даже когда она играла грязно и била в колени и суставы, что могло бы заставить разрыдаться опытного бойца, он уклонялся и отвечал ей тем же. С ухмылкой. Она не удивилась, обнаружив, что их выучка очень похожа. Некоторым движениям их явно обучали одни и те же мастера; они не поддавались друг другу и не раз оказывались в тупике. Только выпады, подсечки и удары. Они бы сражались до изнеможения, если бы в спортзал не спустился лифт, являя им потрёпанного Стива. Даже с этого расстояния она чувствовала запах дыма, а состояние его волос, вероятно, было обусловлено ветром на крыше. Он сделал два шага и замер, как и Барнс. Наташа — нет. Пока глаза Барнса становились шире, а затем сужались, она следила за его ногами. Сбив его на пол, она бросилась ему на спину, переплетаясь с ним ногами и откидываясь назад. Она навалилась всем весом ему на задницу и нижнюю часть спины, стискивая руками бёдра, и кто-то другой был бы беспомощным. Барнс со своей рукой мог бы встать с земли вместе с Наташей, но это было бы больно, и она не отпускала. В реальной борьбе он, вероятно, отдал бы приоритет получению свободы, наплевав на боль или ранения, но не в спарринге. И это хорошо. Через мгновение он пришёл к такому же выводу и обмяк. В дружеском спарринге он был не таким гордым, как Стив. Их альфа потянул бы мышцу, но скинул её. Наташа сразу же отпустила его, отцепила свои ноги от его и встала. — Ну, ты только глянь, Барнс, — протянула Наташа. — У тебя всё-таки есть слабость. Вместо ответа тот зарычал на неё. Наташа быстро подняла руки ладонями наружу, когда он взглянул на её волосы из-под нахмуренных бровей. Схватив его полотенце, она бросила его Барнсу, и тот просто заворчал. Более чем смущённая переменами в его поведении, она взглянула на Стива. У того в глазах плясали маленькие сердечки, когда он смотрел на Баки. Однако язык его тела был очень напряжённым, руки сложены на груди. Замечательно. — Тяжёлая ночь? — спросила Наташа Стива, хотя ответ был очевиден. Стив открыл рот, но через мгновение снова закрыл и просто пожал плечами. Отлично, так теперь тут никто не разговаривает. — Ты знал, что я здесь, — огрызнулся Барнс, — так чего хотел? Хмуро приподняв брови, Стив оглядел комнату и вернулся взглядом к лифту, будто подумывал о побеге. — Я не… не обратил внимания, — медленно сказал он. — Я могу пройти?.. — Тебя вдруг начало заботить моё мнение? — заворчал Барнс, бросая полотенце обратно на скамейку. Наташа уставилась на Барнса, который внезапно начал нападать. Откуда взялся этот гнев? Вызов в голосе Барнса заставил Стива выпрямить спину. Он вздохнул — так же, как перед тем, как сделать что-то безрассудное, тупое и упрямое, и резко развернулся. Не сказав ни слова, он подошёл к боксерской груше, схватил бинты и начал обматывать костяшки. Демонстративно не смотря на Барнса. — Вы двое уже успели поругаться? — выпалила Наташа. Оба они зарычали на неё, хотя именно из-за Стива она испытала неприятное чувство в животе. — О, заткнитесь, — огрызнулась она на них обоих, сердце забилось быстрее. — Какого чёрта произошло? — Ничего, — сказал Стив. — По-видимому, у нашего прекрасного капитана чрезвычайно высокие стандарты, — одновременно рявкнул Барнс. Наташа увидела, как Стив сжал губы. — Я, по крайней мере, способен на человеческие отношения, — огрызнулся он, так и оставив забинтованной только одну руку. Наташа повернулась к сумке и поморщилась, когда он нанёс первый удар. Он себе кожу сдерёт. Однако она знала, что это ему не поможет. Барнс вскинулся, как обиженный кот, и Наташа была готова поклясться, что видела, как он выпускает когти. Она заранее поморщилась. Когда дело доходило до споров, из них двоих Барнс был более безжалостным. Судя по его взвинченному виду, у Стива не было шансов. — Ты хочешь не человеческих отношений, — сказал Барнс обманчиво сладким тоном, — а недостижимую фантазию, которая не имеет никакого отношения к реальным людям. — Какого хера тебя это волнует? — рявкнул Стив, его слова чередовались с ударами по груше. — Раньше тебе плевать было на то, что я хочу. Почему сейчас вдруг стало важно? Наташа истуканом застыла между ними. Она хотела закричать, но знала, что это только ухудшит ситуацию. — О, так это я виноват, что не делаю всего, что взбредёт тебе в голову? Забавно, насколько коротка твоя память. Уверен, что это не тебе ввели подделку сыворотки? Потому что с памятью у тебя, похоже, серьёзные проблемы. Стив горько засмеялся, вцепившись в грушу. Потом снова принялся наносить порочные, резкие удары. — Так мы делали только то, что хотел я. Я не задавал вопросов и трахал, как ты и хотел. Не припомню. Чтобы. Ты. Спрашивал. Глядя на качающуюся от ударов грушу, Наташа открыла рот, чтобы остановить Стива, когда Барнс прервал: — Ха-блядь-ха. Ты говоришь, что хочешь меня, а когда получаешь желаемое, то я вдруг недостаточно хорош? Не дотягиваю до твоих тупых, нереальных, бог-знает-каких ожиданий? Такой грёбаный альфа. Барнс зарычал, сделал шаг навстречу Стиву, отведя назад плечи и опустив подбородок. Наташа поняла, что он в ярости. В этот раз из-за Стива — и настолько, что готов был напасть. Крепления боксерской груши (специально усиленные Тони так, чтобы Стив не смог их сломать) треснули и сорвались, груша пролетела через всю комнату и врезалась в стену. Стив пялился на неё, плечи вздрагивали от каждого сердитого вздоха. Он даже не вспотел, однако кожа на его костяшках лопнула, как Наташа и предсказывала. Ладонь кровоточила, но исцелялась прямо на глазах. — Верно, — резко сказал Стив, — просто ещё один грёбаный альфа, да, Барнс? Хочешь то, чего не можешь дать? — он повернулся, встречая взгляд Барнса. — Прости, думаю, в конце концов ты получил что хотел. Нашёл-таки, что делает меня таким же, как все остальные, да? Думаю, я просто очередное разочарование. «Вот дерьмо», — подумала Наташа. — Проблема не во мне, Роджерс, — почти что нежно сказал Барнс. Его поведение становилось всё более мерзким. — Это ты находишь недостатки. — Ну конечно нет, — язвительно сказал Стив. — Проблема никогда не в тебе, Барнс. Только во всех вокруг. Всё нормально. Давай, продолжай рассказывать, как ужасно я с тобой поступил. Барнс приблизился ко Стиву, безрассудный и злой. Наташа была почти уверена, что ссора в считанные секунды дойдёт до драки — если не считать того, насколько пассивен был Стив. Барнс толкнул Стива в грудь, и тот отступил, позволяя ему. Если бы Барнс сейчас ударил, Стив бы просто это принял. Он принимал всё, что бросал ему Барнс. — Не я говорил красивые слова про второй шанс и принятие, только чтобы потом, как двенадцатилетняя девочка, изменить своё ебучее мнение! — Нет, — сказал Стив. Слова были спокойны, но глаза блестели от гнева. — Только ты насмехаешься над моими желаниями и игнорируешь их, а когда я не сдаюсь, то давишь, — его губы изогнулись в мерзкую усмешку. — Звучит знакомо, Бак? — Стивен Грант Роджерс, — зарычала Наташа, подходя поближе к мужчинам и задерживая дыхание, заставляя себя встать между ними. — Достаточно. Прогуляйся. На мгновение она понадеялась, что так и будет. Стив посмотрел на неё, поднял плечи, защищаясь, но Барнс не закончил. — Теперь ты пытаешься скинуть всё на меня, когда это явно твоя проблема? — выкрикнул Барнс, его тело было напряжено, как веревка, он едва сдерживался, чтобы не напасть. — Охуеть как классно, Роджерс… почти так же классно, как дать слово, а затем нарушить! Наташа уставилась на Барнса: он был жесток. В «Трёх сёстрах» он провоцировал Стива, но всегда сдерживался и не причинял ему боль. Сейчас? Сейчас сделать больно Стиву было его целью, и так он и поступил. Стив вздрогнул, с его лица ушли эмоции. Он надел маску, которую носил после того, как вышел из подо льдов. Тот Стив, который говорил «я в порядке», когда не был. — Стив, уходи! — Наташа показала на дверь. Потом указала Барнсу на другой конец комнаты и рявкнула: — Барнс, заткнись! Одновременно она толкнула Стива к двери. Его спина под её рукой была такой напряженной, что казалась каменной. Что бы ни случилось между ними, оно задело за живое их обоих. Когда она взглянула на Барнса через плечо, он всё ещё стоял там, где она его оставила; его лицо было бледным, губы сжались в плотную линию, плечи напряжены. На мгновение показалось, что он мучается от боли. Потом он заметил её взгляд и выпрямился, скрывая все признаки страданий. Стив не сопротивлялся, легко подходя к двери. В лифте она хлопнула ладонью по кнопке доступа на крышу и отступила. Глаза Стива коротко блеснули, прежде чем снова потухли. Лучше ей от этого не стало: он понял, почему она остаётся тут, а не уходит вместе с ним. Когда двери закрылись, она тихо сказала: — Джарвис, позвони Сэму, скажи ему, что Стив… — Наташа заколебалась, поглядывая на Барнса и вспоминая о том коротком взгляде за маской. — Скажи ему, что Стив на крыше и, вероятно, ему нужно больше сигарет. Джарвис не ответил вслух, и это было знаком того, насколько продвинут был ИИ. Блокировочная панель на периферии зрения дважды мигнула, и Наташа знала, что её услышали. Любое напоминание о том, что ИИ наблюдает за ними, может спровоцировать Барнса на насилие, которого никто не хочет. Прямо сейчас она должна была успокоить его. Отвлечь, может быть, заставить поговорить с ней о том, что, чёрт возьми, произошло. Она не ожидала, что это сработает, но должна была попытаться. Обернувшись, она посмотрела на омегу. Он был напряжён, вышагивал по узкому кругу. Теперь, когда он знал, что она будет смотреть, он контролировал язык своего тела, скрывая эмоции. Всё, что она могла видеть — это напряжение и скрытую, но постоянно присутствующую агрессию. Что бы ни случилось, это повлияло на него (возможно) так же сильно, как и на Стива. Тем не менее, она достаточно хорошо знала Стива и понимала: он воспримет слова Барнса близко к сердцу и долгое время будет чувствовать их жар. Она понятия не имела, что чувствовал (кроме гнева) Барнс. Наташа знала, что теперь она враг. Барнс подумал, что она будет исключительно на стороне Стива, и решил отстраниться и тем самым защитить себя. Стирая первые побуждения духа товарищества, которые им удалось пробудить до прихода Стива. И она была на стороне Стива. Всегда, но это не значит, что она нападёт на Барнса или обвинит в том, что он его расстроил. Она была заместителем Стива и делала то, что хотел бы он. И, какую бы безобразную сцену эти двое не устроили, Стив хотел бы, чтобы она успокоила Барнса. Разругались они или нет, Стив с ума сходил, когда Барнса рядом не было. Они были повязаны, но Стив также был лидером команды. Она всегда была для него на первом месте. Твёрдо, но без тепла она сказала: — У тебя все карты, Барнс. Все. Так что прекрати бросать их как ножи. То, что сказал Стив… — она подошла ближе, — он был мудаком. Хочешь ещё спарринг? Барнс посмотрел на коврики. — Я хочу что-нибудь сломать. Наташа кивнула. Частое желание в Башне Мстителей. — Для этого есть специальное место. Пойдём, я тебе покажу. Вместо того, чтобы последовать за ней, Барнс перестал наворачивать круги, уставившись на неё своими холодными глазами. — Почему? — спросил он. — Почему что? — поинтересовалась Наташа. Он зарычал, низко и протянуто; не дружелюбный звук. Они оба знали, что она строит из себя дуру. Дело не в этом. Барнсу нужно было научиться пользоваться словами, а не полагаться, что за него переведут другие. Приподняв бровь, она ждала. — Почему, — сказал он, стиснув зубы, — ты… ты остаёшься? Наташа позволила выражению своего лица смягчиться. — Ты — часть команды, Барнс. У Стива есть Сэм. А у тебя есть?.. — когда он просто взглянул на неё, она улыбнулась. — Ты. Ты больше не один, ясно? — Стив — твой альфа, — сказал он, и привет, паранойя. Не то чтобы он ей не доверял: просто он был слишком упрям для этого. — Потрясающая наблюдательность, — мягко сказала она, уперевшись руками в бёдра. — Но я всё ещё тут, и мы можем пойти что-нибудь сломать… если хочешь. Можем пойти поесть мороженого, и ты можешь сказать мне, что за херню выкинул Стив. Всё, что нужно, Барнс, потому что быть частью команды означает, что рядом всегда будет кто-то, готовый тебя поддержать. Сегодня вечером это я. Ты уже понял? Барнс ничего не ответил и сжал металлическую руку в кулак. Сталь высоко и резко заскрипела, заставляя Наташу подумать, что это было преднамеренно. Тактика запугивания. Стив был прав насчёт одного: Барнс давил и давил, пока в конце концов люди его не подводили. Или пока не становились идеальными. — Я хочу что-то уничтожить. Наташа решила, что это можно считать победой. Он не принял её предложение о дружбе, но и не отверг его. И он остался. Наташа подумала, что Стив никогда не простит её, если она позволит Барнсу сейчас покинуть башню. Развернувшись, она направилась к двери. — Хорошо, пойдем, разломаем какое-нибудь дерьмо. *** — Вы должны понять, как я это вижу, — сказала миссис Миллингтон. Она взволнованно жестикулировала, и её тёмно-красные ногти мелькали в считанных дюймах от лица Майкла. Её муж (который был старше её лет на тридцать) сидел в кресле поодаль, поглощенный своим смартфоном. Он ни разу не поднял взгляд во время консультации. — Правда, милый? — позвала миссис Миллингтон своего мужа, не глядя на него. — Очень важно, чтобы вы осознали наше видение. Этот сад должен олицетворять стиль и дороговизну. Как и я, понимаете? Майкл сделал всё возможное, чтобы не смотреть на её юбку, которая при ходьбе поднималась так, что почти оголяла задницу. Или декольте, настолько глубокое, что он мог видеть её пупок. Или белую шелковую блузку и тёмно-красный бюстгальтер под ней. Он кивнул. Дороговизну. Да, конечно. Несмотря на свои мысли, Майкл снова кивнул, стараясь сдержаться, и показал другой заранее подготовленный рисунок садовых скульптур. — Не поймите меня неправильно, я думаю, что эти… штуки… замысловаты… — она расплывчатым жестом показала на рисунки, и Майкл попытался напомнить себе, что убийство клиентов плохо скажется на банковском счету. Даже если сохранит ему рассудок. — Но я думаю, что наши гости хотели бы видеть что-то более… земное, более укоренившееся в реальности… Майкл почувствовал, как глаза похолодели. Он повторял про себя эту фразу, разглядывая грёбаные колонны. Сбоку что-то вспыхнуло, и Майкл повернул голову, смотря на свой телефон. На встречах он стоял на беззвучном: Майкл взял это за правило, чтобы относиться к своим клиентам так же, как относился бы банкир — со всем должным вниманием и уважением. Благодаря им у него были еда на столе и деньги в кармане. Однако некоторые клиенты испытывали его терпение. Как миссис Миллингтон. Правой рукой он пихнул ей ещё больше рисунков, одновременно хватая телефон с поверхности стола, чтобы взглянуть на мигающее на экране сообщение. Неизвестный: Твои советы отстой. Майкл нахмурился на телефон, а затем бросил взгляд на миссис Миллингтон. Женщина даже не заметила: она была слишком занята тем, что размахивала распечаткой перед своим мужем, который до сих пор не поднял глаз от телефона. Майкл: Кто ты? Почему ты пишешь мне? Неизвестный: Я человек, которого твоя подбуханная персона принудила позировать. Нахмурившись, Майкл попытался вспомнить, когда в последний раз кто-то ему позировал. Он не часто рисовал людей: по какой-то причине это искусство редко ему давалось. В последний раз… он быстро напечатал ответ. Майкл: Ходячий секс? Неизвестный: У тебя один только секс на уме? Прикусив губу, Майкл убедился, что не засмеялся. Смутно он услышал, как миссис Миллингтон сказала что-то о природе трансцендентности. Честно говоря, он не слишком внимательно слушал, решив, что так вернее её не придушит. Майкл: Нет. Ещё еда. Майкл: И потому убивать моих клиентов — плохая идея X_X = / = $v$ Майкл открыл список контактов и добавил туда неизвестный номер. Когда он закончил, пришло новое текстовое сообщение. Ходячий секс: Что это за хренотень в конце? Последнее, кажется, больше в моём характере, чем в твоём. Тем не менее, твой совет отстой, так что, возможно, ты заслуживаешь того, что сделал с тобой клиент. Майкл: Почему? Что случилось? Что-то с твоим героем? Майкл: Это мёртвое лицо, которое не равняется лицу, осчастливленному деньгами. Ходячий секс: Странный ты какой-то. Я послушался твоего совета. Нашёл его. Поговорил. Майкл: И? Потрахался? Ходячий секс: Нет. Ничего. Майкл: Что он сказал? Он был счастлив, что ты вернулся? Что случилось? Ходячий секс: Он сказал что-то странное о свиданиях, а затем, что или связь, или ничего. Всё веселье исчезло, и Майкл нахмурился на телефон. Майкл: Если не хочешь связи, никто не имеет права тебя заставлять. Что странного в свиданиях? Майкл: Если хочешь, чтобы я пришёл и надрал ему задницу, я приду. Ты видел мои ноги. Ходячий секс: Хотел бы я, чтобы ты мог хоть попытаться. Ты будешь удивлён насчёт связи. Майкл: Эй, предложение в силе. Удивлён чем? Ходячий секс: Люди могут принудительно повязать омегу, если им это сойдёт с рук. Майкл почувствовал, как желудок утекает в ботинки. — …поэтому я думаю, что фламинго, украшенные розовым кварцем, лучше всего будут выглядеть на северной стороне… Последнее, о чем думал Майкл, это грёбаные статуи фламинго. — Простите, миссис Миллингтон, но, кажется, всплыло что-то срочное. Нам придётся перенести встречу. — Но, — уставилась на него миссис Миллингтон, наполовину открыв рот, — мои статуи. — Это действительно важно, — улыбнулся Майкл своей самой широкой, самой очаровательной улыбкой. Даже когда, огибая угол своего стола, мягко поднял её со стула и подтолкнул к двери. Водянистые глаза женщины мгновение наблюдали за ним, прежде чем она захлопнула рот и нахмурилась. Схватив сумочку, она властно указала мистеру Миллингтону на дверь, и они смылись из его кабинета. Улыбаясь до победного, Майкл с облегчением вздохнул и напечатал сообщение Баки: Майкл: Могу я тебе позвонить? Майкл сидел и ждал, будто жуя гвоздь, и с тревогой наблюдал за телефоном. Слова о принудительной связи плыли перед глазами. Он не был удивлен, нет. Майкл был не настолько наивен, чтобы думать, что в мире такого не случалось. Он был в ужасе: он никогда бы не простил себе, если бы послал Баки обратно к абьюзеру. Когда телефон загорелся входящим звонком, он вздохнул с облегчением. — Привет, Баки, — сказал Майкл, тут же приняв вызов. — Ты помнишь моё имя, — раздался в телефоне медленный, хриплый голос. Майкл засмеялся. — Конечно, я помню твоё имя. А ты помнишь моё? — Майкл, — покорно ответил омега. — Ты в порядке? — бросился спрашивать Майкл. — Тебе нужна помощь? Слова о связи всё ещё не шли из головы. — Эй, успокойся, тигр, — Баки остановил поток вопросов. — Я похож на того, кто не может о себе позаботиться? — Баки, — вздохнул Майкл, схватив свой стул и повернув его, чтобы снова сесть, — всем иногда нужна помощь, и если этот парень пытается принудить тебя… — Я не знаю, что он пытается сделать. Я думал… наверное, не имеет значения, что я думал. Баки казался усталым. И грустным. Печальным. Он отличался от того язвительного, но добродушного парня, которого встретил Майкл. Стоило перепроверить, был ли это один и тот же человек. — Для меня это важно? — предположил Майкл, не уверенный, что не переступил границу. Баки показался ему парнем, которому был нужен друг. Что касается Майкла, друзей никогда не бывает слишком много. На другом конце линии была тишина, достаточно долгая, чтобы Майклу пришлось проверить, не сбросил ли он случайно вызов. Нет, всё ещё там. — Баки? — …спасибо. Всего одно слово, но оно звучало так подавленно и удивленно, будто никто раньше не говорил омеге, что он важен. — Да, приятель, — ответил Майкл, ещё больше переживая. — Где ты? Хочешь, я за тобой приеду? — Нью-Йорк, — сказал Баки, — Манхэттен. Несколько часов езды, но Майкл выехал бы прямо сейчас, если бы был нужен Баки. — Проклятье. Тем не менее, если нужно, я могу приехать. — Зачем делать это для кого-то, с кем ты встречался всего один раз? Майкл усмехнулся, смахивая с глаз волосы. — Ты не слишком доверчивый, не так ли? — Баки не ответил, но Майклу это было и не нужно. — Я же говорил, всем иногда нужна помощь. Я надоумил тебя пойти к нему. Если теперь тебе грозит опасность… просто скажи, и я уже иду. Я помогу тебе, если ты позволишь. — Нет, я… Я в порядке, думаю. Он не заставляет меня ничего делать, — голос Баки затих, угрюмый и горький. — Я недостаточно для него хорош. — Что? — недоверчиво спросил Майкл. — Ты? — Я сказал ему, — ответил Баки. — Я сказал, что мы отличная пара, и что хочу его, и что не сразу понял, мы повязались, и он… он наговорил тупой фигни про свидания, и то, что я должен либо повязаться с ним, либо ничего. Когда я ответил «нет», он сказал, что всё кончено. Майкл нахмурился на картину на стене. На ней был другой альфа, с которым у него был короткий и злой роман. Их отношения были табу, но это было невероятно. Вплоть до их первого гона вместе, когда они думали, что смогут пройти через это, не пытаясь друг друга убить. Они ошиблись, но Майкл сохранил картину как напоминание о том, что любовь находилась в самых неожиданных местах. — Но ты остался? Баки вздохнул и проворчал: — Он дал мне работу и квартиру. Майкл моргнул, откинувшись на спинку стула и забросив ноги на стол. Похоже, альфа был довольно богат. — Но сексом с тобой заниматься отказался? — Да, если я с ним не повяжусь, — сказал Баки, затем зарычал. — Это так глупо! Он такой лицемер! — Эй, эй, — мягко сказал Майкл, — успокойся. Мы с этим разберёмся. Похоже, ты его очень сильно хочешь. — Я… — Майкл слышал его неуверенность. — Да, но… он сказал, что я никогда не стану для него достаточно хорош, и я… может быть, он прав. Ноги Майкла упали на пол, когда он внезапно понял, о чём должен был спрашивать с самого начала. — Баки, парень так сказал? Буквально, словами сказал? Именно так? — Да? — Он сказал «повяжись со мной или убирайся к черту»? Баки на другом конце линии был тих. Подозрительно тих. — Он это имел в виду, — защищаясь, сказал Баки. — Ты мне нравишься, Баки, правда. Ты невероятно прямолинеен, а ещё ты просто оживший мокрый сон, и я обожаю тебя за это. Но ты пиздец какой невнимательный. Он это сказал? Теперь Баки звучал неуверенно. — Вроде как? Майкл закрыл глаза и с облегчением вздохнул, прежде чем ощутил необходимость побиться головой о стену. — Что именно он сказал, Баки? — Он сказал… он сказал, что хочет. что ему нужен кто-то, кто не просто удовлетворит его потребности. Больше, чем «просто секс», что бы это ни значило. Что ему нужен партнёр. Майкл снова посмотрел на портрет. — Что ты об этом думаешь? — О чём? — угрюмо и очевидно несчастно спросил Баки. Майкл встал и подошёл к маленькому холодильнику, который держал в своей студии. Вытащив оставленную там початую бутылку белого вина, он открыл её и понюхал. Пахло хорошо, так что он сделал большой глоток. Было у него такое ощущение, что и этот разговор без алкоголя он не вынесет. — О связи и отношениях. — Я уже сказал, что хочу его! И что мы можем заниматься сексом когда угодно! Майкл посмотрел на полупустую бутылку и понял, что одной будет недостаточно. — Баки, для чего, по-твоему, нужна связь? — терпеливо спросил он. — Секс, — тотчас ответил он. — Деторождение. Я не могу иметь детей, но мне нравится секс, и я не понимаю, почему должен быть повязан, чтобы им заниматься. — И? — подсказал Майкл, прежде чем осмыслил признание Баки. Чёрт. — Кстати, мне очень жаль насчёт детей. На другом конце линии была озадаченная тишина. — Мы говорим о фактах или мифах? — спросил, наконец, Баки, игнорируя второй комментарий Майкла. — Фактах, — с некоторым весельем сказал Майкл. — Секс, деторождение и контроль. Не раздумывая, Майкл поднял бутылку и залпом прикончил её. Алкоголь обжёг горло, но ничего не сделал с горьким привкусом во рту. Он знал, что омегам в жизни приходилось труднее, чем альфам, но он всегда был шокирован, когда встречал кого-то настолько озлобленного, настолько разочарованного половым неравноправием. — Это не так, — тихо сказал Майкл, поднявшись, чтобы поискать ещё выпивки. — Дело не в контроле, Баки. Связь… речь идет о сближении двух партнёров. Она помогает им понять друг друга, построить реальные отношения из чего-то, кроме секса и гормонов, которые в половине случаев невозможно контролировать. Суть в том, чтобы найти любовь. — Я был повязан раньше, — внезапно признался Баки, его голос был низким и холодным. — Было не так, как ты говоришь. Ни с одним из них. Майкл закрыл глаза, ненавидя свои подозрения. — Я хочу, чтобы ты выслушал очень внимательно, хорошо, Бак? То, через что ты прошёл, не было связью, это было жестокое обращение. Как изнасилование — это не то же самое, как секс с кем-то, кто о тебе заботится. Так не должно быть. Это не… это не значит, что ты должен вязаться с этим парнем, хорошо? Никто не может заставить тебя это сделать, но если ты подвергся насилию, а он сказал, что хочет связи, то это было предупреждение, а не ультиматум. — Предупреждение? — Отношения — это общение, Бак. Если парень не выносит мысли об отношениях без связи и при этом согласится быть с тобой без неё, он будет довольно дерьмовым чуваком. Лгуном. Баки усмехнулся. — Как будто он не сможет сдержаться. Майкл не мог побороть короткий приступ раздражения. — Это не так просто, — сказал он. — Ты знаешь, почему альфы не могут быть вместе? — Эм, — сказал Баки, не улавливая связи. Майкл не ждал, пока он ответит. — Потому что когда у нас начинается гон, мы рвём друг друга на части. Независимо от того, что мы чувствуем друг к другу, когда в нормальном состоянии. Во время гона речь идёт о территории, о том, чтобы найти омегу и сделать её своей. Укусить, Баки. Повязать. Заявить права. Это не… это нелегко, даже когда… или особенно, когда любишь. — Ты словно по опыту говоришь. Майкл сглотнул; ему действительно нужна была эта выпивка. — Да, — признался он. — Однажды у меня был любовник, альфа. Мы серьёзно относились к своим отношениям. Жили вместе. Во время своего первого и единственного совместного гона мы пытались провести его вместе. Я отправил его в больницу. Я не… мы расстались вскоре после этого, но я любил его. Я любил его, и мне… мне нужно выпить. — Майкл… — Я в порядке, — быстро сказал он. — Речь не обо мне, и это случилось давным-давно. Речь о том, чтобы ты понял: твой герой говорит тебе о своих ожиданиях. Это не требование, но если ты не можешь их удовлетворить, то вступать в отношения будет нечестно по отношению к каждому из вас. Теперь скажи мне точно, чего он хочет, и что ты думаешь о каждой из этих вещей. — Эм… Майкл нахмурился. — Что значит «эм»? — Возможно, я не обратил внимания? На мгновение Майкл даже не знал, что сказать. Затем он произнёс: — Как ты мог не обратить внимания на то, из-за чего вы поругались?! Ответом была застенчивая, виноватая тишина. — У него была очень обтягивающая футболка, — сказал Баки. — Особенно на груди. Типа сильно. И под ней были видны его соски. И он пах. Мной. Он просто… он что-то делал… И пах мной, и я не мог… думать. Поиски Майкла наконец окупились, когда он нашёл в ящике стола полупустую бутылку виски, однако был слишком ошеломлён, чтобы её открыть. — Погоди. Хочешь сказать, что не слушал его, потому что пялился на его соски? Господи, Баки. Так почему ты звонишь мне, а не разговариваешь с ним? — Я… Майкл застонал, откупоривая виски и отпивая прямо из бутылки. — Что ты сделал? — потребовал он, когда оторвался от неё. — Я… — сказал Баки, его голос стал тише. — Я сказал кое-что, и это… правда его ранило. Он… отходил всю ночь, и я не знаю, как это исправить. — Что ты сказал? — сказал Майкл. — Нет, подожди, по шкале от одного до полного пиздеца, насколько это было плохо? — …полный пиздец. Ещё раз подняв бутылку, Майкл сделал огромный глоток, алкоголь обжёг горло. — Парень, твои идеи о романтике просто убийственны. — Романтике? Майкл очень хотел побиться головой о стол. И побольше. Однако это не решит проблем Баки. Ну, Майкл не был уверен, что их вообще можно решить, но собирался попробовать. — Есть термин под названием «извинение», и тебе, парень, придётся с ним познакомиться. — Я не извиняюсь, — зарычал Баки, и хорошо, Майкл попал в точку. — Я не умоляю. — Да, когда ошибаешься, — твёрдо сказал Майкл. — Если ты причиняешь ему боль и знаешь, что перегнул палку, то идёшь извиняться. Либо ты молишь о прощении, либо ничего не выйдет, Баки. Ни с кем. Долгое время на линии была только угрюмая тишина. — Если бы, гипотетически, я хотел… извиниться, — слово звучало так, как будто было выжато из горла Баки, — как бы я это сделал? Майкл остановился, потому что, по его мнению, это должно было быть очевидно. — Ты никогда не ходил на свидания? Ни с кем не встречался? Ничего? — С девушками, давным-давно и… Ну, не то чтобы приходилось прикладывать особые усилия. Майкл кивнул. Ходячий секс. Подростковые гормоны. Да, ему, вероятно, не пришлось особо напрягаться, чтобы заполучить девушек или парней. — Он для тебя важен, Бак? Ты хочешь, чтобы с ним всё получилось? Ты можешь оправдать его ожидания? И, знаешь, «я не знаю» — неприемлемый ответ на вопрос. — Я хочу его, — просто сказал Баки. — Достаточно, чтобы делать то, что ему нравится? Я не про секс. — Конечно. Ответ был простым и быстрым. Майклу пришло в голову, что может быть отказ от секса, который имел наибольшую ценность, был самым трудным решением для Баки. Всё остальное? Легко, он это даже не обдумывал, в то время как для других людей было бы наоборот. Ради своего героя ему придётся потрудиться. — Так что, — сказал Майкл, — извинись, сколько угодно раз. Дари подарки. Просись делать что-то вместе с ним, желательно то, что он любит. Или то, что любишь ты, если хочешь, чтобы это понравилось и ему. Спрашивай его о его жизни, его чувствах. Промыть и повторить до тех пор, пока не простит. — Это всё? Майкл засмеялся. — Это всё. — Хорошо, — медленно сказал Баки, — я могу это сделать. Майкл надеялся, что сможет. Ради самого себя. *** Клинту не нравился зал для совещаний. Тут была только одна дверь, окно против внешней стены не открывалось (хотя его и закрывали жалюзи), смежная с коридором стена была стеклянной, и никаких доступных вентиляционных отверстий. Так как зал был расположен в середине длинного коридора, а не в конце, отсюда открывался пиздец какой херовый обзор. Стекло можно было сделать матовым, но тогда через него вообще ничего не было бы видно. Единственным преимуществом было то, что он наблюдал за работой Стива. Технически, их альфа был практически ребёнком; ему только года два как было разрешено арендовать автомобиль. Но когда дело доходило до разработки стратегии, Клинт не хотел работать ни с кем, кроме Стива. Вот почему он настоял на том, чтобы Таша позвала его, несмотря на отпуск. Когда на кону стояла жизнь Таши, он хотел убедиться, что план будет безупречен. Последние десять минут он смотрел на голограмму сквера Стайвесант. Клинту не понравилось место встречи, но не он его выбрал. Нат тоже — его выбирал её агент. Невозможно было нормально прикрыть место, находящееся между несколькими церквями, больницей и другими медицинскими учреждениями, ресторанами, магазинами и с проходящей между ними дорогой. Конечно, это означало, что Таша хотела привести в качестве подкрепления только его. Когда Клинт не смог убедить её настоять на другом месте или вообще отменить встречу, то потребовал Стива, и, по крайней мере, она прислушалась. Теперь, после того, как она рассказала ему о миссии и осмотрела место, они ждали его решения. — Вам нужен ещё один снайпер, — заявил он наконец. Проводя рукой по голограмме, он отметил красной точкой вершину Епископальной церкви Святого Георгия (Клинт до сих пор, блядь, не понимал, как увеличить эту хрень). — Вот, — он отметил другую точку на вершине больницы за парком. — Не идеально, но так вы охватите все четыре стороны. Принесите бронебойные снаряды. И два снайпера смогут оборонять всю территорию. — Но там деревья, — возмутился Клинт. Стив склонил голову, вздохнул и сказал: — Для тебя и Баки деревья не будут иметь значения. — Ты хочешь, чтобы я привела Барнса? — повторила Таша. — На миссию ЩИТа? — Клинт и Баки — лучшие снайперы, возможно, во всём мире. Кроме них тебе ничего не нужно, Нат. Если не возьмёшь Баки, то найми, хм, по крайней мере, ещё трех снайперов, — пальцы Стива двигались в воздухе, оставляя красную точку на вершине церкви и добавляя три синих по другую сторону парка, — здесь, здесь и здесь. Хочешь меньше людей? Берёшь Баки. Таша выдохнула и посмотрела на него. Клинт был не уверен, зачем скорчил ей рожу. По крайней мере, она улыбнулась. — Хорошо, — сказала она. — Позвони ему. — Я? — Голос Стива был выше, чем когда-либо слышал Клинт. — Серьёзно? Наташа только приподняла бровь, и Стив вздохнул. — Джарвис? Не мог бы ты позвать Баки в зал для совещаний? На этот раз Наташа высказалась: — Серьёзно? Стив пожал плечами. Он, похоже, вообще не раскаивался. — Он должен привыкнуть к Джарвису. — Мне очень жаль, Капитан Роджерс, но я не считаю это уместным. Сержант Барнс не ценит мои возможности. Кроме того, думаю, моё посягательство на частную жизнь сержанта было бы контрпродуктивным для будущих отношений. Стив был похож на кошку, которую вдруг без причины макнули в холодную воду. — Я позвоню ему, — предложил Клинт. Не смотри Клинт на Стива, он проглядел бы вспышку гнева, мелькнувшую в чертах его лица. Отлично, он разозлил Капитана Америку. — Давай. — Стив собрался, успевая успокоиться и набраться уверенности в себе, но даже Клинт видел, что он паникует. Он посмотрел на Нат, но та сверлила взглядом дыры у Стива в голове. — Лаааадно, — протянул он, вытащив свой телефон и быстро набрав сообщение. Вообще-то нажимать в этот момент на кнопку вызова казалось ужасной идеей. Суперслух Стива и всё такое. Соколиный глаз: Ты нам нужен в зале совещаний. Джарвис отказался тебе звонить, а Стив психует. Зимняя угроза: Что-то случилось? Клинт боролся с желанием закатить глаза. Барнс был до боли предсказуем. У него в мозгу было одно только «Стив, Стив, Стив». Опять же, Стив не лучше. У него в голове одно только «Баки, Баки, Баки». Соколиный глаз: Небольшая миссия. Он настоял, чтобы мы взяли тебя, а теперь не может позвать. И это ж Стив, так что он писец распсиховался. Весь звенит, как воздушную тревогу услышал. Ооо, это было чудесно. Зимняя угроза: Главная тревога тут — твоя аллитерация. Что за миссия? Соколиный глаз: Приди и узнай, новичок. Зимняя угроза: Мне так скучно, что на любой беспредел пойду. P.S. Я тебе покажу «новичка». Клинт сопротивлялся желанию фыркнуть, потому что Стив так пристально пялился на него, будто собирался прожечь дыры в его рубашке. Вслух он сказал: — Он уже в пути. Соколиный глаз: Никто не пишет P.S. в смс, старик. Каждый раз Стиву говорю. Зимняя угроза: Как мне туда попасть? Соколиный глаз: Спроси Джарвиса. Когда Баки не ответил, Клинт отложил телефон. Идиотский Стив наконец-то отвернулся, и, к счастью, всего через несколько минут дверь распахнулась, и вошёл Барнс. На нём были чёрные брюки-карго с ошеломляющим количеством карманов (и тем не менее всё же неприлично обтягивающие бёдра и задницу), чёрные берцы и бело-голубая футболка с принтом под расстегнутой чёрной толстовкой. Ладони он держал в карманах, полностью скрывая металлическую руку. Волосы были забраны в неряшливый пучок, однако несколько слишком коротких волосков всё же лезли ему в глаза. Стив пялился, но Баки выглядел расслабленным. Ноздри альфы раздувались, когда он втягивал воздух, но Барнс вообще не реагировал. Никакого протеста, никаких признаков недовольства. Клинт понятия не имел, была ли это только маска: судя по рассказам Наташи, реакция должна была быть полностью противоположной. Однако Клинт обнаружил, что может оценить чувство стиля Барнса. В этой комнате собрался дуэт «чем теснее, тем лучше». Иногда Клинт смотрел на Стива и думал, что, может, стоит носить с собой запасную одежду на случай, если одна из футболок Стива вдруг испустит дух и лопнет. — Я здесь, — объявил Баки, лениво махая им живой рукой. — Баки, — серьёзно сказал Стив, и Клинт поморщился, когда узнал не только Голос Кэпа, но и Лицо Кэпа. — Нат выполняет миссию с Клинтом и нуждается в некоторой поддержке. Ты не против? Технически это миссия ЩИТа. — Какая миссия? — спросил Баки. Стив посмотрел на Ташу. — Передача информации, — ответила она, положив обе ладони на стол переговоров. — Я встречаюсь со своим агентом. Буду одна, но я не доверяю этому парню. В планах было просто взять Клинта, но кое-кто, — она убийственно глянула на Клинта, и тот скорчил ещё одну гримасу, — настоял, что нужно стороннее мнение. — Моё мнение, — сказал Стив, — подключить тебя. Клинт ожидал, что Барнс будет протестовать. Судя по тому, что Наташа и Стив поведали ему о Барнсе в «Трёх сёстрах», тот хреново относился к ЩИТу. Удивительно, но Барнс просто быстро оглядел их, шагнул в комнату и занял место за столом. — Прикрытие? Конечно, — сказал Барнс, усаживаясь в ближайшее кресло. Взглянув на Стива в ожидании дополнительных инструкций, Клинт успел увидеть в его глазах неприкрытое удивление, прежде чем он взял себя в руки. — Снайперское прикрытие, — медленно сказал Стив, — надеюсь, только это. Если что-то пойдёт не так, то остановишь всех, кто побежит на юго-восток, северо-восток или юго-запад, — двинувшись к голограмме, он указал на красную точку на больнице. — Думаю, тебе будет лучше здесь. И Таша, и Клинт посмотрели на точку, а затем снова на Стива. Эта позиция была наиболее близка к гражданским. Стив их взглядов не заметил, полностью сосредоточившись на Баки. Клинт посмотрел на Барнса и обнаружил, что тот хмуро изучал дисплей. Потом тот заметил, но Клинт задался вопросом, понял ли вообще омега полный смысл решения Стива разместить его там. Это означало, что Стив доверял ему много жизней. — Место для встречи реально дерьмовое, — сказал Барнс, всё ещё хмурясь. Клинт знал (теоретически), что у парня почти семьдесят лет боевого опыта, но трудно было в это поверить, глядя на его лицо. Он и на тридцать не выглядел. — Так я и сказал, — решительно согласился Клинт. — А я сказала, что не я его выбирала, — раздражённо повторила Наташа. — Мы работаем с тем, что есть, — заявил Стив. — Барнс охватывает половину площади. Бартон другую. Никто не сможет войти и выйти незамеченным. Минимум людей, максимум охвата. Клинт не мог не гордиться тем, что Капитан Америка так верил в него. Не то чтобы он признался в этом вслух. Таша бы не позволила ему жить спокойно. — В какое время проходит встреча? — Я договорилась с ним на полдень, по плану сегодня. Ухмыльнувшись, Клинт кивнул Таше. Вот это его девочка; она серьёзно восприняла все его уроки о том, как лучше обеспечивать прикрытие. В полдень солнце не будет бить ему в глаза — или Барнсу, независимо от расположения. — Время ланча, много гражданских, — отметил Барнс, — будет трудно обнаружить возможные угрозы. — Вот почему ты им нужен, — сказал Стив. — Будут те же коммуникационные устройства, которые мы использовали в «Трёх сёстрах». Тони разработал для тебя снайперское снаряжение; у тебя будет час, чтобы со всем разобраться. Ухмыльнувшись, Клинт сказал: — Ради этого снаряжения Стиву пришлось пообещать Тони обнимашки и минет. Покраснев до корней волос, Стив поспешно возмутился: — Не делал я этого. — Оу, — проговорил Клинт, — а вот и Стиви. С возвращением. Я потерял тебя во всем этом патриотическом блеске. Барнс откинулся в кресле. Внешне он всё ещё был расслаблен, но что-то в нём изменилось. Теперь его взгляд был резким, сфокусированным на Стиве. Клинт понял, Барнс не оценил шутку, но со Стива нужно было сбить немного патриотического долга. — Это была шутка, Угроза, — громко сказал Клинт. — Когда Стив надевает Лицо Кэпа, от него нужно избавляться. В противном случае, — саркастично сказал он, — он его и после миссии не снимет. — Заткнись, — заворчал Стив. Затем он также быстро снова надел своё грёбаное лицо и посмотрел на Барнса, не встречая его взгляд. — Ты ещё тут? У тебя не так много времени на подготовку. — Ты идёшь? — спросил Барнс, его голос был необычайно тих. — Отпуск, — твёрдо сказал Стив, скрестив руки. Клинт поклялся, что Барнс выглядит разочарованным. — И ты просто доверяешь мне свою стаю? Стив смягчился, добровольно прикасаясь к Барнсу и выдерживая его взгляд. — Да, — ответил Стив, чётко и уверенно, — да. Клинт чувствовал себя зрителем какой-то романтической комедии. Только кучи поющих птичек недоставало, и был бы идеальный момент признания в любви для какого-нибудь диснеевского фильма. Не то чтобы Барнс или Стив выглядели так, будто собирались признаться в своих чувствах. Неееет, это было бы слишком просто. Упрямые идиоты, мать вашу. Баки почему-то с ещё более сложной мордой уставился на Стива. — Могу я… поговорить с тобой? Минуту? Наедине? Клинт был свидетелем быстрой вспышки эмоций на лице Стива. Сначала тревога, затем желание, затем надежда, а закончилось всё всплеском ужаса, страха и упрямства. Затем он вытащил своё «Капитан Америка разочарован в тебе» лицо. М-да, поговорить — для этих двоих что-то запредельное. — У тебя мало времени на подготовку. Это новое снаряжение, Бак. Ты хорош, но это новое снаряжение, и кто знает, что наворотил с ним Тони. Клинт подумал, что если бы Стив мог, то вытолкнул бы Баки из дверей и умчался куда подальше. Однако теперь Таша надела убийственное лицо и смотрела на Стива. Барнс тоже упрямо пялился, сжав челюсти и выпрямив спину. Самое время выметаться. — Пойдём, Барнс, — сказал Клинт, поднимаясь, — я отведу тебя повидаться с Тони. Мгновение Барнс смотрел в глаза Стиву и выглядел так, будто хотел запротестовать. Затем он встал, резко развернулся и вышел из комнаты. Клинт спешно отсалютовал Кэпу и, кивнув Таше, последовал за ним. На середине коридора (Стив ещё мог их слышать) Клинт спросил: — О чём ты хотел с ним поговорить? Барнс поглядывал на него уголком глаза, неуклонно идя и сохраняя зрительный контакт. Он молчал до тех пор, пока они не вышли из зоны слышимости Стива, и это был неплохой план. Так держать, Барнс. — Стив избегает меня, — вдруг сказал Барнс, когда Клинт решил, что он ничего не скажет. Омега вытащил металлическую руку из кармана толстовки, чтобы выказать своё разочарование обеими руками. Клинт позволил своим глазам беспомощно разглядывать серебристый блеск металла. Рука была такой невъебенно крутой. Он бы от такой не отказался — ну, знаете, если б не пришлось сначала терять свою. — Слышал, — медленно сказал Клинт, — вы двое конкретно посрались. — Это не должна была быть ссора! — громким рычащим голосом запротестовал Барнс, заставив нескольких проходящих мимо людей подпрыгнуть. Клинт побаивался, что Барнс перестанет принимать подавители. Казалось, он уже вот-вот потечёт, и Барнс был эмоционально нестабилен, как омега, близкий к течке. Клинт правда надеялся, что он этого не сделает. Если брать во внимание реакцию Стива на его запах, то с этим он бы справился не слишком хорошо. — Эй, эй, — быстро сказал Клинт, вскидывая ладони вверх. — Я ни на чьей стороне. Просто делаю заявление. Баки зарычал — это было в лучшем случае нехорошо. — Я просто хотел поговорить с ним, — вдруг сказал Барнс. — Почему ему нужно быть таким упрямым? Клинт фыркнул. — Горшок встретил чайник. Кроме того, это вроде как вся суть Стива. Или Капитана Америки, — он хлопнул в ладоши. — Это сбивает с толку. Барнс двигал головой и спиной, как обиженная кошка. — Я совершенно адекватен! — Ты пытался придушить меня бёдрами в вентиляционном лазе, — съязвил Клинт. — Знаешь, кто лазает по вентиляции? Психи. Знаешь, откуда я знаю? Я лазаю по вентиляции. — Я просто хочу поговорить с ним, — обиженно повторил Баки. Судя по его виду, если бы рядом лежала банка, он бы её пнул. Клинт состроил гримасу, чувствуя, как сжимается сердце от прилива симпатии к нему. — Это же Стив, — предложил он, — он придёт. Может, ему просто нужно немного пространства. — Ты прав, — вдруг воспрянул духом Барнс. — Он не может прятаться вечно. От этого заявления у Клинта появилось нехорошее предчувствие, и он открыл рот, чтобы остановить растущий поток суперсолдатского энтузиазма. Вот только шанса что-либо сказать ему не дали, потому как Барнс продолжил: — В конце концов я выкурю его из норы, — Барнс хлопнул Клинта по плечу с такой силой, что тот споткнулся. — Спасибо! С тем же плохим предчувствием Клинт уставился на быстро уходящего омегу. Кажется, он дал нестабильному ветреному суперсолдату новую цель в жизни — преследовать Стива. Вот только проблема Стива заключалась в том, что чем сильнее на него давишь, тем сильнее он злится и упрямится. Если хочется чего-то добиться от Стива, то последнее, что нужно делать — пытаться на него давить. — Ой, бля, — пробормотал Клинт.