Багиры

Нефрит хотел бы, чтобы их с Макото утро началось по-другому: возможно, сложись все иначе, если бы они встретились при других обстоятельствах и прожили другие жизни, они бы бесконечно долго валялись в пропитанной теплом их тел и солнцем постели, занимаясь любовью, беззаботно смеясь и болтая ни о чем, наспех позавтракали бы приготовленным Ли завтраком (на самом деле, он, между прочим, тоже любит готовить, пусть и на житейском уровне), а потом до ломоты в ногах шатались по улочкам незнакомого города, чтобы снова загореться острым, безудержным желанием остаться наедине и запереться в своей комнате от всего мира. Но это утро, увы, было не таким. Оно впилось в виски Нефрита безжалостным приступом головной боли, и, чтобы дать себе надежду оклематься в ближайший час, Ли пришлось выпить две таблетки вместо одной. Под глазами залегли тени полубессонной ночи, а шею ломило из-за комковатой подушки, на которой он отключился в какой-то ужасной позе, почти сделавшей его калекой. Когда Нефрит вышел из своей комнаты, меньше всего ему хотелось строить из себя счастливого и довольного всем человека, однако усталость и досада забылись сами собой, стоило ему закрыть за собой двери ненавистной спальни. В гостиной было кристально чисто; словно умытая солнечным светом, бьющим из открытого настежь окна, впускающего шум узких, облепленных низкорослыми домиками улочек и легкий освещающий ветерок, комната выглядели так, будто никаких постояльцев в ней не было и в помине. По крайней мере, Нефрит не наблюдал ни одного признака вчерашнего запоздалого ужина, да и вообще, создавалось впечатление, что кто-то заботливо и тщательно прошелся по всем возможным поверхностям влажной тряпкой, аккуратнее сложил журналы, удобнее пододвинул торшер. Ли машинально посмотрел на наручные часы: 7:02. Он привык не залеживаться в кровати, даже если на работу нужно было к обеду или позже: любил утреннюю пробежку и зарядку, часто ходил до поездки в офис в спортзал. Но до чего же ранние пташки эти местный горничные! — Выспался? — Макото, как ни странно, вышла вовсе не из своей спальни, а появилась из входной двери, и в руках у нее был поднос с чашками и пиалами. Кроме того, Кино выглядела неприлично бодрой и полной энергии. А еще — Нефриту стало слегка не по себе от крамольности своих мыслей — невозможно уютной, почти такой, какой он представлял ее совсем недавно: в свободной клетчатой рубашке насыщенного малинового цвета и коротких джинсовых шортах, открывающих длинные, сильные ноги, на которые Нефрит, пусть у него и тысячу раз раскалывалась голова, просто не мог не обратить внимания. Спокойная. Раскованная. Будто сошедшая из его видений о другой жизни, где между ними не было всего, чего они успели наворотить. «И с чего она вбила себе в голову, что нам не по пути?» — Ну-у… — неопределенно протянул Неф вместо этого, вопросительно приподняв брови, и Мако верно прочитала выражение его удивленного лица, но, слава Небу, была не в состоянии узнать, что на самом деле крутится в его воспаленном недосыпом и фантазией сознании. — Я встаю в пять, — чуть свысока ухмыльнулась Кино, весьма довольная произведенным эффектом, и поставила поднос на журнальный столик. — Готовлю для «багир» завтрак, составляю меню и лист продовольственных закупок. В общем, заведую пищеблоком. — А я еще удивлялся, что ты спозаранку в библиотеку ходишь, — покачал головой Нефрит с явным уважением, только тут вспомнил о головной боли и невольно, коснувшись виска, поморщился. — Я, пожалуй, выйду на пару минут на улицу, не составишь компанию? — Тут есть балкон. Вчера как-то не до детального осмотра было, не заметили, но, если хочешь, можем позавтракать прямо там. — Скоро буду. Нефрит быстро скрылся в ванной, залез под контрастный душ, а потом растерся полотенцем, и тело привычно благодарно заныло, на несколько минут отодвигая прочь ночные неприятности и их последствия. Конечно, пробежка подействовала бы лучше, но мужчина не хотел заставлять Макото ждать: она и так старалась изо всех сил. Навела порядок, позаботилась о завтраке и, превозмогая себя, общается с ним как ни в чем не бывало, хотя Нефрит прекрасно понимал, что ей это дается непросто. Но Мако слишком великодушна, чтобы заботиться о собственном душевном комфорте, слишком жертвенна по своей природе. Вот и опекает того, к кому не питает симпатии, кого даже не хочет видеть, не то что впускать в свою жизнь. Просто она выше всех этих мелочных обид. Она и этого урода бывшего наверняка простит, когда остынет. Нет, вряд ли подпустит (это для «багир» табу), но и зла желать не станет. Чудесный способ «взбодриться». Так держать, Нефрит Ли. А раньше, между прочим, утренняя рефлексия ему помогала. В последний раз взглянув на себя в зеркало с самой кислой миной, чтобы оставить ее там навсегда, Ли покинул ванную и сразу направился на балкон, узкий выход на который был прикрыт многослойной тюлевой занавеской и потому не бросился мужчине в глаза. Макото уже сидела на дальнем от двери пластиковом стуле, с трудом уместив под ним ноги, вытянуть которые не было никакой возможности, так балкончик был мал. На шатком пластмассовом столике стоял поднос с завтраком, заняв почти всю поверхность; но, несмотря на сомнительные удобства, Ли как можно аккуратнее протиснулся на свой стул и с удовольствием втянул прохладный, еще не успевший раскалиться от солнца воздух. Нефрит уже и забыл, что бывает так тихо, хотя сам предпочел квартиру в квартале Эбису более шумным и активным районам Токио. Мужчина считал себя городским жителем, однако детство в пригороде, среди собственного сада, любовно охраняемого им и матерью, а также ревностное внимание Сэцуко к эстетическому воспитанию сына, видимо, наложили на него слишком сильный отпечаток, и Ли зачастую имел потребность побыть наедине, потребность созерцать. Устав от встреч, разговоров и суеты, он время от времени брал несколько дней за свой счет и посвящал их одиночеству и неспешным прогулкам. Посещал парки, музеи, открытые лекции и галереи, спокойно обедал и завтракал в любимых ресторанах, ходил на ретроспективные показы культовых кинолент, поэтические вечера и художественные мастер-классы, в общем, туда, где в ранней юности бывал лишь по строгому настоянию матери, а теперь открыл для себя путь к душевному и физическому равновесию. Зачастую такие выходы заканчивались новыми знакомствами и приключениями, но Ли все равно считал эти перерывы днями «для себя». Поэтому и жилье он приобрел себе соответственное, такое, где, с одной стороны, можно было огородиться от ежедневных нагрузок, а с другой, в считанные минуты оказаться в гуще столичных событий — довольно скромная по масштабам, но зато продуманная до мелочей квартира на тридцать шестом этаже в самом мирном квартале района Сибуя. Сегодня, даже если брать в расчет все переживания и предчувствия, был день «для себя». Внизу переговаривались редкие прохожие, начиналась повседневная рутина со всеми этими хлопаньями дверьми, шорохами, лязганьями и скрипами. В окнах непривычно низеньких трехэтажных домиков, слепленных между собой, просыпалась жизнь, и это почти ритуальное постоянство, абсолютно равнодушное к Нефриту, его появлению и проблемам, невольно навевало успокоение. — Волнуешься? — голос Кино, кажется, звучал сочувственно, она явно была готова снова кинуться к нему со своей заботой, что было приятно, однако Нефрит вовсе не собирался давить на жалость. Не собирался строить из себя жертву. Быть здесь — его выбор. — Нет, — почти честно признался мужчина, отпивая из чашки зеленый чай. Конечно, Ли не спал практически целую ночь, занимаясь самоедством и проигрывая в голове все возможные ситуации, даже те, которые уже произошли. И все еще не знал, как отреагирует на его визит Нару, да и отношения с Макото отношениями назвать все еще затруднительно — так, хлипкий, неловкий мир. Но в этот момент Неф пользовался своим умением отстраниться от переживаний, дать происходящему происходить и справляться с проблемам постепенно, по мере появления. Мако — это сложно. Это то, с чем нельзя разбираться впопыхах. Сейчас нужно решать другие вопросы. — Если интернет не врет, Нару учится во вторую смену, так что, если поторопимся, успеем до занятий. — Как скажешь, — в ее тоне все еще сквозило сомнение, и Ли не удержался: — Спасибо, что поехала. Не знаю, что бы я ощущал, если бы отправился сюда один. А тут — такая группа поддержки, да еще и со схожими биоритмами, — усмехнулся он, и они синхронно отпили из своих чашек. — Если в сложившейся ситуации в принципе можно чувствовать себя хорошо, то я чувствую себя именно так. Тихое утро, медно-рыжие от солнца кудри симпатичной девушки, зеленый без сахара чай и отпустившая головная боль — не лучший ли зачин для нелегкого дня? Макото кинула на него настороженный, внимательный взгляд, однако, видимо, безмятежный вид Ли ее все-таки убедил, морщинка на девичьем лбу благодушно разгладилась, и Нефрит в который раз за это короткое утро поймал себя на мысли, что эта девушка будто ожила из его мечтаний. — Я думала, ты соня, — ухмыльнулась Мако, заметно расслабленно откинувшись на спинку стула, и та угрожающе скрипнула, заставив Кино подобраться. — А еще лентяй, кутежник и ловелас, — закатил глаза Неф, опуская в рот палочки с рисом. — А что, нет? — Вы крайне строги ко мне, мисс, — склонил голову Нефрит, осуждающе указав на нее освободившимися палочками, — к вашему сведению, моя матушка с детства приучала меня вставать рано, и если бы это был самый обычный день, то, вероятно, вы бы не застали меня дома. — Ну и где же вы бы были? — решила подыграть ему Кино, слегка подавшись вперед, и это выглядело неожиданно кокетливо с ее стороны. — На утренней пробежке, а потом, возможно, в спортзале, если позволяет время, — принялся важно перечислять Нефрит. — Затем холодный душ, завтрак, сборы на работу. Кофе, как правило, в пути — люблю напитки из Sarutahiko Coffee, в крайнем случае можно купить что-то около офиса или в автомате. Если нет утренних встреч, то разбираю документацию, составляю сметы или помогаю Джедайту с его обязанностями, он у нас заправляет клиентурой и стройматериалами, я — рабочими и поставщиками, но, в общем-то, недаром же мы делим один кабинет — взаимодополняемы и взаимозаменяемы. Существуем в тандеме, так сказать. Джед занимается теми, кто нуждается в наших услугах, я — теми, кто эти услуги будет предоставлять. И в этом, я тебя уверяю, без сюрпризов мы не обходимся: люди уж так устроены, что ненадежны, так что стресс и вредные условия труда — в комплекте. — Вы, безусловно, занятой человек, мистер Ли, — напыщенно изрекла Макото, — что не мешает вам маяться дурью. — Привык существовать в условиях ненормированного рабочего графика, а потому место и время дури должно быть всегда, — отсалютовал чашкой Неф. — Ну а пригласить на встречу красивую девушку — это вообще не дурь. Ну вот, опять съехал. Ведь зарекся же не смешивать все проблемы разом! — Кажется, ты торопился к Нару, — в тон его мыслям пробурчала Кино, отпрянув и демонстративно развалившись в кресле. Она так смешно смущается, эта Макото Кино. Боевая Макото Кино. Независимая Макото Кино. Забавная и… милая со вспыхнувшей шеей и щеками, острыми иголочками с силой отведенных зеленых глаз. Но не время. Не время. — Только тебя и жду, — невинный взмах ресницами. — Спасибо за завтрак. На этой ироничной ноте Нефрит предпочел капитулировать в свою комнату, попутно захватив с собой опустевший поднос. Собирался машинально: джинсы, молочно-белая рубашка с привычно закатанными рукавами, начищенные до блеска туфли, несколько взмахов щетки по волосам, солнечные очки. Ли несколько раз повернул лицо туда и обратно, оценивая свое отражение в узком зеркале коридора. — Девица на выданье. — Что? Но он все расслышал. Макото, одетая в темно-голубое платье спортивного кроя с отложным воротничком и расстегнутыми до верха груди пуговицами, стояла в дверном проеме своей комнаты, опершись о косяк плечом, и в ее взгляде было столько издевки и иронии, что Неф не мог не покрутиться перед зеркалом еще хотя бы раз — подемонстративнее. Взаимные пикировки и подчеркнуто дружеский настрой — прекрасный способ скрыть неловкость и напряжение. Пожалуй, самый лучший вариант в сложившейся обстановке, и здорово, что они оба это понимают. — Хочу, чтобы сестричка восхитилась. — Сильнее, чем ты собой восхищаешься, восхищаться нельзя. — И все же я рискну. Чудесно выглядите, мисс Кино. — Да куда уж мне до вас!.. — проворчала Макото, тем не менее, весьма стеснительно. Когда Мако и Нефрит вышли из отеля, почти как ни в чем не бывало, солнце вовсю пекло, и даже пять минут пути заставило их взмокнуть от жары или — Неф упрямо отодвигал эту мысль — волнения. Маленькие скромные домики были похожи между собой, как грибы, однако Ли быстро нашел нужное здание, и они с Макото молча поднялись на второй этаж и встали напротив старомодной крашеной деревянной двери. Странный момент. В них больше нет собранности, нет показного и настоящего спокойствия. И когда Нефрит снимает солнечные очки и бездумно кладет их в задний карман джинсов, пальцы Кино стискивают его ладонь. Всё неожиданно оказалось слишком быстрым. Нефрит коротко постучал в двери, и какая-то часть его сознания хотела, чтобы дома никого не было, однако изнутри раздалось бодрое «Сейчас!» и шлепанье босых ног, прямо в такт ухающему сердцу. Секунда, две, три… На пороге оказалась невысокая девушка в коротких шортах и красной футболке, чуть младше на вид, чем ожидал Ли. Почти еще девочка, по-прежнему маленькая рядом с ним, хрупкая и невысокая, никакого намека на занятия единоборствами. Что сразу бросилось в глаза — это короткие каштановые кудри, прихваченные на макушке желтой лентой, едва ли не такие же, как у него, только чуть рыжее. Ярче. С медово-медным отливом — почти как у Макото на солнце. И радужки — серые, не синие. Он ошибался. А вот Нару, похоже, нет. Она смотрела на него, затаив дыхание, распахнув глаза, нелепо и по-детски приоткрыв рот, и, кажется, никак не могла взять себя в руки, и винить ее за это было трудно. Помнит ли она его? Помнит ли тот единственный раз, когда видела своего сводного брата? Ожидала ли, что они встретятся вновь? Не ожидала. Неф не нуждался в ответе на этот вопрос. — Нару Осака? — хрипло спросил Нефрит, хотя прекрасно знал, кто перед ним. Девушка кивнула, прислонившись к косяку двери и как-то по-птичьи положив одну ступню на другую. На Мако она даже не смотрела. — Меня зовут Нефрит Ли… я… Я ваш брат. Вы меня помните? Несколько секунд Нару по-прежнему молчала и лишь потом перевела медленный взгляд на Макото, однако, видимо, так и не поняла, кем она может ей приходиться, и снова посмотрела на Нефрита. Пристально. С подозрением и еще чем-то, что Ли не успел как-то охарактеризовать. Из глубины квартиры к ее ногами присеменил старый толстый мопс и, высунув розовый влажный язык, плюхнулся прямо ей на пальцы и с любопытством уставился на неизвестных, однако девушка не обратила на это никакого внимания. — Зачем вы приехали? — недружелюбно спросила Нару, выпрямляясь. Приглашать гостей в дом она, видимо, не собиралась, и это заставило Нефрита вздохнуть. — Познакомиться, — его ответ показался особенно нелепым в создавшейся атмосфере. Никакого знакомства Нару вовсе не хотела, это было слишком очевидно, слишком… в лоб. Нефрит думал, что будет готов к этому, но оказалось, что это вовсе не так. — Если вы пришли по поручению отца, то мне ничего от него не надо, — запальчиво заявила Нару, и в этой фразе было столько подготовки, бравады и обиды, что невольно смягчило Нефа. Заставило его почувствовать, что ему… жаль? — И вообще, — она яростно сняла с ушей серьги — два пронзительно-бирюзовых камушка — и тряхнула их на ладони, видимо, не решаясь взять брата за свободную руку, — пусть он… пусть… — Его давно нет в живых. Нару, уже набравшая в рот побольше воздуха, чтобы наконец высказать всё накопившееся за долгие годы, промолчала и опустила ладонь. Это ужасно — знать, что ненавидеть больше некого, Ли понимал это по себе. Ненавидеть. Ждать. Желать увидеть больше всего на свете. — Сколько? — выдохнула она. — Почти семь лет. Лишь по одному ее выражению лица Нефрит понимал, что девушка подсчитывает, сколько раз она обращалась к тому, кто никогда бы ей не ответил. — А вы? — кивнула она на Мако. — Я… я просто друг Нефрита, — потерянно проронила Кино, беспомощно глянув на Ли, и тот ободряюще сжал ее ладонь, хотя сил, если честно, не было никаких. — А я уж испугалась… — горько скривила губы Нару, и Ли понимающе покачал головой: — Быть может, есть и другие дети капитана Ли, но мне о них ничего неизвестно. — Обо мне вам тоже ничего неизвестно, — огрызнулась Нару, и Нефрит поймал себя на мысли, что краснеет она точно так же, как он — только скулами, а потому совершенно пропустил мимо ушей ее негодование, — и я не понимаю, зачем вы пришли. После того, как мама съездила к вам домой, он вычеркнул нас из жизни, бросил, и ваши непонятно откуда взявшиеся благородные порывы мне неинтересны. Удивительно, но Нефрит не почувствовал ни грамма злости. Ни против этих гневных слов, ни против нахмуренных бровей и сжатых в полоску губ — тоже расчерченных ровно так же, как и у него. Он уже пережил этот протест и ярость, и ничего, кроме сочувствия, они не вызывали. Ему хотелось бы сказать Нару, что она в этом не одинока, и он тоже бунтовал, ненавидел, мучился, горько отравлял свою жизнь, терзаясь обидой за себя и мать, мыслями, что отец предпочел им другую семью. Предал. Однако сейчас Нару не услышала бы Нефа — слишком глубоки раны. Ее сознание еще не окрепло, а заставлять ее силой Нефрит не был готов. Для всего нужно время. Осознание. Принятие. И Ли дал сестре достаточно поводов для размышления. Дал выбор. — Ничего благородного, — грустно улыбнулся Неф, и его реакция, судя по всему, смутила девушку, — у меня и мамы никого больше нет, и мне подумалось… наверное, это было ошибкой. Я прошу прощения за неосторожное вторжение в вашу жизнь, я вовсе не хотел вас побеспокоить. Макото, нам пора. Кино смотрела на него с непониманием: «Что? Ты так и уйдешь? Сейчас?» И Нефрит кивнул. Да, уйдет, да, сейчас. Он не будет ругаться, выяснять отношения у порога, не будет доставлять хлопоты. Быть может, если Нару пожелает, они еще встретятся, но уже не как враги. Он хотел увидеть сестру и увидел, убедился, что она жива, здорова и, кажется, не нуждается, хотя и живет скромно. И он бы хотел иметь такую младшую сестру. Поклонившись растерявшейся Нару, Нефрит стал спускаться с лестницы, и Макото последовала за ним. Он телом ощущал ее сопереживающий взгляд, но это не уязвляло. Наоборот, в этом, кажется, была какая-то особая сила, сила поддержки, чувство, что он вовсе не один. — Я думаю, у нее все будет хорошо, — вполне спокойно улыбнулся Нефрит, выходя на солнце и надевая очки. Улица встретила его равнодушно-суетливой возней, и на душе стало легко и немного грустно: жизнь продолжалась, и Ли был способен это оценить по достоинству, как бы не было трудно. — Ты за этим приехал? — Мако, кажется, все еще была удивлена; наверное, привыкнув к напористости Ли, она представляла эту встречу совершенно по-другому. Она — прямолинейна, ей нужно достучаться; он — интуитивен и, на самом деле, привык надеяться на случай. Ли нравилось, что это доступно его пониманию. Нефрит осторожно погладил тыльную сторону ее ладони, однако руки не отпустил. — Я не могу заставить ее радоваться моему появлению. — Ты мог бы попытаться объяснить… — Она поймет сама, вот увидишь. Нефрит и правда в это верил. Просто потому, что все эти годы Нару носила подаренные отцом серьги, просто потому, что у нее так удивительно распахнуты серые глаза. И потому, что ему так хотелось. Нефрит легко отпускал людей, но были и те, расставание с которыми он не представлял, и Нару неожиданно и прочно встала в ряды этих людей. Лишь фактом своего существования. Только бы ей довелось это узнать!.. И Мако узнает. Непременно.