Вперед в прошлое

Следующие несколько недель сливались в одну. Белль спала, читала, ела, занималась магией… и снова по кругу. Она не испытывала нужды в чисто бытовом плане — еда, вода, возможность принять маленькую ванну, расположенную в углу за ширмой, справить нужду — всё это Белль и сама уже научилась наколдовывать себе. Хотя это и требовало от неё большой концентрации и усилий, но это была одновременно и хорошая практика, так что единственное, на что девушка могла пожаловаться, была скука. Но стоит отдать должное Зосо: он часто навещал её, приносил новые книги, хотя Белль не посмела бы его об этом просить. Сначала он заглядывал всего на минутку и в такие моменты бывал раздражённым и вообще несносным, да и Белль отвечала ему тем же, маясь в своем заточении и тоскуя по Румпелю. Но постепенно и она, уставшая от своей изоляции и готовая потерпеть даже самое вредное в мире живое существо рядом; и Зосо, ощутивший в ней перемену, стали всё дольше разговаривать, засиживаясь до поздней ночи. Сперва их разговоры были сугубо деловыми: Зосо помогал Белль отрабатывать новые заклинания, наконец-то научил её вызывать огонь; но постепенно они стали говорить на темы отвлеченные от магии: Белль рассказывала Зосо о будущем и своих книгах, а он — о том, что повидал за свою довольно насыщенную жизнь. Однажды он явился к Белль, весь покрытый кровью. Его одежда, лицо, руки — всё было заляпано подсыхающими бурыми каплями. Белль в ужасе подскочила к нему: — Что случилось? Ты ранен? — она в ужасе уставилась на Тёмного, но его лицо было похоже на застывшую маску. Он смотрел на девушку со странным выражением, будто едва узнавая. Не дождавшись ответа, Белль потянула его на табурет возле печи, удивляясь, что Тёмный охотно последовал за ней, словно находясь под гипнозом. Девушка зажгла побольше свечей, принесла тазик с водой и чистую тряпку. Присев на корточки перед Зосо, она оттёрла присохшую кровь с его лица, а затем с рук. Облегчённо вздохнула, не увидев никаких повреждений на его коже, хотя и знала, что едва ли вообще возможно нанести рану Тёмному. Румпельштильцхен однажды, красуясь перед своей принцессой, голой рукой обхватил лезвие острого клинка, и даже царапины при этом не осталось. Значит, это кровь кого-то другого, кого он убил? Белль беспокоила неподвижность и молчание Зосо, и, желая его немного растормошить, она сказала со смешком: — Может, снимешь свой плащ? Кровь лучше всего оттирать, пока она ещё не въелась в ткань. У меня в этом деле, знаешь ли, большой опыт… Девушка расстегнула застёжку и стянула плащ, а Зосо всё так же неподвижно сидел, глядя куда-то за пределы этих стен. Белль наколдовала холодной воды в тазик и принялась за работу, тихонько напевая. В комнате было тепло, пахло свежесваренным грибным супом; в окно мерно постукивал дождик. Когда Белль закончила оттирать плащ и повесила его на верёвку за печкой, то услышала тяжёлый вздох. Зосо поднялся с табурета и подошел к ней. — Извини, что напугал тебя, — твёрдо сказал он, в кои-то веки не кривляясь. Это было первое извинение, которое Белль от него услышала, хотя именно сейчас это было совсем ни чему. Она удивленно посмотрела ему в лицо: — Тебе не за что извиняться. Ты… всегда можешь приходить ко мне, — несмотря на все их разногласия, Зосо спас ей жизнь. Меньшее, что может сделать для него Белль, — это побыть рядом, когда ему паршиво на душе. В ответ Зосо кивнул, и что-то похожее на улыбку скользнуло по его губам. — И откуда же у тебя такой опыт с пятнами крови? — спросил он насмешливо, уже в своей обычной манере. — Часто отстирывала фартуки после пыток пленников Тёмного Замка, — мило улыбнулась девушка, забавляясь его удивлением. — Тебя вообще не беспокоит, откуда взялась эта кровь? — серьёзно спросил он, указав на оставшуюся после стирки бурую воду в тазу. Белль устало посмотрела на него, как на неразумное дитя: — Ты — Тёмный; я понимаю, что это следы убийства. И меня это беспокоит, только если это был твой выбор убивать. Но что-то мне подсказывает, что сегодня это не так. Она испытующе посмотрела на Зосо, а тот впервые стушевался перед этой маленькой принцесской. Порой он забывал, что когда-то она уже выбрала любить Тёмного со всем, что его окружает, так с чего ей осуждать его? — Ты права, сегодня это не так… — Зосо немного помолчал и горько продолжил: — Сегодня делали очередной набор призывников. Несколько мальчишек попытались сбежать. Меня попросили сделать показательную казнь в назидание остальным. Покрасочнее… поярче… да ещё на глазах их родителей… — он говорил с таким отвращением, что у девушки перехватило дыхание от ужаса. Внутренне содрогаясь, Белль подумала, что, будь она там, её бы тоже убили, потому что молча смотреть на казнь она бы просто не смогла. — А почему герцог не хочет остановить войну? Ведь ты можешь это сделать одним махом, прекратить весь этот кошмар. — Ему невыгодно. Это большая политика, в которой замешаны большие деньги. А деньги всегда важнее, чем жизни простых людей, — ответил Зосо так просто, как будто отправлять людей на верную смерть ради наживы — самое обычное дело. Белль помолчала, но всё-таки решила задать вопрос, который давно крутился у неё на языке: — Зосо, а когда я достану для тебя кинжал… и ты сам будешь решать… Ты остановишь войну? Какое-то время он молча смотрел на нее внезапно почерневшими глазами, а потом медленно сказал: — А зачем мне это делать? От людей я добра никогда не видел, да и они от меня. Становиться вдруг рыцарем в сияющих доспехах — не по мне. И потом… какое-то время кинжал всё равно будет у тебя в руках, и ты сама сможешь приказать мне это сделать… — Ты как-то сказал, что подстраховался на этот счёт, — осторожно ответила девушка. — Верно. Оставишь кинжал себе — и твой прядильщик вместе с мальчишкой умрут. И кинжал тут тебе ничем не поможет. Но с другой стороны, — Тёмный обошёл девушку, как хищник вокруг жертвы, — может в тебе достаточно героизма, чтобы пожертвовать их жизнями ради многих других? Белль не понимала, какой ответ он ожидал от неё услышать. Обречь одних невинных на смерть взамен жизни других — тут не может быть выбора в принципе. И не важно, идёт речь о двух людях или о сотнях. Однажды она пожертвовала собой ради спасения народа Анволии, но это была её собственная жизнь и её право так поступить. Даже если бы Румпельштильцхен заживо сдирал с неё кожу по кусочку каждый день её пребывания в Тёмном Замке, она бы не пожалела о своём решении. Но то, что говорил Зосо — совсем другое дело. Испытывал он Белль или предоставлял возможные варианты? — Нет ничего героического в убийствах, уж ты-то должен это знать, — твёрдо вымолвила она, поворачиваясь так, чтобы быть лицом к лицу с Тёмным, и, глядя ему в глаза, продолжила: — Я не собираюсь использовать твой кинжал. Я лишь надеялась, что остановить войну, которая и тебе самому отвратительна, для тебя окажется важнее мести всему человечеству. Я не хотела тебе приказывать — я хотела тебя об этом попросить, если ты ещё видишь разницу… Белль говорила от всего сердца, и её дыхание к концу речи немного сбилось. Она боялась реакции Зосо на свои слова; боялась, что он всё-таки заставит её выбирать; боялась, что снова ошиблась и человеческое в Тёмном всегда уступает место Тьме. Всегда… Поэтому она опустила глаза и молча ждала его ответа. Однако его не последовало. Белль посмотрела вокруг, но Зосо в комнате уже не было. А значит, вопрос выбора остался висеть в воздухе. Или нет? Долгое общение с Тёмным научило девушку быть внимательной к формулировкам. Он сказал: «если оставишь кинжал себе, то Румпель и Бэй умрут», но если он вновь потеряет власть над кинжалом или кто-то перехватит его на пути от Белль к Зосо, что тогда? Это необходимо прояснить, желательно составить контракт; Тёмный никогда не нарушит его, хотя и воспользуется лазейками, если она будет недостаточно внимательной. Если у Тёмного есть страховка, она должна быть и у Белль. После этого разговора Белль не видела Зосо почти целую неделю, а когда он появился, то сразу огорошил новостью: она отправится за кинжалом через три дня. — Уже? Ты уверен, что всё получится? — Белль не на шутку разволновалась. — Должно. — Тёмный был серьезен и собран как никогда. — Это будет удачный момент, чтобы попасть в замок. Герцог планирует бал-маскарад. Гости соберутся со всего Зачарованного леса, и ты легко затеряешься среди них. Дальше останется только найти и забрать кинжал. А после уже ничто не будет проблемой. В глазах Тёмного горел яростный огонь нетерпения, и Белль вполне разделяла его чувства, хотя и опасений у неё оставалось выше крыши. Зосо-то в крайнем случае ничего не терял, а вот её ждут большие неприятности в случае провала. — Пока у нас есть время, изучи-ка карту замка. Я тебе всё покажу. Тёмный развернул на столе карту со всеми деталями: тайными переходами, скрытыми нишами и всеми входами-выходами. Зосо проявлял недюжинное терпение и упорство, заставляя Белль раз за разом описывать нужные маршруты. Через несколько часов упорного запоминания у девушки разболелась голова, и она так и не решилась ещё раз поднять тему войны с ограми. В конце концов, рисковать Румпелем она не будет совершенно точно, а Тёмный — не единственное решение. Зачарованный лес всегда был ларцом с миллионом потайных ящичков. Найдется другой маг, артефакт или что-то ещё, что остановит огров. Когда все наконец закончится и она сможет вернуться к Румпелю, они вместе придумают, как поступить. От этой мысли Белль немного успокоилась — скоро, уже скоро всё либо получится и она будет счастлива, либо умрёт и всё пойдёт так, как и должно было. Белль попросила Зосо в случае её неудачи стереть память о ней всем, чьих жизней она коснулась — Румпелю, Бэю, Потсам. Чтобы всё было так, будто её никогда и не существовало. Белль не могла не рассматривать вероятность и такого исхода. Как говорится, готовься к худшему — лучшее переживёшь. И вот наступил день бала. Сказать, что Белль не находила себе места от беспокойства — ничего не сказать. Она металась по избушке как тигр в клетке, не зная, чем себя занять или отвлечь хоть на минуту. Ночь Белль провела почти без сна, мучаясь кошмарами один другого ужаснее. Девушка просыпалась в холодном поту, и хотя разумом понимала, что это подсознание играет с ней эти страшные игры, питаясь её волнением и страхом, но сердце чувствовало, что это всё не к добру. Когда ближе к закату явился Зосо, то, увидев состояние девушки, нахмурился и сердито сказал: — Если не прекратишь дёргаться, не будет смысла никуда идти. Ты провалишься ещё на подходе к замку. — Прости, у меня просто ужасное предчувствие, я не могу объяснить, в чем оно заключается, но что-то плохое вот-вот случится… — Белль почувствовала себя глупо, пытаясь объяснить свои ощущения Зосо, и почувствовала, что сейчас сорвётся на слёзы. Не желая показывать их Тёмному, она отошла к окну и попыталась унять подступающую истерику. Тёплые руки Зосо накрыли её плечи: — Белль, посмотри на меня. Она повернулась, и его руки переместились ей на спину, а глаза смотрели мягко: — Давай сделаем так. Мы просто поедем на бал, потанцуем. Если ты почувствуешь, что готова забрать кинжал, ты это сделаешь, а если нет — мы вернёмся и выберём другой день. — Вот так просто? — Белль стало стыдно за своё поведение, но унять дрожь пока не удавалось. — Только ты можешь достать кинжал, не в моих интересах толкать тебя, когда ты не уверена. Ты только всё испортишь и погибнешь. — Прости меня, — Белль чуть наклонила голову, оперевшись лбом о грудь Зосо и лишний раз дивясь, насколько он крупный. Стоя вот так, прижимаясь к нему, Белль казалось, что он заслонил собой весь мир и ничто уже не страшно. Рядом с Тёмным она чувствовала себя сильнее и смелее и спустя минуту нашла в себе достаточно смелости, чтобы поднять голову и сказать: — Сделаем это. И будь что будет. Ответом ей была одобрительная улыбка Тёмного. — Что ж, тогда пора собираться, мадам. Надеюсь, ты уже придумала себе наряд? — Зосо оценивающе прищурился, всё ещё улыбаясь, и Белль не сдержала ответной улыбки. — Обижаешь! — притворно возмутилась она. — Я всё-таки принцесса: платье было придумано раньше, чем ты договорил «бал-маскарад». А теперь… Белль закрыла глаза, сосредоточившись, и через мгновение Зосо не удержался от восторженного вздоха. На девушке возникло многослойное ярко-красное платье с чуть приподнятой спереди юбкой и небольшим шлейфом сзади. Ножки красавицы украшали туфли на высокой шпильке, дополненные крупной розой на застежке. Волосы были распущены, и только часть прядей была откинута с лица и причудливо уложена на затылке. Девушка улыбнулась Зосо подведёнными алым губами и кокетливо спросила: — Ну, как я? Зосо сделал вид, что критически оценивает внешний вид девушки, а затем, подумав, вынес вердикт: — Очень неплохо, но я кое-что бы дополнил, — он выхватил из воздуха роскошное ожерелье, усыпанное переливающимися бриллиантами, и, развернув его, повернулся к Белль: — Ты позволишь? — девушка улыбнулась, поворачиваясь к Темному спиной, и приподняла волосы, чтобы ему было удобнее застёгивать. Наконец он справился с застёжкой и отступил на шаг, любуясь результатом: — Ты ослепительна, дорогуша. И вроде сказано это было игривым тоном, но Белль почувствовала напряжение в его голосе. Она завязала красную шелковую маску и решительно произнесла: — Я готова. Отправляемся. Тёмный взял её за руку, и через мгновение они уже стояли рядом с замком, в тени деревьев, откуда их перемещение было не видно. Хотя вокруг стояла такая суета, что, возникни они посреди этого гвалта, никто бы и внимания не обратил. Когда Тёмный говорил, что гости соберутся со всего Зачарованного леса, он ни капли не преувеличил. Кареты подъезжали одна за другой; дамы в шикарных нарядах с кавалерами вереницей проходили в зал. Это были сливки общества: принцессы и герцоги, маркизы и бароны. Охраны было едва ли не больше, чем гостей. Пройти в зал без приглашения было невозможно, но прежде чем Белль указала на это Зосо, он уже протягивал ей дорогую бумагу, на которой было выгравировано: «Леди Белль, принцесса Анволийская». — Я не уверена, что моё королевство вообще существовало в этом столетии, — сказала Белль, не желая, чтобы её подлог раскрыли из-за такой ерунды. — Тем лучше: некому будет оспаривать твой титул, — успокоил Зосо, усмехнувшись. — Достаточно того, что у тебя платье и манеры принцессы, а остальное на банкете уже никого волновать не будет. Белль втиснулась в шеренгу гостей, оставив Тёмного позади, и вскоре беспрепятственно вошла в главный зал, подготовленный для торжества. Размах бала и впрямь впечатлял: столы, ломящиеся от различных деликатесов и напитков; диванчики, обитые расписным шёлком; сотни свечей, горящих в витых люстрах высоко под потолком; натёртый до блеска пол, в котором можно было увидеть своё отражение; цветные витражи окон, переливающиеся в свете свечей и заходящего солнца; изысканно одетые слуги, разносящие напитки и лёгкие закуски — всё это просто кричало об огромных деньгах, а также (Белль чувствовала это в воздухе) магии Тёмного, которая тоже поработала над великолепием обстановки. Пока ещё не все гости собрались, оркестр наигрывал что-то для фона, разминаясь перед началом танцев. В своих масках и необычных костюмах гости чувствовали себя свободно и игриво, сохраняя своё инкогнито от окружающих. В воздухе кружил восторг и нетерпение, и чем больше бокалов с шампанским опорокидывалось, тем веселее и задорнее шёл бал. Белль старалась вести себя расслабленно, чтобы не выделяться из толпы. Она взяла в руки бокал с шампанским, хотя и не решалась выпить и половину из него, улыбалась, кивала знакам внимания разряженных мужчин и прогуливалась по залу. Наконец начались танцы, и кавалеры закружили восторженно взвизгнувших дам в вальсе. — Могу я пригласить такую очаровательную даму на танец? — услышала сквозь оглушительную музыку Белль и в очередной раз собралась вежливо, но твёрдо отказаться. Однако обернувшись, она увидела Зосо. Видимо, в качестве дополнительной охраны он был среди гостей, выглядя как один из них. Его зеленовато-оливковая кожа была скрыта чарами, а костюм был хоть и сдержанных цветов, но выглядел не менее роскошным и дорогим, чем у других гостей. Белль улыбнулась его предложению и извиняющимся тоном сказала: — У меня что-то нет настроения сейчас веселиться. Ты знаешь, где находится кинжал? — Знаю — в личном кабинете герцога. Вон, кстати, и он сам на балконе, — Зосо указал глазами на худого мужчину с орлиным носом и жестоким взглядом. Герцог сразу не понравился Белль. В его внешности было слишком много хищного. — Может мне стоит отправляться прямо сейчас, пока он здесь? — нервно спросила она. — Лучше подожди хотя бы до полуночи. Сейчас, пока гости ещё прибывают, охрана в полной готовности, а когда бал уже вовсю будет идти, часть из них отзовут. Белль согласилась с доводами Тёмного, доверившись его опыту; и когда он во второй раз протянул ей руку, приглашая на танец, она сдалась и дала увлечь себя в центр зала. Зосо оказался хорошим танцором, хотя была ли это лично его заслуга или это тоже влияние проклятья? С тех пор как Белль узнала историю возникновения Тёмного, она не переставала задаваться вопросом о том, насколько велико влияние личности того, первого Тёмного, на всех последующих проклятых. У девушки было не так уж много времени на то, чтобы понять, так ли уж сильно Румпельштильцхен отличается от себя же самого, но человека? К сожалению, танцевальные умения она вряд ли проверит из-за его увечья, но раньше Румпельштильцхен любил танцевать с ней. Однажды, замаскировавшись чарами, он привел её на бал к Золушке, и они танцевали несколько часов кряду никем не узнанные. И пока они кружили тогда, Белль думала, как легко ей быть счастливой с ним, когда он — просто мужчина, а не ужасный Тёмный маг, а она — просто девушка, а не принцесса. И всё казалось таким простым и понятным. И вот теперь в руках другого мужчины, хоть и тоже Тёмного, Белль испытывала похожие чувства: как прекрасно хоть на несколько минут, пока длится мелодия, забыть, кто ты и зачем здесь, просто доверившись крепким рукам партнёра и музыке. Дабы не привлекать внимание герцога, Зосо и Белль после первого танца разошлись в стороны, но приподнятое настроение последней позволило согласиться на танец с мужчиной, одетым в костюм пирата. Потом еще один с человеком-птицей, и ещё один, и ещё… И наконец Белль решила, что стоит немного отдышаться и подготовиться, потому что время неумолимо приближалось к полуночи. Присев на один из удобных диванчиков, она украдкой наблюдала за охраной и сделала вывод, что по сравнению с началом вечера стража сократилась вдвое. Герцог по-прежнему располагался на балкончике; к нему вела небольшая лестница, у подножия которой стояли два амбала. Рядом с герцогом сидела миловидная дама в чересчур откровенном наряде и скучающе обмахивалась веером, пока хозяин бала разговаривал с каким-то лысым полным мужчиной, который сидел весь красный и обильно потел, вытираясь белоснежным платочком через каждые несколько секунд. За спиной же герцога немного в тени стоял Зосо, и Белль показалось, что, поймав её взгляд, он незаметно кивнул. Значит, пора.