The Hanging Gardens (Висячие сады)

Зеленые глаза осматривали засушливые земли, пытаясь найти хоть что-нибудь, схожее с ними цветом. Габриэль сначала была в восторге от бесконечных охровых пейзажей, но после полумесяца созерцания этого единообразия, она стремилась побыстрее прибыть к Евфрату. Древняя река была источником жизни для региона, даруя столь необходимую в пустыне воду и зелень, радующую глаз. По крайней мере, ей так рассказывали, и оракул могла только надеяться, что это правда. Это путешествие изматывало людей и животных. Как только они вошли в пустыню, вода стала использоваться только для питья и приготовления пищи. Габриэль жаждала принять ванну, чтобы смыть песок, проникший в такие места, о существовании которых маленькая женщина и не подозревала. Ее ужасно раздражал песок на зубах, а от скрежета песчинок в ушах она покрывалась мурашками. Но больше всего ее раздражало то, что, не смотря на такие ужасные условия, Зена была беззаботна. Завоеватель вела себя так, как будто ей предоставили комфорт, лучше которого и быть не может. Хотя, по сути, это было правдой. Правитель и Королева амазонок путешествовали в крытой повозке. Сиденья в ней были устланы подушками, а окна занавешены воздушными шторами. Они с Зеной были избавлены от основных тягот путешествия, и это заставляло молодую королеву чувствовать себя виноватой. Всякий раз, когда было возможно, они разделяли повозки с охранниками. Палаемон был частым гостем, так же как и Минон. Гвардейцы правителя Греции были весьма рады принять приглашение. Трое из амазонок, особенно Эпонин, уклонялись от предложения проехать в повозке с их заклятым врагом, несмотря на то, что в ней находилась и их Королева. Единственной амазонкой, которая, казалось, была рада проводить время с двумя правителями, была Келрин, которая, подобно маленькому щенку, запрыгивала в фургон, как только представлялась возможность. Зена провела большую часть дня за рассмотрением государственных дел и изучением отчетов, которые она получила от правителей провинций до начала путешествия. Более всего ее волновал рост кочевых племен, обитавших в опасной близости к северной границе. Там пока не было никаких признаков агрессии, но Завоеватель не пренебрегала сохранностью своей территории. Она постоянно пересматривала планы сражений и укреплений. Зена также попросила Регента Амазонок докладывать Габриэль о ходе переселения, обращая особое внимание на способности амазонок, которые могли бы внести ощутимый вклад в охрану границы от проникновения. Габриэль занималась самообразованием, изучая историю, культуру и законы народа, для которого она была Королевой. Особенно ее забавляло то, что у нации малоразговорчивых женщин были весьма подробные писания. Трактат о размещении туалетов по отношению к главным зданиям деревни, например, занимал целых два свитка. Габриэль рассмеялась: амазонки обладали весьма чувствительным обонянием. Зена устремила взгляд к источнику звука. Ее молодой оракул сидела на скамье, подложив ногу под себя, свиток был расправлен у нее на коленях. Габриэль выглядела моложе своих двадцати трех зим, когда читала. Завоевать поразилась тому, сколько мудрости было в молодом сердце. За последние три луны, they had fallen into an easy pattern (прим. переводчика – вот хоть убейте, мы не придумали, как сделать эту фразу, скажем так, русской). Вначале Завоеватель беспокоилась, что Габриэль захочет официально оформить свои отношения, требуя от Зены большего, чем последняя была готова дать. Вместо этого, оракул отвечала на тепло и доброту, не стремясь точно определить их взаимоотношения. Они разделяли замечательную страсть, которая была больше, чем Зена ощущала с любым из ее предыдущих любовников, включая Бораиса. Кроме того, они с Габриэль не давали друг другу чрезмерно проникновенных обещаний на будущее. Это не значило, что Зена не хотела иметь будущее с Габриэль, она просто не могла его себе представить. Она не знала, что произойдет с ней и Грецией. Бораис никогда не понимал этого. Он продолжал настаивать на их близости, говорил о создании семьи. Правитель с отвращением фыркнула. Ей не было дела до семьи. И то, что ее действия привели к смерти Лайкуса, доказывает это. И всё же, напротив нее сидел человек, который был воплощением брата Завоевателя. Такие же светлые волосы обрамляли нежные черты, такой же смех развеивал тяжесть хмурых дней. - Динар за твои мысли, - Габриэль не хотела нарушать тишину, но не смогла промолчать, заметив отсутствующий взгляд Завоевателя. - Как же ты напоминаешь мне моего младшего брата, - Зена не ожидала от себя столь честного ответа, - у тебя волосы такие же, как у него. - Рыжие или светлые? - Оракул задала провокационный вопрос, зная, что люди по-разному определяли оттенок ее прически. Правитель усмехнулась. Звук был низким и глубоким. - Цвета солнца поздним вечером, – ответила она Габриэль почувствовала, что ее сердце замерло. Описание, сорвавшееся с уст возлюбленной было самым поэтичным, из когда либо услышанных оракулом.. - Это прекрасно, Зена. - Иди сюда, - правитель похлопала по подушке рядом с собой, убирая на пол отчеты, которые она просматривала. Зена приподняла руку, позволяя своей спутнице пересесть к ней. Габриэль прижалась к возлюбленной, поудобнее устраиваясь в объятьях. Она хотела быть как можно ближе, несмотря на жару. Зена стала поглаживать обнаженную кожу рук Габриэль, сметая с нее песок. Воительница улыбнулась, когда Оракул прикрыла глаза, наслаждаясь моментом. Келрин подбежала к повозке, пытаясь через тонкую драпировку уловить движения Королевы и Завоевателя. Она заметила, что Габриэль пересела к воительнице. Бурное воображение молодой амазонки нарисовало картины того, что могло происходить внутри фургона. - Я устала от тебя, - прорычала Эпонин, положив руку на плечо молодой женщины. – Прекрати! - Я просто хочу видеть. - Да, хорошо, но все равно прекрати! Нахмурившись, Келрин проворчала: "Ты не хочешь знать, что они там делали?" - Не особенно, нет, - в самом деле, Эпонин предпочла бы не знать. -В самом деле? - Светловолосая амазонка был заинтригована. - Я слышала, у Вас есть определенная репутация, командир. Она с осторожностью осматривала Эпонин. Младший воин заметила довольную ухмылку и напряженные плечи. - Сколько тебе лет, Келрин? - Девятнадцать зим, командир. - Тогда ты достаточно взрослая, чтобы догадаться самой и не задавать подобные вопросы. - Я не знала, что это прозвучало как вопрос. Старшая амазонка остановилась и сложила руки на груди: "Солдат, что ты хочешь доказать? Ты думаешь, что, добавив развязности в походку, заставишь женщин на улицах падать в обморок?" Келрин расслабилась и спрятала пальцы под ремнем униформы: "Вы заметили мою развязность?" - Все замечают, как ты куражишься, малыш, - Эпонин удостоверилась, что Келрин довольна ее мнением, прежде чем продолжить , - ты слишком стараешься. Амазонка поджала полные губы и сощурила глаза, но голос ее звучал уверенно: "С момента прибытия в Коринф, у меня было шесть любовников, четыре из них греческие девушки, которые нуждались в небольшом просвещении, и я была счастлива его предоставить. А ты?" - Ты хочешь сравнить засечки на поясах, детка? (прим. переводчика – Во многих культурах у воинов было принято отмечать количество поверженных врагов (ну а в данном случае, разбитых сердец), нанося на пояса или рукояти оружия зарубки). Так знай, что я извела больше ремней, чем ты за всю свою жизнь, и совершенно затупила нож… -Повтори-ка? - …нанося все эти засечки, - Эпонин хотела задушить своего солдата, но осознание того, что та еще могла пригодиться для защиты Королевы, удерживало амазонку от совершения убийства. Я подожду, пока мы не вернемся в Коринф. - Это все прошлое, коммандер. Без обид, но я предпочитаю жить в настоящем. - Боги! Ты самая заносчивая амазонка, когда-либо рожденная Нацией! Я мечтаю сбить с тебя спесь! Келрин с трудом подавила улыбку. Это было легче, чем ожидалось. Эпонин не такая железная, как о ней говорят. - Я бы хотела посмотреть на это, но, командир, я не хочу, смутить вас перед другими. - Я бы не беспокоилась об этом, малышка. Меня невозможно смутить, если речь идет о сексе. - Она обратила внимание на повозку, которая медленно продвигалась по пустынной дороге. Амазонки должны были поспешить и догнать фургон. - Есть предложение, - продолжила Эпонин. - Соревнуемся с этого момента и до возвращения в Коринф. Победитель получает почет. - Я с этим справлюсь. Как доказать успех? Карамельные глаза блеснули: "О, ты никогда не получала знаков признательности, не так ли?" Эпонин наслаждалась результатом, заметив, как покраснела Келрин. С глубоким вздохом Келрин протянула руку для заключения пари. Она улыбнулась, когда Эпонин пожала ее за предплечье. - Это будет одно удовольствие, командующий – сказала Келрин - Удовольствие будет все мое, малыш. Все мое.