***
Джено не очень любил этот праздник. Просто в этом плане он уже был пессимистом, и не хотел прощаться со своим беззаботным детством, со своей любовью ко всему фантастическому, к дурацким играм и верой в Зубную Фею и Санта-Клауса. Но когда он познакомился со своим хеном из Китая, который и не китаец вовсе, то в душе произошёл сбой мощного масштаба, который так и голосил на все сознание: "этого мальчишку нужно защищать! надо стать для него опорой, видишь же ему трудно! ты влюбился, Ли Джено, просто признайся в этом!". И Джено пошёл по пути своего никогда не врущего сознания. И он не пожалел об этом ещё ни разу. - А что ты загадал когда задувал свечи? - глаза Ренчжуна блестели лёгкой игривостью и невинностью, делая просто адскую смесь. Весь Ренчжун вообще и ад, и рай, и Джено не знает, как можно так смешаться в одном человеке. - Ну, хен, не сбудется же. - Ладно, ладно. И все у тебя сбудется, хорошо? Просто верь в это. День скоро будет подходить к концу, Джено уже давно родился и в далёком 2000-м лежал небольшим свертком на руках у мамы, которая пыталась дать его счастливому отцу, но очень боязливому в плане детей, а особенно собственных, недавно появившихся на свет. Ренчжун тихо смеётся, когда Джено, жестикулируя руками, рассказывает со слов родителей как это все было. Интересно, в детстве у него тоже были глазки-щелочки?... - Покажешь мне как-нибудь свой альбом с фотографиями? Джено только кивнул. Конечно, он ему все покажет, все расскажет, со всеми познакомит, ведь на следующих каникулах (которые правда неизвестно ещё когда) альфа хочет забрать свою пару к себе домой. Но Ренчжун ещё этого пока не знает, а то будет много возмущаться и капризничать, вытаскивая наружу свою маску. Но Джено же не обмануть и все его он чувства видит на ладони. В комнате было темно, только свет фонаря делал яркую дорожку из окна, а ветви немногочисленных деревьев немного пугали своими кривыми тенями. Звёзд в эту ночь не было, хмурые тучи закрыли полностью обзор, коварно хихикая про себя. Ренчжун возмущался из-за этого ещё утром, а сейчас сидит и обиженно смотрит на серую, туманную гладь. Не то, совсем не то. Очередное сообщение разрушило уютную тишину, и Джено пришлось оторвать свою голову от чужой, худенькой спины, напоследок оставив поцелуй на одном выпирающем позвонке, прикрытом тёплой тканью. - Мама просит фотку того, что я сейчас делаю, - весело хмыкнул младший, - мне кажется она чувствует, что я сейчас с тобой и хитрит не по-детски. Ренчжун думает, что Джено смелый, или просто он один тот ещё трусишка, раз боится рассказать обо всем родителям. Хотя Джено они знают, как и всех одногруппников, и отзывались о нем хорошо и тепло. Просто почему-то было страшно. Хуан прижался чуть ближе, утыкаясь мордочкой в чужой подбородок, и пальцами сделал маленькое сердечко, пока Джено фиксировал камеру для будущей фотографии. И Ренчжун одновременно с щелчком решил, что завтра же все расскажет своей семье. А сестра только поддержит. Нужно лишь перестать бояться. Но сначала... - Ты можешь кое-что сделать, Джено-я? - на такое милое донельзя "Джено-я" сердце младшего всегда отзывалось сладостью, и возможно - это одна из множества причин его огромной любви к этому маленькому созданию. И, конечно на любую просьбу он отказать не мог. Ренчжун стянул с себя водолазку с высоким воротником, показывая наконец на обозрение свою лебединую шею, которая в свете луны казалась ещё бледнее, ещё соблазнительнее. Джено понял, что от него требуется. - Ты уверен? - лоб ко лбу, глаза в глаза, и Ренчжун молча коснулся в поцелуе его губ, отвечая таким образом на немного странный вопрос. "Ты - моё счастье." Джено дали разрешение, позволили, но с другой стороны выпустили внутреннего зверя, который требует свою пару себе. "Хочу стать единым целым с тобой." Поцелуи требовательные со стороны альфы и мягкие со стороны омеги, усмиряющие пыл первого. И он поддается, понимая свою ошибку - целует ласково, аккуратно, прося прощения за свою прыть и несдержанность. Ренчжун тихо постанывает, когда его язык мокро оплетает другой, и тянется телом ближе, руками водя по широкой спине. Слишком сладко. Большие ладони порхали по всему обнаженному торсу, вырисовывая неизведанное, приятно щекоча бока. Когда пальцы ласково коснулись розоватых ареол на груди и слегка помассировали, из пухлых губ вырвался первый полноценный стон. Первый, но уже способный снести голову. Джено чувствует внутри себя целый рой бабочек, а многие ещё только вылазят из своих куколок, ибо как объяснить то, что Ренчжуна он любит с каждой секундой все больше, ещё сильнее и крепче? Шея открытая, беззащитная, она так и манит, а от кожи исходит истинный аромат. Джено пока еще не употреблял алкоголь и сравнивать ему в принципе не с чем, но именно этот запах пьянит, дурманит и хочется вдыхать его снова и снова. По бледной коже прошлись мурашки, потому что Джено слишком легко водит носом по солнечному сплетению, а Ренчжун до жути боится щекотки. Хотелось даже тихо захихикать, но когда влажные губы коснулись особого местечка, все стало не важным, неинтересным. Пути назад не будет, ведь омега после метки навсегда станет принадлежать своему альфе. И Ренчжун давно все решил. Даже не он, судьба так сделала, когда встретила их двоих нос к носу, и с тех пор в мире существуют только двое. Джено чувствует горячую ладонь на своей голове и ощущает, как его прижимают ближе к себе, даря безмолвное "давай". Ренчжун тихо вскрикивает от тянущей боли, но следом сразу же восторженно стонет, чувствуя некое спокойствие, единение со своим альфой. По телу проходится ток, кончики пальцев немного покалывает, а не сильно яркий след на шее горит огнём, который Джено аккуратно ласкает языком, пытаясь чуть охладить, унять болезненные чувства. Запахи полностью смешались, рождая новый, ни с чем не сравнимый аромат, принадлежащий только им двоим. - Прости за боль... Ренчжун вертит головой в отрицательном жесте, а у самого на глазах стоят слёзы, но слёзы больше счастья, нежели другого. Боль - неотъемлимая часть человека, но иногда стоит её перетерпеть, как после неё на смену приходит удовлетворение, приятное чувство особенного. Ренчжун почти душит в объятиях своего единственного, тихо шепча на ухо: "Я твой." И получает в ответ томное, пропитанное любовью: "Мой, только мой."***
Солнечные зайчики перескакивают с одного места на другое, от чего Ренчжун недовольно жмурит глаза, когда те смотрят ему прямо в лицо. И находит хороший способ от них избавиться - прячется в чужой груди, а после вообще прижимается всем корпусом, чувствуя в ответ крепкие руки на своей талии. Пальцы приятно поглаживают обнаженную кожу на тазовых косточках, а Ренчжун снова бьётся в краску от смущения. - Далеко заходишь, - но вопреки словам, чужие (родные) руки не убирает. - А ночью ты ничего не говорил, хе-е-ен, - а вот тут никто не спорит, но также все понимают, что оба знатно отхватят от Донхека и Ченле. Ведь Ренчжун несмотря на свою природную стеснительность вдобавок робость, оказался не таким уж тихим и робким. За это напоминание Джено получил тычки в бок и надутые губы, которые он сразу накрыл своими, не давая права на возмущение. В воздухе теперь витал новый, сладкий аромат настоящего и будущего.***
- Отлично, а теперь я жду ваших детей. Ченле когда-нибудь точно нарвется.