***
Продрала я глаза, когда уже стемнело. За городом было еще темнее, ибо не было дополнительного освещения, несмотря на белые ночи. Кенуэй так и не вернулся, однако бутерброды были съедены. Посмотрев на часы, я ужаснулась: уже семь. Едрить твою через коромысло! Затихнув, я прислушалась к звукам леса. Лишь чириканье птиц. Ни одного хруста, шага... Фак! Вскочив на ноги, я громко крикнула, подзывая это чудовище. Тишина. Лишь испугала стайку птичек. Замечательно. Быстро сложив пожитки, я бодро зашагала вглубь леса, перелезая через здоровые стволы деревьев и перепрыгивая через овраги. Это было, наверное, самой большой глупостью, которую я когда-либо совершала. Начиналась паника. Я поняла, что Радунхагейду нигде нет, да и я сама однозначно потерялась. Пока я шла, то пару раз упала в ямы и порвала джинсы с футболкой. Плюс ко всему, я даже умудрилась вляпаться в паутину. Криков там было... Сорвала голос. Обессилев и хрипло бормоча ругательства себе под нос, я прислонилась к ближайшему дереву. Еще раз крикнула, но вышел лишь сиплый стон. Нулевой результат. Так - спокойно, молодежь, жить тебе ещё долго. Ну, или как там в фильмах было. Оглянувшись, я увидела невысокую сосну, по которой я вполне могла бы забраться. Спасибо моему детству, ведь именно на даче я научилась лазать по деревьям. В сто раз хуже, чем Кенуэй, и всё же... Бросив рюкзак, я плюнула на ладони и стала медленно карабкаться вверх. Пару раз веточка ломалась, и я, с писком и замиранием в груди, хваталась за следующую. И от страха чуть штаны не намочила. Мне везло. Я доползла почти до половины. И полезла бы дальше, если бы не... Я почувствовала, что рукам щекотно. Приглядевшись, в темноте я увидела муравьев. И не просто муравьев, а именно термитов. Здоровенных, щелкающих челюстями термитов. Они ползали по мне, и уже не только по рукам. С диким воплем раненого мамонта я полетела вниз, чуть не сломав себе все конечности. Приземлилась весьма удачно: на сломанную ель. Ветки смягчили падение, но иголки чуть не выкололи мне глаза, и парочка очень больно въелись в кожу. Вскочив и чуток попрыгав на месте, я наконец стряхнула так ненавистных мне насекомых, проклиная их всеми мне известными плохими словами и с горем пополам вытаскивая занозы. Один раз, в детстве, у меня во рту была конфетка. А мы с родителями пошли по грибы. Иду, значит, и вижу муравейник. Мелкая была... Стою, любуюсь, как они ползают там все. И тут БАЦ! Один из них заполз ко мне на лицо и укусил за губу, ибо там было сладкое. Люби, Соня, природу. В общем, я питала огромное отвращение и ненависть к муравьям. Пока я орала и исполняла ритуальный танец племени Тумба-Юмба, меня нашел Коннор. Мужчина сидел на другом дереве и в шоке смотрел на меня. А я его так и не увидела. Отряхнув муравьев, я взяла свой рюкзак и, обняв его, так и встала. Просто встала и чуть не разревелась. Вся грязная, в еловых иголках, взлохмаченная - шедевральное зрелище. А этот засранец видел меня и ничего не делал, ждал. Я заскулила и, не решаясь прижаться к стволу сосны, стала оглядываться. Теперь мне казалось, что вокруг бегают звери, и меня сожрут с потрохами. Всё. Истерика. Я разрыдалась. Думаю, если бы я попала в такие условия в реальности, без Кенуэя, я бы подохла в первые два дня. Мало того, что ориентироваться не умею, так еще паникую и реву. Наконец, парень спрыгнул с дерева. Видимо, он не ожидал, что я буду сопли пускать. А я вот, заметив его, не могла сдержать восторженных воплей. С криками я, бросив рюкзак нафиг, полетела к ассасину и бросилась к нему на шею. Юноша, слегка растерянный, крепко обнял меня, положив руку мне на шею. Прижимая к себе... Я сейчас не понимала всю романтику ситуации. Спасибо, нервы, вы очень вовремя. Успокоившись, я отстранилась и слегка зло глянула на индейца. Он, несмотря на это, едва заметно улыбался. И взгляд был уже не таким холодным, как вчера. А каким-то добрым, что ли... Веселым. — Ну и где ты был? Почему я тебя звала, а ты не приходил? — метис вздохнул. — Я довольно далеко ушел. Сам не заметил. Потом вернулся, а тебя нет. Ну и пошел тебя искать по следам... У вас деревья слишком хлипкие, — он показал порванную ткань костюма на предплечье, которая была чуть-чуть окровавлена. Епа-мать. Я в ужасе прикрыла рот рукой, тут же забыв обиду на это чудо. — Все-таки навернулся... Или зацепился... Ну как же ты так? — быстро вернувшись к рюкзаку и вытряхнув все содержимое на землю, я наощупь нашла бинты и пластырь. Меня не волновало, сколько времени уйдет на перевязку, главное, чтобы он был жив и здоров. Господи, воды-то нету. Чаем, что ли, промывать? Мама... Метис, видя мои намерения, устало вздохнул и поднял очи горе, но начал расстегивать пуговицы костюма. Оп-па... Готовимся к театру, господа. Когда он разделся по пояс, я, сдерживая слюноотделение, изо всех сил попыталась представить себя врачом и не смотреть на рельеф мышц и кубиков. Я доктор Быков. У меня есть жена, ребенок и целая орава человекоподобных интернов. Мне плевать на это прекрасное мужское тело. Он старше меня на лет десять. Просто размотать бинты. Наложить. Заклеить. Ранка была не большая, сантиметра три в длину. Так казалось Радунхагейду. В принципе, это логично - когда ты постоянно получаешь по голове мечами, топорами и мебелью, привыкаешь к ранам. Я же, увидев этот ужас, чуть в обморок не грохнулась. Я крови не боюсь, нет. Просто... Слишком жутко она выглядит. А воды, чтобы промыть ранение, не было. Я в панике посмотрела на ассасина. — А чем промывать? Воды-то нет. — Софи, давай так завернем, а дома промоем и всё сделаем как надо? — Может быть заражение. Погоди, у меня с собой... Ну конечно, блин! Всегда бери с собой влажные салфетки, если идешь гулять с ассасином из восемнадцатого века! — он не понял, что это был сарказм, и я, сделав "Рукалицо", полезла в рюкзак, вдруг влажные салфетки найду. Аллилуйя. Они здесь. Трясущимися руками я выдернула парочку из упаковки и стала медленно протирать грязь вокруг раны. Я старалась поскорее закончить процедуры, и поэтому бросила салфетки на землю, за что получила упрекающий взгляд от метиса. Окей, окей, не буду... Природу беречь надо, да. Подняв грязную салфетку и сунув ее в карман, я стала обматывать предплечье Кенуэя бинтом, от усердия вынув кончик языка, что весьма забавляло ассасина. Залепив напоследок рану пластырем поверх бинтов, я выдохнула и дала ему знак одеваться. Все. Кенуэй одет, а рюкзак собран. Теперь домой. Домой. Стоп. Куда домой? Куда идти?! Бля-я-я! Я же не знаю, в каком направлении дорога! Чтоб нас всех Саурон... Аргх... А вот это уже был реальный ахтунг. Я носилась между деревьями, переживая новый приступ паники. Нет, обычно я так не паникую, но обычно я не теряюсь в лесу вместе с раненым Коннором Кенуэем. — Коннор, Коннор! Блять... Я не знаю, куда идти! Матерь Божья, все, мы пропали! Без еды, без воды, без цивилизации! Я умру, я не хочу умирать! — я села на корточки. Это был срыв. Невозмутимый ассасин, закатив глаза, произнес: — Скажешь мне потом, что такое это ваше "Бле-ать"? — "А ПОЛЕГЧЕ НИЧЕГО СПРОСИТЬ НЕ МОГЕШЬ?" — Ну давай я залезу наверх, посмотрю. Вдруг там дорога видна будет... Эта сосна в самый раз. И кстати - ты забываешь, С КЕМ находишься. Я, кивнув, стала смотреть, как индеец карабкается наверх. Всего пара минут, а он уже на верхушке. Он прав, чего это я. Радунхагейду вырос в лесу, я с ним не пропаду. Только вот не нравится мне его обреченное выражение лица... Спустившись, он развел руками. — Боюсь, мы ушли слишком далеко. Дороги совсем не видно. Я не знаю, где мы находимся. Придется заночевать в лесу, до утра. Потом двинемся по следам. Сейчас я ничего не смогу сделать, слишком темно. Осознавая всю безысходность ситуации, я заскулила и, выпятив нижнюю губу, щенячьими глазами посмотрела на Радунхагейду. Юноша был непреклонен, и мне пришлось смириться. И у меня опять начал дергаться глаз. — Ну хорошо, Мистер Индеец, что вы предлагаете? Что делать? — Для начала разведем огонь, чтобы к нам не пришли звери. Потом, я поохочусь, видел тут парочку зайцев. Надо поесть. Ну а дальше устроимся здесь на ночлег. Ты же говорила про покрывало. Я лично и на земле могу. Гениально. Я не смогла оспорить этот план. Мы выбрали местечко для костра, мой спасатель натаскал сухих веток и травы. Я стала сомневаться, что обычной искрой от камешков, которые он достал из сумки на поясе, будет огонь. Да и вообще искры. Я ошиблась. И чертовски этому факту обрадовалась. Всего пара движений, и мелкие огоньки упали на сухую траву, подпалив ее. Коннор подул на костер, чтобы он разгорелся, а я в восхищении уставилась на зарождающееся пламя. Парень, улыбнувшись, дал мне наказ следить за огнем, а сам исчез. Я сглотнула, озираясь по сторонам. А вдруг волки? Пф-ф-ф, это же Ленинградская область, какие волки... Максимум лось или кабан. Кабан. Лось. Мама... Я снова обняла свой рюкзак, чтобы не было так страшно. Сзади послышался хруст, и я, в ужасе обернувшись, увидела Кенуэя, вынимающего из сумки свежее мясо. Шкурки зайцев были там же. Быстро он, однако. Блин, я бы не смогла зверушку убить. Я скорее умру, чем зайчика убью... Ну, убила его не я, а есть хочется, так что в предвкушении ужина я побежала искать рогатки и хорошую палочку для самого мяса. Метис заточил рогатки клинками, а потом и палочку от коры почистил. И вот, через каких-то полчаса разговоров, еда была готова. Пусть она была без соли и приправы, всё равно было очень вкусно. Теперь я понимаю, почему люди в семнадцатом веке так любили дичь. Коннор, довольный не меньше моего, бросил остатки костей в огонь и лег на землю, положив руки под голову. Я рассматривала его профиль в бликах костра... Глаза цвета молочного шоколада (нет, я не наелась), вечно задумчивый взгляд, шрам... Черные волосы слегка растрепались, но его это, видимо, совсем не волновало. Плюс ко всему, там ещё и иголки от елей и всякий лесной сор был... Широкая грудь мерно вздымалась и опускалась, дыхание было глубоким и ровным. Так сейчас хотелось к нему рядышком лечь. Нет, я умру от передоза Кенуэя в организме. Быстро выкинув всякие дурацкие мысли из головы, я вынула покрывало и постелила его напротив Коннора, через огонь. Холодно не было, нет. Но я все равно озябла, на земле же. Тут случилось чудо. Кенуэй повернулся ко мне лицом и, долго рассматривая, вдруг улыбнулся. — Если хочешь, можешь лечь рядом. Замерзнешь же... — офигеть. Жутко счастливая, я вскочила, осторожно обошла костер, сжимая краешек покрывала и постелила его рядом с ассасином. Я просто не верила своим ушам. Все рациональные мысли как рукой сняло. Ну да ладно... Я быстро укуталась в плед и тихонько прижалась к Коннору боком, взглядом спрашивая: Мол, можно? Увидев добродушный взгляд, я, улыбаясь, уткнулась носом ему в плечо и закрыла глаза, задремав. Крепче меня прижала сильная рука индейца, отчего в груди приятно защекотало... Было очень тепло. Я спала как младенец, и даже писк комаров у уха не мешал идиллии. Но настало утро. Зябкое и влажное... Я разлепила глаза и поежилась, сильнее укутываясь в пледик, поворачивая голову в сторону, где лежал Кенуэй. Коннора рядом не оказалось. Я растерянно оглянулась и привстала на локтях. Не успела я запаниковать, как с ближайшего дерева спрыгнул мой древолаз и подошел ко мне, едва заметно улыбаясь. — Доброе утро! Как спалось? — он был очень доволен. Слишком доволен... Это показалось мне подозрительным. Тут он указал мне на плечо, — У тебя паук сидит. Святые ежики, как я орала... Ещё громче, чем с муравьями. Даже спящих птиц напугала, которые со страху разлетелись кто куда. Пауки - это отдельная тема. Я боялась даже самого крохотного и безобидного паучка до смерти. Я просто не могла их видеть. Эти противные лапы, отвратительное брюхо, а глаза... Коннор схватил меня за руки, пока я визжала и носилась меж деревьями, стряхивая насекомое. Резко тряхнув меня, он сказал, что уже никого нет. Меня трясло, снова начался нервный тик. Кожа от комариных укусов стала жутко чесаться. Вдруг я услышала шипение. Внизу, у дерева. Медленно опустив взгляд, я увидела змею. Дубль два. На этот раз я не только орала. Я ещё и от страха запрыгнула метису на руки, вопя, чтобы он убрал эту тварь. Кенуэй, сдавленно прошипев что-то, вернул меня к костру, а сам прогнал животину. Нет, он не стал ее убивать. Просто она уползла. Я, обхватив колени руками, качалась вперед-назад, меня била мелкая дрожь. Детский сад, дурдом, ромашка... Дядя Коля Дроздов о таких прелестях дикой природы упомянуть как-то забыл. Килограмм лиловых огурцов для мистера Линкольна не желаете? Радунхагейду почесал макушку и вздохнул. — Так, давай выбираться. А то ты, похоже, скоро совсем с ума сойдешь... Он забросал костер влажной землей, собрал мои вещи и, приподняв меня за шкирку, бодрым шагом направился куда-то в лес. Я, словно марионетка, шла за ним, едва волоча ноги. Стоп... Минутку. Внезапно я остановилась и посмотрела на обернувшегося индейца. — Слушай, братец... А чей-то ты так резво идешь? Даже следов не ищешь. Ты знаешь, куда идти? — ассасин посмотрел на меня и сделал пару шагов назад. Я ничего не понимала. — Эм. Просто я... — Что "ты"? — Ну... — он замялся, — Тут такое дело. Просто я хотел подольше побыть на природе. Я знал, что ты добровольно не согласишься заночевать тут... А если говорить про дорогу, так она рядом, идти недолго. Но... Ничего же особо не случилось, верно? И тебе понравилось. Все. Ловите кислород и прячьте посуду. Килл зе Билл мод он. Это была последняя капля. Я с бешеной улыбкой схватила весьма увесистую корягу и расхохоталась. — Хах... Это что же получается? Я спала на холодной земле, терпела комаров, пауков, муравьев и змей, потеряла ещё добрые три сотни нервных клеток только потому, что тебе захотелось тут переночевать?! — Коннор сглотнул, а я, снова рассмеявшись диким хохотом, вдруг резко успокоилась и со всей силы запустила корягу в метиса. Он, увернувшись, посмотрел на меня, как на психа. Но мне уже можно. Я хватала всё, что мне попадалось под руку: ветки, шишки, камни, и кидала в удирающего индейца, который в два прыжка залез на дерево и сидел там. Я просто физически не могла туда добросить что-либо тяжелее шишки. В голове, кроме как "УБИТЬ", ничего не было. Но вскоре, обессилев, я села у дерева на землю - на насекомых было уже пофиг. Сверху раздался хруст: ассасин спрыгнул вниз и нерешительно подошел ко мне, присаживаясь на корточки и кладя руку на мое плечо. — Софи, успокойся. Давай, поехали домой. Ты приедешь, примешь душ, и я тебя весь день трогать не буду. Раз уж тебе так хочется отдохнуть. Я молча поднялась, взяла сумку и пошла следом за индейцем. Через пятнадцать минут я увидела шоссе.XI.
25 марта 2013 г. в 16:50
Ох, Ситис, как же на природе хорошо. Свежий воздух, тишина, птицы щебечут, лепота... Скайрим какой-то. Только драконов не хватает. Изредка раздается треск сучьев под тяжестью Коннора. Всё-таки, у нас не такие крепкие деревья, как в Америке. Лишь бы не навернулся. Иначе мне придется вспомнить все, чему я научилась на уроках ОБЖ и сериалу имени Охлобыстина. Но если так подумать, Кенуэй вместо того, чтобы выжить, умрет в два раза быстрее с моей помощью. Я уже говорила, что я никудышный медик? Кажется, да.
Я скорее полезла в рюкзак. Там, ещё с моего прошлого похода с классом, остались парочка бинтов и пластыри - на всякий случай. Ну, теперь точно не пропадем. Наверное. Облегченно выдохнув, я достала бутерброды и принялась играть в свою приставку.
Прошло довольно много времени, прежде чем моя приставка отключилась от разряда батареи. С грустью уложив игрушку обратно в рюкзак, я посмотрела на небо. Солнце ушло в другую сторону, тень стала больше и прохладнее. Индейца все не было. Время начинать волноваться. Но вот вдалеке я снова услышала хруст. Фух, слава всем даэдра... Тут меня стало дико клонить в сон, всё-таки природа, кислорода в разы больше... Удобно устроившись на рюкзаке и обрызгавшись спреем от москитов, я задремала.