День Взаимопонимания

      Идея Табаки, как всегда, получила полную поддержку Слепого, а следом и Сфинкса. И вот уже который день у нас День Взаимопонимания. Я в предвкушении — интересно, чью шкуру предстоит натянуть мне? Я бы не отказался от Слепого. Его черную душонку я не прочь пропальпировать всласть. Но подлец Шакал поменял правила и для первого раза решил разыгрывать каждую шкурку лишь единожды. Злюсь на Сфинкса — День в темноте достался ему. Будь ты неладен, мой зеленоглазый друг. Что тебе еще нужно знать о нашей анабиозной лягушке? Ну да ладно. Хрен с тобой. Делаю вид, что мне все равно, и извожу стаю своими треньками на гитаре. Еще больше злюсь, когда мой День выпадает Черному. Блядь! Да что ж такое?! Я вожак! Я, а не сдавшийся Спортсмен в его флегма-Черном варианте. Непруха. Мстительно пинаю его по яйцам.       И вот наконец настал час Х. Табаки подвигает ко мне игрушечный волчок. Я раскручиваю его, и пока он нервно вращается, от нетерпения прокусываю губу. Но боль лишь будоражит меня. Смотрю прямо на Шакала: «Ну? Что-то ты, дружок, невесел, что-то нос свой шакалиный ты повесил». Шакал и правда выглядит не важно, не трет сухие ладошки, не хохочет безумно и глазенки его, скорее, уменьшились. Смотрю и невольно расплываюсь в довольной ухмылке: мой День — День Шакала… без Нее.       — Безумству храбрых поем мы славу! Отличную игру ты придумал, Табаки! Теперь не улизнешь! Свет мой Солнышко, скажи, да всю правду доложи — кто на свете всех милее, всех румяней и белее? — безумно хохочу, ловя шакалиную энергию, и плюхаюсь на общую.       Чувствую, как руки мои обвивают браслеты, а шею тянет вниз тяжесть ореховых бус. В упоении трясу головой, получая какое-то нечеловеческое удовольствие от собственных кудряшек и вплетенных в волосы бусин. И дело даже не в том, что я себялюбивый безумец Табаки, и даже не в кудряшках, и тем более не в бусинах, хотя бусины я и правда люблю, особенно зеленые с крапинками или оранжевые с желтыми полосами, а фиолетовые — никто в стае даже не представляет, какая прелесть эти фиолетовые бусины — в них вся сила волшебства, в них мощь ведьмачества и прорицания — влюбившись в хоть одну такую бусину, можно проникнуть в тайны мироздания! Стоп! Останавливаю бесконечную мысль Шакала, готовую провалиться в философию, и направляю в нужное русло — влюбившись, и? И чувствую, как каменная плита размером с Дом придавливает мое сердце. Влюбился. Не в бусину, а в ту, которая вплетает их — зеленые и розовые, оранжевые и великолепные фиолетовые в свои длинные локоны и мои кудрявые вихры. Русалка — свет очей моих. Мое дитя. Мое творение. Моя золотая рыбка, созданная по заказу отчаявшегося слепца для одуревшего в своем упрямстве друга. Как мог я отдать тебя, сокровище, этим беспощадным, дергающим друг друга за самое уязвимое, придуркам. Ты лишь приманка для Слепого и только щит для Сфинкса. Безжалостно они палят друг в друга, а ты покорно принимаешь все, ибо такой тебя задумал я. Прожив миллионы кругов, я так ничему и не научился, и сердце мое раздавлено не твоими ручками, а собственной глупостью.       Я вытряхиваю из себя шакалиную душу и смотрю на него, застывшего на общей как олицетворение скорби и печали. Шакал, ну ты, блядь, и придурок! Рывок вперед и он уже в моих объятьях — бьется словно пойманная рыбка. Сжимаю его со всей силы. Дебил, ты распоследний! Держись, Табаки!