***
После четырех часового сна ужасно раскалывалась голова. В редких случаях Себастьян позволял себе спать в разгаре дня, и каждый раз получал недомогание, в виде разбитости, головных болей или слабости в мышцах. Что уж говорить о дикой разнице во времени между Австралией и Лондоном. В номере стояла тишина, стоило Себастьяну прислушаться, и, посчитав, что можно спокойно разобрать вещи, а после прогуляться недалеко от гостиницы, Себастьян захватил так и не тронутую никем дорожную сумку, и направился в сторону комнаты, которую должен был делить с младшим братом. Пусть не будет там ночевать, но вещи разберет. Сиэль находился там, и опять читал книгу. Свои немногочисленные вещи он разобрал, и все, для реального мира пропал. Никого не видел и не слышал. Сидел и читал, выделяя что-то карандашом. Себастьян решил сделать вид, что никого не замечает. А на деле и притворяться не пришлось. Какой бы посторонний шум он не создавал, все равно Сиэль его не замечал, краем глаза он следил за изменениями. — Черт, — тихо пробурчал под нос, поправляя на себе белую футболку, — нужно было взять с собой телефон. Слова произвели слабый, но эффект — Сиэль остановился в чтении. Очень неожиданно было услышать, что брат не взял с собой вещь, с которой почти не расставался. Омега косо посмотрел в его сторону, сначала решив, что это лишь галлюцинации. Только вот альфа этих изменений уже не заметил. Тихо прочистив горло, он, напоследок взглянул на себя в зеркало, вышел из комнаты, осторожно закрыв за собой дверь. Сиэль не смог побороть любопытство. Хотелось узнать, чем брат будет заниматься в случае отсутствия телефона. С собой омега прихватил планшет, мало ли самому станет скучно. А тут пришла мысль поделиться. У Себастьяна сроду не было планшета. Из переносной техники только ноутбук и телефон. Но, касательно первого, Сиэль не видел, чтобы его брали. В комнате, после разбора вещей, его тоже нигде не было видно. А значит братец решил отказаться от всех связей. Без телефона и ноутбука он не свяжется ни со своими друзьями, ни со своей чертовой омегой! Заманчивая перспектива, но Сиэля это немного кольнуло. Все-таки брат, которого омега любил. Не хотелось бы, чтобы Себастьяну было совсем скучно. Источник глубоких дум омеги, тем временем, прогулочным шагом исследовал этажи гостиницы, в которой им всей семьёй предстояло прожить месяц, и уже не удивлялся роскоши, в которой всегда будут жить Фантомхайвы. За пять лет он привык к своей новой жизни и почти не вспоминал о том, что был когда-то несчастной сироткой, от которой отказались родители. Позже, конечно, объявились, но, как недавно узнал правду Себастьян, от отца, только лишь ради денег. Они никогда его не любили. Но любила новая семья. Себастьяну этого было достаточно. Даже брат, с которым отношения стали напряженными. Себастьян осознал, что просто так не злятся на других людей. Он сам виноват в том, что имеет сейчас. Сам отталкивал. А теперь должен разгребать последствия. Вопрос только в том, как подойти к Сиэлю? Характер у того такой, что обиды держаться могут долго. Чего только стоят эти месяцы… Выйдя на улицу, Себастьян прикрыл на пару секунд глаза. Вечерний ветерок приятно обдул лицо. На улице он заметил родителей, сидевших за столиком пляжного кафе. — Привет, — поздоровался с ними, слегка приподняв руку, стоило подойти ближе. — Ты проснулся, — Винсент тепло улыбнулся сыну. — Есть хочешь? Закажем сейчас. — Да, спасибо, — кивнул подросток, садясь за свободное место, рядом с о-папой. — Проснулся, а вид все равно усталый, — сказал Рэй, осторожно погладив по щеке. — Ты хорошо себя чувствуешь? — Так себе, — честно признался Себастьян. — Но тут, скорее, из-за дневного сна. Плюс сильная разница во времени. — Ничего, — Винсент подозвал официанта с меню. — Сиэль там как? — Сидит за учебниками. Внимания ноль. И я не стал пытаться с ним поговорить. Не знаю пока как. Извините, — под конец своей речи, все более неуверенной, младший альфа опустил голову. — Все нормализуется, — успокоил Винсент. — Просто выпал такой день. Но тебе бы ночевать с ним в комнате. Быстрее привыкните друг к другу. — Сегодня я могу только незаметно пробраться к себе в постель ночью, — предложил, как один из вариантов подросток, вновь поднимая глаза на родителей. — А там… надеюсь, что утром не будет криков. — Не стоит незаметно, — улыбка сменилась усмешкой. — И не думаю, что он будет против. Хотя и повозмущается. — Почему ты так уверен, что он не будет против? Ведь ясно дал понять, что не собирается ни с кем делить свою территорию. Если я появлюсь в комнате, он из принципа переселится в гостинную. — Он тебя любит и скучает. К сожалению, отгородиться — один из способов решить проблему, но не самый эффективный. — Обними его, и лед уже тронется, — подсказал Рэй с теплой улыбкой на губах. — Конечно, он может и начать сопротивляться, и ударить сможет, но ты справишься. Главное, будь искренним. — Согласен, — кивнул Винсент. — Вы же были не разлей вода. Вам будет проще вернуться в прошлое русло. Так Себастьян и просидел за полезными советами родителей, периодически возвращаясь к заказанной еде. А в номер они возвращались уже все вместе. Прогуливаться и дальше, после набитого желудка, Себастьяну перехотелось. И какое же было удивление, когда он на журнальном столике обнаружил планшет с запиской. Тем самым Сиэль дал понять, что он, в виду отсутствия техники, может пользоваться планшетом. Столь щедрое внимание не могло не вызывать недоумение. С чего вдруг? И зачем? — Лед тронулся, — Винсент ухмыльнулся. — Сходи поблагодари. Возможно, Сиэль и не ответит, но точно услышит. Запихивая вспыхнувшее, словно огонек, волнение куда подальше, Себастьян коротко кивнул и, перехватив покрепче планшет, направился в комнату, где, предположительно, должен находиться младший брат. Сиэль переместился за небольшой столик, списывая что-то в тетрадь, и краем уха услышал, что кто-то пришел. Шаги осторожны, почти неслышны, но узнаваемые сразу же. Как и запах. Знакомый парфюм, которым пользовался только один представитель их семьи. Но что точно Сиэль не ожидал получить, так и прикосновение. Рука брата мягко коснулась его волос, а после сбивающий еще больше с толку поцелуй в макушку и тихое на ухо: «Спасибо за планшет». А после сказанных слов Себастьян отстранился и направился в сторону второй кровати, еще не помятой от лежания. Ручка выпала из пальцев. Щеки омеги покраснели от легкого смущения. Он совсем не ожидал такого. — П-пожалуйста… — тихо пробормотал. — Хотел обойтись без какой-либо техники, но по вечерам может быть довольно скучно, о чем я не подумал. Поэтому, твоя рука помощи очень даже кстати. Я верну его, если тебе понадобится, — слегка мотнул рукой, в которой держал планшет, и плюхнулся на кровать с ногами. — Хорошо, — отозвался Сиэль, вновь возвращаясь к учебникам. Нужно заниматься, чтобы в следующем году все было нормально. Правда, отвлекаться на постороннего стал часто, а в голове то и дело прокручивалась недавняя сцена. Так было странно испытать ласку брата вновь. Омега уже отвык от нее. В итоге он понял, что хочет еще раз почувствовать эту ласку. Но уже не знает как. — Тебе нужен планшет? — спросил Себастьян, стоило оторваться от экрана и поймать на себе взгляд синих глаз. — Нет, — мотнул головой омега, возвращаясь к учебнику. «Спалился!» — от волнения сердце забилось сильнее, а на щеках заиграл стыдливый румянец. И какая же радость, что сидит он к брату спиной, тот не увидит выражения лица. — Не хочешь отвлечься немного? — вновь задал вопрос Себастьян, сам же отвлекаясь от прокрутки в соц.сетях, где все еще спят. Разница в девять часов почти не позволяет общаться со своими. — Мне еще многое надо выучить. — У тебя ведь только по двум предметам вышло «хорошо» и «выше ожидаемого». То, что ты пытаешься нагнать программу — это, конечно, хорошо, но и отдыхом нельзя пренебрегать. А каникулы только начались. — Я хочу немного уйти вперед. Учителя все еще воспринимают меня негативно. — И ты готов биться до победного? Не взирая на усталость, головные боли, тошноту и сонливость? — уточнил Себастьян, перечисляя лишь одно из самых популярных недомоганий при недостатке сна с повышенной работоспособностью мозга. — У меня еще такого не было, — Сиэль закусил краешек карандаша, поэтому голос прозвучал глухо. — Еще будет, если не прислушаешься, — пообещал старший брат, откладывая планшет и поднимаясь на ноги. — Я сделаю нам чай. — Спасибо, — поблагодарил Сиэль. Все, что касалось еды — включены в стоимость проживания, поэтому готовить не приходилось. А все, что касалось напитков, таких как приготовление чая или кофе, для которого в номере находилась кофемашина, это можно и своими ручками. Из Лондона они привезли великолепный сорт чая, купленный в магазинчике «Фортнум и Мейсон». Сиэль так и не поднял голову от книг, только чашка чая, которую поставили на столик рядом, отвлекла. — Спасибо, — еще раз поблагодарил омега, откладывая карандаш. — Не за что, — напоследок, все еще прокручивая в голове советы родителей, касательно тех же заботливых речей и прикосновений, Себастьян еще раз коснулся головы омеги. На пару секунд зарылся пальцами в мягкие волосы. Сиэль неосознанно потянулся за рукой брата. И это было слишком заметно. Да, Сиэль скучал по прикосновениям брата. Но так сложно признаться. И нужно ли это делать?.. Ведь он раскрыл себя в действиях. В своих желаниях продлить момент прикосновения. А Себастьян не дурак, заметил порыв. Отставив свою чашку с чаем, он вдруг наклонился к омеге и стиснул его в объятьях. Сиэль тихо пискнул от неожиданности, не ожидая, что все выйдет так. Руки сами потянулись обнять в ответ. — Прости меня, — тихо попросил прощение Себастьян, чуть сильнее делая хватку и ощущая, как гулко ударяется сердце о ребра. Вина за долгое игнорирование затопила сознание, от того и желание появилось сжать сильнее, скрыть свой взгляд. В глазах наверняка отразились все его чувства, в чертову Вселенную. — Ты так долго не давал мне быть рядом, — прошептал дрогнувшим голосом омега, сжимая чужую рубашку. — Да, я знаю. И я очень сожалею… — П-почему ты меня отталкивал? — спросил омега с тихим всхлипыванием. Именно слез Себастьян так не хотел увидеть. А дрожащий голос как ничто лучше указывало на приближающуюся истерику. Сильнее чувствовать себя виноватым, сволочью, уже просто невозможно, и парень отстранился, с извиняющимся взглядом поджимая губы. — У нас… слишком мало общего теперь. К тому же, я обзавелся еще одним лучшим другом. И у меня появился омега. А ты не хочешь этого принимать. И я видел твои взгляды, бросаемые на всех, кто входил в мое окружение. Кроме Клода, тебе не нравится абсолютно никто. — Почему ты считаешь, что у нас нет ничего общего, если ты меня даже не спрашиваешь? — Я не говорил про «нет ничего». Я сказал «слишком мало». — Почему ты решил за нас двоих?! — возмутился Сиэль, поднимая взгляд. наполненный тоской и обидой. Он тут же отстранился, поднимаясь на ноги. — Ты решил, что у нас нет ничего общего! Ты променял меня на других! Ты отстранил меня, когда я просил помощи! Я только лишним был! Тебе же пообщаться хотелось с омегами, а не со мной! Не будь они оба еще детьми и братьями по документам, те, кто слушал бы эту сцену, или даже видел, точно подумал бы о ссоре парочки. — Я знаю тебя очень хорошо, а общение с омегами, чтобы в дальнейшем выстраивать какие-то отношения, пробовать быть с кем-то, это для меня в новинку. И мне захотелось попробовать. Когда ты подрастешь, ты тоже будешь думать так же. И я сомневаюсь, что тебе будет до меня дело. Тем не менее, я прошу прощение за свое поведение. Эти каникулы я хотел провести со своей семьей, поэтому и оставил в Лондоне все свои связи, в том числе телефон. — Но у нас же разные интересы, — ощетинился от обиды. — Я за учебой, а тебе нужно еще что-то. И да, — напоследок решил сказать, направляясь к выходу. — За это время у нас и правда нет больше ничего общего! На том и закончил, с немыми слезами отправляясь на прогулку. — Что?.. От шока Себастьян ничего круче не мог из себя вытянуть. Спрашивается, что сейчас произошло? Его попытка примирения закончилась… еще одной ссорой? Еще одна обида и недопонимание. — У вас что-то случилось? — в комнату вошёл Винсент, который видел Сиэля в слезах, и как тот выходил из номера, не предупредив. — Я не знаю, — растерянно отозвался Себастьян, как только шок притупился, и сел на стул, на котором до этого сидел младший брат. — Уже ничего не понимаю. — Расскажешь? — альфа присел рядом. «А ведь мы даже не притронулись к чаю», — подумал про себя Себастьян, остановив свой взгляд на чашках, из которых еще шел пар. — Я решил прибегнуть к вашему совету. Поблагодарил его за планшет, даже поцеловал. После нам удалось поговорить. Когда я принес чай… в общем, вскоре я его обнял. А он заплакал. И я стал извиняться за свое поведение, после чего он задал мне вопрос о том, почему я его отталкивал. И я завел тему о том, что у нас осталось мало общего. Он обиделся, заявив, что у нас теперь ничего общего. И ушел. Я… не понимаю, что сказал не так. Я ведь извинился. И хотел этот месяц провести со всеми вами, с семьёй, — Себастьян поднял несчастный взгляд непонимающего ребенка, — что не так? — Все так, — Винсент тепло улыбнулся, обнимая сына. — Еще будет время поговорить. — Да что я не так сделал?.. — Все так. Просто нужно время. Вы оба отвыкли друг от друга. Легче от объяснения все равно не стало. Себастьян отстранился от объятий отца и одну ногу подтянул к себе, ступней упераясь в край стула. — А Сиэль где сейчас? Убежал из номера? — Да, куда-то убежал. За ним папа пошел. Все хорошо, планетка, — альфа давненько не называл сына так ласково. — Но, может, ты не совсем прав и у вас есть что-то общее и крепко связывающее? М? — Да я и не говорил, что между нами вообще ничего нет, — тихо фыркнул парень, скрестив руки на груди. Немного, но уже стал приходить в норму. — Есть, с чего ради не быть? Это он теперь решил, что абсолютно ничего. Но вот скажи, много ли ты времени проводил со своей сестрой в четырнадцать лет? — Ну, у нас разница в возрасте совсем небольшая. Всего два года. И да, довольно много. Точнее она со мной проводила время, чтобы сдерживать мой характер. Я не был паинькой. — Это совсем другое. — А попробуй пока этот способ, — предложил Винсент. — Ты перехватил черты Рэя, а он как никто иной умеет сдерживать мои темные стороны. Ты же можешь найти подход к темным сторонам Сиэля. — Твои темные стороны? — поднял взгляд и левая бровь поползла вверх. И только Себастьян хотел сказать, что впервые о таком слышит, ведь никогда не видел, как в тот же миг прикусил кончик языка. Это была бы ложь. Он видел. И не раз случались подобные моменты. Когда дело касалось исключительно работы или каких-то проблем. Но никогда в кругу семьи, по отношению к супругу или своим детям. — К сожалению, да. У меня есть темные стороны. И благодаря Рэю, я вполне успешно их не проявляю дома, направляя в нужное русло. — А как мне биться меж двух омег? — задал куда более интересный вопрос Себастьян и тут же стал пояснять, заметив недопонимание родителя. — Я о своей паре и о Сиэле. Видишь ли, они испытывают друг к другу неприязнь. Нет, не правильно сказал. Сиэль его люто ненавидит, а Стенли его опасается и просто не переваривает. — И как быть? Разрываться между ними? — Тебе тринадцать, — Винсент по-отцовски хмыкнул. — Омег будет много, а брат один. — То есть, по твоему, проще бросить Стенли? — прищурился подросток, чувствуя нарастающую злость. — А дальше тогда что? До какого возраста мне нужно дойти, чтобы сохранить отношения и с братом, и с омегой? — А тебе проще бросить брата? — пошел вопросом на вопрос. — Брат будет с тобой всю жизнь. Когда мы умрем с Рэем, единственный, кто останется у тебя — брат. Омеги — наши половинки, но не все мы можем показать омегам, какие мы. Первый омега, которому я смог себя раскрыть — Рэй. До этого единственной моей опорой была сестра. — Ответ на свой последний вопрос я так и не услышал, — слегка дернул плечом младший альфа и обхватил руками колено. — И я понял, что ты пытаешься мне вбить в голову: «Держи брата на первом месте». Ясно. А что насчет другого? — Сиэль, как и я, дикий собственник. Постепенно он поймет, что не только он имеет на тебя виды. А когда? Все индивидуально. Просто ошибка в том, что надо делать все постепенно, а не сразу: «У меня появился омега, я больше времени буду уделять ему». Нет. Это не правильно. Ни с твоей стороны, ни со стороны твоего друга. Опять же, стоило дать подробное описание проблем, показать иную сторону связи, о которой, изначально, даже не задумываешься, и приходит осознание. Себастьян в который раз согласился с доводами отца и последующие вопросы отпали. С тихим «угу», он успокоился и больше не стал лезть. — Дай ему время сейчас, — Винсент протянул чашку сына ему. — Он еще первый к тебе придет. Папа уж точно в этом постарается.***
Далеко убежать ребенку Рэй не позволил. Он опомнился куда быстрее супруга и побежал следом за сыном, как только за тем захлопнулась дверь. А уж догнал его, лившего слезы, но старательно пытающегося их убрать, стирая влагу рукавом, на лестнице. — Сиэль! — окликнул и тут же перехватил поперек груди, прижимая к себе. — Тихо-тихо, мальчик мой. Ты что плачешь? — Ничего!.. — всхлипывал ребенок. — Брат меня совсем не любит! Перестал любить, когда другие омеги стали на него смотре-еть!.. Сердце мужчины сжималось от жалости. Видеть своего плачущего ребенка, такого ранимого и несчастного, выше сил. Рэй не просто прижал его к себе, а поднял на руки. — Ну-ну, все хорошо, — ласково шептал и поглаживал по волосам, — не надо плакать. Мы все решим. Не может Себастьян перестать тебя любить. Это невозможно. — Он сказал, что у нас с ним мало общего, что он обзавелся еще одним другом, что у него есть омега!.. Что я… — сквозь всхлипы шептал Сиэль, —… не хочу их принимать. Конечно, я не хочу, ведь он их ставит выше меня… — Пойдем прогуляемся, — предложил Рэй, не отпуская сына, да так и направился с ним на выход. — Выпьем чего-нибудь горяченького. А после ты мне все в подробностях расскажешь. Только не плачь, солнышко. — Горячий шоколад с зефирками? — спросил тихо и без заиканий, посмотрев на папу. — Если захочешь, — с готовностью ответил тот и поцеловал в мокрую от слез правую щечку. — Чудо ты мое. Больше не убегай так необдуманно. — Я ему совсем не нужен… — Сиэль уткнулся папе в шею. Такими темпами они могут около получаса простоять у лестницы, за тяжёлым разговором, и не сдвинуться с места ни на шаг. Беря дело в свои руки, Рэй направился, с ребенком на руках, в небольшой ресторанчик, расположенный в гостинице на втором этаже. Пока они шли, Сиэль начинал понемногу успокаиваться, а после слез с рук папы, чтобы тому было проще. А то ведь он уже не такой маленький мальчик. Девять лет — возраст. В данном ресторанчике клиенты могли выбирать любые вкусности, для них был открыт настоящий шведский стол. Сиэль не кушал с самого перелёта, а потому стал накладывать себе в порцию много чего вкусного. Рэй же ограничился горячим шоколадом. И пока ребенок с аппетитом поглощал еду, он не стал возобновлять разговор, от которого не скрыться, но который возможно отсрочить, пока не пропал аппетит. Сиэль наелся до отвала, а после довольно попивал горячий шоколад, за которым предварительно сбегал дополнительно. Когда сыт, легче становится. Здоровый румянец и лёгкая полуулыбка не могла не радовать сидящего рядом Рэя. И все же, как бы ему не хотелось закончить на позитивной нотке и вернуться обратно в номер, следовало разобраться в появившейся проблеме: — Расскажи мне обо всем с самого начала, — попросил он сына, как только словил на себе взгляд синих глаз. — Знаешь, я уже думал, что мы помиримся, но Себастьян сказал, что у нас мало общего… — Вы довольно редко стали общаться, по-настоящему общаться, а потому заметно отдалились друг от друга. С возрастом у каждого человека меняется вкус, привычки, это естественно. Но многие вещи остаются неизменными, или же трудно исчезаемыми. Поэтому, я полагаю, что Себестьян просто забыл какого это, общаться с тобой. И ему кажется, что раз ты младше, значит многое не понимаешь, но ведь это не так. Ты у нас смышлёный мальчик, развит не по годам. И не стоит забывать, что у Себастьяна сейчас очень непростой период. Половое созревание. — Сейчас у нас с ним нет ничего общего. И теперь вряд ли будет, — мальчик сжал горячую кружку. Было больно. Очень больно. И он не знал, что делать. — Ну, с чего ты так уверен, что ничего не будет? — с теплой улыбкой спросил Рэй, накрыв ладошку сына своей. — Потому что я ему не нужен! Он мирится только ради мира в семье! — На основе чего ты делаешь такие выводы? Он прямо сказал тебе, что не хочет иметь с тобой ничего общего? — Нет. Но он явно дал понять, что друзья ему ближе. — Знаешь, сынок, — по-иному заговорил Рэй, несколько задумчиво, и глядя куда-то сквозь, — порой мы можем понимать людей неправильно, даже в тот момент, когда нам говорят что-то в лицо. Как, например, сейчас. Ты утверждаешь, что Себастьян дал понять, что друзья ему дороже. Но так ли это на самом деле? Возможно, ты упустил одну небольшую, но главную деталь, которая меняла бы в корень озвученное. Или не успел дослушать брата, строя, на основе своей обиды и боли, выводы. К чему я тебе это говорю, солнышко. Себастьян не мог сказать, что друзья ему важнее тебя. Поверь мне. Мы вели с ним воспитательную беседу. Мы, с отцом, знаем, как на самом деле он к тебе относится. И мы видели, насколько искренне он сожалеет о том, что так долго тебя отталкивал. И сейчас он пытается вернуть прошлые отношения. Не очень удачно, как видно, но все же пытается. — Вернуть прошлое? — криво улыбнулся. — Тогда и его омег не должно быть. — Это слишком жестоко с твоей стороны, — покачал головой Рэй, сдержав тяжкий вздох. — И уж ни от кого из нас не зависит такой исход. Если только ты не поставишь брата перед выбором. Эгоистично, но в духе Фантомхайвов. — И он не выберет меня, — Сиэль опустил голову на руки. — Кто захочет быть привязан к брату? — А ты хочешь брата в свое владение? — задал вопрос мужчина. — Чтобы тот все внимание уделял одному тебе? Оставался лишь с тобой, без права на личную жизнь? Знаешь, солнышко, это уже похоже на отношения. Твоя ревность к брату весьма сильна. — Я просто не готов его отпускать… — Так не отпускай, — вновь улыбнулся Рэй, -вместо того, чтобы опускать руки и отталкивать от себя Себастьяна, когда он пытается исправить свои ошибки, сделай шаг к нему навстречу, и поговорите. — А что если это только на месяц? — Сиэль поднял глаза в панике. — А что если он вернется в Лондон и вновь меня бросит? — Он осознал свои ошибки и больше не допустит повторной ситуации. Поэтому не бойся. — Но как нам существовать дальше? Ведь он все равно найдет себе омегу и будет уделять ему больше времени. А я боюсь, что вновь сорвусь... — Когда подрастешь, ты тоже найдешь себе альфу, — подмигнул мужчина. — А если ты любишь брата, ты позволишь ему быть счастливым с человеком, которого он полюбит всем сердцем. — Но этих же омег он не любит. — Этих, это каких? — в глазах Рэя, несмотря на то, что ребенок чувствует невероятную грусть (по-детски наивно), заиграли смешинки. — Говоришь так, будто Себастьян ловелас. У него ведь было всего две омеги. Сейчас второй. — Третий, — заметил Сиэль. — Недели три назад он с ним познакомился, как Алоис сказал. — Третий, хорошо, — признал «поражение» мужчина. — Когда-нибудь, да найдет свою любовь. Зачем-то ведь он с ними встречается, правда? — Не знаю, — пожал плечами. — В любом случае, — стал подводить к итогу Рэй, после двух глотков горячего шоколада. — Бояться не стоит. Мы все одна семья и всегда будем вместе. И брат от тебя никуда не сбежит. Только сам его не отталкивай. — Я постараюсь, — сдался Сиэль. Хоть ему и было страшно, слова родителя успокаивали. Возвращались в номер они куда более спокойные и собранные. Их альфы сидели в гостиной, обсуждая что-то свое. И оба замолкли, обращая свое внимание на пришедших. — Все хорошо, — уверил их Рэй, — мы не потерялись. И пришли в норму. Сиэль молча подошел к брату и смущенно протянул к нему руки. Надо было и правда самому помириться. Тот поднялся на ноги, не скрывая своего волнения. Он ведь стал причиной ухода. Еще и до слез довел. И хорошо еще, что все обошлось, папа успел вовремя перехватить. Стоило ему подойти ближе, как Сиэль врезался в него со своими объятьями. — Я люблю тебя, братик… — Я тебя тоже, — выдохнул Себастьян. И его хватка усилилась, стоило до конца осознать действительность происходящего. Сиэль на самом деле вернулся и сделал первый шаг. Как отец и говорил — папа сумел все объяснить. Довольные родители молча наблюдали за прекрасной сценой воссоединения. Рэй тихонько подкрался поближе к супругу и тот его обнял со спины, устроив свой подбородок у него на правом плече. — Ты правда меня не оставишь? — посмотрел наивно в глаза брата маленький омега. — Нет, не оставлю. К тому же, ты в моей жизни стал не только братом, но и первым другом, — немного грустно улыбнулся Себастьян, взлохматив сильнее сизые волосы. — До того у меня не было никого. — Брати-ик… — жалобно проскулил омежка, готовый разреветься еще раз. Но вместо этого он просто уткнулся носом в грудь, сжимая в кулаках чужую рубашку. Немного неловко было показывать свои чувства и обниматься, когда взрослые стояли позади и наблюдали. Себастьян чуть отстранил от себя Сиэля, только чтобы приобняв за плечи, а после тихо шепнул на ухо: — Пойдем в комнату. Там поговорим. — Угу, — глухо отозвался Сиэль. Только закрыв за собой дверь, альфа расслабился и мог поговорить без неловкостей по причине посторонних. Даже если это родители. Порой слишком-слишком личное нельзя было выставлять напоказ. Они ведь не в кино, в конце концов. Решив устроится на своей кровати, Себастьян похлопал рядом с собой и сказал: — Иди сюда. Сиэль поспешил воспользоваться приглашением. Давно они вместе не могли вот так побыть. Поваляться, пообниматься и поговорить. Себастьян вытянул руку, когда у него решили под боком устроиться, и вновь обнял за плечи. — Вот так. Больше не убежишь? — Если не отпустишь. — Обещаю, я буду уделять тебе больше времени. И не только во время каникул. И если тебе нужна будет помощь, я не откажу. — Даже если в этот момент тебе придется отложить дела с твоим омегой? — Да, — подтвердил Себастьян, осторожно погладив по плечу. — Не смогу остаться только если дело касается здоровья Стенли или каких-то серьёзных проблем. — Пфи! Какое плохое здоровье в тринадцать лет? — Болезнь, например, или несчастный случай какой, авария, да всякое может случится. Малый возраст — не показатель, Сиэль. — Да скорее я устрою ему катастрофу, чем с твоей живучей омегой что-то случится, — Сиэль сложил руки на груди, надувшись. Играла взаимная неприязнь друг к другу. Именно об этом говорил Себастьян отцу. Как быть ему меж двух омег. И именно сейчас, в данный момент, пока мальчишку не охватила сильнейшая обида или раздражение, альфа поддался вперед и без предупреждения стал щекотать бока. — Эй! — возмутился Сиэль. Это было очень неожиданно, а он не любил щекотку. — Что? — Я ее боюсь! — прорвался смешок. Себастьян сделал вид, что не понял, и продолжил щекотать, на этот раз задевая живот. И вот тогда Сиэль стал сопротивляться, что усложнило задачу. — Я не понимаю, о чем ты. Чего боишься? И чего дергаешься? Скажи мне. — П-прекрати!.. — Сиэль старался не смеяться. — Я не люблю щекотку! «Страшные пытки» продлились еще пару секунд, а прекратились в тот момент, когда омега, не контролируя себя от нового приступа смеха, сильно дернулся и затылком ударил Себастьяна по подбородку. Удар оказался весьма болезненным. Парень тут же перестал мучить брата и прикоснулся к больному месту, поморщившись. Только какой-то короткий промежуток времени Сиэль еще отходил от смеха, а после заметил, что брат держится за лицо. — Братик? — с паникой оказался ближе. — Нормально все, — слабо улыбнулся тот, убирая руки от подбородка, и попробовал слегка подвигать челюстью. Глаза его, несмотря на причиненное неудобство, так и не изменили цвет. Вернее нет, они изменились. Любимое Сиэлем солнышко появилось во взгляде. — Прости, — омега почувствовал укол совести. Он ведь не специально задел Себастьяна. — Да не бери в голову. Сам виноват. И ничего страшного не произошло, так что убери это виноватое выражение лица. Сиэль положил свои ладошки на щеки брата и тепло поцеловал в больной подбородок. Как ребенка. Родители же так делают. А вот для парня, входящего в период полового созревания, подобные жесты со стороны омег, того же брата, не казались такими уж невинными. Особую роль играет и не кровное родство. Однако этим мыслям Себастьян не позволил развиться, отгоняя прочь, а после осторожно перехватил руки брата. — Не делай так, Сиэль. Это довольно интимно смотрится. — Почему? — Ну, потому что, — слегка дёрнул щекой, — так братьев не целуют. Был бы я твоим альфой, тогда да. — Но я же поцеловал тебя в больное место, — Сиэль все равно не понимал. Хоть стреляй. — Ну это… а знаешь, ладно, — передумал парень, последний раз потерев подбородок, все ещё чувствуя прикосновения теплых губ на коже, и упал на мягкие подушки. — Целуй куда хочешь. Сиэль улыбнулся, а после, как раньше, устроился у брата под боком, обнимая за талию. Поскольку днем он не спал, то очень быстро погрузился в сон, сам того не замечая.