***
Ами на миг растерялась. Печальное лицо Зойсайта, с покрасневшими от слез глазами, заставило её сердце сжаться от нахлынувших чувств. Девушка ещё никогда не видела Зоя таким разбитым. Он всегда был генератором радости и энергии, неиссякаемой батарейкой позитива. Ами показалось, что она видит перед собой ребёнка, напуганного своей шалостью, а ещё больше напуганного тем, что его больше не будут любить. Девушка поднялась с своего места в конце кровати и присела возле Зойсайта. Мужчина, не отрывая взгляда, следил за её действиями. Ами протянула руку и нежно погладила Зоя по мокрой щеке. — Ами, прости меня, — осипшим голосом произнёс генерал. — Я не держу на тебя обиду, Зой. Главное, чтобы ты простил себя, — тихим, но твёрдым голосом произнесла девушка. — И если ты себя не простишь, это будет значить, что она победила, что королева тьмы сумела уничтожить нашу любовь. Зойсайт вздрогнул, с недоверием глядя на Ами. — Я люблю тебя, — признание принесло Ами чувство облегчения и лёгкости. — И я люблю тебя, — Зой порывисто обнял девушку, прижимая её к себе. В целом мире для него не было человека ближе, чем Ами. Зойсайт почувствовал, что пока у него есть такая поддержка, он со всем справится, ведь так важно знать, что в мире есть человек, который любит тебя всегда, несмотря ни на что, просто от того, что ты есть.***
А в это самое время в коттедж Нефрита пришли Джедайт и Рей. Третьему генералу не терпелось увидеть старых друзей, память о прошлом не придавила его тяжким грузом, а напротив, помогла расправить плечи. Едва открыв дверь, Мамору ощутил, что перед ним Джед, настоящий, искренний. Мужчины обменялись крепкими рукопожатиями и похлопали друг друга по плечам, истинные же их эмоции сейчас отражались в глазах — искрящихся, радостных. Кунсайт вслед за принцем пожал Джедайту руку, на лице первого генерала засияла широкая редкая улыбка, та самая, от которой у Минако замирало сердце. Рей, стоявшая чуть в стороне, с неподдельной радостью наблюдала за воссоединением закадычных друзей. Усаги подошла к подруге и склонившись к ее уху, «тихо» произнесла: — Вы теперь вместе? Да? — как Уса ни старалась — говорить шепотом было для нее непосильной задачей, особенно когда дело касалось радостных новостей, относящихся к любимым подругам. Четыре пары глаз моментально устремили внимание на Рей и Усаги. Хино покраснела сильнее, чем брошь ее фуку. — Да, мы вместе, Серенити, — вместо Рей ответил Джед, увлекая любимую в свои объятья и скрывая смущенную девушку (а может и разозлившуюся) от посторонних глаз. — Это нужно отпраздновать! Давайте сходим в Корону! — Минако сияла от радости, казалось, что свет шел из самой души девушки. — Мина, но как мы оставим Зоя и Ами одних? — Кунсайт с улыбкой посмотрел на Минако, не уставая восторгаться ее непосредственности и искренности в проявлении эмоций. — Ооо, Кун! Если они до сих пор к нам не спустились, значит у них все хорошо! Мое сердце подсказывает мне это!***
Незаметно пролетели две недели. Зойсайт привыкал жить с чувством вины, которое, не без помощи Ами, потихоньку отступало. Рей была так увлечена своими отношениями с Джедайтом и новыми, доселе неиспытанными чувствами, что почти перестала ругаться с Усаги, а если и ругалась, то лишь потому что знала, что Уса в самом деле любит их перепалки и скучает без них. Минако все свободное время проводила с Кунсайтом, им приходилось скрывать отношения из-за возраста Мины и статуса Куна, но девушку это не огорчало, она сияла так, как никогда в жизни, даря свой свет окружающим. Невооружённым глазом стало видно, что с Усаги их объединяла не только похожая внешность. Любовь раскрыла в Минако неиссякаемую теплую энергию, к которой люди тянулись, как к солнцу. У Макото и Нефрита значимых сдвигов не наблюдалось. Девушка попросила дать ей время, которое Неф конечно же ей «дал», выторговав взамен возможность довозить её до школы. Встречать её оттуда и провожать ещё куда-либо девушка запретила. После стольких лет одиночества её неожиданно напугали столь резкие вмешательства в жизнь. Нефрит, клятвенно завершивший Макото в том, что даст ей время, каждый день тайком сопровождал девушку, если была возможность. В вечерние часы Неф поступал так всегда. Мако каждый день находила под дверью маленькие записочки с добрыми пожеланиями, возвращаясь из школы она обнаруживала у дверей квартиры цветы. Каждый раз разные — живые и срезанные, огромные и миниатюрные, пестрые и скромные. Нефрит выполнил слово — он не давил своим присутствием, но напоминал о себе постоянно. Осенний воздух веял прохладой, ветер гонял по земле опавшую листву, которая кружила в воздухе, перелетая с места на место. Объемные, тёмные облака плыли по темному небу, скрывая растущую луну. Макото плотнее запахнула лёгкую куртку, пытаясь укрыться от промозглого ветра, что пробираясь к телу, забирал такое нужное тепло. Свернув на узкую улочку, девушка обернулась — ей уже давно казалось, что за ней следят, чье-то незримое присутствие и взгляд обжигали ей спину. Жёлтый свет фонаря, освещающего пустынную улицу меж двух высоких жилых домов, не выдал ничего подозрительного, лишь жестяная банка, подгоняемая ветром, одиноко перекатывалась по земле из стороны в сторону. Посмеявшись над собственной подозрительностью, Мако уже хотела продолжить свой дальнейший путь, как дорогу ей перегородили два высоких, крепких парня. — Что такая красотка делает здесь одна в столь позднее время? Ищет приключений? — рыжеволосый детина засмеялся над собственной шуткой, его спутник — смуглый брюнет, вторил ему. — Я иду домой, — Макото попыталась продолжить свой путь, но незнакомцы преградили ей дорогу. Нахмурившись, Мако огляделась, позади нее, словно из ниоткуда, возник ещё один парень. Девушка стала просчитывать слабые места незнакомцев, ей было нечего бояться. — Не так быстро, красотка. Пойдём с нами, будет весело, — улыбнувшись, рыжеволосый протянул к Макото руку, видимо он был заводилой в этой компании. Мако оттолкнула руку парня. Тот ухмыльнулся, явно удовлетворенный реакцией девушки. — Не хочешь по хорошему, значит, — рыжеволосый попытался схватить Макото, но та, увернувшись, ударила парня под дых. В этот момент незнакомец, стоявший сзади, кинулся на Мако. Девушка вновь увернулась и резким ударом в челюсть отправила противника в нокаут. Оставшийся «кавалер», увидев как его приятели потерпели поражение, ударился в бегство. Макото встряхнула рукой, кисть болела от соприкосновения с чужим лицом. В этот момент девушка почувствовала, что кто-то сзади прикоснулся к ее плечу, ни секунды не раздумывая, Мако с разворота ударила противника, но ее рука была мастерски перехвачена. На девушку с восхищением смотрел второй генерал, его выразительные губы изогнулись в лукавой улыбке. — Браво, я поражен! — Нет ничего удивительного в том, что я могу за себя постоять, — прерывисто произнесла Мако, дыхание которой сбилось в пылу драки. Каштановые волосы девушки, разметавшиеся от активных действий, развевались от потока холодного ветра, изумрудные глаза горели каким-то потусторонним светом. Нефриту подумалось, что перед ним стоит неукротимая валькирия, появившаяся на месте нежной, хозяйственной школьницы. Если раньше Мако вызывала у Нефа щемящую в груди нежность и тоску, то сейчас он почувствовал острое, непреодолимое желание. От столь неожиданного поворота мыслей мужчина закашлялся, и эти звуки привели Макото в чувство, сложив руки на груди, она смерила мужчину оценивающим взглядом. — Ты что следил за мной? — голос Мако не сулил ничего хорошего, но Нефрита это лишь еще больше раззадорило. — Да. Привлекательным девушкам опасно гулять одним в столь поздний час, — медленно, словно лаская, произнес генерал низким бархатистым голосом. Однако уловка мужчины не возымела никакого эффекта, к неожиданности которого девушка откровенно посмеялась над ним. — Плохой из тебя телохранитель, однако. Надо бы сказать Мамору, чтобы он получше отбирал людей в свою гвардию. Ответить Нефрит не успел, так как в этот момент раздался жалобный, протяжный писк. — Ты тоже это слышал? — Мако, обратившись в слух, начала озираться по сторонам. — Это как раз причина, по которой я не успел защитить тебя, — Нефрит, мягко улыбнувшись, расстегнул молнию на темно-синей куртке и, к неожиданности Макото, извлек на свет маленького, костлявого котенка-заморыша с потертой шерстью. Сказать, что девушка была удивлена, не сказать ничего, и удивление это было со знаком «плюс». Щеголеватый, всегда одетый с иголочки, Нефрит был очень похож на пижона, с трудом верилось, что он способен вот так запросто заснуть неприглядного вида животное себе за пазуху. Мако подумала о том, как обманчива бывает внешность. — Я шел следом за тобой, но потом, проходя мимо стройки, услышал странный писк. Следуя на звук, я нашел этого друга, под грудой строительного материала, — Нефрит вытянул руку вперед, разглядывая свою находку. — Там неподалеку была мертвая кошка, видимо мама, этого малыша. Надо бы отдать его в приют. — Не надо! Оставь его мне, — Мако не ожидала, что скажет это, но потом поняла, что действительно хотела позаботиться о осиротевшем котенке. — Хорошо, — Нефрит очаровательно улыбнулся. — Разреши мне проводить тебя домой вместе с твоим новым питомцем. Макото неожиданно смутилась, ее уже давно никто не провожал домой. Неф снова изумился этой необычной девушке, которая может в одиночку победить трех парней, но смущается от безобидных знаков внимания.***
Густые клубы тумана парили в воздухе, создавая причудливые, таинственные фигуры. Темная высь, которую нельзя было назвать ни небом, ни потолком, переливалась фиолетовым отливом. Неизвестно откуда возникший порыв ветра заставил стройную девушку, опирающуюся на резные, двустворчатые врата, поежиться от холода. Девушка крепче ухватилась за высокий посох с гранатовой сферой, словно он мог дать тепло, хотя для Сейлор Плутон так и было, с помощью этого шара она имела связь с близкими, но в то же время такими незнакомыми ей людьми. Сфера засияла ярче, давая понять, что Уранус и Нептун взывают к своей старшей подруге в поиске ответа на волнующие их вопросы. Плутон не любила, когда ее родные беспокоились, но в то же время она радовалась, что у них возникали к ней вопросы, ведь воительнице времени так хотелось чувствовать себя частью их компании, частью живого мира. Чуть улыбнувшись, Плутон телепортировалась в Токио двадцатого века.