How Frail the Human Heart

Когда его сестра приехала на их еженедельный ужин несколько дней спустя, Лен рассказал ей о своих опасениях насчет Аллена. Это дело продолжало беспокоить его, и Лен надеялся, что она поможет ему взглянуть на проблему с другого ракурса. У Лизы был острый, как бритва, ум, она стремительно поднималась по карьерной лестнице в офисе окружного прокурора. Из всех знакомых Лена, она лучше остальных распознавала ложь и уловки. Лиза долго размышляла над его рассказом, отбивая ногтем по металлической вилке слабый звон. Наконец она качнула головой. - Я не знаю, Ленни. Я всегда говорила тебе доверять своим инстинктам, но ты и не должен отмахиваться от фактов. Ты сам сказал, что не можешь больше ничего сделать. - Должно же быть что-то, - Лен разочарованно пробежался рукой по короткому ежику волос. - Парню пятнадцать. Если он решил не просить о помощи, то ты не сможешь его заставить. В таком возрасте это задевает их гордость так же сильно, как жгучее чувство стыда не дает заговорить. Так и есть. Лен вспомнил себя подростком, слушающим непрекращающиеся разговоры людей о том, каким героем был их отец, погибший во время освобождения заложников. И хоть Лена сжигала изнутри злость, так и желавшая огорошить всех новостью, что их «герой» не больше чем урод в овечьей шкуре, гордость обязывала его держать рот на замке. Эта же гордость привела его в полицейскую академию, желание показать миру, как выглядят настоящие герои. Люди хвалили его, что он пошел по стопам отца, но правда заключалась в том, что Лен всегда пытался превзойти его. С тех пор он уже успел избавиться от своего идеализма, но поклялся, что никогда не станет таким бесчувственным мудаком, каким был Льюис Снарт со своими женой и детьми. Слава богу, Лиза была совсем маленькой, когда тот умер, чтобы помнить, каким был их отец. Лен сменил тему, но мысли о парне не покидали его в течение всего ужина. У него не было достаточно доказательств о жестоком обращении, чтобы вплести во все государство, но он не мог просто отпустить это дело. Лен даже обращался в органы опеки, чтобы они проверили этот дом, но из тона протокола, составленного соц. работником, было ясно, что она восприняла это больше как повод сходить на посиделки к богатому, прославленному доктору, а не на свою непосредственную работу. Возможно, все переживания Лена основывались лишь на его предвзятости. У Аллена была та же неприветливая, жесткая манера, какую Лен помнил у своего отца. У Лена все закончилось хорошо, так может теперь, когда он вразумил ребенка, с Барри тоже все будет в порядке. Когда они с Лизой, смеясь и дразня друг друга, как могут это делать только братья и сестры, убирали со стола, раздался звонок в дверь. Удивленный, Лен посмотрел на Лизу. - Ты кого-то приглашала? - После ужина? И я бы спросила тебя, прежде чем приглашать кого-то к тебе домой, Ленни. Это было интересно. Лен насторожился, жестом показывая Лизе остаться на кухне. Он положил полотенце на стойку, направляясь к двери – и, какая неожиданность, она последовала за ним по пятам. Он закатил глаза, но не стал ее отчитывать. Скорее всего, это что-то несерьезное. Тем более он не мог придумать ни одной стоящей причины, зачем кому-то приходить после девяти вечера, да еще и в проливной дождь, заранее не позвонив. Открыв дверь, он увидел стоящего на пороге знакомого долговязого паренька. Он весь сгорбился, а на голове красовался капюшон от красной толстовки, на которую была возложена тщетная миссия спасти от дождя. Барри заметно дрожал, и глаза Лена расширились, когда, бросив взгляд через его плечо, он увидел подпирающий стену велосипед. - Какого черта, Аллен? Барри вскинул голову, свет на крыльце придал его промокшей, тощей фигуре абсолютно несчастный вид. - Мне нужна твоя помощь. Совершенно ошеломленный, Лен так и стоял, в шоке уставившись на парня, пока Лиза не заглянула через его плечо на порог и не дернула дверь, открывая до конца. - Ради бога, Ленни, впусти его уже внутрь. Он околеет до смерти. Барри перевел на нее пораженный, встревоженный взгляд. - Ох, я, эм… Прошу прощения. Я не знал, что ты женат. Ее задорный смех мог с легкостью соревноваться с раскатами грома. - Ленни может только мечтать о таком счастье. - Едва ли, - он бросил кислый взгляд на сестру, но отошел в сторону, позволяя Барри войти. – Даже если бы ты не была моей сестрой, ты не в моем вкусе. Барри, как ты меня нашел? Зайдя на порог ровно настолько, чтобы Лиза смогла беспрепятственно закрыть за ним дверь, Барри встал как вкопанный, капая на кафель. Он был похож на потерянного, чуть не утонувшего щенка, ожидавшего пинка со стороны. - Я проследил за тобой от участка. Барри снова посмотрел на Лизу, и Лен заметил его колебания. Значит, заметила и она. - Мне надо закончить уборку на кухне. Как насчет горячего шоколада? – она послала Барри самую милую, обезоруживающую улыбку, с помощью которой многие мужчины падали к ее ногам. – Сладкий, тебе надо высохнуть. Воспользуйся ванной, там лежат полотенца. Ленни, принеси ему свитер. - Властная, - укорил Лен, направляясь к спальне. – Ты же помнишь, что здесь я старший братец? Она легонько пнула его по лодыжке, когда он проходил мимо нее, и он заметил, как Барри расслабился от их поддразниваний. В глазах парня был намек на тоску, и Лен понял, откуда она взялась. Лиза частенько была занозой в заднице, но она была важной частью его жизни. Он не знал, что бы без нее делал, но он стал бы совершенно другим человеком. У Барри был только отец… и раз он зашел так далеко, что пришел к Лену домой, то скорее всего Лен был прав в своих подозрениях. Проклятье. Лучше бы он в этот раз ошибся, ведь это означало, что еще один хороший ребенок страдал. В конечном итоге, Барри оказался высушенным, насколько это было возможно, и одетым в спортивные штаны Лена и его толстовку с логотипом CCDP. Парень зарылся в кресло с кружкой горячего шоколада в руках. Несмотря на то, что одежда Лена подходила ему по росту, Барри был слишком худым, и она висела на нем мешком. Так он казался даже еще моложе. Барри держал в руках кружку, будто не представлял, что теперь с ней делать. Его пальцы сжимали ее так крепко, что они побелели от напряжения. Лен сделал глоток, надеясь, что Барри последует его примеру. К счастью, уловка сработала, и Барри сделал большой глоток горячей жидкости, и дрожь окончательно покинула его тело. - Я рад, что ты пришел ко мне, - Лен моргнул, когда Барри подскочил от его слов. Ребенок был на грани срыва. Лен решил вернуться к тому же поведению, что в участке, смягчая тон. - Я волновался о тебе. - Я знаю, - голос Барри дрогнул, и он прикусил губу, пытаясь вернуть контроль. Спустя пару секунд он сделал глубокий вдох и попробовал снова. – Ты все это придумал, да? Тот разговор о сообщнике. Тебе нужен был повод прийти и проведать меня. И социального работника ты попросил зайти, я прав? Лен кивнул, не желая перебивать, когда ребенок наконец заговорил. - Никто не заходил так далеко, - растерянный, несчастный шепот, но в глазах Барри затаилась крошечная искра отчаянной надежды. – Ты не первый, кто заподозрил что-то неладное, но… ты сам видел. Либо они не могли даже представить, что богатый и знаменитый белый парень может оказаться плохим, либо мой отец откупался от всех проблем. Ты единственный, кто пошел до конца и был так настойчив. Я должен поговорить с тобой до того, как он доберется до тебя. Это заявление Лен просто не смог проигнорировать. - Никакие деньги не заставят меня отступить. Я не такой коп. - Я тебе верю, - Барри передернул плечами, скорее от страха, чем холода. В этот раз он выпил шоколад без подсказки, и это вроде успокоило его. Мысленно Лен поблагодарил сестру за ее догадливость. А потом была долгая тишина. Когда стало ясно, что парень больше ничего не скажет, Лен мягко произнес: - Поговори со мной, Барри. Ты выполнил самую трудную часть – пришел ко мне, но мне нужно что-то, что развяжет мне руки. Скажи, что он с тобой сделал, чтобы я смог помочь. - Дело не в том, что отец навредил мне, - Барри с тревогой на лице посмотрел на него. – А в том, что он делает с другими людьми. Не совсем то, что Лен ожидал услышать. Он склонился вперед, упираясь в колени локтями. - Объясни. Барри покачал головой. - Я хочу иммунитет. - Иммунитет? – дело стремительно набирало обороты. – Во что бы сериалы ни заставили тебя поверить, его не требуют по малейшему поводу. Зачем он тебе? Если твой отец вредит людям, это никак не затрагивает тебя. - Я кое-что проверил. Дети не несут правовую ответственность за сообщения о преступлениях, но подростки – да. Если я был свидетелем чего-либо или знал о том, что совершил мой отец, но молчал годами, я считаюсь соучастником. Лен почувствовал уважение к парню. Барри был достаточно умен, чтобы рассмотреть возможные варианты последствий для себя, разобраться в их значении и додуматься прикрыть свою спину. Это многое говорило о его интеллекте. - Я не зачитал твои права, мы не записываем разговор, и ты – несовершеннолетний без опекуна, адвоката или соц. работника, - отметил Лен. – Ничего из сказанного тобой не будет использовано в суде. - Ну да, я не куплюсь на это, - покачал Барри головой, одновременно напуганный и упрямый. – Я хочу иммунитет или больше не произнесу ни слова. Поставив кружку на стол, Лен свел пальцы вместе. - Это не так просто сделать. Мне нужно что-то весомое, чтобы убедить прокурора удовлетворить твою просьбу. Чисто гипотетически, какие детали ты готов будешь предоставить? Барри заметно колебался, ведя внутреннюю борьбу, в которую Лен не был посвящен. И когда Лен уже почти убедился, что он не заговорит, Барри сдался. - Я… Я думаю, мой папа Убийца Одиноких Сердец. Слова отказывались укладываться в его голове. Барри опять вывел беседу на совершенно новый лад, и Лен не мог до конца переварить неожиданную информацию. «Одинокие сердца» - так окрестила пресса дело общеизвестного серийного убийцы, совершившего за последние несколько лет ряд преступлений, из-за того, что ублюдок всегда вырезал сердце из груди своих жертв. Что он делал с ними потом - никому не известно. Никаких следов их следующего местонахождения найдено не было. Все жертвы были красивыми рыжеволосыми девушками, их тела были сброшены у дороги, однако не в укромном месте, а гарантирующем, что в конечном итоге их точно найдут. Сердца были вырезаны с хирургической точностью. Отец Барри был кардиохирургом. Но все равно слишком мало связующих нитей. - Это очень серьезное обвинение, - нахмурился Лен, хоть и старался держать нейтральный тон. Он не хотел спугнуть ребенка, когда тот наконец начал ему доверять. Даже если его слова звучали совершенно невероятно. – Есть какие-то доказательства? - Я знаю, как это звучит, детектив, - Барри мрачно ухмыльнулся. – Я не выдумываю, чтобы отомстить ему за причиненную мне боль, если ты об этом. Если бы я этого хотел, мне хватило бы рассказать правду соц. работнику. Это заявление предусматривало то, что Барри был ранен, и Лен не отмахнется от его слов. Но на данный момент он должен сосредоточиться на более важной проблеме. - Тогда дай мне что-то более конкретное. - Если ты выпишешь даты и места всех убийств, они совпадут с вызовами папы на операции в город. - Окей, уже что-то, - и легко поддающееся проверке, приятный бонус. – Но даже в лучшем случае это только косвенные улики. Твой отец – влиятельный человек, Барри, о чем отлично свидетельствует растворившееся обвинение о твоей краже. Я до сих пор не понимаю, зачем тебе так необходим иммунитет, чтобы сообщить это? Делая глубокий вдох, Барри весь сжался, не внушая Лену оптимизма. - Ты же видел мой файл. Фотографии мамы. Не трудно было уловить связь. - У твоей мамы тоже рыжие волосы. Она соответствует описанию, но все указывает на то, что она собиралась сбежать, Барри, - Лен произнес это так мягко, как только мог. – Она сняла деньги с семейного счета, у нас есть видеозапись из банка. Она обсуждала с друзьями возможность уехать. Даже оставила записку, написанную ее почерком. Я знаю, ты не хочешь верить, что она тебя бросила… - Потому что она не бросала, - внезапно Барри разозлился, наклонившись к нему, будто это могло помочь ему заставить Лена понять. – Все указывало на то, что она планировала сбежать, потому что она собиралась это сделать. Мы собирались. Он пришел домой раньше и поймал нас на выходе. Несмотря на агрессию, его голос дрожал, и Барри снова затрясся всем телом. - Он был в ярости. Я никогда не видел его таким, ни до, ни после. Он никогда не терял контроль, в независимости от ситуации, но в ту ночь… Он ск-сказал, что если она собирается вырезать его сердце, то будет справедливо, если он поступит точно так же. Мурашки побежали по спине Лена. - Хочешь сказать, тебе нужен иммунитет потому, что ты видел убийство своей мамы и не сообщил об этом? Его мозг переклинило. Барри не зря переживал, хотя Лен сомневался, что кто-то из присяжных будет осуждать парня, слишком напуганного жестоким отцом, чтобы рассказать об ужасном травмирующем событии. Вопрос в том, достаточно ли будет всего этого, чтобы что-то предпринять? Он посмотрел поверх плеча Барри на Лизу, затаившуюся в дверном проеме. Она помотала головой с мрачным видом. Показания испуганного подростка не впечатлят окружного прокурора для предъявления обвинений, не со связями Аллена. - Ты… Чисто гипотетически, ты знаешь, где ее тело? Или орудие убийства? Какое-то материальное подтверждение? – спросил Лен, пытаясь держать себя в руках и не впадать в конкретику, на чем так настаивал Барри. Парень открыл было рот, но так ничего и не произнес. Он снова вздрогнул, обнимая себя за плечи. Защищаясь от предполагаемого удара, будто ему казалось, что его отец возникнет из воздуха и накажет его. На эмоциях Лен протянул к нему руку через кофейный столик. Барри отпрянул от нее. Лен корил себя последними словами, но прежде чем он успел убрать руку, Барри обхватил его ладонь. Его хватка была сильной, отчаянной, и Лен сжал его руку, вкладывая в этот жест все свои эмоции и поддержку. Тяжело сглотнув, Барри еле проговорил следующие слова хриплым голосом. - Что если… что если я могу сказать, где найти пропавшие сердца? Глаза Лена чуть не вылезли из орбит, и он увидел, как Лиза в шоке распахнула рот. Теперь была его очередь делать глубокий вдох, он тщательно подбирал слова. - Тогда я должен буду сделать пару звонков. Прямо сейчас. Но ты должен быть абсолютно уверен. У нас будет только один шанс прижать его, а для этого все должно быть безупречно. Барри ничего не сказал, все продолжая смотреть на их сцепленные руки. Лен слегка двинул рукой, привлекая его внимание, и повторил вопрос. - Ты. Уверен? Смотря прямо ему в глаза, Барри, казалось, нашел, что искал. Он выпрямился и кивнул, слишком измученный и уставший для своего возраста. Это разбило Лену сердце, хоть он и восхищался ребенком, которому хватило мужества так далеко зайти. - Звони.