Семья - это святое

Хелен просидела весь день в своей спальне, прислушиваясь к происходящему в доме, с ужасом ожидая прихода Клауса, но никто у нее так и не появился. Только поздним вечером она услышала тихий стук в дверь. Девушка замерла, стараясь выровнять дыхание, ожидая увидеть одного из Первородных на пороге, но в спальню так никто и не вошел. Набравшись смелости, она шагнула к двери, и, открыв ее, обнаружила поднос, на котором стояла бутылка воды и сандвичи с сыром. Наскоро поужинав, она укуталась в одеяло, и сама не заметила, как погрузилась в беспокойный сон. Проснулась Хелен очень рано, совсем озябнув от царящего в ее спаленке холода. С большим трудом ей удалось переодеться в найденное платье, и ведомая голодом и жаждой, она направилась в гостиную. В доме было очень тихо. По всей видимости, Майклсоны занимались какими-то своими делами, или же еще спали, и ведьма, стараясь не шуметь, спустилась на первый этаж. Она не знала, уехал ли Клаус, и поэтому двигалась очень осторожно. Хелен ненавидела и боялась Элайджу, но за дни плена девушка поняла, что нужна живой этому вампиру — и как источник информации и как заложница, а вот от Клауса, с постоянными вспышками гнева, можно было ожидать чего угодно. Пройдя на кухню, ведьма подошла к холодильнику, но в этот миг ее взгляд упал на дверь, ведущую на улицу. Она была не заперта. Хелен замерла, чувствуя, как ее сердце от волнения забилось так быстро, что готово было выскочить из груди. Это был ее шанс! Очень медленно, боясь лишний раз вздохнуть, она подошла к двери, и толкнула ее. Та с тихим скрипом открылась. На улице всю ночь капал дождь, было сыро и холодно, и Хелен в тонком платье стало совсем не по себе. Собрав всю свою смелость, ведьма шагнула за порог. «Бежать!» — говорил ей голос разума и интуиция. И она побежала, не разбирая дороги. Дом Майклсонов окружал старый мрачный лес, и пока Хелен пробиралась по заросшей травой дорожке, ветки деревьев больно били ее по лицу. Изящные туфельки утопали в грязи, замедляя ее, но девушка изо всех сил бежала вперед, пока не поскользнулась на склоне. Корни деревьев и грязь сделали свое дело, и Хелен кубарем полетела вниз. Боль во всем теле после падения сменилась отчаянием и страхом, когда подняв голову, первое что она увидела, были дорогие мужские туфли. — Захотела прогуляться? Боюсь, ты одета не по погоде. Голос с насмешкой и понимание того, что попытка побега не удалась, привел ведьму в отчаяние. Она разрыдалась. — Поднимайся, — жестко сказал Элайджа, и резко потянул вверх цепи. Ведьма вскрикнула от боли, и подняла на своего мучителя залитое слезами лицо. Майклсон смотрел на нее холодно, с презрением, будто на насекомое, и Хелен видела, что он едва сдерживает ярость, которую вызвал ее поступок. — Вставай! Хелен попыталась исполнить его приказ, но боль в ноге не позволила ей этого сделать, и девушка обессиленно упала назад в лужу грязи, тогда Элайджа взял ведьму на руки. Не ожидавшая этого Хелен покорно обняла его за шею, готовясь к худшему. Но, к ее удивлению, боль в теле, холод, страх и отчаяние сменились теплом и чувством безопасности, когда ее голова оказалась на плече вампира. Жар его тела, запах парфюма, сильные руки… Но эйфория была не долгой, и Хелен быстро пришла в себя, когда Первородный поставил ее босиком на холодный пол ванной комнаты. — Я дал тебе возможность спать в постели, а не запер в подвале. Я готовил тебе еду, а не морил голодом. Я тебя и пальцем не тронул, а ты сама себя чуть не покалечила своим побегом. Я попросил Клауса привести браслеты вместо цепей, чтобы облегчить тебе существование. Хочешь, чтобы все было по-плохому, так теперь и будет. Придётся начать наше общение с начала, ведьма, и оно, поверь, после сегодняшнего побега тебе не понравится. Я вытяну из тебя всю правду любой ценой, даже если придётся пытать тебя с утра до ночи! Гневную речь прервал резкий запах, который впился в ноздри вампира. Запах крови. Хелен, опустив глаза, увидела, что источником его были ее раны, полученные при падении, которые слегка кровили, оставляя багряные следы на светлом полу. Она прикусила губу, отступая назад, но в этот миг ее взор коснулся лица Элайджи, который вновь предстал перед ней в обличии монстра. — Нет, — с ужасом выдохнула она, отступая назад, — нет! Собрав последние силы, девушка замахнулась на вампира сковывающими ее руки цепями, но ее удар не достиг цели. Элайдже хватило секунды, чтоб прокусить свое запястье, и, прижав отчаянно сопротивляющуюся ведьму к своей груди, приложить руку к ее губам. — Пей, и так весь дом кровью заляпала, — процедил он, касаясь губами маленького ушка. Хелен инстинктивно сделала глоток обжигающей жидкости и почувствовала, как тепло расходится по телу, боль уходит, раны на глазах заживают. Ей стало хорошо, даже очень, и девушка откинулась назад, расслабляясь в руках вампира. Но чувство умиротворения очень быстро исчезло, когда она услышала ледяной голос: — Пыталась меня ударить? Смело. Но очень глупо. Впрочем, этот поступок, как и все остальные, мы обсуди позже. А сейчас тебе явно нужно в душ, — пренебрежительно проговорил Элайджа. Он толкнул дрожащую девушку к душевой кабине, снял с себя грязный пиджак и, раскрыв стеклянный двери, покрутил вентили, настраивая поток воды. — Ну, чего ждешь, ведьма? Или тебе помочь? Хелен застыла на месте. — Я… я не буду это делать при тебе. Девушка уже не могла сдержать слез. Тихо всхлипнув, она подняла взгляд на стоящего напротив нее с мрачным лицом вампира, и в этот миг увидела свое отражение в зеркале. Ее прежде белоснежные волосы и светлое платье были выпачканы в лесной грязи, как и лицо, на котором помимо прочего еще и красовались следы крови Элайджи. Она выглядела словно жалкая, абсолютно беспомощная оборванка. — Где же сейчас твоя смелость? — нарушил молчание голос вампира, — ты была такой отважной, когда пыталась убить меня и всю мою семью. Ладно, я последний раз иду тебе на уступки, но потом я буду говорить с тобой по-другому. Сейчас я сниму цепи и позволю тебе принять душ. Но дверь кабины будет открыта и если я услышу, что ты шепчешь заклинание или увижу что-то подозрительное — я тебя убью, не раздумывая. В голосе Элайджи звучала ледяная уверенность, и Хелен уже не сомневалась, что он исполнит угрозу, если она посмеет его ослушаться. Девушка потерла затекшие запястья, когда Майклсон снял цепи и отошел от нее на шаг. — У тебя пять минут, — холодно произнес он, — или я раздену тебя сам. Хелен, вся покраснев и опустив глаза в пол, начала медленно стягивать платье. Она старалась не смотреть на вампира, который наблюдал за каждым ее движением. Стыд, ненависть и чувство беспомощности смешались воедино, но девушка, глубо вздохнув, с трудом смогла взять себя в руки, решив, что чем быстрее она это сделает, тем быстрее все закончится. Полностью раздевшись, она шагнула в душевую кабину, отвернувшись лицом к стене. Элайджа все это время наблюдал за ней, не в силах оторвать взгляда от хрупкого тела. Он увидел все. Красивую налитую грудь, тонкую талию, округлую попку, длинные ножки, пока ее руки с пеной скользили по нежному телу, смывая грязь с кровью. От происходящего перед ним теснота в брюках стала просто невыносимой, и в этот момент идея Клауса приударить за ведьмой уже не показалась ему такой сумасшедшей. Наконец, Хелен закончила. Пытаясь прикрыть руками грудь и низ живота, она развернулась к вампиру, который с ледяным лицом протягивал ей полотенце. Дрожащими руками, она обернулась в него, не в силах оторвать от пола глаза, и, выходя из кабинки, поскользнулась в луже воды на полу. Но не успела ведьма упасть, как сильные руки подхватили ее, прижимая к мужской груди и выбивая из легких весь воздух и на этот раз уже не от страха. Хелен, лицо которой залилось румянцем, прикусила губу, изо всех сил надеясь, что Элайджа не заметит, как колотится ее сердце, сбиваясь с ритма в его объятьях. Вампир отнес ее в спальню, и, опустив на пол, указал взглядом на коробку с одеждой. Ведьма, вздохнув, принялась одеваться, стараясь не обращать внимания на то, как темные глаза скользят по ее телу, которое больше не хранило для вампира никаких секретов. Едва она успела закончить, Майклсон грубо притянул ее к себе, вновь сковывая запястья цепями. — Прошу, не нужно, — умоляюще прошептала Хелен. — Нет, ведьма, нужно, — с мрачной решимостью проговорил Элайджа, — еще только десять утра, а ты умудрилась меня уже несколько раз разозлить! День сегодня обещает быть длинным. С этими словами Первородный, не обращая внимания на сопротивление девушки, грубо потянул ее за собой, пока они не оказались в гостиной, где Майклсон толкнул ее на стул, и Хелен не успела и глазом моргнуть, как ее руки оказались привязаны за спиной, к жесткой спинке. — А вот теперь, ведьма, — угрожающим тоном процедил Элайджа, — мы поговорим с тобой так, как следовало с самого начала. Отвечай, где твои сообщницы! Девушка только покачала головой, тяжело дыша. — Думаешь, я с тобой в игры играю? — еще сильнее завелся Первородный, видя, как Хелен упрямо сжимает свои розовые губки, — готова умереть ради них? — Ты монстр и убийца — услышал он в ответ, — твои руки по локоть в крови. Убив Первородных мы истребим всех вампиров! Вы — ошибка природы! Поэтому — да. Готова! Элайджа не сводил пристального взгляда с ее лица, стараясь не выдать эмоций. Маленькая, беззащитная, похожая на белокурого ангела ведьма вызвала смешанное с восхищением удивление своей смелостью и силой духа. Другая бы уже просила б о пощаде, а эта еще и угрожала ему. — А ты ангел значит? — резко ответил Элайджа, склоняясь к Хелен, — твои руки не в крови? Может твои и нет, а вот тебе подобные… Разве обычный человек может обладать такими способностями, как ты? Может это ведьм нужно истребить? Отвечай, где сестра или я… Гневную речь Майклсона прервал истеричный смех ведьмы. — Я вам нужна живой! Ты не убьешь меня. Сестра почувствует мою смерть и активизирует камень. — Что ж ты права, — ледяным тоном отозвался вампир, — пытать тебя будет куда интереснее, чем просто убить. Знаешь, я немного проголодался. Как на счет того, чтобы стать моим завтраком? — медленно проговорил Элайджа, с легкой улыбкой, наблюдая, как расширяются глаза Хелен. Вмиг он оказался позади ведьмы, которая отчаянно извивалась, пытаясь вырваться из оков. Не обращая внимания на сопротивление, Элайджа взяв Хелен за волосы, откинул ее голову к плечу, обнажая шею. — Люблю сладеньких ведьмочек на завтрак — протянул Первородный, упиваясь своей властью. — Гори в аду! — выдохнула Хелен дрожащим голосом, и в следующий миг почувствовала, как клыки Элайджи касаются ее шеи. Она ждала укуса, боли от того, что он вопьется в ее шею, слабости от потери крови, но вампир отчего-то медлил. И вот, когда ведьма была уже совсем на грани от отчаянья и страха, она ощутила, как острые клыки сменились губами и языком, которыми Элайджа прошелся по всей шее до ушка, покрывая ее жадными поцелуями. Первые несколько секунд Хелен не верила в происходящее. Ей не было больно, скорее наоборот, немного страшно, но приятно. Элайджа же, чувствуя, что тело ведьмы расслабляется, склонил ее голову к другому плечу и начал целовать шею с другой стороны. Хелен таяла от мужских ласк, которых она не испытывала уже очень давно. Ее кровь бурлила, дыхание сбилось, щеки пылали, а низ живота начало тянуть от желания. Все эти перемены не скрылись от глаз Элайджи, который воочию убедился, что Клаус посоветовал ему более действенный способ воздействия, чем пытки, и резко прекратив ласку, он обхватил расслабленную ведьму за подбородок и повернул к себе лицом. — Да, я монстр, — мягко проговорил он, поглаживая выступающую скулу, — а кто ты? Святая ведьма, которая хочет монстра? Чем же ты тогда лучше меня? Глаза Хелен резко распахнулись и, глядя на самодовольную улыбку вампира, девушка поняла, что сегодняшнюю битву она проиграла. — Ублюдок, — прошипела она, — ненавижу! Сними с меня цепи, и я покажу, чем я лучше тебя! Не смей ко мне больше прикасаться! — Когда ты перестанешь пищать, я отвяжу тебя от стула и на сегодня, пожалуй, достаточно, — спокойно ответил Элайджа, положив свои ладони на дрожащие коленки Хелен и проходясь ими по бедрам вверх-вниз, от чего глаза девушки стали еще больше обычного. — Не переживай, насиловать я тебя не буду, — пренебрежительно продолжил он, — а вот наш допрос с пристрастием мы обязательно продолжим позже. Мне нужно отлучиться на несколько часов. А ты не делай глупостей и не зли меня больше! С этими словами Элайджа развязал Хелен и молча запер в спальне, оставляя совсем одну.