***
Корнефор стоял, запустив руку в непослушные, черные как смоль волосы, и о чем-то сосредоточенно думал. Брови были сдвинуты вместе, и он чисто на автомате расхаживал взад-вперед по огромной пустующей зале. Его шаги едва слышно отдавались эхом, но эти звуки были практически неуловимы: они сразу же растворялись в тишине, царивший в помещении. И что за муха укусила Дрегара Норга послать его сюда? На север Э-Сакрумии, в забытое богом место? Хотя трудно было его в этом упрекать. С его то прошлым... История Корнефора Норга не так проста как кажется, и уж точно не похожа на истории всех представителей знатных родов. Бледнолицый, с густыми черными волосами и сияющими серыми глазами мальчик провел свое детство не в роскошных хоромах, а всего-навсего в детском приюте, хозяином которого и был Норг. С той поры прошло уже много лет, а он до сих пор помнил все в красочных подробностях. Еще не носящий в то время фамилию Корнефор рос угрюмым и нелюдимым. Сторонясь сверстников, воспитателей и всего живого, он забивался в угол с тем, что под руку попадет, и проводил время за размышлениями. Он рано научился читать, и как бы ни ненавидели его воспитательницы, она признавали, что мальчик имел светлую голову. Да что там, Корнефор отличался еще в колыбели: завёрнутые в тряпки дети то и дело визжали, плакали, все как один, исключая его. При всем этом невообразимом шуме он вел себя спокойно, смотря на работников детдома серьезным, и, казалось, осмысленным взглядом. Конечно, этого Корнефор не знал бы, если одна из воспитательниц, ругая его, в гневе не выпалила и часть его истории. Он уже не был уверен, к чему она это говорила, главным были слова про его детство. Все изменилось в тот день, когда супруги Норг решили усыновить или удочерить кого-нибудь. Дело было в том, что Илджия Норг не могла иметь детей, а в их с Дрегаром случае произошла невероятная и чрезвычайно редкая история — они женились по любви. И Дрегар Норг, скрипя зубами, согласился приютить бедного сироту у себя дома. Хотя поначалу ему и не казалась эта идея такой уж провальной и бессмысленной. Корнефор криво усмехнулся. Он отлично знает своего приемного отца и с легкостью может сказать, о чем он думал, забирая сироту в дом — рассчитывал на то, что в старости и в беде благодарный "сын" придет на помощь. Кроме того Корнефор, опять же, был умен и красив, чем и хотел в будущем воспользоваться старший Норг. Он растил Корнефора под своей фамилией, учил манипулировать людьми, смотреть сквозь их ложь и надавливать в нужные места, чтобы получить желаемое, а вместе с тем пытался затуманить взор мальчика, четко разграничив, кто есть друг, а кто — враг. И друг, конечно же, был он. Тот, кого нужно было слушаться и превозносить как бога за то, что он взял мальчика из приюта. И Корнефор повиновался отцу. Пусть думает, что управляет его мыслями и чувствами. Вместе с этим, Корнефор подрастал, с головой окунувшись в библиотеку и буквально не вылезая из нее. Как то отец застал его за изучением магии Арахны: Корнефор, сдвинув брови и покраснев от напряжения, направил прямую руку на сжавшегося на деревянном столе червяка, от которого к руке ползла тонкая черная дымка. Ну и высекли же его тогда!.. Червяк остался жив, но Корнефора обижала больше не безуспешность его эксперимента, а то, что его посмели наказать таким способом. Гордый по натуре, он все выдержал с поднятой вверх головой, а затем устроил такое представление, что и отец был в шоке. Корнефор, а было ему тринадцать, ходил всю неделю после порки так, будто ничего не произошло. В чем тут дело? Он держался со всеми очень вежливо, причем в каждой фразе слышалась насмешка, а в ответ на злые восклицания отца он строил такую невинную рожицу, словно он ангел, и лишь невинно хлопал глазами. Так, ходя с холодной усмешкой в глазах и гордо запрокинутой головой, он всем своим видом выражал: "Да повторите хоть сто раз. Хоть заживо сожгите. Мне плевать, ваши поступки смешны". Он вел себя все это время как непослушный ребенок, но только из-за уязвленной гордости. Пару раз он, в первые несколько дней после порки, ухитрился провернуть пару не очень приятных штучек, даже не оставив за собой следов, хотя, конечно, все знали что это он. Отец, багровый от злости, грозился выпороть его еще, но Корнефор своим поведением одновременно и издевался, и вел себя как ангел, что трудновато представить. Отец отправил Корнефора в свои самые северные владения. Сказал, что он должен научится жить самостоятельно, а мать, которая в отличие от отца сердечно его любила, была полностью согласна. Наверное, мать, хоть и не родная, была единственным светлым моментом в жизни Корнефора. Не то чтобы насмешки, сыпавшиеся со стороны по поводу его происхождения сильно трогали его, нет. Просто во всей этой череде однообразных серых будней, меняющихся масок из бесконечного вранья, он всегда мог вернуться в любящие объятия, туда, где ему действительно были рады. Туда, где он не был орудием для достижения цели. Ему предстоит жизнь в самой северной части страны. Сакрумия, конечно, была южным государством, и на территории Норгов рос даже виноград, прекрасно себя чувствуя, но сам факт того, что начинается самостоятельная жизнь, опьянял, и, одновременно с этим, заставлял остановиться и еще раз подумать. Подумать, прежде чем с головой окунуться в водоворот страстей, интриг и сплетен. "Но отступать уже некуда"— подумал Корнефор и быстрыми шагами вышел из зала. Ему предстояло воплотить в жизнь первый этап его замыслов.***
Холдор был главным городом Энтарии. Почему Энтарии? Потому что было проще называть Litro Entoro Vell именно так. Так вот, Холдор, как столица Энтарии, был одним из главных центров торговли во всей стране. Когда ты только въезжаешь через главные ворота в город, ты, наверное, подумаешь, что все вокруг — сон. На входе, смиренно склонив головы, на которые ниспадают белоснежные капюшоны, стоят две богини энтар — Селина и Селена. В руках у каждой прозрачный шар голубого цвета, сверкающий изнутри, но, более того, две богини были высечены из цельного куска камня и были высотой под тридцать метров! Широкая дорога, выложенная камнем, вела прямо от ворот к дверям дворца, который был, к слову, еще более удивительным. Это был не обычный замок из детской сказки, нет, это поистине было чудом: огромных размеров колонны, башни, доходящие до небес, статуи богинь и мелкие резные украшения, высеченные из камня — все вместе это оставляло неизгладимое впечатление на прибывшего. Ты, проезжая через ворота, начинал чувствовать себя маленьким, ничтожным по сравнению со всем, что тебя окружало. Люди, спешащие куда-то, шум рынков, цоканье копыт, доносящиеся отовсюду, повозки, колесницы, то и дело опережающие друг друга — это немного выбивало из колеи всех, кто не привык к шумным городским центрам. Но все же, несмотря на всю необычность обстановки, Холдор в лучах восходящего солнца выглядел просто потрясающе. К счастью для Карины, подарок отца не был обычным. Хотя чей он? Она уже не была уверена ни в чем. Итак, вещь, болтающаяся у нее на шее, была не чем иным, как украшением с наложенными на него чарами богини Алексы. Алекса была главной богиней, и жрецы Алексы, посвящая всю жизнь ее учению и служению ее воле, могли исцелить умирающего человека, или, как в этом случае, наложить чары, оберегающие семью того, для кого они сделаны. Это недешевое удовольствие, и, кроме того, лишь опытный жрец сможет сотворить такое. Мало того, что последний такой жил в тысячу четырехсотом брешеле, а до него другой, на двести лет раньше, так еще и не каждый делал такие вещи. В итоге, найденные защитные реликвии доставляли во дворец, дабы отсоединить защиту и использовать силу в своих нуждах. Кстати подобного рода защита не делала человека неуязвимым. Его могли и бить, и даже убить, но, судя по тому, что Карине объяснили, Алекса наблюдает за носящими защиту, и если человек достоин, она заранее убережет его от беды, если сочтет нужным. Кстати помимо всех новых знаний, Карина поняла и еще кое-что. С кем бы она ни говорила, чтобы ни делала, клеймо "девушка из психбольницы" преследовало ее повсюду. От девушки, при виде работников больницы рядом, отскакивали как от прокаженной, оглядывались, смотря расширенными то ли от ужаса, то ли от удивления глазами, а затем бормотали что-то вроде "убереги нас Алекса". И это обижало. День за днем проходя через все это, Карина как никогда поняла, что одинока. День за днем насмешливые, испуганные, полные ужаса или издевки глаза смотрели на нее, а люди, проходящие мимо говорили обидные вещи. Может, и не ей напрямую, но взывая к своим главным богам, уводя детей или просто обходя ее за километр, они каждый раз делали больнее. Дорога до Холдора заняла два дня. Во дворец Карину не пустили сразу и ей, вместе с сопровождением, пришлось переночевать в ближайшей гостинице. В итоге они были вынуждены прожить там целую неделю, ожидая, когда их примут. Встреча с ответственным лицом оказалась не важной: он посмотрел украшение, покрутил в руках, а затем послал Карину на дополнительное исследование, так как артефакт был довольно мощным. Девушке на время ожидания отвели комнату во дворце для безопасности украшения, так как оно было "привязано" к своему хозяину. Обследование выявило, что это действительно необходимый артефакт, и вскоре поступил приказ об отправлении Карины на дальний восток.***
Облаченный в позолоченные доспехи, Мортен шел в двух шагах от короля, неизменно держа одну руку на мече. Глаза скользили по коридору, подмечая каждую деталь: в академии учили, что страж должен всегда быть готовым к нападению. Именно поэтому он первым заметил вышедшего из-за поворота юношу лет двадцати — двадцати трех. Рыцарь носил ничем не примечательную форму Холдорского воина. Мортен мысленно усмехнулся и попробовал нацепить на себя привычную маску высокомерности и превосходства. Страж немало удивился, когда почувствовал, что маска сама собой спала, едва он вернул взгляд на юношу. Странно, но твердый взгляд, уверенная походка и еще что-то неуловимое вызывали в нем не подходящее статусу этого юноши чувство: уважение. Это было первое, что он испытал. Второе — практически физическое давление власти и силы, исходящие от воина. И, наконец, он решительно не понимал, как можно демонстрировать полнейшую независимость, не выказывая при этом неповиновения. Это были первые три чувства, которые он испытал, увидев в первый раз человека по имени Эйлрис Лэй. Король Эдгар VIII Лианэ как раз собирался войти в свой кабинет, однако, заметив юношу, остановился. Тот, в свою очередь, учтиво поклонился и произнес: —Onshe, hi Visale,— ({Приветствие для высших чинов, членов королевской семьи} мой король). —Dava na, krasival Elin,— (Добрый день, юный Эйлрис), — Forea fir, — (Пойдем). С этими словами, король вошел в свой кабинет, а вслед за ним и Эйл. Правитель, слегка полноватый мужчина лет пятидесяти, сел за стол и жестом попросил стражу подождать снаружи. — Я надеюсь, ты понимаешь, что от тебя требуется. Отправиться тебе придется уже завтра на рассвете, необходимо сохранить секретность этой миссии. Элждас соберет все необходимое. Я дам вам две лошади. — Я довезу девушку до Огненной башни, Роксана Целительница выполнит обряд отделения, и..? — Я обещал девчонке титул, дом и деньги на безбедную жизнь до старости ее праправнуков. Но ты же знаешь, в какой ситуации мы находимся. Северные герцогства хотят выйти из состава Энтарии, непокорные племена с востока совершают все больше набегов…— король явно был зол,— Нам не нужны лишние доказательства того, что мы готовим нечто мощное для обороны. Убей ее, когда придет время, а затем привези мне весь артефакт в целости. Хотя нет, отправь несколько человек и надежную для него охрану, а сам направляйся на юг, в Тартарскую крепость. Ты будешь ею руководить и посылать мне все известия о Корнефоре, сынке Норгов. Не все с ним так просто, я нутром это чувствую. Здесь и северные герцоги замешаны. Перехватывай сообщения, посланные птицами, и по возможности читай. Особенно обрати внимания на письма домов Митра и Аливер. Мне кажется, они в этом замешаны. Юноша нахмурился, слушая приказ. Убить невинную девушку просто из предосторожности?! Король прекрасно знает, что это не в его правилах, и все равно дает это подлое задание, чтобы проверить подчиненного. Рыцарь снова вспомнил со всей ясностью, сколько презрения он испытывает к убийце Никонов, подло занявшему трон после уничтожения древнего рода. — Ходили слухи,— неуверенно начал Эйлрис,— что Аливеры хотят свергнуть нынешнюю власть. — Знаем мы их,— пренебрежительно сказал король,— Деймоны, Никоны, Форсы, Риги... У всех были претензии на власть. Да мы, Лианэ, таких как они...— Он с силой хлопнул в ладоши.— И где они все теперь? Деймоны перегрызлись на юге, как собаки; Никонов осталось две: Роксана и Деметра Никон, да и те попрятались по своим башням, как тараканы по углам, прикрывшись титулом жриц; Форсы, северные герцоги, и вовсе все вымерли, а Риги перебрались править а Лекро-Весон. Как мы говорим, все ничтожное умирает. — Двадцать лет назад Никонов было довольно много. Они имели власть и почет. Я бы не недооценивал выживших, они вполне могут... отомстить, в конце концов, их дом древний и они действительно имеют какое-то право на трон. — Но где они теперь?— посмеиваясь, спросил король,— Лианэ на троне. Никоны, не без моей помощи, гниют в земле, а те, кто выжил, повторюсь, прячутся, как трусливые мыши... Но мы отвлеклись. Так, что же было последнее... Ах, да. Кажется, все, что нужно я уже сказал. Иди, Эйлрис. И да помогут тебе Боги. — Благодарю, мой король. Разговор был коротким. Эйл поклонился и вышел из кабинета, направляясь к выходу из дворца.***
Солнце давно опустилось за горизонт, и тьма охотно укрыла загадочного человека в плаще. Он простоял на улице уже около пяти минут, находясь под надежной охраной наемных рыцарей. Охранники, разумеется, также были замаскированы и находились на достаточно большом расстоянии от нанимателя, не имея возможности подслушать его разговор с неким лордом Боуэлом, но имея при этом все возможности защитить его при необходимости. — Единственное мое желание — Эйлрис Лэй не должен добраться до Огненной Башни живым. Пусть пропадет в пути. Как справиться с девчонкой — дело ваше.— Противный голос Загадочной Личности резал слух. Лорд Боуэл мысленно усмехнулся: неужели какой-то рыцарь настолько опасен для короны, что его необходимо убить любой ценой и обставить это все как несчастный случай? Однако за весельем немедленно пришло осознание: Эдгар Лианэ — не из тех, кто бросается указаниями просто так. Что же такого есть в сироте с Севера, что заставляет дрожать самого короля?***
Было еще темно, когда Карина, сопровождаемая Элджасом, вошла в конюшню. Они пришли гораздо раньше намеченного срока, и теперь оставалось только ждать. Было прохладно, двери в конюшню были полностью открыты и иногда волосы Карины шевелил слабый, но свежий и бодрящий ветерок. Она стояла на пороге чего-то нового, доселе неизведанного. Девушка была в начале своего путешествия, пусть и не совсем сказочного и вовсе не легкого, но путешествия, которое, она чувствовала, того стоило. В конце концов, по возвращению она получит земли, дом и титул, а еще гору денег, хотя, по правде говоря, ее это не особо волновало. Не она на это подписалась: у нее не было выбора. Выбор сделали за нее, а Карина просто ненавидела, когда кто-то решает за нее. Просто произошла одна ситуация, а затем, как по цепочке, понеслись события, сменяющие друг друга так быстро, что Карина даже не успевала ничего не то, что сделать, но и даже подумать. На голову свалилось в одно мгновенье так много: то она сидит месяцами в доме, где держат ненормальных, а то оказывается, что семейное достояние, которое она всю жизнь считала обычным украшением — мощный артефакт, сила которого нужна королю в каких-то военных целях. И вот она отправляется просто так, спонтанно, далеко на восток неизвестно с кем, чтобы какая-то там служительница Роксана отделила защиту, а затем Карина получит титул, роскошный дом, денег на безбедную жизнь ее, ее детей и прислугу. За своими раздумьями Карина не заметила, как в конюшню уверенно вошел молодой человек, которому было, на вид, примерно двадцать — двадцать пять лет. У него были каштановые волосы и серые глаза, и он, по-видимому, был недоволен появлением Элджаса. Пожалуй, каждый хоть раз встречал людей, подобных сопровождающему Карины. Это люди, обладающие своей особенной, ни на что не похожей, однако притягательной красотой. Возможно даже, что их внешность и телосложение сильно отличались от общепринятых стандартов, но даже эта непохожесть их красила, выделяя на фоне других людей. Помимо этого, множество мелких, практически неуловимых деталей поведения производили удивительный эффект, заставлявший начать уважать человека, едва на него взглянув. Этот эффект усиливался вдвое после первого разговора. Глядя на него, у Карины даже создавалось впечатление, что это человек, у которого есть четкий план на жизнь и он отлично понимает, почему находится именно здесь конкретно в эту секунду. Элджас подошел к молодому человеку, сказал что-то, и, получив ответ, они вдвоем направились к Карине. — Здравствуйте, я Эйлрис. Мне приказано сопроводить Вас до Огненной башни. — Я Карина,— коротко ответила девушка. — Мы должны выехать за пределы города до рассвета. Полагаю, Вы умеете ездить верхом? — Вообще-то,— Карина сделала паузу,— я... еще никогда не ездила на лошади. Но я обычно схватываю все на лету, так что проблем с этим не должно возникнуть,— быстро добавила она. — Хорошо, тогда не будем терять время. Элджас уже вывел две лошади с седлами, сзади которых были закреплены свертки с вещами. Эйлрис ловко запрыгнул в седло, ожидая Карину. Та уверенно подошла к лошади; неуклюже, медленно, но забралась в седло и кое-как уселась на ней. — Ли — спокойная лошадь,— сказал Элджас, обращаясь к Карине,— Ты хоть и не подготовлена, но особых проблем возникнуть не должно. Путь будет неблизким,— теперь он обращался к Эйлину,— удачи тебе там. Вам обоим,— тут же поправился он. Солнце медленно вставало из-за горизонта и его первые лучи мягко ложились на землю. В небе над головой не было ни одного облачка. Воздух был чистым и даже, как будто, прибавлял ей сил с каждым вдохом. Дорога, по которой они ехали, была вдалеке от главной и шла около какого-то поселения. Карина и Эйлрис ехали в полном молчании уже около часа, и девушка с горем пополам, методом проб и ошибок поняла, как нужно ехать. Правда, в начале случилась пара моментов, замедливших их движение, но описывать их в деталях нет никакого смысла. Сейчас все было на удивление спокойно, кругом царила тишина. Карина в мыслях уже давно смеялась над собой и корила за глупость: ну если она в пещере, то откуда здесь небо, солнце? Однако молчание явно затянулось. В самом деле, если они проедут так весь путь от Холдора до Огненной башни, то Карина умрет по пути со скуки. — Так... каков наш маршрут?— спросила она, поворачиваясь к Эйлрису. — Вначале мы доедем до Тентора. Там мы будем уже сегодня вечером, если немного поторопимся. Затем отправимся по северо-восточной дороге. Там будет пара деревень по пути, где можно будет остановиться. После этого свернем на восток, в Эйришский лес, а пройдя его, остановимся в Эйрише. Там перейдем по мосту над каньоном, и поедем по юго-восточной торговой дороге. От моста до Огненной башни три дня пути на лошади. — И сколько это всего займет? — Месяц,— пожал плечами Эйлин,— где-то так. Может, чуть меньше, может — больше. Я никогда еще не ездил этой дорогой. — Так это не первая Ваша поездка? Куда Вы ездили, если не секрет? — быстро поинтересовалась Карина. — На юг,— неопределенно пожал плечами Эйлрис,— Я жил около года в крепости на берегу моря, выполняя поручения короля. Еще я был далеко на севере и провел там довольно большую часть своей жизни. Повисло короткое молчание. — Я думаю, Вы осведомлены о моем... прошлом. — Осторожно спросила Карина. Эйлрис после короткой паузы ответил: — Да. Это не звучало так, будто он обращался к ненормальной, нет. Карина почувствовала облегчение. — Я просто надеюсь, что Вы понимаете, что... Ну я ничего не знаю, даже скорее не помню о том, что вообще вокруг меня и... мне просто интересно, — закончила девушка. — Я понимаю, — после короткой паузы ответил Эйлрис, — И не отношусь с каким либо... предубеждением. Эти "лекари" по большей части фанатики, — он опустил одну бровь чуть ниже другой, что придало лицо вид, по которому не скажешь, то ли он возмущается, то ли смеется.— У них в больницах можно часто встретить нормальных людей, абсолютно нормальных, которых они своим "лечением" доводят до состояния срыва. Некоторых, не поддающихся лечению, вообще убирают как опасных для общества,— помрачнел он,— А все почему? Некоторых они там закрывали за то, что те поклоняются Арахне как главной богине, кого-то за их убеждения... Словом, Вам повезло оттуда выбраться. Карина облегченно вздохнула. Хоть кто-то не считал ее ненормальной и не общался как с умственно отсталой, что постоянно выводило из себя. И то, что хоть кто-то не пытался ей вбить в голову идею о собственной неправоте, делало ее более... счастливой? Карина улыбнулась. — В принципе, у нас месяц дороги впереди. И молчать все это время будет явно не лучшей затеей, так что я могу рассказать вкратце историю всех королевств или что-то еще. Если вам интересно. — Вообще, я бы с радостью послушала. Мне как-то дали книгу с историей Энтарии, и она была довольно интересной, но я, к большому сожалению, не знала тогда еще много слов, а потому ничего не поняла. Кроме начала. Первым правителем Холдора был Риг I, а дальше я мало что запомнила... Кстати во дворце я слышала, как кто-то говорил про Ригов. Они о них говорили как о семье, это такая династия или что-то в таком духе? — Да, и причем очень древняя,— коротко ответил Эйлин. — И она связана с первым правителем Холдора? — быстро спросила Карина, надеясь, что сделала правильное умозаключение. — А с чего вы так решили? — слегка улыбнулся Эйлрис. — Риги богаты и влиятельны, как я поняла из разговора этих двух, а Вы говорите, что это древний род. Я не запомнила в истории еще кого-то из значимых людей с именем Риг, так что вот и предположила...— пожала плечами Карина. — И верно предположили,— сказал Эйлин.— В истории потомки Рига I начали носить фамилию Риг. — Но на троне не Риги, а Лианэ,— начала свои рассуждения Карина, и, отвечая на еще не озвученный вопрос Эйлриса, добавила,— Я не думаю, что одна династия может продержаться на троне столько времени, просто кажется была грандиозная история со сменой власти. А раз уж известных семей много, то... — Карина сделала многозначительную паузу, позволяя собеседнику самому закончить мысль. — Да, история была та еще. Никоны, Деймоны, Риги, Лианэ... Они сменяли друг друга довольно часто. — С Ригами все понятно, а другие откуда взялись? — с интересом спросила Карина, словно маленький ребенок. Эйлриса это даже в какой-то мере забавляло, в хорошем смысле. Просто ты не каждый день встретишь человека, который с таким интересом примется обсуждать историю мира. Обычно это мало кого интересовало, но Карина, по-видимому, действительно уже была затянута обсуждением. — Если говорить просто, то в один момент в семье правящего потомка Рига появилось двое очень непоседливых сыновей. Старший был Никон, а младший — Деймон. Все было элементарно: Никон на троне, а Деймон в стороне. Младший начал замышлять переворот, чтобы взять власть в свои руки. Он был умнее старшего брата, да и тот давно хотел от него избавиться, так что выбор у него был невелик. Никону доложили о плане его брата, но Деймон сбежал со всеми сподвижниками, которых было действительно много. Да что там, треть страны мечтала видеть его на троне. Обосновавшись на юге, он придумал отличный план для захвата власти в Холдоре, но не успел выполнить его, так как погиб. От чего — уже не помню. Однако его дети Деймона не успокоились, и десятилетиями шли войны за трон. Деймоны захватывали власть, а потом, через пару лет, Никоны с войском их смещали. Через пару десятилетий появляются опять Деймоны. Искусно работая, захватывают власть, убирая Никонов и делая все, чтобы они не вернулись, но потом все повторяется по кругу, снова и снова. И в истории так сложилось, что потомки братьев, Никона и Деймона, начали носить их имена как фамилии. В итоге, к слову, Никоны заняли власть, а Деймоны обосновали довольно сильное королевство на юге — Сакрумия. Тогда и начали разделять страны: ту, где правили Никоны в Холдоре, назвали Энтарией, а ту, где Деймоны в Мортисе — Сакрумией. — Ну и семейка...— прокомментировала Карина, — А Лианэ? — Что ж, это род, появившийся после войн Никонов с Деймонами. Они были герцогами на юге. Изначально им подарили небольшой клочок земли за службу короне. Но Лианэ, как оказалось со временем, были искусными дипломатами и не брезговали никакими методами для достижения своих целей. В итоге, небольшое герцогство Лианэ разрослось на пол-юга, и корона уже не могла не считаться с их мнением. Так что они, хоть и долгое время официально не являлись правителями, часто заключали браки с Никонами и стояли всегда близко к короне, предпочитая нашептывать выгодные им решения. Не то чтобы это им всегда удавалось, но в целом попадались короли, которые либо были совсем ужасными правителями, либо, в большинстве случаев, дети, наполовину Лианэ, наполовину Никоны. Кто откажется помочь своей бабушке, дедушке или заботливому дяде, которые были с тобой все детство? Однако недавно они осмелели. Нынешний правитель совершил переворот, убив всех Никонов: вначале тех, кто был на троне, всех королевских детей, а затем и остальных. Никонов до переворота было около трехста. Эдгар Лианэ нашел всех и, чтобы никто не предъявлял свои права на власть, убил. Эдгар, чтобы предотвратить восстания среди мирных жителей, провел пару реформ в их пользу, поднимая свой авторитет и постепенно все больше коверкая историю и делая из последних Никонов посмешище. А сейчас уже осталось мало тех, кто помнит правду. Большинство погибли на войне, а молодежь слепо верит всему, что ей рассказывают. Но кстати пара Никонов жива. — Да? — Карина удивленно вскинула брови,— Так разве их не должны были... — Должны были, причем в первую очередь — кивнул в знак согласия Эйлрис,— Роксана и Деметра Никон были дочерьми брата правящего тогда короля. Всего детей было семеро: четыре дочери и три сына. Роксана и Деметра были рождены под знаками богинь, в часть которых названы, и были отправлены служить им. Они отрекаются от титулов, не могут иметь детей, сидят в башнях и изучают какую-то неизвестную магию, после чего могут лечить практически любые раны. Да и вообще жрецы обладают какими-то сверхъестественными способностями, по слухам. Так вот, их и не убили от того, что они на момент переворота уже достигли звания evala, то есть очень высокого и почетного. Ну и башни, в которых они живут, могли выдержать многолетнюю осаду, а пришлось бы только так их и брать: кровь проливать в священных местах запрещалось. Жрицы сами отказались от титулов и не имели никаких претензий на власть. Эдгар Лианэ решил, что пока пусть страна отдохнет от войны, а если дернутся, можно и к яду прибегнуть. — Он убил всех Никонов...— пребывая в шоке, сказала Карина. — Но ведь есть еще семьи. Я слышала, что на севере много известных династий. — Изначально было девять герцогств. Нет смысла все перечислять, ты их не запомнишь так. И, кстати, Никоны владели одним из них. Теперь оно добавлено в состав "восточной Энтарии", а руководит им поставленный королем человек. Герцогство Форс, которым управляли Форсы, после прекращения их рода было присоединено к одному из герцогств, а Полэнар вошло в состав герцогства Митра. Так и получилось, что сейчас на севере семь герцогств, и самые известные из домов — Аливер, Митра и Тэонион. Эйлрис посмотрел на Карину, у которой было такое лицо, словно мозг вот-вот расплавится от наваливающейся сверху информации. Хотя не так уж и много она узнала. Просто Никоны, Деймоны, Риги, Лианэ, а еще Аливер, Митра, Форсы... Да. Определенно, стоило получше запомнить, кто есть кто, ибо история Энатрии обещает быть интересной. — Я бы не пытался запомнить это все так слету. Это просто невозможно. Если я еще расскажу про третье королевство, Лекро-Весон, и про династии остальной части королевства, все просто перемешается. — А история, я так чувствую, очень интересная,— медленно закачала головой Карина в знак согласия. Остаток дня, прерываясь на перекусы, Карина и Эйлин провели просто болтая. Кстати, Карина обнаружила, совершенно неожиданно для себя, что помимо нормального языка знает, по меньшей мере, еще три других, причем на одном она частенько думала, переходя мысленно с эперата на, как она поняла, русский. Странно это: говоришь у себя в голове на вымышленном языке, причем название его вспоминаешь из своих же фантазий. Наверное, все же ее не зря отправили в дом для психически больных и умственно отсталых. А может, у нее просто богатая фантазия, кто знает?***
Корнефор сидел в черном кожаном кресле и, казалось, абсолютно безучастно скользил холодными серыми глазами по строчкам книги, когда двери в зал неожиданно отворились, и в комнату вошел еще один черноволосый юноша, холодно улыбаясь. Норг и бровью не повел, продолжая меланхолично пролистывать книгу. — Корнефор,— добродушно протянул вошедший, и его улыбка стала еще шире,— Только не говори, что ты снова развлекаешься, перечитывая историю! Корнефор лениво поднял голову, секунду смотрел в глаза говорившему, а затем вновь уставился в книгу, безэмоционально ответив: — Рад видеть тебя, Редгар. Вошедший тем временем подошел к небольшому черному столу, на котором стояло около двадцати книг и взял первую попавшуюся. Это был то ли исторический роман, то ли художественная литература — "Наследник Деймона". На обложке юноша лет шестнадцати, с черными волосами, спускался в какое-то подземелье, держа в руке факел. Вторая попавшаяся книга была точно исторической. Ее название было "На пепелище Керлингрота. Тактика и стратегия". Большую часть обложки занимал черный огнедышащий дракон, палящий город по приказу своего всадника — так же, как и на предыдущей обложке, черноволосого человека, которой был, в отличие от первого, гораздо взрослее. Мысленно Редгар провел параллель со своими черными волосами и волосами Корнефора и хмыкнул. В таком распространенном цвете не было ничего удивительного. Дело в том, что первые южане, жившие в Э-Сакрумии, были увлечены магией Арахны. Она действительно была сильной, но ее пользователи приобретали специфические внешние особенности, которые передавались по наследству, правда, в меньшей степени. Поэтому бледная кожа и черные волосы — отличительная черта коренных сакрумеийцев, какими и были Редгар и Корнефор. Редгар положил книгу на место и тут же взглядом нашел маленькую записную книжку, обложка которой была из дорогой кожи. Он подошел и открыл ее на последней заполненной странице. Взору его предстал перечень фактов и особенностей исторических переворотов, и, кое-где, тактик крупнейших сражений. Он присвистнул. — Не думал я, что тебя это так затянет. Чего только не сделаешь, чтобы не умереть тут от скуки, да? Корнефор даже глазом не моргнул, и, продолжая читать, ровно сказал: — Не припомню, чтобы разрешал это брать. Редгар ухмыльнулся, пару секунд посмотрел на факты, а затем захлопнул книжку и аккуратно бросил обратно на стол, делая при этом вид, что бросает со всей небрежностью. На лице Корнефора не отразилось ни одной эмоции и он продолжал сосредоточенно читать. — Так и будешь сидеть?— с лёгким укором спросил Редгар,— К тебе друг, как никак, приехал. Корнефор вздохнул, с большим сожалением отложил книгу на стоящий рядом диван, а затем, развалившись в кресле, пристально посмотрел на Редгара: — Ну и о чем ты хочешь поговорить? Редгар, хоть и не показывая это внешне, снова восхитился способности Корнефора абсолютно в любой позе внушать уважение. Более того, в любой ситуации сохранял поистине королевское достоинство. — Мне нельзя заехать поговорить с другом?— спросил Редгар в ответ, но увидев, как собеседник закатил глаза, выражая свое мнение по поводу возможности того, что Редгар просто так заскочит "на чаек", продолжил,— Хорошо, раскусил. Во-первых, сегодня четвертое собрание, а ты, я смотрю, не слишком-то и готовишься к нему. Корнефор отвернулся, едва сдерживаясь, чтобы снова не закатить глаза: мало того, что он терпеть не мог эти собрания, так еще и Редгар записался к нему в няньки. Участия в этих "собраниях" — обязанность любого крупного землевладельца. Дело в том, что страна делилась на двенадцать регионов, в которых имели свои земли такие богатые семьи как, например, Норги. Но государство не могло везде и всеми управлять только из столицы, Мортиса, так что в каждом из регионов было свое самоуправление. Оно состояло из хозяинов земли. Каждый месяц они собирались, отдавали отчеты о смертности, рождаемости, кражах, задержанных, и так далее и организовывали праздники. Иногда, в чрезвычайных ситуациях, совет собирался и не по расписанию. Глава совета был одним из двенадцати представителей в прикоролевской палате, отвечающих за управление населением. Он за старания получал дополнительные "бонусы" от государства, и Корнефора это, говоря откровенно, интересовало. В "местном", то есть совете их региона, было восемь человек, а на должность главы избирали одного человека на год. В случае недовольства, человека могли сместить экстренным голосованием. Вот на должность главы Корнефор и собирался в первую очередь попасть. — А во-вторых,— вывел его из задумчивости голос Редгара,— Тебя не видели нигде уже две недели. Виртис пускает свои потрясающие шуточки про то, что ты давно умер, и они, конечно, имеют большой успех у таких же тупоголовых пней-подпевал как он сам... — И с каких пор тебя интересует их мнение?— поинтересовался Корнефор, переведя наконец на него взгляд. — Меня — все еще не интересует, а ты авторитет теряешь. Виртис глава местного управления, помнишь? Его папочка устроил... Может, он и идиот, но портит твою репутацию отменно! Знаешь, вообще то... Корнефор бесцеремонно перебил Редгара, протягивая руку за еще одной книгой на столе: — Виртиса скоро уберут, поняв, что решения он принять не способен. Твой голос мне обеспечен? — И как ты собираешься это провернуть?— изогнул бровь Редгар, внутренне вскипая из-за поведения Корнефора, который с выводящей из себя невозмутимостью принялся читать, кажется, поэзию. — О, ну это же такая тайна, знаешь,— издевательски протянул Корнефор,— боюсь, я не могу тебе сказать,— он сделал паузу. Выждав несколько секунд, юноша продолжил. — Ничего сверхъестественного в планах пока нет. Простое экстренное голосование против Виртиса — не слишком изящный, но зато наиболее действенный метод достижения цели, — Корнефор говорил медленно и лениво, словно объяснял ребенку простейшую истину. — Конечно, если мою кандидатуру выдвинешь ты. Редгар одарил Корнефора взглядом истинного сакрумеийца, но юноша и так знал, какой вопрос последует за его предложением. — Предположим, я тебя послушаю. Что мне за это будет? Ведь куда легче стать самому главой местного совета, да и пока на порядок выгодней. — Холодно сказал Редгар. — Предположим, я проберусь в прикоролевский совет и устрою тебе должность в парламенте, — в тон собеседнику ответил Корнефор. Редгар ухмыльнулся. — А, может, как раз я проберусь в совет и устрою тебе должность в парламенте? — Спросил он, хитро прищурившись. — А разве фамилия Элвис весит в высшем обществе столько же, сколько Норг? — Ответил Корнефор, показывая всем своим видом, что спор окончен. — Что ж, ладно,— сказал Редгар, подходя к Корнефору и забирая из рук книгу. Он начал читать, перебирая строки,— Si Kore mara, da fol tore leno [И в ранний час, как солнце из-за скал]... Nivira kirava, otava, sevira [в пучине отчаяния, злости, боли],— он перелистывал страницы, читая обрывки стихов,— "...И пусть, над пропастью идя, все до меня срывались, оступаясь...". Ага, Гред Товар, если не ошибаюсь? Энатрийская литература... Мда. — Сразу видно — ценитель литературы!— съязвил Корнефор,— Последние прочитанные тобою строки написала Ге́рет Нилс, а Гред Товар жил и работал в Лекро-Весоне, а не Энтарии... Редгар поборол сильнейшее желание стукнуть по макушке Корнефора этой же книжонкой. Он вернул книгу собеседнику, который ухмылялся и следил за каждым его движением хитрыми, слегка прищуренными серыми глазами. Юный лорд Элвис так и не понял, каким образом Корнефору удается внушать людям такое уважение к себе. В его-то шестнадцать.***
Сгущались сумерки, и стало заметно холоднее, когда Карина и Эйлин въехали в небольшую деревушку около Тентора — Эвакар. Тентор был второй по величине город Энтарии, "вторая столица", не уступающая Холдору в своей красоте, но, к сожалению Карины, с дороги они свернут раньше, чем доберутся до города. А сейчас они остановились на ночь в каком-то странном заведении, которое называлось kavilano. Это было трехэтажное здание, на первом этаже которого располагалось нечто наподобие небольшого кафе, а на остальных — комнаты для приезжих. Правда, заведения такого рода не пользовались большой популярностью среди образованных и имевших хоть немного денег людей, и, перешагнув порог, Карина поняла почему. Здесь царила атмосфера не столько веселья, сколько... вседозволенности. За каждым столом, развалившись, сидели абсолютно пьяные люди всех возрастов. Кто-то танцевал, взгромоздившись на деревянный стол и сбив тарелки, кто-то играл на деньги, кто-то, собравшись в большой компании знакомых, громко и некрасиво смеялся, да и по виду можно было понять, что это не самые приятные личности. Вот один мужчина среднего возраста, развалившийся за столом вместе с двумя дружками, прикончил еще одну, судя по виду, кружку алкоголя, и метнул нож, который сбил шапку сидящего в другом конце зала человека и пригвоздил ее к стене. Карину передернуло. Сев за один стол с Эйлрисом в дальнем конце зала, где было поменьше народу, Карина, оглядевшись по сторонам, высказала свое мнение. — Место просто потрясающее... — Ехать ночью не лучшая идея, а подобные заведения здесь везде,— спокойно ответил Эйлрис. — Всегда мечтала спать, разделяемая лишь стенкой с пьяными вооруженными людьми.— Так же спокойно ответила Карина, слегка поднимая левую бровь. — Здесь все носят оружие.— Пожал плечами Эйлин. — И часто применяют?— как бы невзначай поинтересовалась Карина. — Ну не то чтобы часто...— начал, растягивая слова, ее собеседник, откинувшись на спинку стула. Он обвел задумчивым взглядом зал, избегая встречаться глазами с Кариной. — Потрясающе,— выдохнула девушка. Эйлрис перевел взгляд на нее. В его глазах блистали веселые огоньки. — Карина, никто еще не отменял наличие Хранителей Закона. Так что, как ни крути, нападения в центре Энтарии — редкое событие. Но кое в чем ты права,— заметил Эйлин,— Нам вряд ли нужны дополнительные неприятности. Предлагаю пойти в номер, пока наши дорогие соседи что-нибудь не выкинули. Карина молча кивнула. Номера в подобных местах были такими: одна общая гостиная, в которой есть, по меньшей мере, четыре двери. За каждой из них находится маленькая комната, а на две такие одна общая ванная. Эйлрис и Карина заняли комнаты, двери которых были противоположно расположены. В комнате Карины даже было окно, выходившее на спящую, уже погруженную во мрак деревню. Их номер был на втором этаже, что было довольно высоко, учитывая, что потолки здесь были под три метра. Следующий день обещал быть насыщенным и сложным, а потому Карина поскорее легла на кровать, и, едва ее голова коснулась подушки, провалилась в сон.