Легенда о Холдоре

Эйлрис глубоко вздохнул и устало откинулся на спинку кресла. В руках он все еще рассеяно покручивал желтоватый листок - принесенный утром приказ короля. Да, отправление на юго-восток не стало сюрпризом, но главнокомандующий крепости!.. Король не на шутку расщедрился, и пока не понятно, с чего бы это вдруг. А пока неожиданное повышение и все идущие вместе с ним блага немедленно пополнили уже и без того длинный список проблем молодого человека. Устало переведя взгляд на камин и потрескивающие в нем поленья, Эйл мысленно поблагодарил богов за то, что отправляться в Регар-Кост ему придется только завтра на рассвете: он чувствовал себя смертельно уставшим. А пока есть время на раздумья.  Воспоминания нахлынули сами собой. Да, он корил себя за подобные мысли, но все же часто думал, что все могло бы быть гораздо проще, не родись в один день у брата правящего короля еще один сын. Просто не родился бы, и все. Вот только судьба распорядилась иначе. Эйлрис помнил свое детство отлично, и даже сейчас лица его родных всплывали в памяти четкими и яркими. Их было шестеро. Старший сын, Джонас, которого готовили с малых лет быть герцогом графства Никон, Роксана, Деметра, Элджас, Эйлрис и Селена. Рожденные под знаками своих богинь, Роксана и Деметра были направлены на обучение в Рекр-Дормор, город в Великом Ущелье. Теперь, после прожитых лет и с пришедшим опытом, Эйл осознавал, что девочек отправили туда не случайно: уже тогда его родители понимали, что в мире творится что-то неладное, и сделали все, чтобы защитить своих детей. К сожалению, не всех успели. В день переворота ему было шесть. Он, Эйлрис Редомар Никон, придавал большое значение своему происхождению, и как все дети своего круга мечтал в конце концов встать во главе страны или вести армии за собой в бой. Ребенком он был не слишком послушным, что, в итоге, и спасло ему жизнь. Одним весенним утром он сбежал на своей личной лошади из дома в дальнюю часть разбитого вокруг их имения сада. Эйлрис встал настолько рано и ухитрился сделать все так тихо и незаметно, что даже зорко следящая за ним днем и ночью няня не заметила его побега. Ему это было только на руку: чем меньше шума, тем ниже шанс, что его ждет выговор от родителей. Признаться, ему так наскучили постоянная опека и излишняя забота, что подобный поступок он счел единственным возможным решением. Желание было простым: проехаться на лошади туда-сюда, устроить парочку сражений с воздухом, «выиграть» в итоге «войну» и стать «королем». Да, тогда он был наивным глупцом, самовлюбленным и самоуверенным. Он-то представлял, как в будущем весь мир склонится перед ним, как он войдет в историю великим королем и будет долго править, а в итоге… Эйлрис выехал из тени деревьев и обомлел от ужаса в тот же миг: из окон дворца валил дым, а откуда-то доносились приглушенные вопли. Он помнил, как погнал лошадь вперед, к дому, как спрыгнул с нее и подбежал к дверям, крича, зовя по именам братьев, сестер и родителей, но не получая ответа. Огонь охватил тогда дом уже со всех сторон, и ему больше ничего не оставалось, как остаться на месте. Эйл тогда решительно не понимал, что происходит, и отказывался верить в то, что все, кого он знал, мертвы. Собственно, все произошло настолько быстро и так смешалось в голове у мальчика, что он, говоря откровенно, даже не допускал такой возможности. Он был твердо уверен в том, что семья спаслась, и вот-вот придут за ним. Вместо них пришли люди с окровавленными мечами. Побег свой он не запомнил. Помнил только, как упал в итоге в реку, как поток уносил его далеко, как он чуть не захлебнулся, и, наконец, чудом ухватился за случайно торчащую ветку. Он пришел в ближайшую деревню весь в ссадинах и синяках, полностью порванной одежде. Испуганный, он держался в стороне от людей и молча уходил, когда кто-то начинал интересоваться тем, кто он такой и как здесь оказался. Тогда-то, на местном рынке, он и услышал, что дядя его мертв, и, как выразились старухи «семья братца-герцога сгорела», а «Эдгар Лианэ, выходец юга, объявил себя новым правителем». Эйлриса занесло в герцогство Теонион, как выяснилось в тот же день… Теперь он, Эйлрис Редомар Никон, – сердце восстания севера.  * * * Глаза слипались. Все вкруг уже окутала тьма: солнце давно село за горизонт, а плотно стоящие деревья закрывали собой даже лунный свет. Карина гнала Ли вперед, все еще боясь быть пойманной, хотя и осознавала необходимость передышки. Когда впереди она увидела слабое мерцание огня, Карина притормозила. Здание, стоящее посреди леса, было небольшим, старым, полностью сделанным из дерева. Оно стояло прямо около дороги. Видимо, прямо за лесом стоит какое-то поселение, а это заведение было построено в надежде на то, что уставшие путники, не доехав до места назначения, останутся здесь на ночь.  Войдя внутрь, Карина поняла, что сунулась не в самое подходящее место. Заведение было похоже на то, где они с Эйлрисом ночевали в Эвакаре: практически каждого здесь окружало по несколько бутылок, либо наполненных алкоголем, либо уже пустых. Некоторые же посетители вообще валились на столики или вели себя откровенно неадекватно. Однако Карина слишком устала, чтобы доезжать до деревни. В конце концов, где гарантия, что ее страдания принесут плоды, и в том поселении будет хоть одно нормальное место, где не будет людей, выглядящих так, будто собираются перерезать тебе горло? Накинув на себя маску безразличности, Карина пошла вперед, намереваясь сделать заказ, однако странные взгляды, которые сопровождали ее по пути, напрягли ее. Тем не менее, встав около полукруглого стола, за которым стояли шкафы с различным алкоголем, она чувствовала себя более-менее спокойно. Единственная вещь, которая ее волновала, это есть ли здесь что-то поесть…  ¬- Позвольте поинтересоваться, что вы делаете в наших краях?- спросил у нее мужчина лет сорока, доставая и ставя на стол заказанную еду. - Путешествую,- коротко ответила Карина, незаметно оглядываясь по сторонам. Лучше быть начеку, а лишний интерес к ее персоне ник чему. - Неужели,- усмехнулся мужчина, опираясь локтями на деревянный стол,- От огненной башни, я полагаю? Сердце Карины на секунду сжалось и забилось с ускорением, но она ответила все с той же безразличностью: - Нет, я еду с севера. Огненную башню я проезжала по пути, за три километра. Видела издалека. - Как интересно,- поднял бровь мужчина, понизив голос до шепота,- а у меня есть информация, что ты сбежала из военно-стратегического пункта под Башней, и была приговорена к смерти. А теперь за твою голову объявлена неплохая награда. Что скажешь на это? В следующую секунду кинжал был просунут под столом и уперся в живот говорящего. - Скажу, что еще одно слово, и твой осведомитель получит тебя по кусочкам. Мужчину эта ситуация, казалось, забавляла. - Серьезно? А ты обернись, дорогая. Краем глаза Карина засекла, что прядка трех людей, проводивших ее странными взглядами во время ее прихода сюда, уже давно встали со своих мест и теперь медленно обступали ее со всех сторон, держа кинжалы наготове. - Ты явно в невыгодном положении,- констатировал факт мужчина,- Можешь сдаться, и я обещаю, мы не покалечим тебя особенно сильно. Может даже голову на плечах оставим. Карине это предложение совсем не нравилось. - Моя голова и так останется на плечах,- она повернулась лицом к нападающим, встав в наиболее выгодную позицию. - Как недальновидно,- оскалился мужчина, - взять ее! Чего Карина никак не ожидала, так это того, что в следующую секунду в нее полетит ни что иное, как стол. Прыгнув в сторону, она перекатилась по другому столу, сбив с него все стаканы и испортив одежду в недопитом алкоголе. Волосы, старательно собранные в хвост, растрепались, и теперь мешали. Как загнанный зверь, она держала кинжал, слегка наклонившись к земле и, казалось, была готова набросится и растерзать любого, кто подойдет к ней ближе, чем на три метра. Нападавшие явно трусили. Кинжал в руках девушки их, видимо, смущал и пугал одновременно. Человек, загнанный в угол, при угрозе смерти, может сделать все что угодно, они это прекрасно понимали. Между тем на задних столиках раздавался хохот. Пьяные мужчины и женщины с интересом наблюдали за разворачивающейся дракой. Когда нож одного из нападавших пролетел настолько близко от Карины, что порвал кожу на ноге и оставил там огромную царапину, зрители были в восторге. «Добей ее уже!»- крикнул кто то и с грохотом ударил стаканом по столу. Карина зашипела от боли, и в следующее мгновенье нападавший согнулся пополам от удара ногой. Девушка целилась в живот и, к ее удивлению, попала куда надо, причем можно сказать, что один противник вышел из игры. Однако не успела она обрадоваться, как в следующую секунду ощутила на себе мощный удар. Не понимая, что происходит, она отшатнулась и начала падать назад. Лишь рефлексы спасли ее: в противном случае, она бы уже была побеждена. Перед глазами все заплясало. Кровь ударила в нос, и в следующую секунду она почувствовала, как тоненькая горячая струйка стекает вниз, по подбородку и шее. В голове звенело, а думать о том, что с ее щекой, она вообще боялась. Карине показалось, что ей стало труднее дышать. Такого она точно не ожидала. Двое людей, один с кинжалом, а другой со свободными руками, подходили к ней, отрезая пути для отхода. Причем первый явно трусил, несмотря на то, что был вооружен, а вот второй, напротив, шел впереди, с непрошибаемой уверенностью, что никто ничего ему не сделает. Именно он, как поняла Карина, и ударил ее. Поняв, что она неминуемо потерпит поражение, Карина разозлилась. Не для того, в конце концов, спасал ее жизнь Эйл, рискуя своей, чтобы она по своей глупости погибла в заварушке в лесу, Деметра одна знает где. Эйл… Он показал ей несколько приемов. И пусть раньше они плохо получались, но это лучше, чем быть побитой до смерти. Левой рукой она начала наносить удар. Как и ожидалось, ее перехватили, однако в следующую секунду, кинжал, быстро переданный в другую руку, был всажен в противника. Карина получила удар в живот, достаточно слабый однако, чтобы устоять. Поняв, что более ее никто не преследует, она нашла ближайшее окно и с разбегу выпрыгнула. Благо, оно было открыто. Пробежав вокруг здания, она с разбегу вскочила на Ли, утолявшую жажду и поскакала по дороге. Видимо, отдохнет она не скоро. * * * Темные, влажные стены и уходящие в темноту своды. Казалось, абсолютно все здесь пропитано чем-то темным, таинственным и зловещим. Даже воздух казался отравленным: после каждого вздоха внутри оставалась какая-то удушающая тяжесть. Таким это место с детства помнил Корнефор. Таким оно и осталось. Он отлично помнил каждый коридор и каждый заворот; мог спокойно обойтись без факелов и свечей, предусмотрительно зажженных хозяином этого места. Корнефор абсолютно точно знал, что помимо его учителя по этим пустынным коридорам не ходит никто, однако все равно, каждый раз, когда он сюда приходит, его окутывает странный и беспричинный страх. Кажется, будто он не один, и какая-то тварь все время крадется за ним по пятам, и стоит только отвлечься, и от тебя ничего не останется. Такова была магия этого места. Такова аура его хозяина. Главный зал больше напоминал пещеру со странно разбросанными по ней камнями. Острые и тонкие, как иглы, одни больше других, они торчали из стен и частично перекрывали проход, мешая идти. На возвышении, на груде чего-то непонятного, неизменно сидел, как на троне, преклонных лет человек. Глаза его вечно бегали, быстро перескакивая с одного предмета на другой, и в темноте светились красноватым светом. Старик мог показаться на первый взгляд немощным, однако стоило к нему подойти и приглядеться, как ты понимал, что это лишь жалкая обманка. Сила струилась, разливалась во все стороны от него, проникая в каждое живое существо и вселяя страх и уважение. Его тело, хрупкое и слабое на первый взгляд, несмотря на возраст и прошедшие десятилетия жизни все еще было полно сил. - Повелитель,- сказал Корнефор, вставая на одно колено, с почтением глядя на восседавшего на троне старика. - Корнефор!- противный голос резал слух, и юноша в который раз сделал все, чтобы не скривиться. Одновременно с этим он почувствовал, как кто-то едва заметно прикасается к его сознанию, считывая мысли и ощущения,- Ты вернулся, дорогой мальчик. Встань. У меня для тебя хорошие новости. Корнефор повиновался. Хорошие новости? Что ж, он уже заинтригован. - Много ли ты помнишь о клане последователей Арахны, мой дорогой ученик?- спросил старик, приподнимаясь. - Я точно знаю, что последователи этого учения были очень сильны. Они высасывали жизнь из любого живого существа, как бы далеко оно не находилось. Они могли проникнуть в сознание жертвы и вызвать страшные ведения, довести ее до безумия. Используя свои силы, они спокойно могли пытать любого на любом расстоянии. Поглощая чью-то душу, они продливали свою жизнь. - Именно,- старик довольно кивнул,- Они были объявлены противозаконным объединением около полувека назад. Тогда был создан союз двенадцати: двенадцать жрецов, чьи способности превосходили способности всех их современников, объединились, дав обещание сохранить древние знание. Однако их способности не делают их бессмертными: они едва успели спрятать книгу с древними писаниями перед их полнейшим истреблением. Когда я был учеником, лет сто назад, я наткнулся на записи об этом клане, и за противозаконные интересы был с позором вышвырнут из Святилища. Но мои годы скитаний не прошли зря! Лицо жреца внезапно приняло вид, выражающий крайнюю степень одержимости чем-либо. -Спустя столько лет, я, наконец, нашел ключ к разгадке этой головоломки! Последний жрец, он в Храме Матери! А найти его…- он скривился, и мерзкая улыбка расплылась по его лицу,- Вот!- старик достал откуда-то загадочный амулет,- Вот, что я нашел, мой ученик! Он укажет нам путь к запечатанной комнате, хранящей древние свитки. Корнефор вздохнул, выражая заинтересованность. Слишком уж много шума из за призрачной надежды найти старые книжки. Есть вещи куда более реальные, чем возможность абсолютного контроля чьего-то сознания. Мира Донрес, к примеру. - Мы скоро уезжаем,- продолжил он,- Будь готов, ученик. * * * Карина гнала лошадь по лесу, то и дело уворачиваясь от веток, норовивших попасть в лицо. Сердце отбивало бешенный ритм, она сама, казалось, считала каждый метр, отделяющий ее от преследователей. Точнее, преследователя.  Громила лет сорока вскочил на лошадь, едва она отъехала от того дома в лесу, и пустился в погоню. Лес, как она ни пыталась и ни петляла, не смог укрыть ее: мужчина следовал за ней по пятам. Не имея лучших вариантов, Карина развернула лошадь и погнала ее туда, где между голых веток деревьев блестела водная гладь. Ли с разбегу вбежала в реку, расплескав воду так, что большая ее часть попала на Карину и в конец вымочила и без того испорченную одежду. Девушка сразу же почувствовала, как течение сносит лошадь влево и тормозит продвижение. Она автоматически обернулась: рефлексы давали о себе знать. Противника перспектива намокнуть не испугала, и его конь, вдвое более выносливый, упорно сокращал между ними расстояние. Между тем Ли все больше и больше погружалась в воду: ноги Карины уже были практически в воде, а до соседнего берега было еще далеко.  Выдохнув, девушка схватилась за кинжал и обернулась: противник был в метре, и уже достал меч. Положение было отчаянным: таким коротким оружием она едва ли смогла бы ранить его. Ли фырчала, борясь с течением, и рвалась к берегу. Удар! Меч был опущен сверху, с расчетом на то, что девушке будет нечем защититься. Мгновенно среагировав, Карина выставила вперед кинжал в надежде хоть как то сдержать атаку, а другой рукой вцепилась в руку атакующего. Орудия скрестились с противным скрежетом, и, повернув нехитрый прием, Карина отбросила руку атакующего и увеличила разрыв. И снова ветки деревьев бьют в лицо, кустарники рвут одежду, а преследователь дышит в спину. Однако теперь, скача на огромной скорости, Карина не смогла сдержать удара. Девушка вскрикнула от боли, когда кривой клинок проскользил по руке, оставляя кровавый след. В следующую секунду послышалось дикое ржание лошади, и Ли начала стремительно сбавлять ход. Сквозь пелену, застилавшую глаза, Карина увидела, как преследователь нанес ранение ее лошади, и поравнялся с Ли. В следующую секунду ее ударили в бок, и она с криком полетела на землю. Удар вышиб воздух из легких, а камни, разбросанные вокруг, разодрали порез еще сильнее. Окровавленная рука безвольно упала на землю, отказываясь подчиняться. Собрав всю волю в кулак, Карина села, прижимая ее к себе, и начала отползать, скользя ногами по земле, куда-то под тень деревьев, наблюдая за тем, как с холодной уверенностью к ней приближается головорез. Наверное, она уже внутренне смирилась. Боль в руке лишала ее всякой возможности здраво мыслить. Казалось, будто все ее тело готово разорваться, настолько велика была боль. Карина уже не замечала происходящего вокруг. Ничего, кроме вездесущей боли и медленно приближающегося мужчины, идущего вперед как хищник, загнавший добычу в угол. Глаза закрывались. Дыхание было неровным, частым, и каждый вдох давался с трудом. Сквозь пелену, застилавшую все вокруг, она видела лишь смутное пятнышко наступавшего на нее головореза и с ужасом понимала, что сознание ее вот-вот покинет. А она, наверное, уже была не против. Все, что удерживало ее сейчас в этой реальности - остатки каких-то странных, нерушимых принципов, заставлявших ее до конца смотреть смерти в лицо. Свист! Ноги головореза внезапно подкосились, и грузное тело с глухим звуком неестественно упало на траву, прямо под ноги девушки. Из спины, совсем незащищенной, торчал черный наконечник стрелы, а впереди, среди деревьев, мелькнула смутная тень с арбалетом. Карина шумно вдохнула, глотая воздух как после длинного заплыва и прилагала все силы, чтобы понять, кто был ее спасителем. "Мутное пятно", между тем, приблизилось, и она услышала теплый, встревоженный женский голос: - Кто Вы? Великая Деметра, что произошло? Но Карина была не в состоянии ответить. Еще секунда, и она потеряла сознание. * * * Наверное, он никогда не гнал лошадь с такой скоростью. Никогда. Даже в те моменты, когда и ему, и Карине угрожала опасность, он не спешил настолько сильно. Утром, часов в шесть, на заставу пришло оповещение о том, что некая беглянка была засечена в районе Мортенского леса, и по всем приметам это была именно Карина. А как можно было в этом сомневаться? Темные волосы, рост выше среднего, бедная одежда… Нет, он не просто догадывался, он знал, что ночью именно ее нашли "охотники". "Охотники" были людьми из низших слоев общества, и несмотря на прибыльность этой работы, их было немного в этих краях. Хотя оно и понятно: не каждому по душе гоняться за осужденными на смертную казнь. Тем более, если большинство этих людей - убийцы, на счету которых десятки граждан. Однако, откровенно говоря, не только этим они занимались. Проще говоря, охотники - это отдельный вид наемников, получивших свое название за то, что выслеживают живых людей. Некоторые, наиболее успешные, сами связанны с преступным миром, и приобрели такую широкую известность в общественных кругах, что сами короли и герцоги обращались к ним с просьбой об услуге. Другие же, менее успешные и бедные, или, проще говоря, новички или любители, были простыми бродягами: они просто скитались по восточной Энтарии и, находя разыскиваемых, делали все, что в их силах, чтобы поймать. Именно к таким людям Карина, кажется, и попала. Увидев низкий деревянный домик на окраине дороги, Эйлрис даже усомнился в том, что приехал на нужное место. Однако уведомление не врало: по всей видимости, ночной инцидент произошел именно здесь. Эйл не помнил, как остановил лошадь и молниеносно с нее слез, даже не дожидаясь отряда, следующего за ним по пятам. Он хотел влететь в это заведение на огромной скорости, однако перед самым входом взял себя в руки: его эмоции не должны проявляться настолько сильно. В конце концов, если ее действительно поймали, ее жизнь исключительно в его руках. Так что все зависит от того, насколько Эйл правдоподобно отыграет роль. Едва войдя внутрь, перед Эйлом предстала не лучшая картина: пара поломанных столов, разбрызганный алкоголь и остаток выписки, разлитый кое-где по полу. В зале царил полнейший разгром, исправлять который осталось два человека: один согнулся над сломанным столиком, пытаясь исправить положение, а другой размеренно протирал уже стоящую на ногах мебель. Заметив Эйла, его лицо, серое и хмурое, мгновенно изменилось. На нем появилось что то напоминающее наигранное уважение, но настолько отвратительно сыгранное, что захотелось мгновенно скривиться. Черные глаза смотрели хитро, и мужчина явно не подозревал, что сквозь его образ можно проглядеть его истинную натуру. Этот человек был продажным, не имел ни чести, ни совести, в этом можно было убедиться. Эйлин мог бы поспорить на что угодно, что он собрал все деньги, проворачивая незаконные операции, и даже сейчас не брезгует пользоваться своими связями и умениями, лишь бы заработать пару лишних монет. Кривая беззубая улыбка только дополняла и без того мерзкий образ. -Какая честь!- воскликнул он, бросая работу и вставая в полный рост,- Такие люди, в наших-то краях! Ох!- заметил он значок на груди Эйла,- Королевская гвардия? Эйлрис, не мешкая, перехватил руку, уже тянущуюся к значку. Все происходящее ему было в крайней степени противно. Тем более, владелец заведения явно был пьян. -Где пленница?- четко спросил он, пресекая попытку мужчины рассыпаться в комплиментах. Лицо собеседника вытянулось и побледнело на мгновенье, но затем снова приняло прежний вид. -Какая пленница?- спросил он осторожно, снова растягивая рот в убогое подобие улыбки,-Я, право, не слышал о… И тут Эйл не выдержал. Он резким движением схватил владельца за ворот и что есть силы встряхнул: нет, перед ним был не мужчина, а не иначе как скользкая тварь. Эйлрис не заметил, как его собственный голос без его команды поледенел. -Вы прислали уведомление о том, что нашли беглянку из Огненной Башни и задержали. Поэтому повторю свой вопрос: где она? И без того жалкое лицо человека, побледнев, стало совсем мерзким. Однако, не привыкнув терять инициативу в разговоре, он попытался снова взять ситуацию под контроль. -Она сбежала! Но, смею заметить, свой долг перед отечеством я выполнил, да,- человек поднял подбородок, говоря последнее предложение со всей возможной гордостью. Эйл ослабил хватку, отступив на немного: надо держать себя в руках. -Да? И как же?- с усмешкой поинтересовался он,- Упустил ценного пленника и поднял при этом весь гарнизон на уши? Знаешь, что полагается за ложные вызовы? -Так ведь вы ее точно найдете, я скажу так!- возразил собеседник, яростно размахивая руками,- Выполнил долг, говорю же! Нас трое было, с оружием, а она одна, да и то с кривым клинком. Ну мы не дураки, окружили. Мои люде не дураки: честно работали, умело. Правда, покалечила она одного моего,- он кивнул на сидящего в углу, прислонившись к стенке, молодого человека, которого Эйл сразу и не заметил,- Так порезала, ей богу!- Эйлу почему-то захотелось улыбнуться, глядя на последствия ночной заварушки: она ушла, а смогла противостоять нескольким противникам!.. Заметив настрой Эйлриса и испугавшись за свою шею, владелец заведения поспешил продолжить: -Напрасно смеетесь! Может, одного она и уложила, но ей такие удары прилетели, что, Арахна видит, если она еще жива, то сейчас точно в лесу истекает кровью,- Эйлрис выдохнул, понимая, что собеседник может преувеличивать ради своего собственного блага,- Говорю: с порезанной ногой и разбитым лицом она вряд ли доберется до деревни, не привлекая лишних глаз. Там вы ее и выловите. Единственное, что хотел сделать Эйл, смотря на уставившегося на него в ожидании похвалы слизня, так это отправить его со всей его фальшивой игрой куда-нибудь в стену. Желательно, железную. Желательно, с разбегу. Но медлить было нельзя: нет сомнений, что они видели Карину. Всего пару часов назад! Она скрылась на лошади в лесу, раненная, а значит, ее жизнь зависит сейчас только от него и скорости его действий. Эйлрис уже сотню раз клял себя за то, что не придумал ничего лучше, чем отправить ее одну, без оружия и сопровождающего, по незнакомой ей местности, даже ничего предварительно ей не рассказав. Но что поделать? Что сделано, то сделано. Солнце тихо вставало из-за верхушек деревьев, и его осенние лучи весело пробивались сквозь голые ветви. Ветер шевелил еще оставшуюся кое-где редкую листву, срывая желтые листья и унося куда-то далеко. Это утро было свежим: как раз такие Эйл и любил. Любил, когда чистый, голубой купол неба раскидывается над головой, исчерченный кривыми темными линиями - ветками деревьев. Любил, когда первые корки льда хрустят под ногами, и пар, клубясь, вырывается изо рта, устремляясь куда-то высоко. И, наконец, он обожал наблюдать за стройными клинами птиц, медленно проплывающими в океане неба. Эта странная любовь ко всему окружающему передалась ему, очевидно, от матери: невероятно чуткой и доброй женщины, умевшей видеть красоту в каждой мелочи. Но отвлекаться было нельзя. Сейчас главное - Карина. * * * Все тело болело. Карина еще не открыла глаза: веки будто были налиты свинцом, однако уже понимала, где находится. Вернее, предполагала. Предполагать было сейчас единственным возможным решением: чувства отказывались ей подчиняться. Единственное, что она ощущала абсолютно точно - это адская боль во всем теле. Порезы на руке и ноге невыносимо жгло, и ребра болели так, будто ее пару раз ударили кирпичом со всего размаху. Хотя, вспомнив про падение с лошади, она осознала, что, видимо, все так и было. Карина успокоилась: ее мозг находился как будто на грани сна и реальности. Медленно, постепенно, пелена стала спадать, а боль отступила за задний план. Теперь девушка сумела открыть глаза. Она лежала на кровати в какой-то темной комнате. Прямо перед ней была стена, однако чуть левее был проход в, кажется, кухню, в которой был зажжен свет. Откуда-то издалека доносились звуки ходьбы и отрывки разговора, но Карина не могла ничего разобрать: тело будто отказывалось подчиняться любым ее приказаниям. Неожиданно для самой себя, она поняла, что в горле ее настолько сухо, что она была бы готова убить за стакан воды. Собрав всю волю в кулак, Карина разомкнула сухие губы и едва слышно прохрипела "воды". О, как же жалко это получилось! Она едва услышала сама себя, а горло между тем разболелось так, что девушка поняла, что использовать его сейчас - не лучшее решение. Неожиданно в проходе показалась женская фигура: обитательница дома, видимо, шла за продуктами. Карина вздохнула снова, пытаясь унять нарастающее раздражение в горле, но уже через секунду ее пробило на раздирающий внутренности кашель. Она хрипела не переставая, и могла бы поклясться, что такого страшного кашля не слышала сама никогда в жизни. Мышцы то напрягались, то разжимались, что вызывало адскую боль: побитые камнями и всем, чем можно и нельзя, они были в ужасном состоянии. Так что когда этот ужас наконец закончился, Карина лишь тихо пропищала "ай", сжав губы и впившись ногтями в кровать. Горло не просто болело, его жгло. Женщина, заметив, что Карина пришла в себя, подбежала к ней мгновенно. К счастью, она была догадлива, а потому хрипеть дважды Карине не пришлось: воду ей дали сразу же. Будем честны, она никогда так не радовалась обычной воде. А на этот раз ее даже не хватало! Она пила с дикой жадностью, пытаясь найти, достать все. Не оставив ни одной лишней капли. Но слабость все равно взяла свое. Она не знала, через сколько часов она очнулась: может, с прошлого пробуждения прошло даже несколько дней. Однако теперь кроме жажды ее мучил жуткий голод: внутренности, помимо боли, скрутило от нехватки питательных веществ. Хотя Карина и не могла отрицать очевидного: она явно шла на поправку. Теперь, прибывая в сознании, она увидела, что лежит на чистой кровати, с умело перевязанными ранами. Также стоило отметить, что бинты явно менялись: следов от крови, которую она потеряла в лесу, не осталось на повязке на левой руке: она была чистой. Обитатели дома были семьей, состоящей из матери и пятерых детей: два сына и три дочери. Женщиной, ухаживающей за ней все это время, конечно мать и была. Кроме того, сидя за столом, Карина отметила, что семья живет явно небогато, что только подтверждало убранство дома. Единственной ценной вещью здесь был тонкий клинок, висящий на стене около печи. Девушка не знала, как можно отблагодарить людей, спасших ей жизнь и пожертвовавших своими удобствами ради нее. Семья была крайне приятной: старший сын, мужчина чуть по младше ее, работал лесорубом, и был главной опорой семьи. Было видно, что ему рано пришлось повзрослеть из-за потери отца, и бремя взрослых обязанностей рано раздавило в нем все детское. Второй сын был еще подростком, но тем не менее, ориентируясь на брата, старался вести себя так же, по-взрослому. Эти два молодых человека, мужественные и решительные, совсем не сочетались с тем, какими обычно бывают люди в их возрасте, и уж точно выходили за рамки обычного: немногие люди, старшие их и на десять лет, выглядят так уверенно и сурово. Старшая дочь работала, где могла, и Карина мало о ней знала. Все, что она поняла, так это то, что она - образец смирения и почтения к старшим, и была полна искренней любви и уважения к матери. Она принималась за любую работу, и была почти ко всему способна: от рукоделия и вышивки до тяжелого физического труда. Две же младшие дочки были маленькими и вечно веселыми: ем было лет по шесть, это были, не иначе, ангелы, постоянно мечтательные и любящие пофантазировать. Однако, оказалось, что в семье не все так гладко, как могло бы быть. -Видите ли, мы живем в подчинении,- осторожно заметила женщина, продолжая разговор с Кариной, доедая ужин,- И мы обязаны посылать землевладельцу столько денег, сколько он укажет. Но хорошо платят лишь за выполнение тяжелых работ, а у нас одни девочки в семье! Мы стараемся на пределе наших сил, и уверены, что нам удастся выплатить налог за пять человек. -Но что они сделают, если какая либо семья не выплатит указанную сумму?- с удивлением спросила Карина, посмотрев на собеседницу,- Ведь не могут же… Дверь в прихожую отворилась так внезапно, что все подпрыгнули на стульях. На пороге стоял Эрвир, старший сын. Он был весь взъерошенный, мокрый, с частым, сбивающимся дыханием и бешено бегающими, ошалелыми глазами. Тут не нужно было шестого чувства, чтобы понять, что грядет что-то неладное. -Приехали,- с ужасом пробасил он, испуганно глядя на мать. -Мать Деметра!- воскликнула она, вскакивая с места,- Прячься, прячься скорее! Повторять не пришлось. Карина забежала в комнату, где ее поселили на время лечения. Теперь, пребывая в более-менее здоровом состоянии, она поняла, что отделяла кровать от комнаты лишь ширма, стоящая близко к печи. Это положение было достаточно выгодным: можно было стоять прямо за ней, оставаясь невидимым для всех тех, кто находился на кухне, но при этом наблюдать все происходящее. Младшие девочки быстро скрылись в комнатах, и на кухне осталось лишь три человека: мать, старший сын и дочь. Паника еще не прекратилась, как дверь была снова бесцеремонно распахнута, и внутрь вошел челочек крайне неприятной наружности: одетый в богатую одежду, он смотрелся через чур высокомерно и будто был лишней во всей этой обстановке. Хотя Карина не отрицала, что так оно вполне и было. -Миранда, дорогая!- он с наигранным радушием протянул руки, раскрытые для объятий, к матери пятерых детей, которая осталась стоять на месте бледной и сжавшейся в комок,-Что же ты? Не приветствуешь хозяина? Ай, не хорошо! Человек неодобрительно покрутил головой, выражая наигранное возмущение и неодобрение, однако быстро переключил внимание на такого же бледного и загнанного в угол Эрвира, который совсем стал не похож на себя обычного. -Эрвир, как ты вырос! Ну посмотрите, прямо глава семьи! Вот, молодец, надежная опора, хвалю!- Карина ощутила резкое отвращение к зашедшему: он показательно играл, даже не скрывая того, что фальшивит в эмоциях. Напротив, он выставлял это напоказ, упиваясь тем, что, кажется поставил в тупик и загнал в угол обитателей дома своим приездом. А ведь он мог совсем ничего не бояться: стражники за спиной выглядели весьма угрожающе. -Что ж,- хитрая гримаса сползла с его лица, и с самым высокомерным видом из возможных он спросил, намеренно удивленно разведя руками,- А где же деньги? Вид посеревшего лица матери семейства его только распалил: он прошел по кругу, обходя женщину и чуть ли не приплясывая на каждом шагу, задорно повторяя лишь один мотив: "деньги-деньги-деньги". Затем, сделав круг, он выразительно остановился и развел руками: -А денег-то, Миранда, нет!- это прозвучало так бодро и нарочно задорно, что у Карины сжались кулаки,- Как же быть, ах! Как же быть?- он схватился за голову, выражая недоумение и расстройство. Он издевался, это понятно: похоже, между семьей и ним разрешался давний спор, и сейчас землевладелец просто упивался своим превосходством. -Мы уплатим…- Начала было мать охрипшим голосом, но мужчина резко прервал ее, вскинув руку вверх и отрицательно покачав головой. -Нет-нет-нет-нет-нет!- протараторил он, подняв брови,-Миранда, что за дела? Ну разве кто-то так ведет дела? Налог есть налог, и он не уплачен вовремя. Лира, дорогая,- теперь он обращался к старшей дочери, стоявшей в другом конце зала, поодаль от матери, опустив голову вниз и, подобно ей, сжавшись и вытянувшись. -Добро пожаловать в колонию!- весело сказал землевладелец, и по щелчку пальцев в сторону девушки направились два солдата из охраны. Будто выйдя из оцепенения, мать и дочь одновременно закричали "нет", а Эрвир, снова став похожим на себя, бросился наперерез, крича "не позволю!". Собственно, два громилы быстро расправились с ним: он даже не стал серьезным препятствием. -Боги Великие!- мать бросилась на колени, прямо перед побитым сыном, разрываясь между ним и дочерью, к которой охранники уже протягивали лапы,- Ты просто чудовище!- выплюнула она, глядя с ненавистью на землевладельца. Тот устало покручивал в руках золотую монету, безучастно глядя на происходящее. -Миранда, у меня есть сердце!- с такой же наигранностью произнес он, свысока глядя на подчиненную,- И мне правда жаль, что дочь ты увидишь примерно… Никогда? Но такова цена, дорогая,- повторил он, глядя на то, как сопротивляющуюся Лиру тащат к выходу. Звяк! Выхватив висящее на стене оружие, Карина бросилась на перерез, встав между матерью и землевладельцем. Клинок уперся в лицо противнику. -Прикажи отпустить,- прошипела она, вставая в боевую позицию,- Пусть отпустят, или клянусь, я вспорю это лицо без капли жалости прямо сейчас! Мужчину, казалось, это позабавило. Лицо его стало менее безучастным, но все равно выражал какую-то ленивую скуку. -Ка-а-ак интересно,- протянул он, кивнув стражникам, и те, повинуясь, отпустили девушку,- И кто это тут у нас? -Мое имя тебе знать не обязательно,- процедила Карина, все так же прижимая острый край лезвия к лицу землевладельца. -Как грубо,- наигранно обиженно пробурчал мужчина, и, обернувшись на топот подоспевших стражников, добавил,- И неразумно. Быть может, ты и прихватишь меня с собой на тот свет, неосторожно чиркнув этой штукой, но должна понимать, что в таком случае туда с нами поедут и все остальные, находящиеся в этом доме. Не делай глупостей, будь умницей. Пару секунд Карина смотрела пристально в эти хитрые, бесчестные глаза, не шевелясь. В ней боролись два противоположных решения: уступить или сражаться. Наконец, смерив соотношения сил, она приняла единственный возможный в этой ситуации вариант: -Что б тебя!- зло воскликнула она, и убрала меч в сторону. Мужчина же снова наигранно улыбнулся, отходя на шаг назад. -Умница, приняла верное решение. Солдаты уже было потянулись вновь за валяющейся на полу Лирой, но землевладелец остановил их жестом руки. Он обошел Карину вокруг, рассматривая с головы до ног, будто товар на рынке, а затем продолжил: -Нет, оставьте ее. У меня появился куда более интересный вариант на замену,- затем он уже обратился к Карине, насмешливо глядя ей в глаза, и снова, казалось , издеваясь,- Леди, не согласитесь ли на благо живущих здесь людей на одну поездку? Карина лишь зло фыркнула, попытавшись вложить в своей взгляд все презрение и злость по отношению к стоящему перед ней человеку. -Тебе же не важно, какой будет ответ. Землевладелец, снова превратившись в злорадствующего весельчака, хлопнув в ладоши и примерзко улыбнулся: -Какая сообразительная! Ребята, а она мне уже нравится! * * * Землевладелец шел по коридору, то и дело обращая внимание Карины на висящие на стенах портреты его предков: видимо, нарциссизм здесь был семейной чертой и перешел в хроническую стадию, если судить по тому, насколько великими хотели казаться на картинах его дальние родственники. А этот самодовольный индюк, по другому не скажешь, скакал от одной стены коридора к другой, восхваляя себя и свой дом. Вернее, он снова упивался своим превосходством и понимал: Карине никуда не деться. Что она могла сделать? У нее отняли даже оружие еще до того, как повезли в этот чертов особняк. Дом, в котором она была теперь заперта, находился на холме, вокруг которого была разбита деревня. Собственно, там ее спасители и жили, так что путь вышел недолгим. Ни про какую колонию ей конечно не рассказали, и Карина даже подозревала, что значение слова не было связано с ее обычными о нем представлениями. Идя между длинных шкафов, заставленных различными побрякушками, Карина внезапно остановилась. Пропуская между ушей болтовню мужчины, она подошла ближе к стеклу, вглядываясь в бледную часть украшения в виде круга, валяющуюся вдалеке. Взгляд сам собой упал на артефакт, висящий у нее на шее. Как две части одного целого! Оглянувшись на землевладельца и убедившись, что он занят, она быстро схватила лежащий на полке круг с отсутствующей центральной частью и приложила к своему украшению. Раздался щелчок и она поняла: две части идеально совпали, будто изначально были одним целым. В тот же момент по всему ее телу будто прошелся разряд и она буквально физически ощутила разлившееся по телу тепло. Однако было не время разбираться в том, что произошло. Они проследовали в богато обставленный зал, где землевладелец самодовольно развалился в кресле. Пара хлопков, и женщина, с "ошейником" на шее принесла ему стакан чего-то темного, поклонившись до пола. Сколько страха было в ее движениях! Женщина была одета в тонкую дешевую одежду, выглядевшую как нечто бесформенное: это скорее была повязка, чем что-то сшитое. На едва прикрытой спине виднелись синяки и многочисленные шрамы: следы от побоев. Карина сжала кулаки: нет, если она попалась к такому человеку, то скорее спрыгнет с крыши, чем будет так жить. Тем временем землевладелец наслаждался ужином: слуги, превращенные в рабов, обступили его со всех сторон, выполняя любые поручения. Сколько бы Карина ни вглядывалась, люди выглядели одни хуже других: раны у многих были даже на лицах. Однако даже не это было главным. Главным было то, что у каждого в глазах читался не просто страх, а ужас перед сидящим перед ними. Нельзя однако не отметить масштабы зала. Сзади Карины находился огромный камин, просто поражающий своими размерами. Столы, стулья: все было украшено золотом, причем со вкусом. Закончив трапезу, землевладелец отослал слуг и обратил внимание на Карину. Комната тем временем уже совсем опустела. -Что ты так смотришь?- воскликнул он в своей привычной манере,- Подойди и поклонись своему новому хозяину! Карина осталась на месте. Она стояла с ледяным лицом, сверля взглядом сидящего в нескольких метрах от нее человека. Вот только интересно, почему ее сразу не отвели в комнату и не заставили работать прислугой? -Что ж,- противно улыбнулся мужчина, и Карина сразу напряглась,- Это самый занимательный процесс. Землевладелец встал с кресла и начал ровными шагами расхаживать по комнате, говоря как будто с самим собой. -Мне нравится эта гордость, и смешит неумение принимать новое положение. О, а гордых я вижу издалека! Знаешь, была у меня раба, такая как ты. Ее даже плети не брали, представляешь? И никак не подчинялась мне дура, а всего-то стоило!..- он вздохнул наигранно грустно, снова вызывая отвращение своим поведением,- Хотя с другой стороны укрощать таких - одно удовольствие. Вот на нее нашлось средство: семья была показательно сожжена. Знаешь, для утверждения авторитета. Понятно конечно, что западным энтарийцем это покажется диким, но сейчас на востоке, когда сотни рабов поднимают бунты против устоявшегося образа жизни, стоило бы напоминать им, что будет при неповиновении. Такова их участь: рабы должны прислуживать, а просвещенные ими править. Он подошел на расстояние шага, внимательно посмотрев на Карину. -Будь благоразумной, подчинись. Карина осталась стоять на месте. Он сжег семью для устрашения подчиненных, слишком боясь их восстания! Нет, не существует таких слов, чтобы описать то бесчеловечное животное, которое приказывало подчиниться ему. Пусть сожжет и ее, но никогда в жизни. -Что ж, обычно для таких случаев у меня есть человек, однако раз звать его слишком долго… Удар. Карина отшатнулась назад, едва удерживая равновесие. На секунду она не могла даже вдохнуть, всю ее охватила боль. В глазах внезапно потемнело, ее окутали непонимание и растерянность. Однако уже через секунду ее до краев заполнила обида и злоба. Карина резко повернулась, уставившись на землевладельца ненавидящим взглядом, больше напоминающий бешеный. "Подчинись"- услышала она в ответ. Мысль, пришедшая в голову, казалась ненормальной и сумасшедшей, но почему то в данный момент ее окутала непонятная ей самой уверенность: с ней ничего не случится. Разум, вопреки ожиданиям, с этим согласился, и лишь тихий голосок где-то на краю сознания кричал ей о том, что задуманное ею - не просто бред, но и самоубийство, но девушке, опьяненной злостью, уже было плевать. Карина изменилась в лице. С холодной уверенностью в себе она улыбнулась, гордо вскинув голову и сделав насмешливый взгляд. Перемена в ее настроении слегка насторожила землевладельца, но он даже бровью не повел. Однако не понятно почему, но Карина ощутила его напряжение и растерянность буквально на себе. Ей не было ново это чувство: такое случалось и раньше. Вот только… Раньше, в ее воспоминаниях. В воспоминаниях о мире с машинами, ракетами и компъютерами. Есть ли смысл верить таким воспоминаниям? Безразлично Карина прошла по комнате, взяв в руку самый большой подсвечник. -Ты сжег семью, да?- холодно спросила она, глядя куда-то далеко. -Я тебе "хозяин", тварь,- резко ответил он, поворачиваясь, чтобы вызвать охрану. Как она это поняла? Наверное, интуиция. -Это бесполезно,- проговорила она, поворачиваясь к окну и, наконец найдя то, что ей нужно. Шторы вспыхнули так, будто были политы маслом: огонь, словно ускоренный, спалил все, что было в досягаемости, а затем перескочил на мебель. Мужчина воскликнул в ужасе и бросился к двери, бешено дергая ручку, но безуспешно. Карина, стоящая за спиной, все так же безучастно наблюдала за происходящим. Встретившись с ней глазами мужчина, сбросив всю свою наигранность, завопил: -Ненормальная! Мы же умрем! Карина даже не повела бровью, оставаясь стоять там, где была, и безучастно наблюдая за тем, как мечется из угла в угол тот мерзкий червь, что еще недавно считал себя всесильным. * * * Эйлрис подъехал к руинам дома: от огромного особняка осталась лишь пара обугленных бревен да кое-что из мебели. Народ столпился около холма, сосредоточенно молясь. Все явно были возбуждены чем-то помимо произошедшего пожара. Напрягшись, Эйлрис остановил одну из женщин, с целью узнать, что происходит. -Она вышла из огня, боже мой!- воскликнула она и подняла к небу трясущиеся руки,- Ночью, когда все полыхало! И звезда упала едва она… -Да кто?- в недоумении спросил Эйл, в глубине сознания уже понимая, о ком идет речь. -Девушка. Темные волосы. Ее нашли раненую в лесу. Роксана явилась нам! Богиня Огня явилась к нам, чтобы освободить! Рыцарь отпустил девушку, поняв, что ничего связного от нее не добьешься. Может, это была вовсе не Карина? Из раздумий его вывела девочка, подбежавшая к нему и осторожно дёрнувшая за рукав. -Это Вам,- тихо сказала она, протянув на крохотной ладошке красиво обработанную деревяшку круглой формы, которая служила украшением. На ней были аккуратно выведены только четыре буквы - nori. Девчушки тем временем уже и след простыл. Аккуратно, Эйл положил вещь в карман. Теперь не оставалось никаких сомнений. Это была она.