Демоны носят белое

За окном занимался рассвет. Он расползался по небу медленно и неохотно, растягиваясь сонными персиковыми оттенками по нежно-голубому холсту, задевая звёзды и гася их в своём цвете. Следом за ночью, на тёмную сторону неба, убегали облака, бесформенной грудой собираясь там и уплывая куда-то дальше, к горизонту, окаймлённому длинной золотистой линией, протянувшейся от края до края, и не имеющей ни начала, ни конца. Тихо что-то ворковали проснувшиеся птицы, но часто умолкали, сморённые морозом, пробравшим в это сонное утро столицу, впадая вновь в недолгий сон. Окно было открыто нараспашку. В комнату врывался ледяной ветер, встряхивающий собранные в высокий каштановый хвост волосы девушки, разнося их в разные стороны. Этот же резкий воздух заставлял выбивать на краешках глаз капельки слёз, которые неощутимо соскальзывали с сухих щёк, растворяясь где-то в полёте, пока шатенка молча поджимала губы, чуть щурясь и держа руки скрещёнными на груди. Она молчаливо изучала город, раздумывая над той информацией, которую ей за ночь успел подкинуть Влас. Над тем, что пришла посылка от их отца, который в открытую угрожал сыну расправой. Над тем, что Зенна, возможно, оказалась под прицелом её властного папаши только из-за того, что Луизиана познакомила её с братом. Взаимосвязанные вещи. Звенья одной цепи. Лу раздумывала и над тем, что мать в городе. Против обыкновения, брат не стал умалчивать об этом, как делал много раз доселе. Их мама, Анабель, часто была в разъездах по другим городам, будучи наёмницей и порой оказываясь под прицелом и долгом. Она никогда не находила должным оставаться на одном месте, переезжая из раза в раз. Появлялась, когда на горизонте начинали зреть неприятности, и ускользала, едва разрешала их. И всегда как-то невидимо успевала заботится о своих единственных двух детях. О Власе и Лу. Но часто бывало и так, что Бель, приезжая в город, не спешила в дом детей, поселяясь как можно дальше от них и навещая только в дни перед отъездом куда-то ещё. Будучи дочерью, сильно любящей мать, Лу бесилась от этого. А ещё больше её бесило, когда брат умалчивал о том, что знал, что мать в городе. И она бросалась её искать. Сейчас не спешила. В последнее время она чувствовала слишком много на себе взглядов. И нет, это были не прохожие; то были тени, незаметно скользящие за деревьями и замирающие, едва стоило на них перевести взгляд. Тенями могли быть самые обыкновенные шпионы. А могли быть и люди тёти, которые только и ждали, пока младшая Шарп совершит ту же ошибку, что и её старший брат, обернувшись против «родной» мафии. А Лу не рыпалась. Не дёргалась. Она вообще не совершала лишних движений, понимая, что любое действие приведёт к ухудшению ситуации. Цугцванг. Опасно действие. Опасно бездействие. Всё, в принципе, опасно, потому что несёт ровно в пропасть. И осознание того, что эта пропасть близко, сковывало девушку крайне туго. — Вам письмо, мисс Шарп. Луизиана неощутимо дёрнулась, чувствуя, как лёгкий холодок пробегает вдоль лопаток, устремляясь вверх, к плечу, опасно замирая там. И перевела взгляд голубых глаз на прозрачную поверхность окна, в отражении которого был виден юный парень, одетый в одежду слуги, стоящий с самым безразличным видом. Кажется, ему всё было до точки. Шатенка резко повернула голову в сторону, не оборачиваясь. В их доме, каким бы он Высшим не был, никогда не было слуг. Особенно в том доме, где жили Влас и Лу. — И от кого же? — как можно прохладнее поинтересовалась девушка, покрывая лёгкую дрожь в голосе под тоннами холода и отчуждённости. — От вашей тёти, мисс, — Лу уловила краем глаза, как слуга поклонился, чуть приподнимая плечи. — Многоуважаемой мисс Джиллиан Шарп. И опустила, оборачиваясь на слугу, что также улыбался. А на его форме, совсем неприметный, был расшит герб семьи Шарп. Заметив взгляд голубоглазой, парень неожиданно приподнял уголки губ в странном подобии улыбки. — Я слуга вашей тёти, — понимая её молчаливый вопрос, отозвался он. — Слуга мисс Джиллиан Шарп. — Вот как, — Луизиана едва уловимо кивнула головой, поджимая губы. После чего протянула ладонь тыльной своей частью книзу, смотря на то, как парень осторожно вкладывает в её руку плотно запечатанное письмо со знакомой семейной печаткой. Значит, не личного характера, что добавляет вопросов и желания узнать, что внутри. — Можешь идти, — шатенка мягко сжала бумагу в руке, глядя на слугу. Однако тот отрицательно покачал головой, безмятежно глядя на неё в ответ. — Не могу, мисс. Я должен получить ответ на вопрос, поставленный в данном письме, и передать его в устном виде своей госпоже. Лу криво усмехнулась. Ну да, вполне в стиле Джил. Будь бы её воля — встречалась бы обсуждать любые вопросы с людьми лично. Джиллиан в принципе ненавидела письма, но порой приходилось прибегать и к ним. Аккуратно поддев ногтём печатку, Шарп потянула её на себя, заставляя ту с лёгким хлопком отцепиться от бумаги. И быстро вытащила сложенную вчетверо бумагу, разворачивая её, глядя на небольшой текст послания, написанный там. Опять же, краткость — сестра таланта, ну, и, похоже, Джиллиан.

«— Дорогой племяшке Луиз. Спешу обрадовать! Про тебя не забыла ни я, ни Эви, ни Даркиты, ни, — представь себе, — даже Мун и Георг. Ни про тебя и ни про твоего брата. Более того, они воротят некоторые игры, после которых весь Луран на ушах. Кажется, мы вовремя съехали оттуда. Наверное, ты уже успела краем уха услышать про эти игры, а может, даже и поворотить что-то, узнавая больше информации. Но, так или иначе, предлагаю тебе сегодня лично встретиться со мной в кафе-баре «Бурлеск». Он находится в Центральном квартале Новостройного района, на улице Ходовой, неподалёку от скульптур жертв Магической Войны. Думаю, заметишь, там достаточно яркая вывеска. Нужно будет обсудить многие вещи. — Вечно любящая тебя тётушка Джил.»

А внизу зашифрованным кодом шла вразрез переиначенная информация, отчего Луизиана на несколько секунд зависла, внимательно вчитываясь в каждый символ, отпечатанный там. И подняла уголки губ в некоторой насмешке, дочитывая. Кинула письмо слуге, который моментально его сжёг, обаятельно улыбнувшись парню, кивая головой. — Передай своей госпоже, что я приду. *** Днём город разительно отличался от того, каким был вечером или ночью. Лу не уставала это подмечать, удивляясь про себя вновь и вновь. Воспоминания о Луране долго теплели в сознании, вспыхивая ярким пламенем каждый раз, когда девушка приезжала туда, будь то собрание Алого Полумесяца или непредвиденные обстоятельства, заставлявшие туда выдвигаться. И каждый раз при упоминании этого города перед глазами Шарп проносились картины того, как он выглядел. Это было странное место, спрятанное далеко за лесами тёмных эльфов, в самой середине материка, на котором расположилась Империя. Захламлённый многоэтажными серыми коробками с тёмными или ярко-золотыми просветами окон, с длинными тёмно-серыми асфальтированными улицами и неприметными серыми людьми, которые не спешили выделиться и засветиться, выставляя себя напоказ. Скорее, наоборот, они больше прятались в своей норе, ведь каждый, шагающий рядом, мог оказаться с ножом или пистолетом за поясом. По улицам, особенно в центральных частях города, иногда пролетали на высоких скоростях автомобили, что были во всём мире редкостью. Напротив блестящего криминально-журналистского центра «D.S.U», от полов до потолков покрытых окнами одностороннего просмотра, зеленел летами Центральный Парк. И всё вокруг дышало какой-то слабой долей умиротворения. А только двинешься по мосту за протекающей сквозь весь город рекой Айбер — и оказываешься в трущобах, где каждое неверное движение без оружия под ладонью карается смертью. И было какое-то в этом своеобразное постоянство Лурана. Его серость, его зловещие туманы и высокие многоэтажки. Длинные ночи и частые проливные дожди, холодные снега и маленькие уютные квартирки, с висящими на стенах миррорскими коврами, сквозь года не теряющих приятного вида и не поедаемых молью, как бы последняя не хотела. В Лите постоянства не было, словно весь город желал показать, насколько вот он, яркий, разнообразный. Насколько он центр мироздания: так, переплетались в нём пять совершенно отличных друг от друга районов, что даже внешне не были похожи, различаясь всем: от стиля зданий до характера людей, живущих внутри. И город каждый раз метался от краю к краю, днём будучи приторно светлым, а ночью — до молчаливого крика ужаса тёмным. Летом он расцветал пёстрыми красками, сверкая золотом крыш ещё ярче, ещё зазывнее. А зимой покрывался под снежными сугробами, тускло отсвечивая лёгким серебром, в какие-то моменты и вовсе затухая, словно засыпал. Этим город Луизиану удивлял. Новостройный же ей чем-то напоминал Луран. Да и не только ей: слишком много людей упоминали об их сходстве. И именно это когда-то послужило причиной того, почему они с Власом поселились в Центральном, а не в Новостройном районе. Слишком много плохих ассоциаций. Приехавших же сюда за близняшками Даркитов, Шарп и Шиан, кажется, это не отталкивало, а, наоборот, притягивало, заставляя сумбурно ностальгировать, припоминая родной город. Да и более спокойно они относились к техногенной столице, нежели брат и сестра Шарпы. Днём Новостройный ничем не отличался от Лурана. Также тускло глядел на Литу с высоты своих многоэтажек, также валялся сгребаемый по краям тротуаров снег. Торопливо сновали куда-то люди, одетые в тёплые пуховики, пальто или кожанки стандартных классических расцветок. Только чёрное, только белое. И серое, для придания оттенка. Кафе-бар «Бурлеск» действительно нашёлся быстро. Он ярко выделялся, стоя на некотором отдалении от дороги, где, звонко цокая копытами, несли повозки лошади, чуть потряхивающие гривами. Ярко переливалась золотисто-красным вывеска, вокруг были развешаны праздничные гирлянды, чуть подмигивающие лампочками различных оттенков, а потом зажигающиеся полностью. А, едва стоило Луизиане подойти совсем вплотную к зданию, погасли, и электрик за углом витиевато выругался матом. Толкнув дверь от себя, Лу зашла внутрь, оглядываясь. Безразлично скользнула взглядом по бежевым стенам с тёмными углами, обаятельно улыбнувшись какой-то парочке, ровно в тот момент выходящей из здания, пока ещё работающем в режиме кафе. Поправила лямку сумки на плече, замечая за круглым столиком, заботливо окружённым полукруглым кожаным диванчиком цвета бордо, пятёрку бодро болтающих молодых людей. Одна из них, миловидная светловолосая девушка чересчур резко обернулась на дверь, отчего её короткие, по лопатки, волосы взвились вверх, очерчивая небольшую дугу. Голубые глаза в точечной подводке впились в пришедшую, а тёмно-бордовые губы расплылись в знакомой лёгкой усмешке. — Луиз, — протянула, всё также хитро улыбаясь, Джил, неторопливо вставая со своего места. Девушка закатила глаза, подходя к ней, но ещё лёгонько улыбаясь, временами поглядывая на другие столики, симметрично расставленные внутри здания. — Пришла-таки, племяшка. — Я просила меня так не называть, — шатенка усмехнулась, выдохнув, когда Джиллиан сжала её в объятиях. Опустила ресницы, сцепив руки за спиной тёти, что была младше её на пару лет и просто хорошей близкой подругой. — Я не могла не удержаться, — блондинка усмехнулась, чуть качнув головой. После чего плюхнулась на диванчик, проворно подвигаясь и смещая вбок заворчавшую рыжеволосую особу. — Садись, Луиз. — Однажды я тебе это припомню… Сидящие за столиком кто усмехнулся, а кто и хохотнул. Луизиана нейтрально улыбнулась, во все глаза разглядывая остальных присутствующих. Трое девушек: экстравагантная брюнетка с серо-зелёными глазами, тонкими тёмными губами, в лёгких одеждах чёрных и тёмно-зелёных расцветок — Саманта Даркит; яркая рыжеволосая девушка в обтягивающем коротком бежевом платье, с нежно-голубыми глазами и приятным макияжем — Корнелия Даркит, младшая сестра Сэм; криво улыбающаяся блондинка с собранными в высокий хвост волосами, в светло-голубом свитере и чёрных брюках, чьи резкие черты лица удачно контрастировали с ярко-голубыми глазами — то была Милора Шиан. И единственный парень, вольготно рассевшийся с противоположного от Лу краю, запахнутый в чёрное пальто с ёжиком каштановых волос, был Саймоном Даркитом — младшим братом Сэм и старшим — Элии. С ними было много общих воспоминаний. Они врывались в мозг и крутились урывками, вновь напоминая те будние дни Лурана, когда все шестеро казались юными беззаботными детьми. И въедались в сердце, остро и болезненно напоминая о том, в кого медленно и неотвратно превращались все те дети сейчас. В монстров. — Эй, Луиз! — мальчишка смеялся, махая зажатым в руке листком. — Не догонишь! Девочка, сидевшая на подоконнике, вскинула голову, прекращая качать ногами. А мальчишка продолжал дразниться, показывая язык и корча рожицы. И звонко расхохотался, дёрнувшись прочь по коридору, когда маленькая девчонка проворно спрыгнула со своего места, легко вклиниваясь в толпу учеников, оббегая их и насмешливо улыбаясь кричащим вслед. Ненадолго замерла, глядя на то, как Мон с победным кличем вскакивает на лестницу, ведущую на этаж выше. Туда ей ход заказан. Правильным путём. И она разбегается, хватаясь руками за перила и перепрыгивая, падая ровно на мальчишку, который охает, ударяясь локотками и спиной о лестницу. Лу сердито отбирает у него листок с криво нарисованными детской рукой родителями и детьми, сверля взглядом голубых глаз. И поднимается, намеренно отдавливая у хохочущего задиры ногу, под хлопки и насмешливый свист школьников перепрыгивая через перила. И улыбается, немного криво, не по-детски. Эти чудные и пугающие трансформации начинались уже тогда. Уже тогда Тьма подкрадывалась к детским сердцам, желающим больше жестокости и больше анархии. Они буквально втаптывали правила, а чересчур строгие перелетали, как Лу в свои восемь лет перелетала через перила, нарушая правила. И продолжали так жить дальше, играя в свои игры. Только игры со временем тоже менялись. Вместо кукол — люди, вместо любви — ненависть, вместо счастливой жизни — кладбище мёртвых душ. Так вырастали из них взрослые. — Мисс, — рядом останавливается официант, вырывая Лу из череды однообразных философских размышлений, морозящих сегодня её кожу. — Что будете заказывать? Девушка вздохнула, подхватив на руки меню. И повертела, глядя на то, что можно заказать, в итоге не останавливаясь ни на чём особенном. — Коктейль с клубникой и ванилью, — Шарп коротко кивнула головой, дождавшись, пока паренёк запишет заказ. И бесшумно исчезнет, оставляя компанию беседовать между собой. Сэм улыбнулась, обаятельно и завораживающе. В ней не было ничего настолько хищного, как в младшей или, уж тем более, старшей сестре, но всё же что-то притягивало взгляд, заставляя его останавливаться на этом хищном изгибе тёмно-бордовых губ и, казалось бы, мягко и понимающе смотрящих серо-зелёных глазах. — Давно не виделись, Луизиана, — она кивнула головой, продолжая улыбаться. — Как вы тут с Власом, в Лите? Никто не тревожит? — На счастье, ещё нет, — шатенка вернула ей обворожительную улыбку, скрывающую слабый блеск в глазах, замечая, как вслушиваются все вокруг сидящие к их светскому разговору. — Тревожит? Кому нас тревожить? Мухам да комарам, разве что, но они в зимнее время не летают. — Ещё как летают, особенно мухи, — проворчал Мон, потирая скулу. Она была немного красной, и уж явно не от тёплой температуры помещения или, Драконы, смущения. Больше смахивало на след помады. Или крови. — А некоторые ещё умудряются с размаху ка-а-а-а-ак врезаться в щёку… вместе с ладонью сестры, — и косо поглядел на невинно улыбнувшуюся Элию, наматывающую прядь рыжих волос на палец. — Я случа-айно, — пропела она, обаятельно улыбаясь и хлопая ресницами. — Вообще, она тогда была крайне злая, — встряла Джил, до сей поры увлечённо пережёвывающая какое-то миловидное шоколадное пирожное. — Так что я бы на твоём месте ей не верила. Лу хохотнула, откидываясь на спинку кресла и скрещивая руки на груди. Малопонятная обстановка, но старые люди. И некоторые вещи остаются просто неизменными. — Да, я помню, что этой бестии верить нельзя, — шатенка кивнула головой, видя, как притворно охнула Корнелия, приложив руки к сердцу и делая самый несчастный вид намеренно оскорблённой. — Всех дурит этой невинной улыбкой. — А как на эту улыбку мужчины падки, — покачала головой Милора, чуть усмехнувшись и повернув голову в сторону подруги, вздохнувшей ещё грустнее. — Не любит меня никто! — провозгласила она. И подхватила свой коктейль, неспешно его отпивая и падая на спинку кресла, но продолжая за всеми наблюдать. — Минус один, — хохотнула Сэм, глянув в сторону младшей сестры. Луизиана хмыкнула, сощуриваясь. Она всё ещё помнила эту старую детскую игру. Когда они общались большой компанией, то должны были общаться все. Но если кто-то обижался на слова другого или начинал материться, то моментально вылетал из разговора. Его просто игнорировали, а потому и перед этим всегда говорили — «Минус один». И так до тех пор, пока не оставалось двое наиболее активных и относительно уравновешенных людей, которые не срывались на нецензурную лексику или на других людей, и которых слушали все остальные. Приходилось. Подошедший официант оставил бокал с коктейлем на столе, чуть поклонившись. И бесшумно исчез в направлении других столиков, продолжая обслуживать остальных посетителей. Лу взяла бокал в руки, повертев с обеих сторон. Прикоснулась губами к краю трубочки, торчащей из коктейля, но даже не сделала затяжки, чтобы отпить. И поставила обратно на столик, закидывая ногу на ногу и расправляя ткань мягкой голубой кофты, неровными складками ложащейся на тёмную ткань брюк. — А вы как тут обустроились? Присутствующие переглянулись. — Вполне себе нормально… — начала было Джил, как Саманта хохотнула, перебив её. — Первую неделю бухали все. Беспрерывно! За столиком поднялась волна недолгого смеха. — Да-а, апартаменты нам выделили ещё те, — Илор согласно кивнула головой, откидывая светлый хвост назад. — Некоторым Высшим Домам впору завидовать. Ну, и да, бар там шикарный и легко обновляемый, — девушка кинула косой взгляд на усмехнувшуюся Сэм, которая покачала бокалом с мутной жидкостью и стучащими о его грани льдинками внутри. — Этого нельзя отрицать, — Мон вклинился снова, кивая головой, вновь напоминая того задорного вёрткого мальчонку девяти лет, пытающегося стащить у Лу её рисунок. — Мы уже проверили. Можешь тоже, Луиз, как-нибудь прийти, проверить, — и хитро улыбнулся, глядя на то, как шатенка со смешком закатила глаза. — Со стриптизёршами? Опять? — Не опять, а снова! Луи-из, не строй из себя милую девочку. — Я и есть милая девочка! —…совращающая стриптизёрш… — Она первая начала подкатывать, — Лу сощурилась, лукаво улыбаясь и глядя на парня, который качнул указательным пальцем, сощуриваясь на манер важного господина. — И всё равно не милая и не девочка! — Ладно, чёрт с первым. А последнее откуда знаешь?.. — Ну так… — Мон загадочно ухмыльнулся под хохот, вновь короткой волной поднявшийся за их столиком. На несколько секунд они снова затихли, каждый думая о чём-то своём. Лишь Сэм негромко интересовалась о чём-то у Элии, которая продолжала сидеть, опираясь о спинку дивана и делая вид, что пьёт коктейль. Лу отметила, что напиток ни на грамм не уменьшился в объёме. — К слову, — Джил коснулась её плеча, заставляя шатенку перевести взгляд на себя. Блондинка несколько улыбнулась, взяв прядь волос племянницы в ладонь, чуть крутя её. — Встреча наша же не просто так поболтать, сама понимаешь. Будь бы просто так — встретились бы в доме… Луизиана чуть улыбнулась, понимающе кивнув головой. За ними все наблюдали. — Ну, — Шарп откинула свои светлые волосы назад. — Мы тебя все хотели вот о чём спросить… как ты знаешь, Мун начинает собирать всех своих к себе поближе, чтобы перехватить власть во вражде между мафиями. Говорят, хорошие «бонусы», — она изобразила пальцами кавычки. — Обещает за это. Знай, сейчас от твоего ответа будет очень многое зависеть, поэтому подумай хорошенько, Луиз. Ты с нами или против нас? — То есть, — Лу бездумно глянула вниз, на полы, словно о чём-то раздумывая. — Серединного варианта нет? Остаться в стороне? — Солнце, — Сэм усмехнулась. — Когда ты оставалась в стороне? Уж точно не тогда, когда ты развязала эту бешеную вражду с Алексой. Шатенка дёрнула уголком губ, словно усмехнулась. Но в последний момент передумала, снова опустив его. — Ну, мой ответ, мои дорогие, во все времена прост, — Луизиана странно, как-то опасно и завораживающе улыбнулась, так, как умели только члены семьи Шарп или Даркит. У остальных выходила максимально — усмешка, но не эта опасно-чарующая улыбка. — Я с вами… — она немного помолчала, коснувшись ладонью полов куртки. — Но против Мун. И тут же вздёрнула полы кожанки, мягко обхватывая ладонью гладь пистолета, за доли секунды его доставая. Щелчки по зданию. Лу едва успевает развернуться, как видит перед собой одного из тех «посетителей», что фоновыми героями сидели в кафе, изображая обыкновенных людей. Молодой черноволосый смуглый парень, видимо, миррорец, уверенно наставлял ей в лоб дуло пистолета. Всё понятно. Люди Мун. Или её папаши, Георга. Шарп обаятельно улыбнулась пареньку. И резко встала с поднятым наверх коленом, которым достаточно больно ударил парня в пах, заставляя охнуть и согнуться. Завела локоть над его головой, удерживая пистолет в обоих руках и ударяя костью по его затылку. Подкошенный, тот свалился вниз, давая Луизиане возможность перешагнуть через него. И тут же выстрелить очередью пуль из своего оружия в тех, кто уже неудачно прошнуровывал пулями обои за её спиной. Рядом мягко выпрыгивали со своих мест Шарп, Шиан и Даркиты, равномерно рассредоточившись по кафе. Резким взмахом руки развернув опустевший столик с парой разбитых на нём бокалов, оставляя его перед собой, Лу толкнула его в кинувшегося в её сторону человека. Выстрелила в лоб оклемавшемуся миррорцу, разворачиваясь и ударяя локтём в грудь третьего нападавшего, практически следом за этим нанося удар прикладом по виску. Сжала зубы, чувствуя, как его рука вцепилась в её, а под куртку уткнулась холодная гладь клинка. Схватила за руку нападающего, перекидывая его через плечо, тут же падая на мостик следом за ним и выстреливая ему ровно в лоб, заставляя расплескаться во все стороны кровавое месиво. Охнув, Шарп упала, чувствуя, как кто-то тянет её за ногу, так не вовремя подвернувшуюся на высоком каблуке. Сделала несколько выстрелов в грудь прыгнувшего на неё с клинком человека, занесённого ровно над тем местом, где у неё билось сердце. Перекатилась, давая уже мёртвому телу упасть на её место, резко дёрнув всё ещё зажатой ногой, попадая тонким каблуком ровно в лицо нападающего, после этого заоравшего благим матом. — Сучка! — выдохнул он, махнув рукой в надежде ухватить её снова. Но Лу уже достаточно проворно откатилась, проводя ладонью по лицу, размазывая кровь вдоль щёк и губ. И поднялась на одно колено, прицеливаясь и без особенного сожаления спуская крючок пистолета. — Зато сучки, в отличие от козлов, выживают. Чуть шатаясь, девушка медленно поднялась, уцепившись за спинку дивана. Из своих углов выглядывали Корнелия, Саймон, Джиллиан и Милора. И лишь Саманта в буквальном смысле перекинула кого-то через барную стойку, заставляя свалиться на пол. И этого беднягу, на его же сожаление, тут же протаранили пятью пулями. — Вы это рановато, — Сэм махнула рукой на единовременно вскинутые взгляды единственных оставшихся в живых пяти, кроме неё, людей. Вцепилась в стойку, присаживаясь на его край и перекидывая ноги, одну за другой. — Хотя, впрочем, мне без разницы, основное он сказал. Поскольку предательства от нас не ожидали и ничего на наш, ребятки, счёт, — она кинула взгляд на брата, сестру, Джил и Илор. — Не планировали, то никто ничего и не узнает. А вот едва началась стрельба, успели подать звоночек, Лу. Звоночек людям, которые очень недалеко от некой Грациеллы Сейдж. Не расскажешь? — Мрази, — шатенка резко выдохнула, сжав в ладони пистолет крепче и оглядываясь в сторону двери. Какая-то пуля попала в стекло и то было раздроблено на множество мелких осколков, которые были готовы вот-вот осыпаться, сделай лишь хоть одно неверное движение. — Грац? Ну, скажу так, — Лу резко зашагала в сторону покинутой Самантой стойки, упираясь в неё руками и перепрыгивая. — Та, которая никогда и ни при каких раскладах не должна узнать об этих делах. И та, кого я точно не дам убить. — Красная Нить? — Элия усмехнулась, плюхнувшись на первый подвернувшийся под её задницу диванчик. Шарп обернулась, пару секунд глядя на рыжеволосую, непривычно холодно и собранно. — Возможно. И вышибла дверь, ведущую в проход между домами, поспешив выйти в свет с изнанки города. *** Время плавно близилось к вечеру. Солнце начинало опасно крениться к горизонту, грозясь в скором времени за него упасть и потонуть там, разливаясь алыми лучами света по крышам и стенам города, словно добавляя красок крови на это солнечное и светящееся от количества своего золота место. О чём-то чирикали зимние птахи, оставшиеся в этих краях на холодную пору, сидя на невысоких заборах, окружающих дома и многоэтажные постройки, полные квартир для различных семей. Иногда, среди них, мелькали роскошно обставленные приметные двухэтажные коттеджи, притягивающие взгляд, а порой совершенно неожиданно из-за поворота выскальзывало трёх-четырёхэтажное здание. И так всё менялось, чередовалось и вновь повторялось, потому что это был естественный ход вещей. Порой ей приходилось поправлять выбивающиеся из хвоста пряди каштановых волос. Порой отворачиваться от редких людей, случайно проходящих теми же путями, что и она, иногда для надёжности прикрываясь высоким воротом чёрной кожаной куртки. Шла самыми тёмными улочками, которые не задевал солнечный свет, раздражённо шипя себе под нос, когда капли воды попадали внутрь сапог, в которых она была. Шла, пряча от остальных людей разводы крови на её светло-голубой кофте, бордово-коричневые капли крови на сапогах и брюках. Пряча внутри рукавов куртки длинные окровавленные ножи, удерживаемые лишь кончиками пальцев и прикрывая краем кожанки пистолет, висящий на поясе. Он был ещё полон пуль. Она шла, пряча от других свою истинную сущность. До тех пор, пока дворами и маленькими проулками не подошла к Дому Сейдж. Дому, где жила Грац, её маленький котёнок, которого уж точно не должны были затрагивать все эти мафиозные игры. И не затронут. Подойдя вплотную к зданию, Луизиана направилась неторопливым шагом в обход, внимательно наблюдая за ним и прислушиваясь. Внутри было тихо… но слышалось дыхание и сердцебиение — по меньшей мере, двух людей. И они находились точно в разных местах дома, потому что с разных ракурсов одно дыхание и сердцебиение слышалось яснее, чем другое, и наоборот. Девушка мягко перепрыгнула через забор. Если внутри дома находятся не члены семьи, а визитёры, то Лу не составит особенного труда обозначить их присутствие кровью. Шатенка бесшумно подтянулась на перилах, залезая на террасу. Коротко оглянулась по сторонам, и, нехорошо улыбнувшись, легко скользнула в наивно приоткрытое окно. Внутри она была впервые. Правда, совершенно не растерялась, быстро оглядывая кухню, откуда из окна и высадилась. Простенькая, с зелёно-жёлтыми миленькими обоями в цветочек, холодильным шкафом, парой тумбочек и плитой. Посередине — стол со стульями, отчего-то на пятеро человек. Белые кружевные занавески, кружащиеся в танце с холодным врывающимся внутрь ветром, также не блещущие оригинальностью, но вполне вписывающиеся в интерьер. И чуть отходящие по краям у проходов плинтуса, откуда выглядывало что-то чёрное. Датчики. Такие устанавливал в доме каждый, кто был хоть немного знаком с тёмным миром Литы и не ждал неожиданных гостей. Они были практически незаметны и в основном устанавливались в плинтусах и на порогах, чтобы, когда входящий в дом или проходящий из одной комнаты в другую незваный гость задевал невидимые воздушные нити, которые автоматически сообщали хозяину о том, что в доме кто-то есть. И через пару минут срабатывала сирена, если хозяин дома желал задержать неожиданных гостей при помощи Золотых Стражей, которые, на диво, быстро реагировали на вызов. Осторожно пройдя вдоль кухни, Луизиана, высоко поднимая ноги, перешагнула датчики. Воздух не завибрировал: она бы услышала. И на мгновение замерла, разглядывая открывшуюся перед ней гостиную, чувствуя странный, сильный цветочный запах. А наверху, парой этажей выше, билось чьё-то сердце. И где-то неподалёку отсюда, на первом этаже. Аккуратно пересекая гостиную, Лу быстро оглянулась, замечая перпендикулярно основной лестнице небольшую дверь. Едва слышно толкнула её, немного улыбнувшись. Кто бы сомневался. Потайной ход на второй этаж, что есть в большинстве домов, вот только не все об этих ходах догадываются. Не все их видят: настолько двери сливаются со стенами. Нужно крайне внимательно вглядываться в обои, чтобы заметить едва видимые тонкие линии, отделяющие дверь от стены. Плотно закрыв за собой дверь, предварительно убедившись, что за ней никто не следил, Шарп зажала нос рукой, стараясь не чихнуть. О лестнице, видимо, не подозревали даже внутри семьи Сейдж, а потому там было настолько пыльно. Наверху Луизиана ненадолго замерла, глядя на дверь перед ней. Чуть-чуть прикрыла глаза, давая своему слуху больше возможностей прослушать, где же бьётся сердце и сколько стен её от этого сердца отделяет. Неподалёку. Возможно, в противоположном конце коридора, в некой комнате. Слабый визг чего-то, прикрепляемого к лакированной поверхности. Что-то закрепляют на столе. Лу нахмурилась, бесшумно толкая дверь и выходя на этаж, оглядываясь по сторонам. Она не ошиблась. Это действительно был длинный коридор с деревянными полами и обоями приятных, бело-голубых расцветок с чудными узорами. Стены украшало несколько картин в серебристых рамах со стеклянными покрытиями поверх самого рисунка. Дверей было, наверное, около пяти, если не считать данной, с потайным ходом на второй этаж. Закрыв её за собой и проведя ладонью вдоль обоев, сглаживая и делая всё вновь так, будто тут нет и никогда не было потайной лестницы, шатенка, бесшумно ступая, направилась в сторону, откуда был слышен стук сердца. Быстро глянула в сторону показавшейся рядом лестницы, ведущей на первый этаж. Гостиная с этой высоты проглядывалась самым наилучшим образом, и, не зацепив взглядом ничего опасного или подозрительного, Шарп, временами задерживая дыхание, чтобы сердце билось медленнее, проскользнула в конец коридора, уже скрытый от взглядов с первого этажа. И тронула ручку двери, за которым билось сердце человека. Это была явно комната одной из сестёр Сейдж. Миловидная, с мягкими игрушками, разбросанными по комнате, кровати и полкам невысоких комодов, с письменным столом и аккуратно сложенными там учебными принадлежностями, светло-голубой сумкой на вешалке и чуть приоткрытым платяным шкафом. Оттуда выглядывало платье, которое Лу моментально узнала, чувствуя странный комок в горле. Платье Грац. Она хорошо запомнила его — девушка как раз гуляла с подругами по торговому центру, когда заметила сквозь витрины девочку, крутящуюся в этом платье в одном из магазинов, стоя около двух невысоких девушек с кудрями каштановых волос и оценивающими взглядами. Шарп тогда тихонько посмеялась, а Грац её не заметила. За письменным столом, развернувшись к ней спиной, сидел некий человек, пытающийся закрепить какой-то объект у стола Сейдж. Судя по ширине плеч, покрою одежды и тихому характерно тяжёлому пыхтению — это был мужчина. И о ней он явно не знал. Луизиана бесшумно прошла по ковру, который так удачно глушил её шаги. Всё же, порой желание большинства людей согреть дом при помощи ковров было очень удачно для неожиданных визитёров в чужие места проживания. Для воров. Убийц. Наёмников. Для всех, кому это нужно. Холодная сталь клинка коснулась шеи мужчины, и он прекратил привинчивать непонятную железную штуковину к столу, замерев. И немного поднял голову, глядя на девушку, холодно улыбнувшуюся, когда заметила его взгляд болотно-зелёных глаз, преисполненных какой-то странной ненависти, трепещущейся в самой глубине. На его тонких обветренных губах возникла ухмылка. — Убивай, чего ждёшь, — хрипло протянул он. Лу мягко сжала ладонью его плечо, надавливая на ключицы кончиками ноготков. — Ты же за этим пришла, Луизиана Шарп? — Прежде чем я тебя убью, — девушка подняла взгляд, краем глаза наблюдая за незнакомцем. — Ты ответишь на вопросы. — Я ничего не знаю, — прорезался более глухой и громкий голос у мужчины. Шатенка поджала губы, слыша, как сердце, что было на первом этаже, забилось сильнее. — Так что можешь просто убивать. — Слишком просто. И двинула локтём по его макушке с такой силой, что он вздрогнул, налетая на стол. И замер, несколько секунд дрожа, а потом обмякнув, медленно сползая со стула на пол. Глаза закатывались, запахло палённым. — Вот ты ж гадёныш… — Шарп тихо ругнулась, подхватывая мужчину и аккуратно укладывая его на пол. Стянула с себя сумку, переворачивая бессознательного человека на живот, наспех завязывая ему руки при помощи пары крепких верёвок, которые девушка постоянно зачем-то таскала с собой. Однако пригодились. Даже если очухается — не встанет. Пустив струю воды, сорвавшуюся бледным потоком с ладони в странный аппарат на столе и дождавшись, пока он забухтит, и от него пойдёт пар с искрами, подтверждающие то, что непонятная, но явно обжигающая штуковина ненадолго вышла из строя, Лу подхватила клинок, оставленный на мягком сидении стула. Крепче сжала рукоять в ладони, бесшумно выходя из-за приоткрытой двери, слыша стук сердца всё более и более отчётливо. Прижалась к стене, медленно передвигаясь к лестнице, со стороны которой не была, на счастье, видна. Послышались глухие удары ботинок о деревянные ступени лестницы, тяжёлое дыхание, приближающееся ближе и ближе. — Во… Договорить выскочивший парнишка не успел. Девушка резко развернулась, ударяя кулаком парню под челюсть. Мотнулась голова того несчастного, и он, сделав неудачный шаг назад, рухнул на лестницу. Странно булькнув, покатился вниз, попеременно ударяясь то лбом, то затылком о ступени лестницы, пересчитав ногами все перила. И затих, развалившись окровавленной изломанной тушкой этажом ниже. Лу быстро спустилась вниз, напрягаясь. Сердцебиения почти не было слышно, и она, подхватив его руку, надавила пальцем на запястье, замирая. — Таракан живучий, — чертыхнулась шатенка, поднимаясь с корточек. И, сжав крепче рукоять клинка, поспешила наверх. *** Прислонившись спиной к стене дома и съехав на террасу по ней, девушка щёлкнула зажигалкой, бездумно разжигая кончик сигареты. Зажала её между двух пальцев, положив на краешек губ, безразлично глядя на вьющийся белесый дымок, поднимающийся наверх. Конец сигареты провокационно тлел, раскрашиваясь в оранжевые и красные оттенки, напоминая этот закат, что разливался огненными цветами по крышам зданий, придавая столице больше экстравагантности. — Фу. Как некрасиво, — присевший рядом мужчина ловко отнял у раздражённо выдохнувшей дым Луизианы сигарету, делая затяжку сам. — Думаешь, ты сможешь у них что-то узнать? Шатенка опустила голову, глядя на деревянную террасу под её ногами. Некоторое время она сидела там, прислонившись спиной к внешней стороне их дома, упираясь локтями в коленки, которые поджимала к себе, с непонятной злостью ощущая, что ей, как кошке, начинают обламывать коготки всеми последними событиями. И она размышляла об этих событиях. Пока что выводы были плачевными. — Всех, кто был в кафе, мы перебили, — глухо отозвалась Лу. Влас посмотрел на неё, вновь затягиваясь. — Это единственный шанс узнать что-то путное. — Придётся прибегнуть не к самым приятным методам, — немного меланхолично заметил старший брат, замечая, как младшая сестра поднимает на него взгляд. Немного жёсткий, злой и в достаточной мере властный. На бледных губах с едва виднеющимися остатками помады застыла ухмылка. — Только для них, мой милый братец, они будут не самыми приятными. А я вполне повеселюсь, поиграв с ними той штуковиной, которой они явно надеялись убрать и сжечь Грац.