***
Я уже ничего не понимал. Я запутался в своих мыслях, своих эмоциях. Этот мир слишком чужой. Я продолжал надеяться, что дальше всё изменится, что я привыкну, найду своё место. Но ничего не менялось. Здесь никому не было до меня дела, а главное — мне не было ни до кого дела. Я не знал этих людей, а они не знали меня. У меня не получалось почувствовать к ним ничего, кроме раздражения. По какой-то причине они все были мне отвратительны. Они все слишком глупы, они ничего не знают о мире. Они не знают, что такое счастье. У них никогда не было такой участи, которая выпала Нам. Я не мог понять их, как ни пытался. Я уже не чувствовал себя таким счастливым. Скорее, я был растерян. Всё слишком изменилось, стало совсем не таким, каким было раньше. Но было ещё кое-что. Меня тянуло назад, в студию. Это было очень странное чувство, будто кто-то пытался управлять моими желаниями. А я уже не знал, чего хотел. Но всё меньше я хотел находиться здесь. Это не мой дом. Не мой мир. Я не знал, что мне делать. Я больше не выходил на улицу, даже не пытался привыкнуть. Я просто не мог. Мне было отвратительно это место. Я сидел дома, запершись, закрыв занавесками окна, потому что не хотел даже видеть улицу. Проводил дни, сидя и смотря в одну точку, и даже не понимал, о чём я думаю. Я осознавал, что, наверное, совсем сошёл с ума. Я не мог спать, потому что мне казалось, что я слышу чей-то шепот, а потом начинал истерически смеяться, ведь до меня не сразу доходило, что я сам шепчу себе те ужасные вещи. Всё, за что я ни пытался браться, заканчивалось тем, что я терял всякий интерес к происходящему. Я даже не знал, сколько времени прошло с тех пор, как я в последний раз выходил на улицу. Дни пролетали, а я даже этого не замечал. Я был погружён в мысли о том, как ошибся. Не ценил то, что у меня было. Тянулся за призрачной мечтой, которая теперь стала моим проклятьем. Я часами стоял на коленях и шептал мольбы о прощении, пусть меня и не могли услышать. Они были заперты, так и не увидели свободу, а я не мог это всё ценить. Я понимал, что отвернулся от всего, что стало для меня самым важным. Я оставил Потерянных, которым как никогда нужна была моя поддержка; Бенди, которому я клялся, что никогда не покину его; Алису, о которой даже не вспоминал. Мне было мерзко от всего: от себя, от мира вокруг. Я ненавидел себя за этот выбор. Я ненавидел то, что не выгляжу, как Потерянные. Это всё так несправедливо! В этом мире нет ничего хорошего! Мой выбор стал самым жестоким наказанием за предательство. Я ничего не желал так страстно, как увидеть Его, услышать Её голос. Но не мог вернуться. Я обязан был заплатить за свою ошибку. Однажды я случайно обнаружил кое-что на чердаке. Рисунок. Я помнил его. Это нарисовал Бенди. Он нарисовал меня. В тот день, когда всё изменилось! Конечно… И тогда я не выдержал. Я кричал в пустоту, просил простить меня, пытался объяснить всё. Конечно, никто не мог меня услышать. В один момент я просто перестал себя контролировать и сказал, что просто хочу домой. А затем разрыдался, держа рисунок в руках и сидя на коленях. Я был таким глупцом. Мне больше не хотелось иметь с людьми ничего общего. Я хотел стать таким, каким я был. Затем я осознал, что в отчаянии расцарапал свои руки так, что выступили чернила. Но я не испугался. Улыбнулся. Мне это нравилось. Я хотел, чтобы чернила вновь поглотили меня полностью.***
Когда мы с Бенди вернулись, один из Потерянных робко подошёл к нам и сказал, что ему нужно поговорить с Кино. Бенди удивлённо посмотрел на него и спросил, причём здесь мы. Потерянный смущённо отвёл взгляд, но нашёл силы сказать: — Но ведь вы вместе уходили. Вы не знаете, где он? — Нет, мы не уходили вместе! Он здесь оставался! — возразил Бенди. — Ты, наверное, ошибся. А у меня появилось нехорошее предчувствие. Которое не обмануло меня, потому что Потерянный сказал: — Генри не было. А вы предложили ему сходить на улицу. И ушли. Бенди словно остолбенел. На его мордочке появилось выражение такого ужаса, что я сразу понял: чертёнок думает о том же, о чём и я. Потерянный не стал бы лгать Бенди. Да и зачем ему лгать? Сам монстр смотрел на нас в непонимании. Ох, если бы мы сами могли что-то понять… Я видел, что Бенди не знает, что делать. Стоило ли рассказывать Потерянным, и без того живущим в страхе, что Джоуи был здесь, рядом с ними. Других вариантов ни у меня, ни у Бенди, не было. — Можно мы поговорим наедине? — спросил Бенди, и Потерянный послушно отошёл. Демонёнок повернулся ко мне. Он встревожено махал хвостиком и смотрел на меня с мольбой. — Генри, это не я! Это Джоуи! Значит, Кино сейчас с ним. Что делать? Помоги, пожалуйста! Я не знаю, где их искать! И что сказать Потеряшам. Я и сам был растерян и напуган. Только одна мысль упорно билась у меня в голове: «Нельзя держать Потерянных в неведении». Уже ничего нельзя скрывать. Всё, что узнаём мы, должны узнавать все. Но ведь Кино это не спасло. — Нам… нам нужно найти их! — в отчаянии закричал Бенди. — Вдруг мы ещё можем спасти Кино! Его крик привлёк внимание Потерянных, и они стали подходить ближе, понимая, что происходит что-то не то. Чертёнок будто только заметил, что они все рядом, и объявил: — Джоуи был здесь! Он приходил сюда в моём облике. Неужели его никто не отличил?! Но, конечно, Дрю знал, что делает. Вряд ли он мог попасться на обмане. Он был слишком хорошим притворщиком для этого. Слишком хорошо знал поведение Бенди. Потерянные пришли в ужас от этой новости. Они наперебой стали спрашивать, что делать и куда теперь уходить. А я видел, что Бенди не знает, что ответить. Бенди был создан не для этого. Что бы ни происходило, он вёл себя, как ребёнок, и всегда будет вести себя, как ребёнок. Это было основной характеристикой его персонажа. Он должен развлекать, а не править. Ему нужно было научиться брать на себя ответственность, и он это сделал. Но Бенди не был настоящим лидером. Вряд ли он мог бы им стать. И Потерянные чувствовали это — я уже давно заметил. Они уважали его, — возможно, даже как равного себе — но не более. Ведь, на самом деле, мало кто из них искренне считал его спасителем. Их спасителем был другой человек. Которого больше здесь нет. — Пожалуйста, я знаю, что вам страшно, — говорил Бенди, и я увидел, что он начал плакать. — Но мне очень нужна ваша помощь! Давайте попробуем спасти Кино. Ему ведь тоже страшно, как и вам. Мы все в одной ситуации. Я знаю, я не Сэмми, и я только встретился с вами, я не умею приказывать и не хочу это делать, поэтому, прошу, помогите мне. Кино мой друг, и я хочу, чтобы с ним всё было хорошо. Некоторые Потерянные закивали, но я видел, что кто-то демонстративно отвернулся. Это заставило меня насторожиться. — Не кажется ли вам, что спасать убийцу неправильно? — хмуро осведомился кто-то, и все недовольные закивали. — Он годами расправлялся с нашими друзьями, а мы должны ему помогать? Бенди растерянно посмотрел на этого Потерянного, будто не понимал, о чём тот говорит. — Я не хочу рисковать своей жизнью ради него, — твёрдо сказал один из Потерянных. — Он убил моего друга. — И мою сестру! На моих глазах вырвал её сердце! — Мама спасла меня от него, но сама попалась. Бенди понуро опустил голову. Я знал, что он вот-вот бросится бежать и искать в одиночку. Просто он очень надеялся на помощь. — Ну, а я помогу, — сказал Шон. — Он ведь больше не хочет нас убить. — Но это не оправдывает его! Тогда один из уже запомнившихся мне Потерянных, Уолли, вышел из толпы в сопровождении ещё нескольких монстров и спокойно сказал: — Сэмми тоже убивал Потерянных. Затем он кивнул Бенди, и небольшая группа Потерянных покинула прибежище. Остальные замолчали и задумчиво уставились в пол. Я не знал об этом, но, признать, сильно удивлён не был. Иной раз я и сам не знал, чего стоило ожидать от этого непредсказуемого человека. А вот Бенди был поражён. Он совсем расстроился и отвернулся от монстров. Больше всего я боялся, что он разочаруется. — Пойдём, Генри, — тихо сказал он. — Я не уберёг Алису, но я хочу спасти его. Я тоже хотел этого. Каким бы необычным ни был Киномеханик, он был частью нашей семьи. Моей семьи. Даже Борис решил пойти с нами. Он очень отстранился от нас, порой мне казалось, что он забывал о нашем существовании, но тогда я понял, что он всё ещё готов нам помочь. Но мы не знали, где искать. Студия была слишком большой, чтобы быстро обойти её. А за это время могло случиться непоправимое. Я не мог позволить своему другу погибнуть также, как своей дочери. Это всё и так происходило по моей вине. Если бы я не стал слушать Джоуи, не поддался на его лживые слова, возможно, мы сумели бы избежать всего этого. Но я был слишком глуп и доверчив. Однажды он сказал мне: «Генри, когда я открою студию, и ты придёшь ко мне работать, наши мечты сбудутся! Это будет не моя компания, а наша. Мы получим всё, что сделает нас счастливыми». Но он солгал. Однажды я уже получил то, что делало меня счастливым. Пока он не вернулся. Он забрал мою семью. Какими бы странными ни были все эти существа, они были для меня родными. Но теперь остался только Бенди. Борис ведь не станет таким, каким был. Он больше не тот Борис. Без Алисы. Именно поэтому я должен найти Киномеханика. Нужно постараться исправить ошибку, которую я совершил.***
Я не хотел оставаться один. Мне было страшно. Но ещё больше я боялся за Генри и Бориса. Вдруг, если я уйду, Джоуи на них нападёт? Поэтому мы шли втроём. Только не знали, куда нужно идти. Может быть, на его этаж. Может быть, в прибежище Потерянных на берегу чернильной реки. Может у Джоуи было какое-то логово. В любом случае, пока наши поиски не увенчались успехом. Но я надеялся. Я верил, что всё будет хорошо. Потому что всё должно быть хорошо! Просто верить нужно. Сэмми ведь верил. И его вера не была напрасной. Интересно, как он там. Наверное, он счастлив. Я за него очень радовался. Но я не мог поверить в то, что он убивал Потерянных. Он ведь их любил и переживал за них. Что могло заставить моего пророка совершать такое? Надеюсь, это было не из-за меня. Потому что, зная Сэмми, я смело могу сказать, что и из-за меня тоже могло быть. У него вообще всё было из-за меня. Мы долго ходили, и я уже начинал паниковать. Что Джоуи может сделать с Кино? Почему он так ему нужен? Почему я его не смог уберечь? Я хочу защищать всех, только у меня не получается. Я уже совсем не хотел отходить от кого-то. Боялся потерять. Вдруг Джоуи всех убьёт? И я останусь один. — Мой Лорд! — я удивлённо повернулся, услышав незнакомый голос. Это оказался Потерянный. Он неуверенно смотрел на меня. Я не слышал его в нашем новом убежище, наверное, он был из тех, кто остался внизу. Борис и Генри тоже остановились и ждали того, что скажет существо. Но, кажется, оно ждало, пока я разрешу ему говорить. Это так глупо! Я не могу уже! Мне нужно всё это на кого-нибудь спихнуть. Вот как бы эгоистично это ни звучало. — Привет, — поздоровался я. — Ты не видел Кино? Монстр покачал головой и протянул мне что-то. Я увидел в его руках визор. Зачем он мне? — Девочка с рожками сказала, что, может, Вы найдёте этой штуке применение. Девочка с рожками? Оскура? Я поморщился. Это из-за неё Алиса умерла! Там были её чернила! А ещё обещала нам не трогать! Обманщица! Совсем как Джоуи. Где же она визор нашла… Наверное, мы его потеряли и сами этого не заметили. Но ведь он совсем бесполезный. Показывает только какие-то непонятные надписи и имена на гробах. Он нам не помог даже ни разу. Но Потерянный протягивал, и я подумал, что грубо это игнорировать. Поэтому я взял визор и крепко сжал. Алиса часто ходила с ним. Будто надеялась что-то увидеть. Алисочка… Я взглянул через него на Потерянного, потом на Генри и Бориса, но ничего особенного не обнаружил. Всё так же. — Дурацкая бесполезная штуковина! — фыркнул я. — У меня нет на это времени. Мой друг в опасности, а я смотрю через стекляшки. Ой… Я заметил, что передо мной на стене, внезапно, стала появляться надпись. Будто кто-то невидимый писал на стене теми самыми светящимися чернилами.«Следуйте за мной»
Я так удивился, что даже не сразу среагировал. Затем кивнул. Я не знал, кому, но вдруг этот кто-то хочет помочь? Он ведь показал чьи имена написаны на гробах. А в этом не было ничего плохого. — Куда идти? — спросил я, и Генри с Борисом — Потерянный уже убежал — недоумённо переглянулись, затем посмотрели на меня. Не догадались посмотреть через визор. Но я не хотел им объяснять. Меня целиком и полностью захватило происходящее. На стене появилась стрелка, затем ещё одна, и я пошёл по указанному направлению. Ведь у нас не было выбора. Мы не знали, где искать Джоуи и Кино, а это существо, возможно, могло нам помочь. Я очень хотел, чтобы это было так. Генри и Борис ничего не говорили, а просто пошли за мной. Хорошо, что они не стали тратить время на глупые расспросы. Я и сам не очень всё это понимал, но верил в лучшее. Мы прошли по длинному коридору, свернули направо, преодолели ещё один коридор и поднялись по лестнице. На том этаже тоже был длинный коридор и много комнат. Невидимое существо подвело нас к одной из дверей и остановилось. Неужели нам нужно было сюда? Я осторожно заглянул внутрь. Тускло горела одна лампа, но этого хватало, чтобы различить лежащий на полу знакомый силуэт. Кино! Он сжался в углу в луже чернил, опутанный собственными проводами, и дрожал от боли и страха. Его проектор был выключен, но, наверное, он услышал наши шаги. Я тут же бросился к нему. — Кино! — воскликнул я. — Кино, это я, Бенди! Что случилось! Он пытался отстраниться и в панике что-то шептал. Я схватил его за руки, а затем прижал к себе. Он такой маленький и хрупкий! — Всё хорошо, — шептал я, обнимая его. — Всё просто замечательно, Кино. Пойдём домой. Нам Потерянные помогут. Тебе станет лучше, правда. Он очень меня боялся. Конечно, я понял, что произошло. Джоуи же на него напал в моём облике. Наверное, Кино мне не верит. Он думает, что я Джоуи. Я осторожно поднял его — иногда хорошо быть настоящим взрослым демоном — и, пытаясь причинить как можно меньше боли, понёс к выходу. Там меня ждали Генри и Борис. Они перепугались, увидев его состояние, да и я, наконец, смог рассмотреть. Он был весь исцарапан, а бобина была зверски выдрана из его плеча. Джоуи… Мало того, что оставил Кино умирать, так ещё и забрал себе «трофей». Ненавижу его! Это так мерзко. Я надеялся, что мы сможем помочь Кино. Мы обязательно ему поможем!***
Мы сумели остановить чернила, перебинтовали Кино плечо и оставили его лежать в уголке прибежища, где он был не очень заметен. Монстр боялся любого шороха и не даже не в состоянии был объяснить, что случилось. Поэтому мы решили не трогать его. Мне казалось, что он хочет, чтобы я остался с ним. Я, а даже не Бенди, который всю дорогу нёс его на руках и ласково шептал что-то. Я никогда не понимал причину этого. Киномеханик всегда стремился оказаться рядом со мной. Бенди первый заметил это, незадолго до того, как всё это началось, и открыл мне глаза. — Посмотри, Генри. Он ведь не такой, как другие. Он больше склонен к чувствам, а не мыслям. Он чувствует к тебе привязанность и любовь. Если его ударит кто-то, то он нападёт и разорвёт на части. Но если это будешь ты, то он стерпит. Потому что он чувствует, что обязан тебе жизнью. Ты принял его, ты позволил ему жить у тебя вместо тёмной чернильной бездны. Ты позволил ему увидеть мир, вернул его к жизни, дал выйти на свободу. Ты позволил ему по-настоящему жить. Дай Кино вернуть этот долг. Его привязанность — единственное, что он может дать. Так прими это. Но сейчас у меня не было времени на то, чтобы сидеть рядом с ним. Потому что началась настоящая паника. Потерянные были ни живы, ни мертвы от страха, ведь Джоуи теперь знал, где мы прячемся. Непонятно, почему он ещё не объявился лично. Ведь, насколько мне известно, ему нужна была власть. Но пока он ничего не сделал, чтобы её получить. Он чего-то выжидает? Бенди пытался заставить всех успокоиться, но никто уже не обращал внимания на его слова. Увы, нужно было быть слепым, чтобы не замечать, что Бенди не является для них авторитетом. Они видели в нём такого же Потерянного, как и они сами. Даже несмотря на то, что внушалось им тридцать лет. Да и стоило признать — все мы были в тот момент потерянными. Ситуация была страшной: Алиса погибла, Борис никак не мог смириться с этим, Кино сильно пострадал, Сэмми ушёл, от Потерянных было мало толку, да и от меня тоже. Решающий момент должен был вот-вот настать, и я уже не верил, что всё будет хорошо. А посреди этого всего находился маленький чертёнок, которому просто хотелось спокойно жить. Мне было так жаль, что я не мог дать ему ту жизнь, о которой он мечтает и которую заслуживает. Наконец, Бенди не выдержал всеобщей паники и закричал: — Хватит! Пожалуйста! Я не хочу больше так! Я хочу домой! Это не мой дом! Я хочу назад в свой мультик! Это предложение резануло мне душу острее всякого ножа. Бедный Бенди. Его не спрашивали, хочет ли он оказаться в нашем мире. Джоуи просто вытащил его из мультфильма. А Бенди никогда не говорил мне, нравится ли ему здесь на самом деле. Но разве я мог как-то ему помочь с этим? Я всё отдал бы за возможность сделать Бенди счастливым. Тогда Борис подошёл к демонёнку и присел на одно колено, чтобы быть примерно одного роста с ним. — Все хотят домой, — сказал он. — Бенди, не говори так. Знаешь, если у Джоуи всё получится, то глупо сейчас просто сдаться. Мы все прекрасно понимаем, — он повысил голос. — что Джоуи в той позиции, когда он сильнее. Он загнал нас в угол. Мы не победим, давай признаем это. Но мы должны гордо принять поражение. Иначе всё то, что было до этого, было зря. Я, вдруг, увидел в нём того же Бориса, которого знал всегда. Который никогда не сдавался. Этот Борис готов был даже перед лицом смерти не отступить. Он говорил это без всякой надежды на счастливый конец. И осознание того, что вряд ли мы сможем что-то сделать, не мешало ему. Я гордился им. Джоуи придумал Бориса, но это не мешало мне любить волка также сильно, как Бенди и Алису. Бенди неуверенно кивнул и обнял своего друга, зарывшись мордочкой в его шерсть. И впервые после смерти Алисы Борис слабо улыбнулся. Маленькие Потерянные тоже боялись, но, скорее потому, что не полностью понимали, что происходит. Они сначала бегали за взрослыми с расспросами, но потом, ничего не добившись, отстали. Теперь они собрались перед белым полотном, развешенном на стене, и смотрели мультфильмы. Я краем глаза тоже наблюдал. Бенди в мультфильме как раз лепил снеговика. Наш чертёнок тоже косился на мультфильм. — А знаете, что было потом? — спросил он, и маленькие Потерянные обернулись к нему. Тогда он важно добавил: — Потом мы с Борисом сделали нового снеговика, и всё кончилось хорошо. Дети радостно зашептались, а на полотне как раз появилась надпись «Конец». «Конец» не давал мне покоя. Бенди так уверял меня в том, что он важен, что я и сам начал в это верить. Но чем больше я думал об этом, тем больше запутывался. Что значит «Бенди был здесь с самого начала, но никогда не видел Конца»? Он не мог видеть конец. Как и никто иной. Я даже не знал, что нужно искать. Было это что-то материальное, или подразумевалось какое-то действие? Я не знал. Но если это был единственный способ остановить Джоуи, то нужно было его найти. И смотрел на надпись «Конец» и думал об этом, но потом услышал, как Бенди резко вздохнул. — Что случилось? — испугался Борис, а чертёнок покачал головой. — Ничего, все хорошо. Просто внезапно на секунду показалось, что я сознание потеряю, или как это называется. Бедный малыш. Совсем устал от происходящего. — Ты просто перенервничал, — сказал Борис. — Отдохни, ладно? Ты очень измучен. Бенди покачал головой. Конечно, он не пойдёт отдыхать. Он чувствует ответственность. Это похвально, но не стоит ведь так себя мучить. — Бенди, просто пять минут полежи с закрытыми глазами, — попросил я его, уверенный, что чертёнок тут же уснёт, стоит ему лечь. — Потом встанешь. Он подумал и всё-таки кивнул. — Я пойду с Кино полежу, — сказал он, уходя. — Сейчас вернусь. Но через пять минут он не вернулся. Да и через десять тоже. Я оказался прав — он уснул. Да и мы позволили себе немного передохнуть, ведь даже не знали, что делать. Я даже задремал. Но меня разбудили встревоженные голоса Потерянных. Они что-то говорили, но стояли передо мной и закрывали мне весь обзор. Я встал, успев заметить, что Борис тоже уснул, и заглянул через их плечи. На входе в прибежище стояла она. — Алиса… — прошептал кто-то.