***
У меня есть большой секрет. О нём никто-никто не знает. Иногда я дожидаюсь ночи и выхожу из студии на улицу, чтобы никто меня не увидел. И сижу там, на звёзды смотрю. Мне это очень нравится. Звёзды красивые. И их так много! Я ненадолго ухожу, правда. Просто так хочется хотя бы несколько минут отдохнуть от этой тревоги и суеты. В тот раз я сидел на земле и мечтал о том, что, может быть, когда-нибудь всё будет хорошо. Я очень этого хочу. Я хочу, чтобы мы все были счастливы. Генри мне говорил, что, когда падает звезда, можно загадать желание. Вот я сейчас дождусь и загадаю. Я хочу, чтобы вся моя семья была со мной, и чтобы мы больше ничего не боялись и жили спокойно. Но я не дождался, пока звезда упадёт, потому что услышал чьи-то шаги. Это было странно. Кому понадобилось приходить сюда, тем более, ночью?! Я спрятался в кустах. Нельзя, чтобы меня заметили. Я слишком странный и необычный. А человек продолжал идти к студии. Ничего себе! И чего ему у нас надо? Все же думают, что студия давно закрыта. Мне было одновременно и страшно, и любопытно. Я надёжно затаился в кустах и стал наблюдать за человеком. Ещё так темно! Практически ничего не видно. А он подошёл к двери и приложил к ней ладонь. Вот откроет, и что будет… Ой… Но почему-то он не открывал. Потом я услышал, что он что-то шепчет. Какой странный. А затем понял, что человек плачет. Вдруг ему нужна помощь? Я на всякий случай высунулся и постарался подкрасться ближе. Теперь я даже мог немного его рассмотреть. В этот момент моё чернильное сердечко учащённо забилось. Неужели… Я узнал его. — Сэмми! — закричал я, даже забыв о том, что нужно вести себя тихо. — Сэмми, это я! Он резко повернулся, а я бросился к нему. Это Сэмми! Он к нам пришёл! — Сэмми, — без остановки повторял я, а он только смотрел на меня печально и растерянно. — Ну как у тебя дела? Расскажи! — Бенди, — прошептал он, преклоняясь передо мной и протягивая руку. — Мой прекрасный демон. Я был так рад, что вижу его! Я очень скучал! Думал, что он забыл о нас. Боялся, что никогда больше с ним не встречусь. — Мой Лорд, Бенди, — повторил Сэмми. — Простите за то, что смею приходить сюда. — Ты шутишь что ли?! Это же так здорово! Я очень хотел снова тебя увидеть! — я не выдержал и обнял его. — Мне тебя очень не хватает! Я чувствовал его смятение. Пророк был растерян и напуган. Но почему? Я ведь так рад ему. — Бенди, прошу, мысль о том, что я лицемерно отвернулся от вас, и так не даёт мне покоя. Молю, не заставляйте меня ненавидеть себя ещё больше. Ох, вот чего я и боялся. Ну это же Сэмми, конечно. Вечно ему надо что-то такое сказать. И вообще, что такое «лицемерно»? — Да что ты?! Я очень за тебя рад! Ты никого не предал. Не переживай, всё просто замечательно. Мне кажется, последние слова прозвучали совсем уж фальшиво. Ничего не было замечательно. Но я не мог сказать об этом. Только вот Сэмми почувствовал, что я что-то скрываю. — Что случилось, Бенди? — спросил он, хватая меня за руки. — Вы столь разочарованы во мне, что больше не доверяете? Я не слеп, я вижу, что Вы встревожены. — Нет! Дело не в этом! — воскликнул я. — Вы считаете, я не заслуживаю правды? Мне было так тяжело молчать… И Сэмми так просил. Поэтому я не выдержал и рассказал. И про Алису, и про Кино, и про то, что некоторые Потерянные ушли. В общем про всё. Я просто не мог от него скрывать. Сэмми ведь тоже наш. Тем более, Алиса так много для него значила. Я сидел на земле и плакал, потому что мне было страшно всё это говорить. Сэмми ведь надеялся на меня. А я ничего не могу сделать. — Я… я просто… я не хотел, чтобы ты знал! — говорил я. — Не хотел омрачать твою новую жизнь. Прости… прости пожалуйста! Он не сводил с меня взгляда. Я видел, какая боль плещется в его глазах. Я видел его слёзы. Конечно, он ведь так любил Алису. Я ещё не стал говорить о том, что её любил Борис. Это ведь не моё дело. Но Сэмми не винил меня. Только себя. Как всегда. А я… я уже вообще не знал, что сказать. — Пожалуйста, вернись! — внезапно выкрикнул я в отчаянии, тут же устыдившись этих слов. Как я могу просить его вернуться, если он так долго хотел уйти?! Я сам не ожидал, что у меня это вырвется. Потом я почувствовал, как Сэмми прижал меня к себе. — Тихо, тихо, Бенди, — нежно шептал он, а я ничего не мог с собой поделать и продолжал плакать. — Я вернусь. Всё будет хорошо. Я буду с вами. Меня будто током ударило (хотя я даже не знаю, что это значит, так просто люди говорят), и я посмотрел на пророка. — Вернёшься? — переспросил недоверчиво я. — Зачем? Ты же так долго мечтал о свободе. Сэмми ответил мне таким взглядом, от которого я невольно похолодел. — Я не хочу жить без вас. Я не буду жить без вас. Меня это напугало. Всё-таки он такой странный. Причём он так уверенно произнёс это «не буду». Мне страшно. Зато он меня теперь по имени называет! Здорово, да? Наверное, пророки всё-таки очень хорошие люди. — Я вернусь, клянусь Вам, — повторил Сэмми. — Я сегодня же вернусь. Если Вы позволите мне, я хотел бы снова стать одним из чернильных созданий. Я был глупцом! Не осознавал! Я понял: это благословение, а не проклятие! Кроме того, Алиса… Он запнулся, но я понял, что он хочет сказать, и ласково погладил его хвостом. Я видел, что он убит этой новостью. Бедный Сэмми. Я помню, как Джоуи когда-то сказал что-то, вроде: «Проклинаю тебя, пророк! Ты никогда не будешь свободен!». Неужели так и есть? — Тогда приходи, как можно скорее! — воскликнул я. — Мы все тебя ждём! И я, и Потерянные! Он смотрел на меня с таким непониманием, что я невольно засмеялся. Потом отпустил его. Мне уже, наверное, нужно идти. А Сэмми потом придёт. Раз ему нужно закончить какие-то свои дела. Но он обязательно придёт! Обязательно! Я ему верю. Он не станет лгать мне. Тем более… если бы он был очень счастлив, разве он пришёл бы сюда? Сэмми поднялся с колен. Его взгляд был всё ещё устремлён на меня. Я видел в его глазах что-то, чего не видел никогда раньше. — Я приду, Бенди, — прошелестел он. — Если Вы готовы принять меня. Если Вам нужно. Я покачал головой. — Нет, Сэмми. Если тебе нужно.***
Я смотрел на Эллисон, которая сидела рядом со мной. Она чувствовала себя немного неловко. На неё смотрели практически все Потерянные. Кто-то осуждающе, кто-то ободряюще. Но она хорошая, это точно. Мы с ней немного похожи, думаю. Я её понимаю. Эллисон знает, каково быть не такой, как все. Поэтому я за неё и заступился. А вдвоём мы, может, и справимся со Сьюзи. — Спасибо, — тихо сказала Эллисон, и я пискнул в ответ. — Наверное, я в долгу. Я даже не ожидал, что она захочет со мной поговорить. Эта девушка всегда относилась ко мне очень терпеливо и никогда не давала понять, что общение со мной её напрягает. А оно могло напрягать. Когда я ещё совсем не разговаривал. И вообще не понимал, почему дома у Генри так светло и нет чернил. Нет, другие относились ко мне ничуть не хуже. Даже больше внимания проявляли. Но я видел, что Эллисон запутана также, как и я. И не боялся подойти к ней и показаться каким-то «не таким». Я повернулся к Эллисон и фыркнул. Я просто заступился за неё. Какой долг? Она на это только улыбнулась. — Это Он так тебя поранил? — спросила Ангел, и я кивнул. — Мне жаль. Это страшно выглядит. Очень больно? — Нет… всё хорошо… Сейчас… уже луч…ше… — заверил я. — Только… плечо… — Конечно. Это ведь была бобина? — уточнила Эллисон. — Зачем она ему? Я тоже не знал этого. Может, Джоуи просто хотел причинить мне боль? Но зачем тогда он забрал бобину? — Я открою тебе один секрет, — доверительно сообщила девушка. — Однажды мне удалось вернуться в сознание, в тот момент, когда Сьюзи и Джоуи разговаривали. Я узнала много интересного. Знаешь, Норман, Сьюзи ведь была в курсе того, что собирается сделать Джоуи, и даже поддерживала его. Но… но ведь он делал ужасные вещи! Как она могла его поддерживать?! Она ведь была не такой раньше! Говорят, она была доброй и весёлой. Как странно. А ещё мне не понравилось, что Эллисон называет меня Норманом. Но она ведь не знает. — Она знала практически обо всех его планах, — продолжала Эллисон. — Вы знаете, что Потерянные не смогут снова стать людьми? Я кивнул. Мы знали. — И о том, что он сделает с тобой, Норман. Но тут я уже не мог молчать. Я, запинаясь на каждом предложении и переходя то на сипение, то на визг, рассказал ей про гроб Нормана. Я думал, что она даже меня не поймёт. Но Ангел поняла. Она нахмурилась и долго ничего не говорила. Почему же? — Они оба говорят о тебе, как о Нормане, — наконец, твёрдо сказала она. Это так странно. Я вообще уже не понимаю, кто я. Сначала мне говорили, что я Норман. Потом оказалось, что нет. Потом я разговаривал с Норманом, и он сказал, что я тоже Норман. И… честно, я не хотел бы, чтобы мы были одним целым. Оказывается, гораздо легче жить, если не пытаешься быть тем, кем тебя видят. А Эллисон будто угадала, о чём я думаю. — Нет, ты не Норман, — медленно и уверенно сказала она. — Норман был совсем другим. Она так это сказала… Так Алиса о Сэмми говорила. С тем же чувством. — Прости… — зачем-то извинился я. — Я правда… не Норман… А он… тебе… нравил…ся? Эллисон хитро улыбнулась, но я видел горечь в её взгляде. — А ты как думаешь? Я не услышал никакого упрёка в её голосе. Кажется, она не винила меня. Это хорошо. Может быть, она рассказала бы что-то ещё о Джоуи и Сьюзи, но тут в прибежище вбежал Бенди. Он был таким радостным. Я уже давно его таким не видел. А что случилось? Все повернулись к нему и стали ждать того, что он скажет. А он остановился в центре прибежища и закричал. — Знаете, кого я видел?! Сэмми! Потерянные удивлённо зашептались. — И знаете что? — продолжил счастливый чертёнок. — Он обещает вернуться! Я не очень удивился, услышав это. Почему-то я знал, что Сэмми захочет вернуться. Слишком много времени прошло. И ещё он безумно предан Бенди. А Генри и Борис почему-то не разделяли моего мнения. Они нахмурились и встревожено переглянулись. — Он тебе это сказал? — уточнил аниматор, и Бенди кивнул. — Да! Демонёнок рассказал нам, что случилось. И с каждым его словом Потерянные становились всё радостнее, а Генри с Борисом всё больше сомневались. Наконец, когда чертёнок закончил, Генри подошёл к нему и серьёзно сказал: — Бенди, мне очень хотелось бы верить, что так и есть. Но, зная Сэмми… Да ты и сам понимаешь, как он стремился к своему счастью. Может он просто хотел тебя успокоить, чтобы ты его отпустил, — это был не вопрос. Генри был уверен в том, о чём говорил. Борис согласно кивнул и добавил: — Знаешь, Бенди, ты извини. Я не меньше тебя уважаю Сэмми. Но тебе не кажется, что он может довольно… несерьёзно относиться к своим обещаниям? Бенди посмотрел на них так, что я понял сразу — это задело его до глубины души. — Вы не знаете, как он это сказал. И как он переживает. Если вы ему не доверяете, то вы не уважаете его. А я всё равно буду ждать. Он придёт. Сегодня же. Чертёнок сразу очень расстроился. Конечно, он ведь думал, что все разделят его радость, а вместо этого получил вот такое. Мне бы тоже было обидно. Да мне и обидно. Мы ведь не знаем, почему Сэмми с такой лёгкостью согласился вернуться.***
Бенди всё бегал на улицу, уже даже не боясь, что его заметят, и ждал. Иногда возвращался, видел, что всё тихо и снова убегал. И на четвёртый или пятый раз они уже пришли вдвоём. И, на самом деле, я тоже обрадовался. Я доверял Сэмми и знал, что на него можно положиться. А такие союзники нам и нужны. Когда они вошли в прибежище, Потерянные просто замолчали и смотрели на пророка, не веря своим глазам. Будто не понимали, что это не сон. Бенди широко улыбался и торжествующе смотрел на Генри и Бориса. А Сэмми… что ж, он был напуган. Потом он объяснил мне, что до последнего боялся, что это окажется жестокой насмешкой, частью наказания. Но это было на самом деле. И первое, что он сказал, было: — Я вернулся. Мне даже казалось, что он едва сдерживается, чтобы не ринуться прочь. Он заметно нервничал и не мог смотреть никому в глаза. Бенди взглянул на его испуганное лицо и взял музыканта за руку. А Потерянные стали подходить ближе и с надеждой смотреть на Сэмми. Они будто думали, что с его возвращением всё резко наладится. Конечно нет. А мы с Эллисон так и сидели в сторонке. Ангел явно начала волноваться, увидев пророка. Я сказал ей, что всё хорошо, и что Сэмми поймёт, кто на самом деле виновен в смерти Алисы. Но проблема оказалась не в этом. Девушка сказала, что боится Сьюзи. Узнав о возвращении Сэмми, та может совершить множество непоправимых вещей. Пока Эллисон может её сдерживать. Но она честно сказала: «Я не знаю, как долго я смогу продержаться. Теперь для неё дело принципа — заполучить его. Живого или мёртвого». От этого мне стало не по себе. Сьюзи ужасная. Она мало чем отличается от Джоуи. Я подбодрил Эллисон, пообещав как-нибудь постараться помочь ей. Только даже не представлял, как именно. В конечном итоге Потерянные успокоили Сэмми, убедили его в том, что очень рады его возвращению и что ничуть не злятся. А пророк так тепло им улыбался. Затем подошёл к нам с Эллисон. Но я видел, что он старается не смотреть на девушку. Но она же не Сьюзи! Она ни в чём не виновата. — Твоё плечо, — медленно сказал он. — Бобина. Лорд Бенди сказал, что это Он сделал. Он смотрел на меня с тревогой, а я вдруг вспомнил кое-что и решил сказать: — Он… когда её…. забрал…. Сказал, что… я был полезным… а теперь… нет… Сэмми прищурился. Он явно задумался о чём-то, услышав это. Эллисон встрепенулась. — Полезен, пока с тобой была эта бобина? Я кивнул, чувствуя, что мне очень страшно говорить об этом. Я опять будто это переживаю. Это так страшно… Я тонко взвизгнул, а Эллисон положила руку мне на плечо, пытаясь хоть как-то успокоить. — Хранитель, — пробормотал Бенди, услышавший наш разговор. — Ты ведь не всегда сердца собирал. Ты охранял бобину? Я не знал. Мне никто ничего не говорил. — Так… меня… Сьюзи назы…вала… — Сьюзи знала, что Дрю хочет сделать с Норманом. И ещё… Джоуи же нужен был Кино.***
Я услышал тот разговор и тоже подошёл. Всё будто медленно стало проясняться. Я попытался собрать всё это в какую-то одну цепочку. Киномеханик, который почему-то зовётся Хранителем. Джоуи, который и дал ему этот «статус». Бобина, на которую никто и не обращал внимания. Все удивлялись только проектору, но не бобине. И внезапно Джоуи, после тридцати лет, понадобилась эта бобина. Он забрал её, и Хранитель стал бесполезен. Остальные тоже, полагаю, думали о том же. — А помните, мы видели Джоуи, когда впервые нашли настоящую Машину? — спросил Борис, подошедший со мной. — Я готов поклясться: он знал, что мы были там. Он тоже точно был внутри Машины. — С чего это ты так решил? — буркнул Бенди. А все мы уже поняли. Но никто не решался произнести вслух. Потерянные ничего не говорили, только ждали нас. — Потому что Киномеханик стал его целью сразу после того, как мы узнали про «Конец», — наконец, ответил за всех Сэмми. Бенди молчал пару мгновений, а потом прошептал: — «Конец» был как-то связан с бобиной? Мы пытались его найти, а он был рядом… Да. И Джоуи явно не хотел, чтобы Кино продолжил хранить тот самый «Конец» рядом с нами.