Нерассказанная правда

Ашкор вел меня по длинным, точно тело змеи, коридором. Они извивались и с каждым сантиметром нагоняли неподдельный страх. Огромным комом, он засел у меня в животе и тянул вниз. Мне казалось, что я вот-вот проломлю пол и просто уйду под землю. В какой-то момент мне захотелось схватить его за руку, сказать, чтобы он не вел меня к Лею… возможно, где-то в глубине души я еще любила Ашкора и верила, что он совсем неплохой, но на деле мой разум твердил, что он воплощение чистого зла. Мы прошли в коридор и встали у величественных дверей. Они были мне знакомы. Это те самые двери, ведущие в тронный зал, отделанные красным деревом из Ваглариса и синим золотом из Маргара. Один из стражей толкнул массивную дверь, и меня буквально втолкнули в помещение. За время моего отсутствия здесь совершенно ничего не поменялось. Только вот девушки были другими. Вокруг Лея крутилось пять девушек с гладкой и загорелой кожей. На телах были надеты шелковые платья, больше напоминавшие сшитые вместе ленты, прикрывавшие грудь и пах. От одного такого наряда мне хотелось закутаться в паранджу. — Неужели ты пыталась сбежать? — промурлыкал Лейфтан и улыбнулся своей хищной улыбкой. — Я тебе подарил такую прекрасную возможность — гулять, где тебе вздумается без наблюдателей, а ты вот так вот относишься к моей щедрости, — он выпятил нижнюю губу и сделал вид обиженного ребенка. Мне захотелось плюнуть в его лицо. — Миша, Миша, второго шанса у тебя не будет, — после недолгой паузы, которая длилась вечность, он добавил, — двадцать. Лейфтан махнул рукой, и один из гвардейцев приволок Каренн. Я не сразу узнала стража, но позже поняла, что с этим человеком мы когда-то собирали лечебные цветы. Тогда он мне казался совершенно безобидным и добрым, но сейчас, когда Риз держал Каренн в своих железных объятьях… Я закрыла глаза в предвкушении последующих событий. Что на этот раз сломается во мне? Хребет? Еще одно ребро? А, может, нечто глубже? Я сама? Я смотрела на сестру и находила в ее глазах успокоение. Да она была напугана не меньше моего, но ее зеленые глаза источали спокойствие летнего дня. Мне сразу же захотелось переместиться на поляну, залитую солнцем. Я сижу на зеленой траве, которая слегка покалывает кожу моих рук, лицо обдувает теплый ветер. Глядя в ее глаза, весь мой страх с презрительным шипением отступал, уступая место чувству долга, что я должна защитить сестру и вытащить отсюда. Из моих мыслей меня выбила боль. Она растеклась по всему телу с такой скоростью, что я даже ее не заметила. Каренн, что стояла напротив меня в объятьях Ризандра, испустила сдавленный стон и попыталась вырваться. Но Риз только сильнее сдавил ее в своих руках. Я закрыла глаза и почувствовала, как по моей спине бежит нечто теплое. Оно спускается в низ, а потом маленькими капельками падает на мраморный пол. Кровь. На этот раз меня били не просто ножнами, а плетью. Видно бегство здесь очень строго наказывалось. За первым ударом последовал второй. Я старалась не кричать от боли, хотя все во мне билось в истерике. Но я должна была показать Лею и Ашкору, что мне не страшно, не больно. Ну и, прежде всего, я должна была показать Каренн, что со мной все хорошо, чтобы и она не сдавалась. На третий удар я уже начала стонать от боли. Я могла бы уже давно упасть на колени и молить о пощаде, но я выстою и вытерплю. На шестой удар я уже не могла сдержать крика. Каждый удар приходился либо по синяку, либо по рубцу, который был оставлен плетью в прошлый раз. Я закусила губу. Под моими ногами уже образовалась лужа крови внушительных размеров, но я старалась на нее не смотреть. Всякий раз, когда я видела ее, я понимала, что я слабая, что в этот момент я ничего не могу сделать. На пятнадцатый удар я упала. Мои руки оказались в крови, а одежда испачкалась. Я не закричу. Не буду доставлять им удовольствия видеть, как мне больно. Я никогда им не покажу, что не сломалась. Я не могла поднять головы, но я слышала пронзительный смех девушек и шептания на ухо Лею, чтобы он продлил мое наказание. Но он этого не сделал. Уж не знаю — благодарить мне его за это или проклинать. Удары прекратились, но я все еще видела блестящую на мраморном полу кровь, ощущала ее устрашающее тепло. Меня рывком подняли на ноги, от чего спина сразу дала о себе знать. Что больнее: удары или их последствия? Перед тем, как меня поволокли на выход, я заметила застывшую маску ужаса на лице Каренн. Я знала, что она испугалась даже больше, чем я. Шла я до комнаты в полудреме. Я не чувствовала ничего кроме боли и даже не поняла, как очутилась на кровати. Я боялась испачкать их кровью, но мне сейчас было так на это пофиг, что я оставила все как есть. Через некоторое время пришла Хуан Хуа. В руках у нее была все та же баночка с мазью. Только теперь мазь пахла совершенно по-иному. Эта была тошнотворная смесь их самых отвратительных трав, которые я когда-либо встречала. Я видела несколько раз эти травы у Детерия в руках, и он даже как-то пытался меня научить варить из них зелья. Но после того, как меня вывернуло наизнанку, он оставил эту попытку. Девушка присела на край кровати и отодвинула лоскуты ткани, что прилипли к рубцам. Мне хотелось зажать нос, но я не могла даже пальцем пошевелить. Настолько я была уставшая и измотанная. — Он какой-то садист, — тихо пробурчала она. Я не ответила. Хуан скользнула пальцами по одному из многочисленных ран, и я зашипела от боли. — Потерпи, прошу. Я нанесу мазь… Не заживет, но больно уже не будет. — Почему он посылает тебя зализывать мои раны? — тихо спросила я. Мне казалось, что я говорю не своим голосом. Это голос старой бабки, которая все в своей жизни повидала, и ее безразличны любые тяготы. — Он не посылает. Это Ашкор. Он говорит, что ты должна быть в форме перед тем, как… — Она осеклась. Ей не требовалось договаривать, чтобы я поняла, о чем она хотела мне сказать. Перед тем, как снова избить меня. — Лейфтан через неделю устраивает званый ужин… он хочет видеть тебя. Он издевается? Сначала исполосовал мою спину, теперь заставляет идти на какой-то ужин. Я хотела было возразить, но Хуан Хуа меня опередила. — Он сказал, что, если ты не явишься, он примется за Каренн, — эти слова будто облили холодной водой. Нет, пускай он бьет меня, но не трогает Каренн. Еще перед тем, как уезжать в Главный Штаб, мы обещали Дианн, что будем заботиться друг о друге. Мне не требовалась забота, я хотела защищать. Хуан Хуа ушла. После этой зловонной мази у меня осталось неприятное покалывание на спине, однако должна признать должное — боль ушла. Я пролежала на кровати до самого вечера. Мне не хотелось вставать, говорить, есть. На протяжении дня Хуан пыталась меня накормить, но я отказывалась. Я готова была проплакать всю ночь, но не была готова идти на контакт с кем-то еще. Хуан рассказывала мне разные истории из своей жизни, а я слушала ее вполуха. — Знаешь, на самом деле это мой замок, — я подняла брови от удивления, но она этого, конечно, не увидела. — Когда-то здесь главенствовала вечное лето, но с приходом Лейфтана, все деревья потеряли свой окрас, а мой город погрузился в вечную мерзлоту, — она рассказывала все это с такой тоской, что мне стало жаль ее. К вечеру моя спина совершенно перестала болеть. Однако, когда шелковая ночная рубашка коснулась моих ран, я снова ощутила кожаные плети на спине и скривилась от боли. Хуан погладила меня по плечу и сказала, что это на секунду. Я снова легла на живот. На момент мне показалось, что если я лягу на спину, то тут же разорвусь от боли. Я уснула. — Хагалас, девочка моя, послушай меня: не в коем случае не вспоминай. Только не вспоминай. Не поддавайся Лейфтану, не вспоминай!!! — за плечи меня трясла женщина. Ее лицо было мне знакомо, но я никак не могла вспомнить, где его видела. — Тебе будет больно и сложно, но не вспоминай. Ты слышишь!!! — женщина продолжала трясти меня за плечи. И с каждой секундой все сильнее и сильнее. — О чем вы? Я не знаю кто вы и что от меня хотите! — кричала я сквозь слезы. Мне было безусловно страшно. — Хагалас, мы обязательно придем за тобой! Прости нас! Мы не хотели тебя бросать. — Я не знаю, кто вы! — плакала я. — Мы придем! — это было последнее, что я услышала перед тем, как погрузиться в полную темноту. Я сидела на коленях, упираясь руками в бесконечность. Меня окружала звездная ночь. Звезды кружили вокруг меня в медленном танце. Мне казалось, что они сейчас упадут на меня, точно первый снег. Но, несмотря на то, что они казались такими близкими, на самом же деле были ужасно далеко. Я вытерла слезы и попыталась унять дрожь в теле. Встреча с этой сумасшедшей выбила меня из колеи. Я проснулась в холодном потому посреди ночи. По моему подбородку стекала кровь. Я прокусила во сне губу. От малейшего движения спину разрывали боли, а я пыталась не закричать. Сколько еще будут заживать эти порезы? Закрыв глаза, я попыталась отвлечься. Было безумно больно, страшно и холодно. Несмотря на то, что меня укрывало теплое одеяло, меня все-таки одолел озноб. Оракул, только бы не началось заражение крови. Хотя, Хуан Хуа обработала раны. За окном сияли звезды. Они были так похожи на те, что я видела во сне. Такие же яркие и далекие. Я попыталась встать с кровати. Сон меня уже покинул, так что я решила прогулять по замку. Заодно узнаю другие потайные ходы, чтобы в дальнейшем построить более продуманный план побега, чем тот, что был придуман Каренн. Я еле встала с кровати накинула шелковый халат, который ощущался настоящей наждачной бумагой, и вышла из комнаты. Во всем замке было темно и безлюдно. Никаких звуков, лишь лунный свет, что пробивался в замок сквозь узкие окна. Я пошла вниз по лестнице. Она была закручена так, что у меня закружилась голова. Я всеми силами пыталась не упасть, пока спускалась. Оказавшись внизу, передо мной предстал величественный широкий коридор. Его стены украшали резные каменные колонны в виде драконов. Их чешуйчатые тела были обвиты лозами цветов красной сливы. На своих могучих лапах они держали потолок, а ногами упирались в мраморный пол нежно-розового оттенка. Между этими колоннами расположились широкие окна, через которые светила полная луна. Я двинулась по этому коридору. Идя, я старалась заглянуть в каждое окно и вдоволь налюбоваться красотой здешних мест. Даже суровая зима и устрашающая ночь не смогли отнять у парка, что виднелся отсюда, все красоты. Снег укрывал высокие деревья и живые изгороди, а луна придавала им свечения. Он казался каким-то потусторонним. Творением необычного человека, а некого пришельца. Потому что такая красота не могла просто так придти в голову даже самому искусному архитектору. Я дошла до конца коридора и уперлась в дверь. Я столько раз ее видела, что могла на ощупь определить, что эта дверь в тронный зал. Сейчас там никого не была, как и во всем замке, но я се равно боялась туда зайти. Только я прикоснулась к резным цветам. Как за моей спиной послышалось копошение. От встающих волосиков на моей спине мне стало больно. Сердце забилось в безумном ритме. А по венам вместо крови потек страх. Я чувствовала, как он разливается по телу и холодит кожу изнутри. Я медленно обернулась. Никого. Однако копошения не прекратились, а только усилились. Я уже была готова встретить Ашкора или Лейфтана и получить еще с десяток ударов, которые позже будут украшать мою спину кривыми шрамами. Я прислонилась к стене, надеясь с ней слиться. Ужасная боль показалась мне ничем по сравнению со страхом перед ближайшим будущим. Звуки становились громче с каждой секундой, а мои колени дрожали все больше и больше. Через мгновение эта дрожь распространилась по всему телу. Внезапно копошения прекратились. Я застыла. Из-за угла вышел… Хром?! Я не поверила своим глазам. Этот несчастный волчонок пытался напялить на себя рыцарские доспехи и при этом еще куда-то идти. Мне сразу вспомнились недавние слова Невры. Он говорил, что Хром превосходный разведчик. Быстрой, ловкий и маленького роста, что позволяет ему проникнуть в любые места. Однако сейчас, когда я смотрела на него, застрявшего в шумных доспехах, я начала подозревать Невру в откровенной лжи. — Что ты тут делаешь? — тихо спросила я. Хром посмотрел на меня и сбросил с себя доспехи. Ударившись об пол, они произвели звук, который слышен был во всем замке. Я забеспокоилась, как бы он не разбудил Лея или Аша. — Я пришел за вами, — громко сказал он. Походу этот малой не понимает, где он оказался и что ему грозит. — В Главном Штабе вас признали мертвыми. Были обнаружены тела, но я до последнего не верил, что ты и Каренн умерли, — я вскинула брови от удивления. Походу Лейфтан позаботился о том, чтобы нас не искали. Зачем? С какой целью? — Я очень хорошо дружил с Лейфтаном… когда-то… однажды он показал мне этот замок. Он сказал, что одно мое слово, и он заберет меня сюда. Но я не захотел. Тогда он мне сказал забыть дорогу сюда, но я не забыл. И очень хорошо. Когда вы пропали, я первым делом ринулся сюда. Конечно, путь занял немного больше времени, чем в прошлый раз, но… — Он бросился меня обнимать. Его руки сжались на моем рубце, и я зашипела. — Я знал!!! Знал, что вы не умерли!!! — Хром, — тихо отрезала его я, — ты можешь говорить по тише. Тебя же весь замок слышит. В мне нарастала паника. Я пыталась ее заглушить успокаивающими мыслями о том, что Хром пришел нам на помощь, но во мне все равно шевелился червь страха. Я смотрела на Храма. В освещении луны его глаза казались бледно желтыми, а кожа до неприличного белая. Надо с ним что-то делать. Не оставлять же его в замке, где шныряют охранники. — Пошли, — сказала я и взяла волчонка за руку. Она была такой теплой и так напоминала о доме. Я вдруг поняла, что очень скучаю по Невре, Валькиону, даже по идиоту Эзарелю. Я даже была готова терпеть его ядовитые шутки и саркастичные высказывания. Мы поднялись по лестнице, и я толкнула первую дверь в маленьком коридоре. Она-то и вела в мою комнату. Каждую ночь проводя в этой комнате, я не понимала, какая она пустая. Шкаф, кровать и туалетный столик. Разве что узоры на стенах заполняют пробелы. Остановившись возле туалетного столика, я начала думать, куда спрятать проныру Хрома. С его маленьким ростом он может поместиться куда угодно. Шкаф? Вероятно, он очень устал после долгой дороги, и ему надо поспать. Нет, шкаф не подойдет. Но и кровать тоже. Я недостаточно хорошо знала Хуан Хуа, чтобы с уверенностью сказать, что она не побежит рассказывать Лею про Хрома, стоит ей его увидеть. Остается только место под кроватью. Да, там твердо и неудобно, но риск того, что его спалят будет намного меньше. Я взяла со своей кровати пару подушек и достала из шкафа два запасных одеяла. Одно я постелила на пол, чтобы не так твердо было спать. Пространство между кроватью и полом было достаточно большим, так что ему и спать, и дышать будет легко. — Уж извини, но я не могу положить тебя на кровать, но тебе надо отдохнуть, — я еще немного покидала подушек. Сгибаясь, все мои рубцы отзывались жуткой болью в спине. — Ничего. И не так приходилось спать, — тихо усмехнулся Хром. Зная Невру, он такие испытания ему может устроить. Так что я даже не сомневаюсь, что спать под кроватью — все равно что спать на обычной постели. — Тогда ложись. Завтра все обдумаем с Каренн. Хром залез под кровать и еще пару минут ворочался, а потом затих. Если бы я была Хуан Хуа, я бы даже не подумала, что тут есть еще кто-то, кроме меня, на столько Хром затих. Даже дыхания не было слышно. Я легла на кровать и внезапно почувствовала дикую усталость. Мои веки будто свинцом налились, ноги превратились в камень. Я мечтала поскорее лечь в кровать и провалиться в сон. Спала я без сновидений, а проснулась на рассвете. Точнее меня разбудила Хуан Хуа. Увидев ее лицо, я подумала про Хрома. От него не было слышно и звука. — Миша, Лейфтан хочет видеть тебя на завтраке, — от ее слов во мне скрутились все внутренности. Ладно плеть, ладно ножны, но общество Лейфтана было для меня невыносимым. Я не могла нормально смотреть в глаза человеку, которому раньше доверяла. — Хорошо, — выдавила я подобие улыбки. С другой стороны, на завтраке будет какие-никакие острые столовые приборы. Может, мне удастся стянуть нож или вилку. Я села на кровать. Хуан опустила плечи моей ночной рубашки, оголяя спину, грудь и живот, и начала мазать мои раны. От ее прикосновений мне было больно и неприятно, но вонючая мазь быстро снимала эту боль. Когда девушка закончила обрабатывать мои раны, она подала мне коробку. Открыв ее, я увидела в ней черное платье. Точнее его корсет. Доходя до груди, оно было сшито из шелка и украшено камнями обсидиана. А дальше шла обычная сетка. Я достала платье и поняла, что оно оголяет спину. Видимо, ему по приколу смотреть на мои синяки и рубцы. Хуан Хуа стала помогать мне его надевать. Она сняла мою ночную рубашку и через голову надела платье. Оно оголяло ключицы и плечи. Подол с шелковой подкладкой, а на сетке, что его покрывала, были пришиты такие же камни, что и на корсете. К плечам крепился полупрозрачный шлейф. Все-таки, Лейфтан не настолько кровожаден, чтобы любоваться моими ранами. Образ был довершен легкими кудрями. Я никогда не делала кудри и до этого момента думала, что на мои длинные волосы они не пойдут. Я тряхнула головой. Хуан Хуа, убедившись, что я уже готова, повела меня вниз. Мы прошли лестницу, завернули за угол и, не доходя до тронного зала, зашли в не менее величественную дверь. Комната была достаточно пуста. Только огромный, длинный стол стоял посреди нее. Он был набит едой и напитками. На одном конце сидел Лейфтан, а рядом с ним Ашкор. Жестом руки он указал на противоположную сторону, приглашая сесть. Еле передвигая ногами, я прошла к стулу и буквально плюхнулась на него. Спина ударилась об спинку стула, и я чудом удержалась, чтобы не скривить лицо. Нет, я не покажу, что мне больно. — Почему ты не ешь? — холодным тоном спросил Лейфтан. Я посмотрела на парня. Своим холодным взглядом он сверлил мою грудь. Я мигом взяла вилку и начала накладывать себе в тарелку близлежащее блюдо. Как я и ожидала, здесь были и ножи, и вилки. Ашкор и Лейфтан сидели на другом конце стола и мило разговаривали. Их лица были обращены в тарелки, так что я сомневаюсь, что они заметят отсутствия приборов. Я взяла нож и медленным движением руки засунула его в полупрозрачный рукав. Безусловно, надо его перепрятать, когда трапеза закончится. Я взяла вилку и всё-таки попыталась поесть, чтобы в дальнейшем избежать ненужных вопросов. Все, что я съела было раза в четыре больше тех порций, что давали нам в Штабе. Да и вкуснее. Нет, что вы, я ни в коем случае не обвиняю Каруто в том, что он не умеет готовить. Но должна признать, что здешняя еда куда вкуснее. Последний кусок мяса я запила вином и приготовилась уходить. Мне хотелось как можно скорее избавиться от общества Ашкора и Лейфтана. Я спрятала руки под стол и начала вытаскивать нож. Слава Оракулу, в этом платье имелись глубокие складки. Я запихала нож в одну из таких складок и встала, молясь, чтобы он не выпал. — Никак уходишь? — Лкйфтан хитро посмотрел на меня, будто узнал мою тайну. — Ты наелась? — Да, — коротко ответила я и поспешила удалиться. Своей спиной я чувствовала, как провожает меня взглядом, рассматривая мои рубцы. Осел. Когда я зашла в свою комнату, меня встретил Хром. Он вальяжно уселся на стул и сложил ноги на мой туалетный столик. В руках он крутил лету от моего халата. Я же в свою очередь ударила его по ногам и сказала сесть нормально, отобрав ленту. — Ну как завтрак? — спросил волчонок. Я достала спрятанный нож и повертела им перед носом Хрома. Он восторженно ахнул и выхватил его у меня из рук. — Это конечно не меч, но и ножом тоже можно поранить. Я закатила глаза. Мне требовалось снять платье, но я не знала, как деликатно выдворить Хрома, так ещё чтобы его не заметили. — Спрячься, — коротко сказала я на что получила недовольное пыхтение волчонка. Стоило Хрому спрятать свою хвост под кроватью, как в комнату вошла Хуан Хуа. На ее черной коже не было видно бледноту, но у нее был настолько напуганный вид, что мне не составило труда догадаться, что что-то произошло. Молча подойдя ко мне, она помогла мне снять платье. Ее руки были холоднее, чем обычно, от чего по моей спине прошёлся холодок. Платье было отложено в самый дальний угол шкафа. На его место пришла хлопковая ночная рубашка. Да, уже утро, но выходить я никуда не собираюсь. Если только Хром не придумает план побега. После того, как я была одета, девушка поспешно ретировалась, так и не сказав мне ни слова. Сидеть в тишине в ее присутствии было довольно непривычно. Каждый раз, когда она ко мне заходила, ее рот просто невозможно было заткнуть. Каждый раз у нее находились интересные истории из ее прошлой жизни, а сейчас она как язык проглотила. Так ещё это напуганное выражение лица…. Брр… мне не хотелось думать, как на этот раз Лей запугал свою прислугу. Я села на кровать и принялась чесать спину. После этой мази мои рубцы ужасно чесались, но я не могла к ним даже притронуться, ибо каждое прикосновение током проносились по всему телу. Хром вылез из-под кровати и сел возле меня. У него было задумчивое лицо. — Пойду осмотрюсь. Так сказать набросаю примерный план побега, — он уже был возле двери, когда я поняла смысл его слов и остановила его. — Постой, это может быть опасно. Тебя могут заметить, — я невольно подумала, что потом сделает со мной Лей. Или ещё хуже: с Хромом… — Не волнуйся так. Я же самый лучший разведчик в гвардии Тени, — я закатила глаза и снисходительно улыбнулась. Надеюсь, Невра об этом знает. Хром ушел, и я осталась совершенно одно. За окном было утро. Своим светом солнце играло в прозрачных сосульках. Его радужный свет попадал мне на глаза, заставляя сморщиться. Когда я жила в деревне, зимой никогда не выглядывало солнце. Ну или очень, очень редко. Одни снегопады или, что ещё хуже, мокрый снег. Вся деревня после него покрывала слоем грязи и слякоти. В такие дни охотится было в особенности тяжело. Вся живность в лесу разбежалась в более сухие и теплые места. Мне приходилось забираться на деревья и поджидать какую-нибудь дохленькую птицу. Приходя домой с худой птице, я встречала Диане. Она смотрела на меня взглядом, полный разочарования и грусти. Я же чувствовала, что подвела ее. Она меня приютила и вырастила, а я не могла поймать птицу пожирнее. За скудным ужином она все время уверяла меня, что это не моя вина. А мне хотелось просто сбежать отсюда. Я глубоко вздохнула и подошла к окну. Мне хотелось полюбоваться солнцем. В Штабе я вся была в работе, так что я даже не замечала, что выглянуло солнце или затянулись тучи. Я впитывала каждый теплый лучик и невольно улыбалась. Улыбка сама собой растягивалась у меня на лице. Я подошла к шкафу и достала из него халат. Завязав его, я поняла, что в принципе оно ничем от платья не отличается. Только если тканью. Оно доставало до пола и закрывала особо важные места и, что не менее важно, мою ночную рубашку. Я бы могла и платье надеть, но оно бы доставило бы мне лишние хлопоты и боль в спине. Я вышла в коридор. К этому времени уже вся прислуга проснулась и начала активную подготовку к предстоящему балу. Мне было не по себе: и так в этом замке противно находится, а тут ещё придется крутиться в каком-то обществе. Я прошла по маленькому коридору и остановилась возле непримечательной двери. Если все двери в этом замке были украшены каким-нибудь рисунком или искусной резьбой, то эта дверь была простой. Она даже сливалась с красными стенами коридора. На секунду я подумала, что это кладовка или, может, комната для прислуги. Ну и те двери были украшены. Не так величественно, как обычные, но украшены. А эта дверь просто красная. Я за озиралась по сторонам. По коридору ходили слуги, но сейчас никого не было. Все будто испарились, стоило мне обратить внимание на эту загадочную дверь. Не долго думая, я поправила халат и толкнула дверью. На первый раз она не поддалась. Как и на второй. Только когда я в очередной раз со всем силы ее двинула, по ту сторону что-то негромко щелкнуло, и дверь открылась. Чтобы не упасть я схватилась за ручку и повисла на ней. В комнате была кромешная тьма. В маленькой полоске света, что исходила из коридора, я увидела канделябр с почти использованными свечами и маленький коробок спичек. Все это было расставлено так, будто меня здесь ждали. Схватив коробок, я зажгла свечи и закрыла дверь. Комната оказалась очень просторной. Но из-за того, что на каждом углу были расставлены картины, а на картинах были ещё картины, эта комната казалась очень тесной. Я стояла в полный рост, и мои ушки еле касались потолка. Я поднесла канделябр к одной из картин и увидела женатую пару. Оба супруга были одеты в строгие черные костюмы: на мужчине были брюки и камзол, расшитый золотыми нитками, а на женщине длинное платье с вырезом-лодочкой. Его рукава были сделаны из прозрачной сетки. Его корсет был расшит камнями обсидиана. На секунду мне показалось это платье знакомым, а следующую я поняла, что это то платье, в котором я была на сегодняшнем завтраке. После того, как я признала платье, картина вспыхнула. Но это был огонь не от моих свечей. Картина будто загорелась сама. Через секунду на ее месте оказалась лишь горстка пепла. Я подошла к другой картине. На нее была запечатлена все также пара. Только они сидели в саду и мило пили чай. На женщине было лёгкое белое платье со свободными рукавами, а на голове покоилась ажурная шляпка, предназначенная больше для украшения, чем для защиты от яркого солнца. На мужчине были штаны и рубашка того же цвета, что и платье у женщины. Их влюбленные взгляды были устремлены друг на друга, множественные хвосты фиолетового цвета были переплетены под столом. Но и этой картиной мне не удалось долго полюбоваться. Она вспыхнула так же, как и предыдущая. Сразу за этой картиной была другая. На ней был портрет женщины. Ее нежно-коричневых волосы украшала величественная золотая корона. Она была инкрустирована множественными бриллиантами, а в самой ее середине красовался большой сапфир. Взглянув на картину издалека, я поняла, как гармонично смотрится величие и мягкие черты лица женщины. У нее были большие фиолетовые глаза, маленькие, чуть вздёрнутый нос и пухлые губы алого цвета. Я подумала, как было бы хорошо, если бы это была моя мама. Вдруг все картины начали вспыхивать одна за другой. Они раздавались маленькими взрывами в самых разных местах. От испуга я схватилась за дверную ручку и резко дернулась. Но она не поддалась. От всех этих взрывов я начала истерично теребить ручку. Я почувствовала запах гари за своей спиной, и начала уже выдерживать эту ручку. Мне уже было глубоко плевать, что моя спина разрывалась от боли. По щекам текли слезы, а внутри все будто сжималось до минимальных размеров. Наконец, ручка поддалась, и я пулей выбежала из комнаты. В нос ударил свежий воздух. Я посмотрела назад. Мои глаза округлились, а дыхание сперло. Никакой двери не было. То есть теперь на ее месте была одна стена. Я попятилась назад. В голове проносились множество непонятных вопросов, щедро приправленные страхом. Как так? Где она? Я сошла с ума? Я шла назад ровно до того момента, пока не врезалась в противоположную стену. — Миша, что произошло? Ты вся бледная, — передо мной появилась Хуан Хуа. Она взяла меня за плечи и начала остервенело трясти. Я же смотрела на стену ошарашенными глазами и совершенно ее не слышала. — А? — в следующую минуту я посмотрела на ее пустым взглядом. — Что с тобой? Пошли, тебе надо отдохнуть. Мы прошли коридор и зашли в мою комнату. Девушка помогла мне снять халат и дойти до кровати. Я до сих пор помнила, как жар на пару с холодком проходил по моей спине. Как страх охватывал мое тело и парализовал каждую клеточку. Как боль огромной волной пронеслась по моему телу. — О Оракул… — пробормотал Хуан. Я повернулась и увидела, как она смотрит на мои хвосты. Эти хвосты были самым дорогим, что у меня было, так что ее взгляд не просто меня напугал, он привел меня в ужас. Я посмотрела на свой зад. На самом коротком хвосте была опалена шерсть и выжжен маленький кусочек кожи. Он покраснел. Хуан достала из тумбочки туалетного столика мазь и бинты. Она встала на колени передо мной и начала обрабатывать ожог. Мне было совсем не больно. Или же просто я так натерпелась, что этот ожог просто не почувствовала. Вся следующую неделю я просидела в комнате и носу не казала из нее. Меня множество раз звали на завтраки, обеды и ужины, но я наотрез отказывалась куда-либо идти. Да, Лейфтан злился. Да, он ломился ко мне. Но меня это не пугало, и я только прогоняла его. Сейчас же я сижу за туалетным столиком и смотрю в свое отражение. Хуан Хуа колдует над моей прической. За окном уже глубокая ночь и идёт снег. В медленном вальсе он ложится на подоконник моего окна. Я посмотрела в зеркало. На меня смотрела девушка с совершенно белым лицом. Ну, а когда ей было загорать. Сначала четыре года в лесу, а потом вот уже шесть лет на заданиях. Хотя, должна признать должное Хуан Хуа: она смогла сделать с бледного призрака по настоящему прекрасную девушку. Фиолетовые глаза оттенены темными тенями, а губы выделены тёмно-бордовой помадой. На щеках нежно-розовые румяна. Сейчас Хуан занималась моей прической. На мои волосы цвета темных фиалок она сделала на висках она заплела две тоненькие косички и украсила их заколками в виде жемчужин. На распущенных волосах она сделала кудри и посыпалась на них серебряную крошку. Они очень хорошо гармонировали с моим платьем такого же серебряного цвета. Его корсет расшит нитками черного золота. Воротник украшали камни янтаря. Что самое противное у этого платья была открытая спина, и все мои синяки и рубцы были на виду. Они будут на глазах у сотни гостей. Я закрыла глаза, представляя, как воткну меч в его живот. Как теплая кровь побежит по рукояти, заливая мои руки. Как я, улыбаясь, буду смотреть в его угасающие глаза. От одной такой мысли на моем лице появилась улыбка, а в глазах заиграли злые искорки. Когда Хуан Хуа закончила колдовать над моей прической, я встала из-за столика. Как оказалось девушка тоже будет присутствовать на торжестве. И поэтому на ней красное платье с золотой расшивкой; оно просто замечательно подчеркивало ее цвет кожи. На плечах были пришиты золотые крылья. Ее волосы блестящим водопадом ниспадали за самой поясницы. Видно, все сегодня будут на этом балу. — Пошли? — спросила девушка. Я никак не мола выйти таком платье в общество. Все будут глазеть на мои рубцы и синяки. — Пошли, — коротко ответила я и взяла Хуан под руку. Мы вышли из комнаты и направились вниз по лестнице. Мимо нас проходили люди, и они очень подозрительно косились на меня, а потом и на мою спину. Я чувствовала, как их колючие взгляды впивались в мою спину. Мне же хотелось заплакать и убежать, но я не могла. Это значило бы, что я признала свое поражение. Но нет. Я не сдамся. Хуан завела меня в зал. В некогда пустующей комнате теперь стояли круглые столы с выпивкой и закусками, а возле них крутились люди. Хотя, не только воз столиков были люди. Они были везде. Одни вели непринужденную беседу, другие выпивали, сидя за столиками. Я подошла к одному из таких и схватила бокал с красным вином. Еще с детства нас учили, что вино Элдарие самое крепкое… и поэтому мне идеально подходило. Я осушила бокал за один присест и почувствовала, как горьковатая жидкость теплом разливается по моему телу, придавая мне уверенности. Я надеялась нажраться так, чтобы совершенно позабыть о том, что все пялятся на мою спину, на мои раны, на мою слабость. Но мне не дал бархатистый голос, раздавшийся под моим ухом. — Тебе нравится? — спросил Лейфтан. Сам он был одет в черную рубашку, застегнутую под самое горло, и строгие штаны того же цвета. — Откуда столько народу? — я постаралась сделать вид, что мне очень интересно, хотя мне нужна была информация. — У меня много друзей, — было мне ответом. Я отпила еще вина и отошла. Стоя возле окна, я мечтала поскорее оказаться в Штабе. Там, где Невра. Я хотела его обнять, уткнуться носов в шею и вдохнуть запах соли и лимона. Как ни странно, я хотела вернуться в лабораторию, где Эзарель отравляет наше общение своими ехидными шуточками. Я бы снова хотела с ним перепираться по каждой мелочи, а потом над этим ржать. Эзарель… с недавних пор мне очень не хватает его. Особенно его сарказма. В зале заиграла музыка. Она была веселая и довольно энергичная, так что все разбились по парам и принялись отплясывать на мраморном поле, где еще недавно текла моя кровь. Я посмотрела на то место. Конечно, сейчас там ничего нет, но перед моими глазами стояла картина, как я стою на четвереньках. Мои руки и колени в крови, а лицо перекосило от боли. Я закрыла глаза и опустила голову. Еще секунда и я бы разрыдалась на глазах у гостей. — Потанцуем? — передо мной возник Ашкор. Он поднял мою голову своей рукой и нежно погладил по щеке. На секунду мне показалось, что я до сих пор люблю его. Но потом я вспоминаю, как он безоговорочно выполнял приказы Лея, с какой силой он бил меня по спине, и вся любовь улетучивается. Ашкор схватил мою руку, сжал и вытащил меня в самую середину, где мы предстали перед гостями. Где моя спина подверглась нападкам колючих взглядом. Он это специально. Я же в свою очередь гордо подняла голову, выпрямила спину и взглядом сказала, что вести может он. На смену веселой музыке, пришла медленная. Ашрок двинулся, а еле успела за ним. Это было так неожиданно, что я ничего и подумать не успела. На нем сегодня не было привычных доспехов. Вместо них был темно фиолетовый камзол и белая рубашка. Его белые волосы были беспорядочно уложены, что придавало ему особый шарм. Мне захотелось взъерошить их, но моя рука была крепко зажата в его. Я не могла даже пошевельнуть ей. Мы танцевали медленно. Каждый наш шаг, каждое движение было четко в такт музыки. Я смотрела куда угодно: на потолок, на гостей, — но только не на него. Хотя периферийным зрением я видела, как его взгляд устремлен исключительно на меня. Его голубые глаза рассматривают каждую черточку моего лица, от чего мне становится не по себе. Мне и так было неловко из-за того, что все пялятся на мои рубцы, так еще и он откровенно пялится на меня. Вскоре музыка закончилась. Я благодарила Оракула, что этот танец прошел быстро и без осложнений. Ашкор проводил меня в толпу и скрылся в ее глубине. Я решила вернуться на свое место возле окна и продолжить мечтать о скорейшем возвращении. Хрома всю неделю не было, и мне становилось от этого грустно. Он ушел разведывать обстановку. Видно, он проверяет каждый камень в этом чертовом замке. Стоило мне встать у окна и устремить взгляд на темный горизонт, как до моего плеча дотронулось нечто холодное. От испуга я подпрыгнула на месте и повернулась. Это Каренн. Она была в черном шелком платье без каких-либо украшений. Однако мне было совершенно не до него. Я всю неделю ее не видела, так что набросилась на нее с жаркими объятьями. Девушка посмеялась и попыталась успокоить меня. — Ты видела, что Хром здесь? — спросила девушка. Я на секунду задалась вопросом, откуда она знает, но потом до меня дошло, что Хром первым делом побежит искать Каренн. — Да. Ты его видела? — в ответ спросила я. — Он обосновался у меня. Как он мне сказал, к тебе часто заходит девушка. Она может его обнаружить. А ко мне совершенно никто не ходит, так что у меня безопасно, — я облегченно вздохнула. Этот глупый волчонок мог хотя бы предупредить. Я вся извелась за неделю, рисуя у себя в голове самые страшные картины. — Мы обнаружили с ним оружейную. Вчера ночью мы пробрались туда и укра… позаимствовали три меча и несколько метательных ножей. Так же мы нашли конюшню, так что завтрашним ранним утром, пока все спят, мы можем убежать. Я была несказанно рада этой новости. — А нас не обнаружат, как в прошлый раз, — я ехидно улыбнулась, хотя сама подавляла всякое желание разрыдаться. — Нет. Хром позаботился о нашем незаметном выходе из замка, — да… эти двое отлично умеют находить разные потайные ходы. Весь остаток бала я была в приподнятом настроении. Я даже начала любезничать с Лейфтаном и его «друзьями». Я уже представляла, как окажусь в своей кровати. Рядом со мной уютно устроится Рей, и мы вместе погрузимся в глубокий сон. Как я обниму Невру, как буду перепираться с Эзарелем и выпивать с Валькионом. Мне хотелось вновь очутиться в объятьях Мико, услышать звонкий смех Алажеии и недовольное ворчание Икар. Когда ты так далеко от своих близких, то начинаешь понимать, что безумно любишь все их недостатки. Когда бал был окончен, я вернулась к себе. Поспешно сняв платье, я плюхнулась на кровать и провалилась в сон. Чем скорее я усну, тем быстрее наступит утро, и мы вернемся домой. — Хагалас, беги от сюда. Чтобы не случилось, беги не оглядываясь, — передо мной стояла та же женщина, что и на портрете. Она больно схватила меня за плечи и трясла так, что у меня голова закружилась. — Я не Хагалас, — плакала я. Мне было ужасно больно. — О чем вы я не понимаю? — вот уже какой сон подряд я не могу перестать плакать. Вроде бы я уже успокоилась, но слезы будто сами шли. — Не говори чепухи. Завтра, как бы больно и страшно тебе не было, ты должна убежать. Ты должна вернуться в Штаб. Я снова проснулась. Сон был коротким, но после него было так холодно, что я съежилась. На улице уже стояло утро, и я начала собираться к побегу. «Как бы больно и страшно», — страха у меня не было, но боль в спине все еще отдаленно чувствовалась. Я поспешно надела штаны и рубашку, в которых сюда прибыла. Надо было успеть уйти, пока не пришла Хуан Хуа. Только я надела свою зимние ботинки, как в мою комнату постучали. По телу тут же забежали мурашки, а все внутренности сжались до размеров точки. Еще стук. Нет, так Хуан не могла постучаться. Каждое утро она очень тихо и мягко стучит, боясь меня разбудить. А этот стук был настойчивым и громким. Я сглотнула и медленно подошла к двери. Еще стук. Теперь он грозился выломать дверь. Я открыла дверь. Передо мной стояло два стражника в белых доспехах. — Михалина, вас просит господин Лейфтан, — они схватили меня за руки и потащили вниз. Они шли так быстро, что я просто не успевала перебирать ногами. Мы оказались в тронном зале. На полу валялись пустые бутылки, конфетти и обрывки мишуры. На троне восседал Лейфтан. Его лицо было перекошено от злости, а палец нервно теребил подлокотник. Возле него стояла Каренн. Ее удерживал один из наших гвардейцев. Во рту у нее был вставлен кляп. При виде нее я начала осматривать комнату в поисках Хрома, но его тут не было. Тогда я могла облегченно вздохнуть, но тело мое все рано было напряжено. — Знаешь, что твою подруга сегодня собиралась сделать? — раздраженно спросил он. Я стояла с поднятой головой и молчала. — Она прокралась в мою комнату и попыталась заколоть меня. Ей бы это удалось, если бы не Амая. Она схватила эту чертовку за ногу и громко зарычала, — он смотрел на меня своими черными глазами. Они вот-вот прожгут во мне дыру. — Я бы мог убить ее на месте, но ведь, насколько я знаю, она твоя подруга. А ты за ней не уследила. Ты будешь наказана. Двадцать пять, — Лейфтан махнул рукой и из-за трона появился Ашкор с длинной плетью. Она вся была заклепана железными клепками. Физически я была готова к боли, но не морально. Мне предстояло снова стоять и смотреть в ненавистное лицо Лейфтана, вопреки жуткой боли. Раздался удар. К моим глазам подступили слезы, а в горле застрял душераздирающий крик. Я почувствовала, как по спине побежала теплая кровь. Еще удар. Я закрыла глаза и промычала. Он попал прямо по незажившему рубцу. Хотя… сложно было не попасть. Вся спина еще с первого раза была покрыта глубокими ранами. На шестом ударе, по моей щеке скатилась слеза. Я обещала себе, что никогда не буду плакать на людях, даже если мне будет адски больно. Но этот случай был исключением. Когда я себе это обещала, мне было четырнадцать лет, я еще не представляла себе, какой сильной может быть боль. Как она может изматывать. На пятнадцатом ударе я снова свалилась на пол. Мои ноги сделались ватными и просто не могли уже держать мое тело. Я хотела распластаться на полу и погрузится в глубокий сон… и не вернуться. На двадцатом ударе я начала представлять, как убью Ашкора. Сначала я раскрою ему живот, а потом обмотаю кишками его голову и задушу. Как я буду вдыхать аромат свежей крови, как буду чувствовать ее тепло на своих израненных руках. Я сяду возле его тела буду очень громко смеяться, глядя в его лицо. — Что ж, надеюсь ты усвоила урок, — меня резко подняли на ноги. Мне было так больно, что я уже просто не чувствовала эту боль. Я подняла голову и плюнула ему под ноги. — Какая строптивая. Но я тебя прощаю, — он еще раз махнул рукой, и я уже приготовилась ощутить новую волну боли. Но в вместо этого гвардеец, что все это время держал плачущую Каренн, выхватил нож и быстрым движением руки перерезал сестре горло. — КАРЕНН!!! — закричала я и начала вырываться из сильной хватки гвардейцем. — Это тебе будет еще одним уроком. Никогда не пытайся меня убить, — он встал со своего трона и пошел на выход. Стражники меня отпустили, и я обессиленно упала на пол в лужу собственной крови. Передо мной бросили бездыханное тело Каренн, точно это какой-то кусок мяса. Теперь меня переполняла не только физическая боль, но и эмоциональная. Мне уже было совершенно наплевать на свои принципы, что я должна быть сильно в глазах Лея и Аша. Я просто разрыдалась, обнимая мертвую сестру.