Pilininge

      Тиндэ всегда поражала надменность Валар — безграничная сила была целиком и полностью сосредоточена в их могущественных руках, но эти, так называемые «божества», никогда не снисходили до того, чтобы использовать эту силу во благо. Валар не было никакого дела до эльфов, они не пытались ни помочь им, ни поделиться с ними хотя бы толикой этой силы.       Эллет была уверена, что эти бунтарские мысли посещали не только её взбалмошную голову, но она предпочитала держать их при себе, и не решалась открыто делиться своими взглядами с другими эльфами — даже у такого вольномыслящего и упёртого создания, как Тиндэ, был инстинкт самосохранения. Эльфийка прекрасно понимала, что Валар знали о том, что творилось в её сердце и в её голове, и она искренне недоумевала, почему они ещё ничего не предприняли. Возможно, Айнур просто не придавали этому особого значения, ведь, в сущности, какое им было дело до мнения отдельно взятой эллет.       Но, несмотря на близость к Валар, Тиндэ ни разу не пожалела о своём решении отправиться в Аман, она любила эти земли, здесь жили её друзья, она была счастлива здесь и всё же… Всё чаще и чаще мысли её устремлялись к противоположному берегу моря — к Средиземью. Эти навязчивые мысли уже несколько недель терзали её и не давали спокойно спать по ночам.       За размышлениями Тиндэ и не заметила, как добралась до своего дома. Небольшое каменное здание стояло прямо на берегу моря, а рядом с домом возвышался древний лес, где она с недавних пор пропадала сутками напролёт, возвращаясь на закате лишь для того, чтобы обессилено рухнуть на кровать. Причина была проста. У девушки появилось маленькое «хобби» — Тиндэ училась стрелять из лука. Правда, деревья не особенно разделяли её энтузиазма по поводу этого нового увлечения, так как чаще всего её мишенями становились именно их стволы, — кора деревьев возле её дома была сплошь изрешечена стрелами, а кое-где наконечники стрел настолько глубоко вонзились в кору, что их уже невозможно было вытащить. Однако ежедневные многочасовые тренировки давали свои плоды — девушка уже вполне сносно стреляла из лука и могла поразить движущуюся цель. Но вот для того, чтобы научиться владеть мечом и кинжалами, ей нужен был настоящий противник, найти которого оказалось не так-то просто. Не было ни единого шанса, что легендарные воины окажут ей честь и станут тренировать её — они никогда не расценивали её, — девушку — как на равную себе. А оба её друга — Майтимо и Айрано — отказали ей, сославшись на то, что «война — не женское дело».       Войдя в дом, Тиндэ задумчиво разулась, поставила обувь у двери, прислонила меч к стене, но, услышав на кухне чьи-то голоса, испуганно схватилась за рукоять меча — она не ждала гостей. Когда навстречу встревоженной эллет вышла её давняя подруга, девушка вздохнула с облегчением и отпустила рукоять меча.       — Эленвэ! — улыбнулась Тиндэ. — Похоже, сегодня у меня день встреч. Я так рада тебя видеть.       — Здравствуй, Тиндомирэль, — улыбнулась Эленвэ, убирая выбившуюся золотистую прядь волос за ухо. — Я рада, что, наконец-то, застала тебя дома.       — Прости, что так давно не навещала вас. Я была немного… занята, — улыбаясь, ответила Тиндэ и взяла на руки маленькую дочку Эленвэ, Идриль. — Эленвэ, какая же она у тебя красавица.       — Да, совсем скоро эта маленькая проказница будет разбивать сердца. Да благословят её Валар, — вздохнула мама малышки.       — Валар всегда благосклонны к нам, — выдавила из себя дежурную улыбку Тиндэ. Она не хотела пугать подругу своими бунтарскими мыслями. — Ты придёшь на Пир?       — Да, конечно. А ты?       —Ах, Эленвэ… Ты уже не первая, кто спрашивает меня об этом. Не понимаю, почему все только и твердят, что об этом празднике? Можно подумать, что в Амане раньше праздников никогда не было… Из-за чего такой переполох?       — Тиндэ, там же будут все! Даже Валар почтят нас своим присутствием. А они посещают отнюдь не каждый праздник. Ты что же не рада этому? — Эленвэ с таким трепетным благоговением говорила об Айнур, как будто это они подарили жизнь всем живым созданиям в Арде. Но Валар лишь создали прекрасное место для жизни, но не саму жизнь. Тиндэ казалось странным, что никто кроме неё не придавал значения, такому, казалось бы, очевидному факту.       — Да, это просто прекрасно, — напряжённо улыбнулась Тиндэ, из последних сил стараясь держать себя в руках, и благоразумно решила сменить тему разговора. — А с кем ты оставишь Идриль? Если хочешь, я могу присмотреть за ней, чтобы ты не волновалась и смогла насладиться праздником.       — Да?.. Но, Тиндомирэль, я не могу просить тебя об этом. Ты ведь тоже хотела пойти… — с сожалением заметила Эленвэ.       Но Тиндэ уже с радостью вцепилась в спасительную «соломинку». Кто станет винить её за то, что она не смогла присутствовать на празднике, если у неё на то была серьёзная причина? А что может быть важнее, чем эльфята?       — Ну, что ты, Эленвэ! Я с радостью посижу с Идриль. Тебе даже и просить меня об этом не нужно, — обрадовалась Тиндэ и чмокнула малышку в лоб. — Я с удовольствием присмотрю за этой маленькой непоседой. Не могу же я отказать в такой скромной просьбе своей самой близкой подруге. А ты сможешь отдохнуть и развеяться, тебе это нужно больше, чем мне. Подержи-ка эту разбойницу. У меня есть для неё подарок.       Передав Идриль её матери, эллет выбежала из кухни и поднялась на второй этаж своего крошечного домика, где располагалась её спальня. Порывшись в шкафу, Тиндэ выудила из него самодельную, тряпичную куклу и поспешила вниз.       — Эленвэ, я раньше никогда не делала кукол. Она немного… нескладная получилась, но, когда я узнала новость о рождении Идриль, то решила, что, наверное, пора начать, — теребила в руках милую куклу Тиндэ.       Смутившись, она сделала шаг навстречу малышке, внимательно следившей за каждым её движением, и протянула ей куклу — девочка засмеялась и потянулась к пёстрой игрушке. Подружки же лишь улыбнулись друг другу, обрадовавшись реакции девочки.       Впервые за долгое время, глядя в эти невинные, полные радости голубые глазки, Тиндэ отвлеклась от гнетущих мыслей. В лучезарной и беззаботной улыбке малышки было столько света и силы… Столько же, как и в самих Валар…       — Спасибо за подарок, Тиндэ. Кукла такая милая, — поблагодарила её подруга и, спохватившись, засуетилась. — Дорогая, прости, но нам уже пора возвращаться домой. Мы очень долго дожидались твоего возвращения. А малышке уже пора ложиться спать, иначе она раскапризничается, и будет сводить свою маму с ума. Да, моя сладкая?.. — Эленвэ направилась к выходу, сюсюкая с малышкой, но затем резко остановилась и, состроив уморительную, строгую рожицу, переключилась на Тиндэ. — Но я не допущу, дорогая, чтобы ты всё пропустила. Ты появишься на Пиру, поприветствуешь всех, а уж потом отправишься присматривать за Идриль. Это не обсуждается!       — Слушаюсь и повинуюсь, миледи! — рассмеялась Тиндэ и шутливо поклонилась подруге. — Но у меня к тебе тоже будет маленькая просьба. Не могла бы ты попросить своих швей сделать мне костюм для тренировок.       — По рукам. Но, дорогая, в чём же ты пойдёшь на Пир?       — Ну, я… ещё не думала об этом. Наверняка, в шкафу найдётся какое-нибудь чистое платье, — улыбнулась Тиндэ.       — Моя дорогая Тиндэ, ты ослепительна в любом наряде. Но… я уже покопалась в твоём шкафу — дорогая, мне совершенно нечего было делать, пока мы тебя ждали! — и не нашла ничего… подходящего. И знаешь, пару дней назад я подумала, что тебе понадобиться какое-нибудь милое платьице на Пир, и… В общем, я позаботилась о том, чтобы мои швеи сшили тебе такое платье, чтобы ты затмила всех, — как ни в чём ни бывало, заявила Эленвэ и не спеша вышла из домика подруги, увлечённо улюлюкая малышке, оставив свою ошарашенную подругу на крыльце.       Опомнившись, Тиндэ выбежала вслед за молодой мамой, чтобы попрощаться с ней и Идриль.       — Я приеду к вам завтра. До встречи, — улыбнулась на прощание Тиндэ, обнимая подругу. — Не скучай. В этот раз расставание будет недолгим.       Когда малышка и её мама скрылись из виду, Тиндэ вернулась в дом и вышла на террасу, с которой открывался прекрасный вид на море. Тиндэ безмятежно улыбалась — светлая улыбка малышки развеяла все печали и подарила долгожданный покой её мятежному сердцу.