Сердце лисицы

—⋆⁺₊⋆☽☾◯☽☾⋆⁺₊⋆—

      — Серьёзно? Могла бы просто сказать, что по-настоящему голодная. И хочешь нормальной еды.       — И тот, и тот голод у лис настоящий, мальчишка. Но сейчас я хочу свиных рёбрышек. И Эби-но с соусом чили, а ещё утку по-пекински. А не тебя.       — Ты не боишься потом с белого трона не слезть, почтенная? В таком-то возрасте.       — Помой рот с мылом, хорошо? В туалете оно с прекрасной отдушкой жасмина. Тебе понравится, — Мина указала в сторону створок на выход из частной комнаты.       Годжо весело фыркнул. Но Мине почудилась какая-то мрачность за усмешкой.       Ресторан «Лунный дракон» находился неподалёку. На его вывеске красовался серебряный сказочный змей, извивающийся гибким телом высоко в ночном небе. Он гнался за жемчужной луной. Это напоминало Мине о былых временах, когда она действительно видела летающих в небе драконов. А ещё здесь прекрасно готовили. И хозяйка доброжелательна и мила, никогда не задавала лишних вопросов. Мина часто здесь обедала. Брала частную комнату с видом на сад. Ела в своё удовольствие, а потом любовалась пейзажами, попивая сливовое вино, а в самые одинокие и тоскливые вечера могла позволить себе чарку другую крепкого байцзю. Но сейчас её основной задачей было не наесться до отвала за счёт Годжо, а окончательно отделаться от мальчишки. И отомстить за пережитый ад. Начавшийся с Годжо Сатору и проклятого дневника, которым он махал перед её носом, словно лакомством перед дрессированной зверюшкой. Только Мина не дрессированная.       — Ты прочитал о ритуале изгнания кицунэ, надеюсь? — спросила Мина по дороге в ресторан.       — С чего бы? — вопросом на вопрос ответил Годжо.       — Потому, что после сегодняшнего вечера ты явно захочешь им воспользоваться, — говорила Мина загадками.       Но такими, которые очень легко разгадать. Она чувствовала ту волну неспокойствия, которая поднялась в Годжо после встречи со старым и, по всей видимости, заклятым другом. Или не другом вовсе? Та неопределённая палитра чувств, которую Сатору испытал, ввела Мину в замешательство. Это не было похоже ни на ненависть, ни на любовь, ни на злость, ни на смирение. Это будто бы всё и сразу и совершенно иное, нежели у обычного человека. Хотя, в случае с Годжо Сатору, про обычное говорить не приходится. Он весь немного нездешний. Таких во времена, когда Мина была значительно моложе и куда более дикой, считали полубогами, если не богами вовсе. Таких боялись и почитали, но больше боялись.       Столкновение с Гето Сугуру натянуло струны в душе мальчишки. И Мина собиралась не просто на них сыграть. Она собиралась их порвать. То ли в отместку за то, что Сатору решил подёргать её за хвосты без последствий. То ли в предостережение, чтобы мальчишка больше к ней не лез никогда ни при каких обстоятельствах. А, может, всё и сразу.       — Давай заключим договор, — сказала Мина. — На моих условиях.       — Вот ещё, — фыркнул Годжо.       — В компенсацию за то, что меня потрепала твоя первая безответная любовь, — улыбнулась Мина.       — Когда ты успела увидеться с Иноэ-сан? Мне даже завидно.       — Иноэ-сан… — растерялась Мина и нахмурилась. — Это та бикини-модель? Вака Иноэ?       — А ты разбираешься?       — Я приняла её облик, когда пыталась подловить тебя, — хмыкнула Мина. — Выходит, твоя первая безответная любовь… правая рука?       — Приходилось довольствоваться тем, что есть, — пожал плечами Годжо с легкой улыбкой.       Мине показалось это нелепым до такой степени, что захотелось расхохотаться.       — Оу, даже так. Ну, если и с рукой никакой личной жизни, то ты, мой мальчик, безнадёжен, — пропела Мина. — Так что на счёт договора? Либо на моих условиях, либо можешь идти.       Она бы могла не отвечать на намеренную пошлость, высказанную будто бы шестнадцатилетним подростком с зависимостью от мастурбации. Как и Годжо проигнорировал провокацию Мины. Но колесо уже было запущено. И проще живому перейти через реку Сандзу, чем успокоить то, что сейчас творилось внутри Сатору.       — Я слушаю, — сказал он.       — Во-первых, я отвечу на все вопросы не в этот вечер, а гораздо позже, когда пойму, что мне ничего не угрожает, — начала Мина.       — Тебе и так ничего не угрожает, — заметил Годжо.       — Во-вторых, — Мина выставила ладонь вперёд, призывая дослушать, — ты отключишь проклятую технику и снимешь бинты при мне.       — Тебе так нравится смотреть на меня и думать, что ты распиваешь алкоголь в его компании, как в старые добрые времена? Он вообще прикрывал чем-нибудь глаза? Если нет, я удивлен.       Жестокий и невыносимый щенок. Но Мина не могла возненавидеть его. Только злиться. Её сердцу вдруг стало так тоскливо и одиноко, что она бы с удовольствием вернулась на Лунную гору и повыла в звёздное небо вместе с волками. Но Лунная гора давно сожжена, а всех волков в Японии истребили. Так что Мине некуда возвращаться. Только довольствоваться реинкарнацией мужчины, который забрал у неё сильное, своевольное и коварное лисье сердце.       — В-третьих, ты клянёшься не применять против меня ни магии, ни физической силы, что бы я ни сказала, и что бы ни сделала. Я в свою очередь обещаю, что пытаться убить тебя не буду, — сказала Мина.       — Убить? Меня? — он рассмеялся коротко.       Мина проигнорировала. То, что он не воспринимает всерьёз угрозу, понятно. Лисица ещё не давила на заклинателя той древней магией. Потому, что для этого тоже нужна энергия, а Мина на сберегающем режиме. Она и так потратила много за последние дни.       — Вот такие условия. Сейчас есть возможность отступить и отказаться от затеи вообще иметь со мной дело, мальчик, — Мина говорила с ним снисходительно и грубовато.       Годжо не дурак. Он уже должен был понять, что Мина что-то задумала, раз выдвигает именно такие условия. У него удивительный мозг, прекрасно работающий, даже когда молодой мужчина спит, благодаря врождённой особенности шести глаз. У него острый и гибкий ум, циничный и пытливый. Пытливость, пожалуй, самое сложное, что можно уловить, глядя на Сатору. В противном случае он бы к ней не пристал, как кленовый лист к мокрой заднице.       Но мальчишка не настолько безрассуден, чтобы не видеть, какая чаша весов должна перевесить.       В следующую секунду Мина поняла, что именно настолько.       — Я принимаю твои условия.       Лучший подарок или умело расставленные сети? Мина разберётся по ходу. Это как игра в го. Она в разы сложнее обычных шахмат. Тот, кто хоть раз играл в го, может назвать себя генералом. Удачливым или нет, зависело от исхода партии. Не всегда выигрывает тот, кто видит намерения противника наперёд и опережает его на два шага, что бы там ни говорил сумасбродный Сунь-Цзы в его трактате «Искусство войны». Иногда победа за тем, кто умеет быстро находить выходы из сложившейся ситуации и выгодно подстраиваться под новые обстоятельства, маневрируя по бурному течению жизни.       Они сидели друг напротив друга, на мягких подушках за низким столиком. Тонко пахло сандалом, ладаном и амброй, с нотками мускатного ореха и бобами тонка. Это напоминало Мине ароматы в буддийском храме. Тогда она в облике лисицы дремала под спальнями монахов, набираясь сил в крепком, похожем на смерть сне. Её израненная лисья душа требовала покоя. Возможно, даже вечного. И статуя Будды в том храме не казалась ей чем-то неприемлемым для проклятого зверя, ищущего спасения.       Сделали заказ. Мина к свиным рёбрышкам, эби-но с соусом чили, утке по-пекински добавила ещё чампон и цзяоцзы. На десерт заказала лу по бенг, пирог из репы и черепашье желе. Не без удовольствия отметила, как менялось лицо Годжо на протяжении всего времени, пока Мина диктовала заказ. От удивления до скривлённых губ и брошенного «фу, ты лопнешь».       — А что из сладкого здесь можно заказать? — спросил он позже, когда им принесли жасминовый чай.       Его всегда приносили, пока клиент ждал заказ. Годжо долго раздумывал. Есть ему не очень хотелось. Но чай он оценил.       — Попробуй драконью бороду, — посоветовала Мина. — Тебе понравится. И ещё можно юэбин. Эти лунные пряники готовят здесь так же, как в старые-добрые времена. Лучше выбрать начинку из орехов или из пасты семян лотоса. Они просто таят на языке.       — Вся светишься, — заметил Годжо и сделал глоток чая. — Ты пахнешь так же.       — Чаем?       — Жасмином. Даже твои отвратительные духи не могут перебить аромат. Он природный? Я читал, что кицунэ не пахнут псиной, а источают приятный запах.       — Я же сказала, что отвечу на все твои вопросы после этого вечера, — Мина отставила чарку в сторону и посмотрела Годжо в глаза.       Он уже снял бинты. Как и условились.       — И о чём нам с тобой разговаривать?       — Можешь поотвечать на мои вопросы, — Мина облокотилась на стол, положив подбородок на ладонь.       Годжо смотрел на неё неотрывно. Украдкой всё равно не получилось бы любоваться. Поэтому он делал это в открытую.       — Гето Сугуру разбил тебе сердце? — спросила Мина, прищурившись.       — Чай здесь правда хороший, — Годжо опустил взгляд на меню. — Пожалуй, послушаю твой совет и закажу лунные пряники.       — Какая драма, — протянула Мина. — Мне просто жуть как интересно, что произошло.       — Я думал, ты поведёшь меня в лав-отель, — сказал Годжо, игнорируя выпады Мины. — А не в ресторан.       — Зачем нам идти в лав-отель? Я ведь не хочу тебя, — скучающие протянула Мина.       — Будто у тебя есть выбор, — Годжо наклонил голову вбок. — Держишься ведь из последних сил.       — Раз так поступила, значит, выбор есть. Не думай, что знаешь всё, — сказала Мина. — Тем более, у меня нет желания лиситься с юнцом, у которого сексуальный опыт ограничивается дружбой с собственной рукой или рандеву раз в месяц с какой-нибудь милашкой, когда кровь кипит и молодость берёт верх.       — Допустим, не раз, а два раза в месяц. И всё не так уж и плохо, если ты получишь своё, Мина, — Годжо почесал лоб большим пальцем.       — Я и так получу своё.       — Здесь? Ты любительница секса в общественных местах? Фетишистка, что ли? Или адреналинщица?       Мина фыркнула как-то слишком по-лисьи. И Сатору улыбнулся. В улыбке этой наблюдалась смесь мальчишеского озорства, превосходства и умиления.       — Видимо действительно адреналинщица, раз решила убить Гето Сугуру, потому что он чуть не убил меня.       Струны внутри Сатору натянулись сильнее. Его кровь горяча, несмотря на холодную внешность снежного мальчика, у которого в сердце и в глазах поселились осколки заколдованного зеркала. Годжо не Кай, не любимчик Снежной Королевы. Мина нащупала правильную эмоцию. И сейчас методично будет на неё давить. Как на старую, но всё ещё болящую рану. Как на бабочку, хруст крыльев которой слышен под тяжёлой подошвой ботинка.       На какое-то мгновение её лисье сердце сжалось, потребовало быть милосердной к мальчишке. Но то были отголоски слабости. Мина умела создавать иллюзии. Даже не специально. Одной из таких сейчас был сам Годжо. Ей немилосердно мерещилось, что напротив сидит её драгоценный Сатору. И это противоречие разума и сердца разрывало на части.       — Он не убивает проклятых духов, — отозвался Годжо, впервые заговорив о Гето.       — Не убивает? — приподняла бровь Мина. — А разве пребывание в чёрном небытие, пока тебя не вызовет мальчишка, возомнивший себя богом — не есть смерть? Я лучше прахом рассыплюсь, чем буду ему прислуживать. Тем более, не по собственной воле. Я не псица, которую можно позвать к ноге.       Она не собиралась больше никогда встречаться с Гето. Даже пересекаться в мыслях. Он напомнил ей даосов-заклинателей, которые специализировались на изгнании духов-оборотней, в частности на лисах. Они представляли из себя секту, сборище одержимых идеей очистить мир от скверны фанатиков, доведших искусство изгнания проклятых зверей до совершенства. Их кицунэ боялись больше, чем обычных заклинателей. Но Годжо не мог знать, что Мина блефует. Уж слишком убедительной она выглядела в тот момент. Внутри молодого человека вновь поднялась волна непонятных для Мины эмоций, среди которых легче было ухватиться за злость.       — Но ты бежала по первому же зову к тому Годжо Сатору. В любое время дня и ночи, — сказал заклинатель. — Ты спасала его, ты не дала умереть его сыну и жене при родах, ты отвела от него гнев стольких даймё в те неспокойные времена… Так что, было бы не впервой.       Мине словно дали пощёчину. Но она и виду не подала. Годжо кусался, и кусался больно. Но вовсе не из прихоти. Его загнали в угол.       — Да, возможно ты прав, — Мина постучала пальцем по подбородку. — Но сколько жизней я спасла, оберегая своего Сатору, не счесть. А вот сколько жизней погубил ты, не убив Гето Сугуру, ещё вопрос. Это ведь было так легко, оборвать одну жизнь, чтобы спасти десятки. Но ты выбрал потакать собственному эгоизму и закрывать глаза на его ужасные поступки. А теперь смеешь зваться сильнейшим. Кто из нас проклятие? Кто из нас больше служивая псина?       Годжо посмотрел на неё исподлобья. От этого взгляда дух захватывало. Мина изготовилась, как зверь перед прыжком.       — Может, это ты создал того Гето Сугуру, который погубил столько жизней? — с победоносным сладострастием произнесла Мина.       Яркая вспышка спутанных чувств и эмоций. Прыжок вперёд. Она кинулась через стол, как только почувствовала сильные, противоречивые эмоции Сатору. Условия договора не позволяли ему ни применить магию, ни навредить Мине при помощи немаленькой физической силы и скорости. Плюс, сработал эффект неожиданности и быстрота реакции у Мины. В буквальном смысле звериной.       Когда человек испытывает сильные эмоции, то открываются каналы энергии, так необходимой кицунэ. Сатору был не только её неиссякаемым источником. Он весь сочился проклятой энергией. Мина впилась в его губы несдержанным поцелуем, лишённым любого романтического подтекста. Аналогия с вампиризмом лисам противна, но схожесть в этих актах поглощения «пищи» есть. Мина почувствовала, как по её телу потекла сила. Такая мощная и древняя, что голову пьянила. Мина упивалась ею недолго, но достаточно, чтобы вновь почувствовать мощь собственной лисьей магии.       Сатору резко отстранил её за плечи. Мина в отместку укусила его за губу. Чтобы не смел больше ничего говорить об их отношениях с третьим шестиглазым. Годжо дышал загнанно, сверкал глазами из-под растрёпанной чёлки. Из прокушенной губы сочилась кровь. Хватка на плечах Мины была не сильной. Лисица чувствовала дрожь чужого тела и видела бледность. А сама ощущала себя сытой и сильной. Неожиданно положила руку Сатору на грудь и надавила. Он упал на спину, приложившись затылком о пол. Мина оседлала его бёдра. И гневно, надменно, со всем превосходством древнего существа выпустила мощный поток проклятой энергии. Лисий огонь подсветил её зелёные глаза.       На Годжо сидела уже не хрупкая красавица, а настоящая лиса-оборотень. Голову венчали два пушистых уха. Ногти трансформировались в когти. Во рту удлинились очаровательные, но смертоносные клыки. Но самое завораживающее и пугающее одновременно — это веер из девяти пушистых лисьих хвостов, что раскрылся за спиной Мины.       Она была прекрасна и ужасающе смертоносна одновременно.       — Есть, что сказать, пока ты ещё в сознании? — спросила Мина.       Сатору долго смотрел на неё. Из-за положения чёлка не прикрывала его глаза. Слишком ясные и вовсе не принадлежавшие человеку, лишившемуся приличного запаса проклятой энергии всего из-за одного поцелуя. Он смотрел долго, а потом запрокинул голову назад и расхохотался. Мина опешила лишь на мгновение. Но потом спросила с суровой надменностью:       — Ты смеёшься надо мной?       — Нет-нет, ты неправильно поняла, — сказал он, постепенно успокаиваясь. — Просто очень занятно выходит. Я вроде должен хотеть снести тебе башку, а вместо этого не испытываю ни капли ненависти… Скорее ещё больше интереса.       — Что ты… — вот тут Мина по-настоящему растерялась.       — Я думаю, как ты сейчас прекрасна, — с мягкой улыбкой произнёс Сатору.       — Да я тебе сердце вырву, сопляк! — прорычала Мина.       Он взял её руку за запястье и положил себе на левую сторону грудной клетки.       — Там действительно что-то ещё осталось. Можешь забирать, дарю.       Мина в ужасе слетела с него, будто ошпаренная кипятком. Сатору должен её ненавидеть, должен желать убить, а вместо этого действительно восхищён и… Спокоен. Он спокоен, о, боги мироздания! Как такое может быть?       — Ты безбашеннее всех магов, которых я знаю! Совсем из ума выжил?! — Мина смотрела на него, глазам не веря.       Годжо медленно сел. Поморщился.       — Да, приятного в этом мало. Если от поцелуя такой эффект, то что бывает, когда ты с кем-то… Как ты там это назвала?! А, лисишься, вот?       Мина не сводила с него опасно сверкающего изумрудным блеском взгляда.       — Ты знал, что я хочу сделать?!       — Начал догадываться. Но всё окончательно понял лишь в последнюю минуту, — сказал Годжо. — Лисичка испугалась?       — Замолчи, — мрачно бросила Мина.       Годжо вновь поморщился. Ему было не очень хорошо.       — Ты наелась? Мало? Если мало, то давай перенесём. А то придётся тебе меня волочить.       — Я бросила бы тебя здесь, так что не обольщайся.       Годжо вновь рассмеялся.       — Чур, ты делишься едой. А то после твоего поцелуя слабость дикая.       Ведёт себя как ни в чём не бывало.       И Мина поняла, что угодила в ловушку, расставленную собственными руками.