Room of Requirement

      Густая багровая жидкость растекается по белому полу вокруг ученика. Он некрасиво лежит в ней, смотрит безжизненно куда-то в пустоту, совсем не двигаясь. Юнги делает шаг, и его ботинок неприятно хлюпает в этой жиже. Волшебник не хочет делать больше движений — этот тошнотворный звук всё ещё эхом отдаётся в его голове, но слизеринец продолжает подходить. Он пытается всеми силами не думать о том, кто лежит в луже своей крови, избегает этой мысли, хоть и выходит паршиво. Лицо студента никак не хочет проявляться, и Юнги сам рисует на нём совершенно нежеланные черты. Перед Юнги в крови лежит Ким Тэхён, и от этого перехватывает дыхание. Перед Юнги в крови лежит он сам, и из-за этого ему хочется умереть. Тело внезапно начинает опадать куда-то вниз, тонуть в собственной крови, и Юнги падает на колени, пытается удержать его на поверхности, но его начинает утягивать куда-то на дно. Паника нарастает с каждой секундой, когда слизеринец понимает, что вокруг ничего нет, он не может ухватиться даже за пол, которого теперь он не видит. Юнги еле держится на поверхности багровой реки, та волнами пытается его накрыть и унести в свою пучину. Слизеринец тяжело дышит, пытается закричать и внезапно сильно вздрагивает, оказываясь в Выручай-комнате.       Юнги задремал, пока читал найденные записи Намджуна, и теперь пытается отдышаться. Он не помнит, сколько провёл здесь времени, но тут же старается восстановить порядок последних дней. Всё время, что Тэхён спал, проводил время с родителями, Юнги же пытался найти ответы. Он изучил всю комнату, выискивая подсказки, натыкаясь на записи Намджуна, никак не касающиеся дела. Слизеринец прочёл всё, что нашёл за последние пару дней, но так и не смог составить точной картины. Чего-то явно не хватало. Мин не знал, были ли это дополнительные заметки Намджуна, либо его несообразительность, но картинка никак не складывалась, а убийца не находился.       Заметив, что уже наступило утро, а часы пробили десять, Юнги спешно принимает душ, предоставленный волшебным помещением, и бежит к Тэхёну. Когтевранец, скорее всего, уже проснулся, и ему нужно взять что-то из еды. Юнги заходит на пару минут в главную комнату Хогвартса, оглядывает её пристально, останавливаясь на Чонгуке и Чимине. Те сидят за столом Гриффиндора и о чём-то тихо переговариваются. Юнги не успевает разглядеть лицо друга, но видит, что Чонгук смотрится уставшим. Слизеринец о причинах такого вида парня думать не хочет, поэтому отводит взгляд и складывает несколько пирожков и сэндвичей в салфетки. Юноша игнорирует любые взгляды, переставшие быть вопросительными за последние пару дней. Студенты привыкли к тому, что парень не остаётся сидеть со своим факультетом, а только забирает еду. Волшебники прекрасно поняли, для кого она предназначена, а оттого-то и не задавали вопросов. Чему сам Юнги был сильно благодарен.       Студенты на факультете Когтевран также привыкли к проживанию Юнги у них. Некоторые даже здоровались с ним, не боясь посмотреть в глаза. В последнее время это стало обыденным явлением, когда маги тихо шептались за спиной юноши, стараясь при этом не сталкиваться взглядами. И если бы подобное произошло пару месяцев назад, Юнги был бы уверен, это происходит из-за него самого. Теперь же юноша знает, что подобное поведение вызвано страхом или неприязнью к Тэхёну. Даже среди когтевранцев были те, кто считал его виновным в смерти брата. — Юнги, — громко произносит молодая когтевранка, подзывая к себе парня, — Макгонагалл просила кое-что передать. Завтра возвращается Сокджин, и скоро начнутся занятия. Она понимает, что Тэхён сейчас не в состоянии посещать их, да и, тем более, он и так может сдать все экзамены, так что он освобождён. Но не ты, — девушка смотрит с серьёзностью на парня, хмурится, и Юнги вздыхает. Он проходит взглядом по одежде девушки, замечает на ней значок-брошь старосты не просто Когтеврана, но и всей школы. Девушка заняла место Намджуна, и от этого в душе Юнги образовывается странная, тягучая пустота. — Я знаю, что ты не хочешь оставлять Тэхёна, но тебе нужно будет заняться и своей жизнью. Ты — выпускник, — произносит она, слегка улыбаясь юноше.       Она смотрит спокойным, уверенным взглядом, пока Юнги всё ещё тонет в своём ночном кошмаре. Он никак не может совладать со своими страхами, боится, что если оставит Тэхёна, то случится что-то ужасное. Мин кратко кивает когтевранке, решая не спорить и не пререкаться, и спешит к Тэ.       В их с Намджуном комнате оказывается намного холоднее, чем думал парень. Юнги замечает открытое настежь окно и спешит его закрыть. — Где ты был? — бесцветно интересуется Тэхён. Он лежит на кровати, стянув с себя одеяло, и даже не смотрит в сторону вошедшего парня. Юнги закрывает окно, переводит тревожный взгляд на младшего и старается унять дрожь. Как долго Тэхён так лежит? Спал ли он в эту ночь? Вопросы роем атакуют Юнги, и он себя ненавидит за то, что не остался и не проследил за ним. — Я ходил к себе на факультет, принял душ и взял тебе еды, — отвечает парень заученную по пути к Когтеврану ложь. — Ты хоть немного поспал?       Тэхён лениво поворачивается лицом к Юнги, и слизеринец убеждается в своих предположениях — нет. Несмотря на все зелья мадам Помфри, Тэхён выглядит так, словно не сомкнул ни разу своих глаз на ночь. Юн знает, что не все эти зелья могут быть действенны, особенно тогда, когда внутренне волшебник сильно переживает. — Можно сказать и так, — без энтузиазма отвечает юноша.       Юнги присаживается на край кровати, отдаёт парню его порцию еды и наблюдает, как Тэхён принимается есть. Он делает это впервые без уговоров, угроз и ссор с ним, отчего слизеринец ощущает, как ему становится немного легче. Маг думает, что ему ещё предстоит весьма сложный путь, и самое непростое в том, что Юнги не сможет быть с ним рядом. Поначалу это будут учёба, затем экзамены, а после — напряжённый год, когда они будут порознь. У волшебника от этой мысли суставы сводит, физически больно представлять, что он окажется от него вдалеке. Потому Юнги всё глубже погружается в свои размышления о том, кто мог быть убийцей. Ему нужно найти его прежде, чем тот сделает ещё один шаг и нападёт на Тэхёна. Прежде, чем сам Юнги покинет стены школы, оставив парня одного. — Что-то случилось? — интересуется когтевранец, замечая задумчивый взгляд Юнги. Слизеринцу приходится отвлечься от своих мыслей, вынырнуть наружу и тут же придумать подобающее объяснение его странному поведению. — Скоро начнётся учёба, вот я и волнуюсь, — говорит маг. — Макгонагалл сказала, что тебе занятия посещать необязательно… — Почему?       Вопрос ставит Юнги в тупик, и он несколько раз неуверенно моргает в ответ. — Ты плохо спишь и почти не питаешься, о какой учёбе может идти речь? — произносит он, стараясь не называть причины.       Тэхён тихо хмыкает и откладывает свой сэндвич. Он двигается к Юнги, обнимает его и утыкается в шею, опаляя кожу своим тёплым дыханием. От этого у старшего мурашки по коже, и он прикрывает на мгновение глаза, представляя, что всё хорошо. В его мыслях он уносится в то место, где Намджун ещё жив, а его убийцы даже не существует. Юнги представляет, как заканчивает школу, устраивается на работу и иногда навещает Тэхёна. По праздникам приезжает в Хогвартс, встречаясь с братьями Ким. В его мечтах они смеются, радуются и обсуждают глупые ситуации прошлого.       Юнги открывает глаза, и взгляд его проходится по заправленной, нетронутой вот уже как несколько дней постели Намджуна, и сердце пропускает удар. Реальность оказывается куда холоднее, чем думалось слизеринцу. Она выливает ледяную воду на него, топит, не даёт насытиться воздухом и снова погружает на дно. Юнги уже несколько раз жалеет, что посмел задуматься о чём-то хорошем, лучше бы ему задуматься о потенциальном убийце, а не тратить время на то, чему уже не сбыться. Реальное будущее куда важнее надуманного.       Как обычно Тэхён не выпускает Юнги из своих объятий, не говоря ему и слова. Он не выходит наружу, не общается с остальными студентами, продолжая таять в руках старшего, опадая пеплом. Тэхён разбит и потерян. Всё внутри него уничтожено и сломано. И Юнги бы с удовольствием всю боль забрал, переварил в себе, лишь бы Тэхёну легче стало. Но тот молчит. Не выдаёт и доли того, что в нём сейчас творится. Юнги через связь с ним чувствует, насколько пусто внутри младшего. Давящее, отнимающее воздух ощущение постепенно к Юнги поступает, и слизеринец даже представить себе не может, какого сейчас самому Тэхёну. Сколько ещё в нём сжигающего всё на своём пути опустошения.       Тэхён находится близко, дышит, лёжа рядом с ним, но Юнги кажется, словно он снова не здесь. Будто бы младшего тут рядом нет, он где-то далеко разбивается на части, и лишь звон каждого его осколка эхом доносится до Юнги, оповещая об очередном разломе внутри когтевранца. Этих поломок в Тэхёне столько, что уже не счесть. Юнги совсем не понимает, как Тэ ещё держится.       Волшебники проводят время вместе, лёжа на кровати в обнимку до самого обеда. У Юнги руки затекли, но он всё же не двигается, позволяет утопить в себе все беды младшего. Когда же парень порывается встать, Тэ с неохотой, но всё же его отпускает, следя за каждым движением Мина. Слизеринец хоть и видит этот взгляд, но отчётливо понимает, что он проходит сквозь самого Юнги. Он ни на чём не задерживается, не анализирует, словно делает это по привычке, на автомате. — Хочешь пройтись до библиотеки? — интересуется Юнги. — Мы можем поискать интересных книг. Сидеть тут весь день — это всё же не выход. А так мы сможем попытаться найти что-нибудь по поводу… — Юнги запинается, не договаривая фразу. Он видит, как в глазах напротив появляется странное осмысление происходящего, и ощущает непонятное напряжение. — Найти что? — говорит холодно Тэхён. Он поднимается на локтях, смотрит на Мина, словно готовится к войне, и слизеринец заранее сдаётся, отступая. — Книги для сдачи экзаменов. Что-нибудь интересное и полезное. Какие-нибудь заклинания — у тебя ведь тоже будут экзамены в конце учебного года, как и у меня, — умело меняет он тему разговора. Юнги, хоть и не думал о подобном исходе, прекрасно понимает — скажи он сейчас об убийце и попытках его поймать, то Тэхён бы точно взъелся на него. Он явно выглядит недовольным от того, куда Юнги клонил свой разговор. И теперь, убедившись, что слизеринец имел в виду не убийцу, Тэхён успокаивается. Его взгляд снова становится слегка размытым, и парень откидывается на подушку. — Наверное, это неплохая идея. Мне нужно отдать кое-какие книги библиотеке, — добавляет он. — Они ещё остались от… — юноша делает паузу, нервно сглатывает и закрывает глаза на одно мгновение, пытаясь собраться с силами. Ему явно даётся это с трудом, и он точно давится своими чувствами, подступившими комком к горлу, — Намджуна.       Юнги открывает рот в удивлении и кратко кивает ему. — Я думал, что все книги забрали мракоборцы. — Нет, — произносит Тэ и достаёт издания из своей сумки, — я кое-что брал с собой почитать, и среди моих книг оказались и его тоже.       Он отворачивается от Юнги, подходит к шкафу и достаёт свои вещи вместе с полотенцем. Тэхён ведёт себя так, словно всё хорошо, всё в порядке, пока у Юнги от его вида сердце разрывается. Как долго младший сможет так продержаться? Вопрос сильно ранит, бьёт по нервной системе, отчего у Юнги в голове настоящий хаос. Ему нужно срочно что-то решать, как-то находить ответы и вытаскивать Тэхёна. Возможно, если он узнает, кто на самом деле убийца, ему полегчает…       Слизеринец никак не собирался идти в библиотеку и уж тем более отдавать такой ценный материал. В его руках два тома, отложенных Намджуном, и ещё несколько небольших изданий, взятых Тэ. Младший так же искал убийцу до смерти брата и, как думает Юнги, мог интересоваться нужной и важной литературой для расследования. Он почти бегом добирается до Выручай-комнаты и складывает всё на одну из полок с другими книгами. Волшебник на несколько секунд оглядывает всё пространство, проверяет, изменилось ли что, и только после этого покидает место.       Юнги спускается до нижнего этажа и заходит в общий зал, где его взгляд сразу приковывает столпившаяся группа студентов около стола Гриффиндора. Сердце пропускает несколько ударов, и в голове Юнги тут же вскипают два лица — Чимин и Чонгук. На мгновение ему дышать трудно становится, пока маг не замечает лёгкие улыбки на лицах некоторых студентов. Юноша делает несколько шагов вперёд, подбираясь, словно хищник, и только затем замечает темноволосого гриффиндорца. Джин стоит среди друзей и пытается из всех сил выдавить из себя подобие улыбки. Он сильно похудел, а лицо потеряло привычный парню румянец. Юнги страшно заглянуть Сокджину в глаза, и он всеми силами хочет от него отвернуться. Слизеринцу хватит боли, оседающей в нём, словно пепел, каждый раз, когда он прикасается к Тэхёну. Но Юнги смотрит на гриффиндорца слишком долго, и тот чувствует его взгляд на себе. Их глаза сталкиваются на несколько секунд, и этого волшебнику хватает, чтобы испытать все круги ада за мгновение. Он хочет отвернуться, спрятаться, забиться в угол, но всё же выдерживает эту неземную тяжесть на своих плечах. Юнги кивает Сокджину в знак приветствия или же потому, что хочет показать, как разделяет его боль. Он не сможет никогда в жизни словами передать всего сочувствия и всех сожалений. Помочь залечить раны и вытащить из юноши ставшую теперь родной грусть. Но одно короткое движение вызывает такой же ответный жест, отчего у Юнги душа рвётся по швам, забываются все обиды и стираются любые неприязни.       Сокджин наблюдает за тем, как Юнги исчезает в толпе из-за подступивших к нему студентов, и отводит взгляд. Он смотрит на каждого человека рядом с ним, улавливает какие-то ненужные соболезнования, пытаясь одновременно найти лишь одного человека — Чонгука.       Именно он сейчас так нужен Джину, а не все окружающие его студенты. Если бы у него был выбор, он бы ни за что ни вышел так просто в общую комнату. Но Сокджин не мог оставаться один в комнате. Последнюю неделю рядом с магом присутствовали родные или же просто кто-то из знакомых, но пустое помещение без его друга сильно давило. Казалось, что вот-вот и стены начнут падать на него, сдвигаться и давить. Джин ощущал каждой клеточкой, как небезопасно ему здесь, одному. Поняв, что без Чонгука юноша один не справится, он заставил себя выйти.       Ещё раз оглядев зал, волшебник вздыхает и утыкается в пустую тарелку. Прошла ровно неделя, но по ощущениям сквозь его пальцы утекли целые столетия. В голове Джин отсчитывал каждую секунду с того момента, как последний раз видел Намджуна, и теперь всё это время кажется для него совсем бессмысленным. В нём нет причин для того, чтобы дышать, заставлять себя двигаться и вообще существовать. Но отчего-то Джин всё ещё на поверхности, не тонет и продолжает смотреть в чёрное, беззвёздное небо. Там тьма и пустота, которые, в сравнении с душой волшебника, ничто. Они меркнут с той чёрной дырой, образовавшейся после потери. Она засасывает всё, что есть в Сокджине, поглощает и плохое, и хорошее. С каждой секундой её области увеличиваются, рамки стираются, и вот волшебнику кажется, что он и сам состоит из этой тёмной, мёртвой материи, уничтожившей все его звёзды.       Сокджин поднимает ненадолго глаза, замечая усаживающихся за стол Слизерина Чонгука и Чимина. Парень совсем забыл об отношениях ребят и теперь понимает, где пропадал друг. Он поднимается с места, кивает остальным студентам, прощаясь с ними, и движется к парню. Джин на самом деле понятия не имеет, что скажет ему, как поступит. У него нет идей, что говорить, нет ничего на уме. Но спина его друга, сидящего за соседним столом, отчего-то успокаивает.       Гриффиндорец подходит к ребятам, тут же замечая Чимина. На несколько секунд его мысли путаются, и он приходит в себя, словно ему дали пощёчину. Слизеринец выглядит бледным, словно мертвец. У него ужасные синяки под глазами, исхудалый вид. Он выглядит куда хуже самого Джина, что слегка тревожит юношу, но это ощущение тут же пропадает. Чимин смотрит на него, не отрываясь, словно увидел призрака, и Чонгук на этот странный взгляд оборачивается. Он, кажется, теряет дар речи так же, как и слизеринец. — Не против, если я присяду с вами? — произносит Сокджин, не двигаясь с места. — Нет, что ты, — заикаясь, говорит Чонгук. Он двигает к себе тарелку, и Сокджин присаживается рядом. — Когда ты вернулся? Я думал, ты не появишься тут раньше вторника или среды. — Не хотел пропускать занятия, поэтому приехал на поезде сегодня, — отвечает гриффиндорец. Он переводит взгляд с Чимина на друга и замечает небольшой значок на его мантии. — Значит, теперь ты староста вместо меня, похвально. Не думал, что ты возьмёшь на себя это бремя. — И я тоже, — выпаливает Чонгук, запихивая в себя еду.       Между ребятами повисает неловкая пауза, и Сокджин снова смотрит на Чимина. Их взгляды встречаются, и волшебник готов поклясться, как видел, что слизеринец побледнел на ещё несколько тонов. — Чимин, ты в порядке? — произносит парень, хмурясь. — Да, — тянет слизеринец и громко кашляет. — Он просто сильно отравился недавно, и его до сих пор мутит, — объясняет за Чимина Чонгук. Маг хочет что-то ещё добавить, но внезапно понимает, как именно могли прозвучать слова для гриффиндорца. — Отравился? — переспрашивает с беспокойством Джин. — Ему нужно к мадам Помфри, вдруг это что-то серьёзное.       Чимин подскакивает со своего места, закрывая рот рукой, извиняется и в спешке покидает комнату. Чонгук следит за каждым его движением с тревогой, также встаёт из-за стола. — Прости, — говорит он Сокджину, — ему каждый раз плохо после еды. Особенно когда он поест что-то жирное, я пойду к нему. Извини меня, пожалуйста.       Чонгук не смотрит в глаза, кажется совсем разбитым, и Джин непонимающе кивает на его слова. Он совсем не в обиде за то, что друг его оставил, прекрасно понимая, что так же беспокоился бы за Намджуна, будь он в подобной ситуации. Но он никогда в такой ситуации не окажется. В одну секунду становится больно дышать, и вот уже Сокджин ощущает, как ему становится тошно. Он кривится, оглядывает всех вокруг, стараясь зацепиться хотя бы за одно знакомое лицо, но проигрывает в этом. Ему не хочется кушать, а ещё менее он желает оставаться один. Парень покидает общий зал Хогвартса и возвращается обратно в Гриффиндор.       Сокджин сидит в общей гостиной, около потухшего камина, и смотрит на пепел. Иногда он заговаривает со случайным студентом, обмениваясь неважными фразами. Каждый диалог совершенно не затрагивает сознание юноши, никак не вытягивая парня из пучин его души. Студенты с осторожностью интересуются у него, как себя чувствует маг и как его дела, на что Джину хочется лишь смеяться. На этот вопрос у него никогда не будет точного ответа и уж тем более сейчас. Он врёт всем, что скоро всё будет хорошо, одновременно ощущая, как внутри области чёрной дыры ещё больше поедают его самого. От этой пустоты ни тревожно, ни страшно. Она даже эти чувства стирает, не оставляя ничего после.       В их с Чонгуком комнате полная темнота, и Сокджин, не обращая на это внимания, укладывается на кровать. Он смотрит в потолок, слыша, как за окном тихо колышутся деревья, а ветер заставляет стёкла слегка подрагивать. Ему кажется, что он даже слышит, как волны моря ударяются о скалы и берег, зовя Сокджина к себе. Они заманивают его в свои воды, просят покинуть давящие стены и оказаться на свободе. Затопить свою пустоту солёными водами, и Джин представляет себе это. Он ощущает, как теряет воздух, глотая всё больше и больше холодной жидкости. Та наполняет все органы, становится частью его, и волшебник в ней растворяется, но даже так ощущает пустоту. Джину кажется, что даже сама его реальность разрушилась, и теперь, вместо неё, находится аж целое ничего. Оно вырывает из него с корнями последние воспоминания, оставляя не жить, а существовать с тревожащими сознание мыслями.       Дверь неприятно скрипит, и на пороге комнаты оказывается Чонгук. Джин с неохотой открывает глаза, понимая, что на улице совсем стемнело, а лицо друга он узнаёт лишь благодаря слабому свету луны из окна. — Прости, если разбудил, — произносит парень, медленно двигаясь к своей стороне. Он снова не смотрит на Джина, и гриффиндорец думает, что это смешно. Все на факультете избегают с ним прямого взгляда, никто не позволяет себе посмотреть в лицо волшебника, кроме одного парня за последние сутки. — Ничего страшного, я не спал, — Сокджин наблюдает, как Чонгук складывает свои вещи, берёт новые и нелепо старается занять себя хоть чем-то, чтобы не обернуться на друга. — Как Чимин? Ему полегчало? — Не очень. Я отвёл его к мадам Помфри, и она дала ему зелья. Надеюсь, ему полегчает в ближайшее время, а то придётся пропустить всю учебную неделю.       Чонгук берёт полотенце в руки и наконец смотрит на Сокджина. Взгляд не касается его глаз, как делали все остальные за сегодня, и Чонгук прикусывает губу. — Я дойду до душевых и вернусь. Поболтаем нормально чуть позже, — добавляет он. — Ничего страшного, если ты пойдёшь к Чимину, — внезапно для себя произносит Сокджин. Он взвешивает все шансы того, что сможет пережить эту ночь в одиночестве, и понимает, что проиграет. Но побитый взгляд друга отчего-то вызывает в нём желание оттолкнуть парня, дать ему сделать то, что он хочет на самом деле. — Пока у тебя есть время общаться с Чимином, лучше потрать его на него. Тем более ему может стать хуже. — А как же ты? — тихо произносит Чонгук. Его чёлка падает ему на глаза, но Джин замечает взгляд друга. Ему кажется, что тот стал куда холоднее и жёстче, словно Чонгук за эти пару дней вырос, изменился и теперь перед ним совсем другой человек. — Со мной всё хорошо. Да и тем более я обещал ребятам, что поиграю сегодня с ними ближе к девяти вечера. Не бойся, один я не останусь, — добавляет он, между прочим.       Чонгук кивает в ответ и вновь закусывает губу. Он берёт что-то из учебников, пока Джин ложится на кровать и старается не думать о лжи и предстоящей ночи в одиночестве. Он ничуть не винит друга в том, что тому сложно быть сейчас с ним. Сокджин знает, что Чонгук вряд ли поможет, а заставлять его бросать своего парня волшебник не желает. Это будет слишком ужасно с его стороны.       Проходит пара мучительных часов, пока Джин не понимает окончательно, что Чонгук точно не вернётся и не останется с ним. Он себя уверяет, что всё хорошо и он справится, но отчего-то серые стены кажутся слишком высокими, а пространство в комнате начинает постепенно уменьшаться. Юноша поднимается с кровати, смотрит недоверчиво в каждый угол, словно ищет что-то, и всё же решает выбраться наружу. В гостиной никого нет, и Сокджин видит, как часы уже перевалили за десять ночи. Комендантский час давно начался, но волшебник всё же покидает общежитие Гриффиндора.       Джин не знает, куда направляется и что ищет. Он ходит по коридорам, бродит по лестницам, а на вопросительный взгляд мракоборцев демонстрирует свой старый значок старосты, который ему уже не принадлежит. Парню отчего-то верят, хоть и просят вернуться к себе. Он на просьбу кивает, при этом пропуская каждое слово через свою призму нежелания кого-либо слушать. Сокджин добирается до потайного хода, который в своё время показал ему Намджун, а затем идёт по узким, пыльным дорожкам. Джину бы на улицу выбраться, к ветру, чтобы тот грустными песнями отдавался в стенах пустой души. Чтобы вытащил всё грязное и плохое, очистил его, вернув хоть какие-то ощущения. Но Джин сам не замечает, как оказывается на верхнем этаже.       Вместо того, чтобы выбраться, волшебник ставит себя напротив двери, за которой когда-то хранились все его секреты и тайны. В комнате находились мечты, желания и стремления. Не только его — их. Джин на мгновение замирает, не сразу понимая, что около одной из колонн кто-то находится. Волшебник вздрагивает, когда замечает тень, а затем появившегося из укрытия Юнги. Парень смотрит на Сокджина, и юноша решает сделать первый шаг, убеждаясь, что на этаже, кроме них, поблизости никого нет. — Уже пол-одиннадцатого, ты не должен быть здесь, — говорит Юнги уверенным тоном. — Ты тоже, — отвечает так же ему Джин. Он касается пальцем своего значка. — Только у меня есть право выходить, если что-то случилось, или же чтобы проверить коридоры, зато ты такой властью не обладаешь. — А я слышал, что староста теперь не ты, а Чонгук, — обрывает его Юнги, и Джин слегка улыбается. Слизеринец как всегда жалит внезапно и попадает точно в цель. — Поймал, — отвечает Сокджин, — мне просто не сиделось в своей комнате. Чонгук ушёл к Чимину, ну, а мне не спится. Луна слишком яркая для такой тёмной ночи.       Непонимание проскакивает в глазах Юнги на долю секунды, но он тут же кивает в ответ. Парень кидает взгляд на Выручай-комнату, а затем вздыхает. — Если ты не будешь спать, то можно с тобой кое о чём поговорить? — произносит он неуверенно.       Такой вопрос заставляет Сокджина растеряться. Он впервые после Намджуна, кажется, испытывает что-то, кроме пустоты, и это ощущение на несколько мгновений заставляет его почувствовать себя живым человеком. Раненным, сломленным, но всё же живым. — Я знаю, что это может показаться странным, и ты точно обозлишься, если я спрошу. Но по-другому я не могу, — говорит Юнги. — Намджун ведь искал убийцу?       Слова некрасиво ложатся на сознание, вороша воспоминания прошедших недель. Джин снова ощущает на себе тепло от свечей, воска и родных касаний. Они лезвиями его полосуют, и от этого ничего. Ни боли, ни грусти. Он снова пуст. — Да, думаю, это можно было и не спрашивать. — Это не всё на самом деле. Главное, что я хотел попросить, это… — он на мгновение замирает, но тут же продолжает уверенным тоном: — Отдай заметки Намджуна мне. И не говори, что у тебя их нет, потому что я более чем уверен, что это не так. Я знаю, что он что-то спрятал, потому что нашёл не все записи. Он точно старался удержать Тэхёна подальше от своих дел, так как шифровал часть своих записей, — продолжает Юнги. — Я смог их разгадать, но у меня до сих пор нет всех деталей, и я никак не могу двигаться дальше, так что они мне нужны…       Джина словно молнией ударяет, и он в удивлении вскидывает бровь. — Зачем тебе всё это? — перебивает волшебник. — Ты хочешь сказать, что продолжаешь его расследование?       Юнги шипит себе под нос, но всё же кивает парню, не пытается солгать. — Да, я не собираюсь сдаваться. Хотя, думаю, ты и так всё понял, — он замечает в глазах напротив смятение и тут же добавляет: — И не стоит меня отговаривать. — Я бы и не стал, — слова Сокджина звучат мягко. Юнги снова смотрит ему в глаза, пытается разгадать, что эта фраза значит, пока гриффиндорец обдумывает услышанное. Он и подумать не мог, что кто-то решится на это, тем более после всех событий. — И зачем мне тебе отдавать заметки Намджуна? Если они у меня, конечно же, есть. — Потому что я точно смогу найти его, — с уверенностью произносит слизеринец. — Намджун не смог, а ты сможешь, — саркастично подмечает парень. — У нас нет выбора, — отвечает ему Юнги, игнорируя тон Джина.       Гриффиндорец хмурится, снова с осторожностью оглядывая лестницу и коридор. Рядом никого нет, но парню внезапно чувствуется опасность повсюду. Он кидает взгляд на комнату, понимая: Юнги здесь именно из-за того, что пытается найти убийцу. Джин раскладывает каждую мысль, обдумывает всё и вздыхает. Расследование Намджуна его погубило, и теперь за него берётся другой человек. Волшебник не уверен, что ему следует ответить, взвешивает все за и против. И дело не в том, что он не доверяет Юнги. Он боится, что вся ситуация может настигнуть и его тоже. Выбор осложняется с каждой переменной, и Джин пытается откинуть их всех прочь. Он смотрит в уверенный взгляд слизеринца и выбирает сторону. — Я помогу тебе, если мы будем работать вместе, — произносит он. — Я ничего не скажу тебе, пока ты не покажешь мне, что нашёл.       Юнги с минуты думает, оценивая слова гриффиндорца. — И зачем тебе это? Я и сам смогу справиться, раз разобрался с прошлыми записями Намджуна. — Потому что вдвоём мы решим эту загадку быстрее, — отвечает юноша. — Потому что здесь ещё остались дорогие мне люди.       Слова режут своей правдой, и Юнги захлёбывается ею. Для него нет причины сильнее, чем попытка спасти Тэхёна — самого важного для них обоих человека. Слизеринец молча принимает ответ Джина, направляется к Выручай-комнате и три раза проходит около двери. Та увеличивается в размерах, меняет окрас металлических вставок и добавляет несколько ручек. — Раз так, то тогда не стоит откладывать. Я поделюсь всем, что узнал сам, но ты расскажешь мне то, что раскопали вы с Намджуном.       Сокджин кивает и идёт за ним, проникая в Выручай-комнату. Гриффиндорец делает эти шаги неуверенно, внутренне содрогаясь от каждого шороха и движения. Ему хочется, чтобы он нашёл в тайном месте Намджуна. Желает поверить, что тот жив и ожидает его, сговорившись с Юнги. Но это место встречает его привычной пустотой. Намджуна нет — он умер. Сокджина внезапно начинает ломать от этой мысли, пальцы дрожат, и он ощущает, что его рвёт на части от осознания. Всё, что он не мог почувствовать, возвращается к нему в двойном размере, топит парня, и волшебника трясёт от каждой мысли. Джин старается не выдавать своих чувств, прячет их за маской безразличия и спокойствия, подходя к доске, где написаны имена. Он читает каждое из них, запоминает, заодно пытаясь разгадать, почувствовать, это ли убийца. Постепенно его дрожь унимается, и Сокджин переводит все чувства в одно лишь стремление — самое важное из всего, что существует сейчас. Он собирается найти убийцу.       В комнате с последнего появления Сокджина появилось больше книг. Юнги развесил часть записей на доску, отметил какие-то детали красными светящимися чернилами. Джин медленно прочитывает каждое, с удивлением отмечает, какую работу проделал слизеринец. Он поражён, насколько тот целеустремлён в своём желании. Юнги явно не готов так просто сдаться, и это пробуждает в Джине воспоминания. Этот уверенный взгляд был и у Намджуна в их последнюю встречу. Он так же перебирал свои записи, отмечал какие-то детали, словно уходил при этом в другой мир. Теперь на месте когтевранца Юнги, и от этого на мгновение страшно становится. Джин отвлекается от своих мыслей, замечая исписанную доску с именами, датами смертей людей, алиби и мелкими деталями очевидцев и переводит взгляд на Юнги. — Почему ты не вычеркнул моё имя из этого списка, а обвёл его? — интересуется парень.       Слизеринец на несколько мгновений отрывает взгляд от рассматривания новых книг, полученных у Тэхёна, и вздыхает. — Я поделил всю группу подозреваемых на несколько списков: возможные убийцы, следующая жертва и помощник. Думаю, что Тэхён может стать следующим, а ты… К тебе я обратился за помощью, так как ты точно знал больше. — А что на счёт Чонгука? У него нет никаких пометок… — Потому что он единственный подходит больше всего под убийцу. Ни алиби, ни свидетелей — ничего.       Джин сглатывает вязкую слюну, понимая, что если ему предстоит это расследование, то нужно откинуть любые чувства и переживания. Сейчас они на войне и не имеют права поддаваться влиянию эмоций. Юнги продолжает объяснять всё, до чего смог докопаться, изучая материалы Намджуна. Он рассказывает о некоторых теориях, предположениях когтевранца. Всех заклинаниях, что он перепробовал на своём воспоминании, чтобы вытащить лицо убийцы. Объясняет все соединения зелий, что Джун использовал, пытаясь найти создаваемый убийцей яд. Каждое новое открытие Юнги удивляет юношу, заставляет выдвинуть свои предположения, которые сам слизеринец выслушивает с интересом. Он не перебивает, не заставляет Джина почувствовать себя ненужным и уж тем более не позволяет себе саркастично издеваться над ним. От этого у Джина появляется неприятное, щемящее душу чувство. Он ощущает вину за то, как поступал с Юнги в прошлом. Пока слизеринец делится расследованием, Джин не может от него глаз отвести. Воспоминания в нём растут с каждой секундой, обретают цвет и силу, и он постепенно начинает в них оживать. Перед глазами проплывает серьёзное лицо Намджуна, его суровой взгляд и такой резонирующий тёплый голос, просящий парня поговорить с Юнги. — Самое подходящее из всех предположений, что делал Намджун, это то, что убийцей может кто-то управлять, — произносит Юнги и хмурится, замечая размытый взгляд Джина. — Ты в порядке? Если хочешь, можем продолжить потом. — Нет, всё хорошо. Я просто задумался, — говорит Джин, пытаясь утихомирить пробудившиеся в нём чувства. — И почему ты так считаешь? — Намджун не нашёл связи среди всех убитых. Среди них были как знатные, так и обычные маги. Джун отмечал, что многие из них имели проблемы со мной, но из этого списка выпадает Лидия и Сана. Можно предположить, что они стали свидетельницами того, кто является убийцей. Но в таком случае, он мог бы стереть им память, как сделал нескольким ученикам. К примеру, зимой, в день убийства Лидии, его видели, и этому магу подправили память. Почему же нельзя было поступить так же с ней?       Джин соглашается с мыслями парня и кивает в ответ. — Также много подозрений вызывает то, что он не убил тебя до сих пор, если следовать логике, что всё это месть во имя меня, — добавляет Юнги. Он на несколько секунд замолкает, и Джин ощущает сильный укол в свою сторону. Он отдаёт болью, расходится волнами, на что гриффиндорец старается не обращать внимания. — Такой разнобой жертв приводит нас к тому, что убийце нужно навести панику или нечто подобное. Так как других причин ни я, ни Намджун пока не нашли. — Не думаю, что это нужно Чонгуку, — задумчиво констатирует Джин. — Согласен. Да и мы все проходили допрос сывороткой — это тоже нужно учитывать. И если у кого-то из нас изменена память… — То выходит, что убийца не соврёт, сказав, что он не причём. — Именно.       Джин встаёт со своего места, подходит к одной из полок и берёт в руки тонкий учебник по астрономии. Юнги внимательно следит за тем, что он делает, наблюдает, как гриффиндорец возвращается на место. Джин достаёт палочку и касается ею книги, произнося неизвестное Юнги заклинание. — Это было на случай, если Намджун хотел мне что-то сказать или передать. Ты сам понимаешь, что наши отношения не должна была знать семья. Поэтому мы придумали шифр, который одновременно стал заклинанием, скрывающим наши письма, записки и послания друг другу. Я спрятал записи Джуна здесь, среди этих книг, и также несколько подобных записей хранятся у меня с собой. Тэхён об этом заклинании понятия не имеет, поэтому он вряд ли бы догадался о нём.       Юнги с удивлением смотрит на небольшой блокнот Намджуна. Он и подумать не мог, что его записи так близко находятся от самого юноши. — На самом деле я уже пытался прочитать всё, что Джун тут выписывал, но так и не смог разобраться. Тут каждое слово — загадка, шифр. И я понятия не имею, что они значат.       Волшебник протягивает записи Юнги, и тот с волнением забирает их. Он открывает первые страницы, пробегается глазами, пытаясь выудить хоть что-то, но текст выглядит как обычные записи в личном дневнике, переплетающиеся с учебными лекциями. — Ты пытался использовать ваш шифр на этих записях? — Да, несколько страниц изменилось, но не более.       Джин переворачивает листы блокнота и указывает на пару параграфов. Юнги пробегается по ним глазами и закусывает губу. Ничего стоящего. Весь текст состоит из указаний, как правильно приготовить напиток живой смерти и амортенцию. Юнги пробегается по нему ещё раз, хмурится и старается вчитаться тщательнее. — Здесь кое-что не то, — произносит он. — В напитке живой смерти нужно использовать один корень валерианы и один корень асфоделя. Здесь же сказано пять корней и три. А для амортенции не нужно семнадцать капель из рога единорога. Это даже звучит немного бредово.       Джин с удивлением перечитывает текст и хмурится. Он не заметил этого, несмотря на его знания по зельеварению. Парень с удивлением пробегается по строчкам ещё раз, удивляясь, как мог упустить такое. — Ты знаешь, что можно сделать с помощью подобного зелья?       Юнги отрицательно мотает головой. Он посматривает в сторону котла, и Джин улавливает его мысль. Ребята, забрав записи, пытаются приготовить то, что написал Намджун среди своих записей. Они с осторожностью добавляют элементы и через пару часов понимают, что всё это бессмысленно. Из зелья амортенции ничего не выходит, а от неправильно приготовленного напитка живой смерти парни чуть не сжигают всю комнату, вовремя успев потушить пламя. Юнги помогает Джину потушить его мантию, и юноша вновь задумывается о том, как сильно он был неправ всё это время. Его с каждой секундой всё больше душит вина, заставляя увеличиваться не дающий дышать ком в горле. — Прости меня, — внезапно произносит Сокджин, и Юнги поднимает на него глаза. Их взгляды сталкиваются, и слизеринец пытается разгадать, к чему парень ведёт. Он смотрит на него с удивлением и непониманием. — Извини, что был таким мудаком.       Слизеринец окунается в тёмные глаза напротив, старается ощутить всё, что на душе у Джина, и выныривает, не в силах перенять этой боли на себя. Он не знает, что ответить на слова юноши. Юнги на самом деле не думал о Джине и их прошлом с того самого разговора в комнате, когда все ребята были под сывороткой. Он не знает, злиться ли он сейчас, обижен или угнетён. В его голове проплывают столько мыслей, совершенно не касающихся ссор с гриффиндорцем. Юнги пытается понять, что чувствует, растягивая повисшую между ними паузу в мучительную для Сокджина минуту, и вздыхает. — Я не думаю, что сейчас то самое время, чтобы обсуждать минувшие дни, — произносит Юнги медленно. — Да и я не хочу к этому возвращаться.       Он кивает словно самому себе и возвращается в полном молчании к котлу со всё ещё горящим в нём зельем. Пока Юнги расправляется с остатками их эксперимента, Джин ощущает ужасную неловкость. Он отходит от парня, садится на диван и в сотый раз перечитывает найденные слова Намджуна. Маг открывает книгу по зельям, находит правильное приготовление этих эликсиров и вновь убеждается, что Юнги был прав. Только эти три части разнятся с правдой. Сокджин не знает, чем занять себя, чтобы не думать о неловком разговоре, поэтому принимается оглядывать все полки в поисках других книг о зельях, надеясь отвлечься и найти там какие-то подсказки. Гриффиндорец перелистывает ещё несколько изданий, убеждаясь, что и в них нет подсказок, пока внезапно не останавливается на издании «Фантастические существа и места их обитания». Он берёт книгу в руки, словно заворожённый перелистывая страницы. — Ты что-то нашёл? — Юнги подходит к парню и заглядывает в книгу. — Не совсем, — спешно говорит Джин. — В этой книге есть статья о единорогах? — Думаю, да, посмотри оглавление.       Джин возвращается к началу, перелистывает до нужной страницы и замирает. — Единороги семнадцать, — произносит Юнги, понимая, что подумал Джин. Он с замиранием следит, как гриффиндорец отсчитывает семнадцатую страницу и останавливается. — Пять корней валерианы, — говорит Джин и проводит пальцем до пятой строчке, — и три корня асфоделя.       Его палец останавливается на слове «животного», и волшебники хмурятся. Джин тут же тянется к палочке и касается ею до того места, произнося заветный шифр. Проходит долгая мучительная секунда, после которой буквы в слове меняются, появляются новые, и образуется очередной шифр. Маги стоят в изумлении и шоке, наблюдая за происходящем. Они боятся сдвинуться, дышат еле-еле, ожидая чего-нибудь ещё, но никаких изменений больше не происходит. Словно по заклинанию, парни срываются с места и бросаются к блокноту Намджуна. Сокджин берёт его в руки и произносит новый шифр, касаясь палочки. Листы переворачиваются, и на месте описаний будничного дня появляются очередные несколько заклинаний. У волшебников не хватает слов, чтобы хоть как-то описать произошедшее, и они тупо пялятся друг на друга. Лицо Джина касается горькая улыбка, которая с каждой долей секунды всё больше искажается. Он, кажется, постепенно сходит с ума. В его руках творится последняя оставленная на этой планете магия Намджуна, и это самое лучшее, что происходило с ним за последнее время. Волшебник не сразу понимает, что он смеётся, смеётся во весь голос, не сдерживаясь и достигая самого отдалённого уголка в своей душе. Там всё ещё живы эмоции и чувства. Там прячется оставленная Намджуном любовь и боль от потери самого близкого человека. Там жив он и живы они. Там — они вместе.       Юнги обнимает волшебника, пока тот во весь голос смеётся, плачет и явно теряет рассудок. Он кажется слизеринцу таким маленьким, несмотря на их разницу в размерах. Джину больно, больнее, чем Юнги мог себе представить, и парень не мешает той самой боли выйти наружу. Он слегка бьёт по его спине, пытается дать понять Сокджину, что он рядом, пока тот окончательно не приходит в себя.       Гриффиндорец постепенно успокаивается и отходит от Юнги к раковине, смущаясь своих внезапно подступивших эмоций. Он смывает их со своего лица, пытается снова вернуться к состоянию пустоты, но тщетно. Джин нашёл спрятанный им уголок, который он никогда не будет способен уничтожить, и теперь последствия этого будут преследовать его ещё очень долго. Волшебник опирается на железные края раковины и переводит взгляд на часы, стараясь не смотреть на слизеринца, и обнаруживает, что уже наступило утро. — Это была только одна жалкая страница из целого блокнота, сколько ещё нам придётся раскапывать? — говорит он дрожащим голосом, словно не было его срыва. Джин всё ещё не смотрит на Юнги, боится увидеть в его глазах жалость и снова сорваться. — У нас ещё будет время с этим разобраться, но на сегодня я слишком устал, так что лучше пока закончить. Да и тем более, думаю, Тэхён уже проснулся, так что у него будет много вопросов, где я был и что делал, — произносит Юнги. Он не упоминает истинных причин, почему хочет отложить их расследование, и Джин ему очень благодарен. — Ты прав, но стоит спрятать блокнот, — произносит гриффиндорец.       Он подходит к записям Намджуна и возвращает их обратно в книгу по астрономии, пока Юнги раскладывает остальные издания обратно по полкам. Волшебники молча убирают остатки от зелий, договариваясь о следующей встрече. Им предстоит большое дело и каждый из них настроен серьёзно.       Ребята покидают Выручай-комнату, осторожно выходят из неё, проверяя коридоры. Мракоборцев не видно поблизости, и волшебники оставляют своё укрытие. Юнги делает несколько шагов, но резко останавливается, из-за чего Сокджин врезается в него, не понимая, что произошло. Он следит за тем, куда устремлён взгляд Юнги и тихо охает, понимая, что стало причиной его замешательства. — Ну, привет, брат, Юнги, не ожидал вас увидеть вместе, — произносит Тэхён. Он встаёт с лестничной ступеньки, отряхивается и идёт к ребятам. Его взгляд холодный и серьёзный, отчего Юнги понимает, что точно попался. Тэхён как-то криво улыбается, смотрит на ребят враждебно, отчего даже у Джина стынет кровь. — Держи, — говорит Тэхён и протягивает книгу в руки Юнги. — Ты забыл сдать её. Я проснулся и не нашёл тебя, поэтому решил прогуляться до библиотеки и сдать книгу сам. Но как же сильно я удивился, узнав, что на мне и моём брате висит долг ещё в четыре издания.       Юнги молчит, не пытаясь пререкаться и спорить, пока Сокджин не понимает, о чём речь. — Значит, — продолжает Тэхён, — вы решили объединиться, чтобы искать убийцу. И как долго ты, Юнги, этим занимаешься? — произносит он, сверля мага взглядом. — Как часто ты мне врал, а сам бегал сюда? — Я не врал, я просто не договаривал, чтобы лишний раз тебя не беспокоить, Тэ. — Но это меня касается, — почти срывается на крик парень, и Юнги тут же подносит руку к его губам. Тэхён отдёргивает её, делая шаг назад и смотря волком на старшего. — Почему ты мне врал? Зачем ты это вообще делаешь? Это опасно. — Сейчас всё опасно, Тэ, — возражает ему юноша. — Не опаснее, чем вызвать гнев у убийцы, а потом оказаться на месте Намджуна, — слова задевают даже Юнги, вспарывая душу некрасивыми порезами. Он кривится, хочет что-то сказать, но Тэхён ему это не даёт. — И ничего вам не поможет. Не бесполезные противоядия, от которых не было действия, нихрена. И ты, Джин, почему ты в этом участвуешь? Ты же сам видел, к чему это может привести. — А к чему приведёт наше бездействие? — говорит старший брат. — Оно приведёт нас к тому, что вы двое останетесь живыми, — выплёвывает Тэхён слова. — Мне наплевать на других, мне не важно, кого убьёт убийца. Мне хватило одной потери, больше я не переживу. Я не хочу терять тебя, Юнги, я не выдержу, если потеряю и тебя тоже, Джин. Вы же сами знаете, чем закончились расследования Намджуна, почему вы лезете во всё это?! — Потому что если я не стану лезть, то это никак нас не обезопасит. Он убивал студентов и до этого, несмотря на то, что они бездействовали. Он может отравить нас в любой момент, пройти к нам под видом друга. Ему не нужны причины, кроме той, что мы все ещё живы. И из нас двоих сейчас ты в большей опасности. Поэтому я буду искать, продолжу собирать информацию. Буду делать всё, пока у меня есть время и силы на это, — Юнги говорит всё, как на одном духу, и замолкает. Он смотрит на Тэхёна, а тот в свою очередь пытается задеть взглядом слизеринца. Волшебники играют в молчаливую войну, словно бы мыслями друг друга пытаются одолеть. — Я знал, что это тебя ранит, Тэхён, — нарушает тишину Юнги, — понимал, что ты будешь против, поэтому промолчал. Ты можешь быть сто тысяч раз зол на меня, но я не отступлю. Потому что сидеть и ждать, когда убийца придёт за тобой, я не намерен.       Юнги заканчивает свою речь, всем видом показывая, что спор окончен. У Тэхёна крутятся слова на языке, он что-то хочет сказать, но сдаётся, уходом повествуя о своём проигрыше. Он что-то шипит себе под нос, проходя мимо Сокджина и скрываясь за колоннами, когда волшебники слышат голоса мракоборцев. — Иди за ним, — произносит гриффиндорец, — обговорим все дела завтра. Это может подождать до утра, но вот Тэхён — точно нет.       Юнги удивлённо вскидывает бровь, не понимая такой внезапной заботы по отношению к нему и брату. Джин никогда не проявлял подобных чувств, и теперь слизеринец задаётся вопросом: «что изменилось?». Ответ находится быстрее, чем парень успевает осмыслить все причины, и он вздыхает. У Джина не осталось никого, кроме Тэхёна, и теперь он не может так просто пренебрегать им. Юнги смотрит в глаза волшебника, видит на их дне столетнюю грусть и на себя её перенимает. Он также не может игнорировать существование Тэхёна, поступать с ним нечестно и ссориться в такой момент. Он кивает Сокджину, радуясь пониманию, и идёт в сторону тайных проходов, пока гриффиндорец направляется к лестнице, ведущей вниз. Он начинает спускаться, когда слышит, как Юнги его окликает. Джин останавливается, смотрит с лёгким удивлением, пока слизеринец делает несколько шагов вперёд, разделяя между ними расстояние. — Эй, Джин. Если тебе захочется вместе поесть или просто будет нужна компания, знай, ты всегда можешь обратиться ко мне, — Юнги дожидается лёгкой улыбки Джина и скрывается в тени.