«Десятое сентября. С утра у меня была запланирована тренировка, но её пришлось перенести. Тренер внесла нашу и команду Чимина в одно и то же время, а спорить с ним и остальными слизеринцами у меня не было желания. Тем более наш матч не будет первым. Сейчас же мне стоит больше сосредоточиться на учёбе и Тэхёне. Он снова помешал профессору Макгонагалл на уроке трансфигурации, превратив одного студента в говорящие часы. Боже, за что мне всё это…»
Сокджин перечитывает несколько раз весь текст, не замечая, как улыбка коснулась его губ. Этот блокнот был личным дневником Намджуна, куда тот записывал всё, что с ним происходило. Парень тянется к выписанным ошибкам и произносит их, касаясь блокнота. Он делает это в спешке, желает прочитать всё, что делал Намджун, чем дышал и как жил. Это кажется теперь настолько важным, что с ума сводит.«Последние дни я плохо сплю и неважно себя чувствую. Заходил на днях к мадам Помфри — она меня отругала за ненормальный график сна и огромную нагрузку. Возможно, она и была права, говоря, что я много на себя беру, но у меня нет выбора. По-другому я не могу.»
Сокджин вновь и вновь прочитывает заклинания, выносит ошибки и использует полученное заклинание, чтобы открыть больше страниц в дневнике. У него от нетерпения пальцы сводит и кровь вскипает. Она лавой гонит волнение внутри парня, заставляя ошибаться, пропускать недочёты в тексте Намджуна, повторяя всё снова и снова. Волшебник не замечает, как уже перевалило за двенадцать ночи. Он корпит над записями когтевранца, до дрожи во всём теле перечитывает прожитые им дни.«Сегодня разговаривал с Сокджином, и он мне сказал, что мы с ним виделись буквально вчера. Я этого почему-то не помню. Последние дни я и вправду что-то всё теряю из виду и, наверное, мне и вправду стоит отдыхать.»
«Второе ноября. Смертей становится всё больше, и это пугает. Я не знаю, кто будет следующим, но прикладываю все силы для того, чтобы найти преступника. Несколько раз ловил себя на мысли, что это может оказаться кто-то из знакомых, ведь никто не знает, что у людей в голове…»
«Пятнадцатое ноября. Тэхён снова морочит мне голову, но я не считаю его убийцей. Только не этот сорванец. Он ведёт себя подозрительно, но на то он и Тэхён. Для него это норма. Но вот что меня пугает, так это последний ночной кошмар. Я не могу назвать его кошмаром, скорее, это странные воспоминания, которых не могло бы быть. Я гулял ночью по школе, находил потайные ходы, о которых раньше не имел понятия. В обед я решил проверить, и в тех местах, что мне снились, и вправду были секретные коридоры. Я не мог об этом знать, мой мозг — тем более. Возможно, я хожу во сне или что-то подобное. Других объяснений у меня нет.»
Гриффиндорец хмурится, прочитав текст и толком не понимая, что имеет в виду парень. Сокджин точно такого не помнит, а потому продолжает читать записи парня.«Седьмое декабря. Я принимаю новые лекарства и пытаюсь найти среди книг хоть что-то похожее на моё состояние. Здесь слишком много диагнозов, но толком ничего нет. Я не хочу создавать проблем родителям, но, похоже, к этому всё и идёт…»
«Двадцатое декабря. Я поругался с Сокджином и понятия не имею, что мне делать. Всё и так кажется совсем странным, а теперь и эта ссора. Сокджин мне нужен, чтобы не сойти с ума, не потерять полностью контроль, потому что, кажется, это со мной сейчас именно и происходит. Я забыл о разговоре с Тэхёном, и он мне выжрал за это мозг. Я пропустил собрание, хотя никогда такого ещё не делал. И, главное, я не помню, что было в это время.»
Каждая запись кажется тревожнее другой, и Сокджин совершенно не может разобраться. Намджун никогда не говорил об этом, он не рассказывал о провалах в памяти, и, более того, части ситуации, написанных тут, не было. Он в этом уверен.«…Я не помню семейный ужин на Новый год. Я ни черта не помню. Мать говорит, что я присутствовал в тот день, но этого не было. В моей памяти пусто…» «Седьмое января. Я вернулся в школу и не знаю, что делать. Сегодня я проверил все свои записи, и именно в дни, когда умирали студенты, у меня случались провалы в памяти. Я не могу отследить все, но смерть Лидии сходится с тем, что произошло со мной в день семейного ужина. То же самое я могу сказать и о смерти Хосока и Джехёна. Я не хочу это связывать. Это блять страшно и неправильно. Но всё это происходит со мной…»
Сокджин закрывает блокнот и откидывает его от себя прочь. Новая информация никак не укладывается в голове. Это неверно и неправильно, что-то идёт наперекосяк. Гриффиндорец снова берёт записи Намджуна, прочитывает их несколько раз, пока не заучивает их наизусть. Он находит неточности в словах парня, прекрасно помня, что они проводили вечер вместе, в то время как сам Намджун пишет обратное. Когтевранец оставляет неясные послания, описывает сны, которыми в жизни с Сокджином не делился. На этих страницах дневника не Намджун, это точно не он. Волшебник не мог быть убийцей хотя бы потому, что он сам стал его жертвой. Гриффиндорец открывает последние записи мага и пытается расколдовать их. Слова о зельях исчезают, и вместо них появляются недавние дни. Почерк Намджуна выглядит неаккуратным, местами смазанным, но всё же он его. Джин записи парня из миллионов узнает.«Я прочитал всевозможные книги в библиотеке и наткнулся только на одно, что более подходит к моему состоянию. Я ни в чём сейчас не уверен. Но только это может объяснить мои провалы, странные сны и воспоминания, которых не было. Во мне может быть другая личность, и именно она пожирает меня. Я не раз проводил запрещённые заклинания на себе, испытывал различную магию. И вот я доигрался. Я не хочу, чтобы всё это продолжалось, я не желаю убивать, это делаю не я. Но в ночь смерти Лидии мне снился Хогвартский лес и снег, а с утра моя форма была мокрой, словно я выходил в ней на улицу. Так больше нельзя. Я не хочу причинять людям вред, но я не знаю, что мне делать…»
Запись является последней, и Сокджин переворачивает страницы блокнота, пытаясь найти хоть что-нибудь ещё. Он не знает, как реагировать. Информация ещё сильнее его запутала. Если Намджун бы испытывал всё это, он бы поделился с ним, попросил помощи. «Тем более, — проносится в голове парня, — Намджун подвергался сыворотке». Вопросов стало ещё больше, и Сокджин продолжает истязать себя. Он перечитывает записи, откладывает их, снова пытается найти ответы. Неточностей в этом дневнике предостаточно, но в том, что он принадлежал Намджуну, Сокджин полностью уверен. Парень ложится на кровать, пытаясь вспомнить, как именно волшебник отдал блокнот ему. В памяти всплывает тёплая улыбка, немного хриплый голос Намджуна. Он случайно задевает пальцами мага, передавая свой блокнот, и просит быть осторожнее. Сам обещает, что не будет лезть в опасность. Джин пристально смотрит в его глаза, пытаясь вспомнить, насколько глубоко он мог тонуть в них, пока лицо Намджуна полностью не расплывается. Вместо него в сознании появляются чёрно-белые картинки похорон юноши. Глаза Кима-старшего холодные. В них пустота поселилась бездонная, и Сокджин проваливается в неё. Он летит слишком долго, ожидая, когда же наконец-таки упадёт и полностью разобьётся. Настойчивый стук в дверь прерывает тревожный сон Джина, и он подскакивает с кровати. На пороге его комнаты стоит Юнги, переминаясь с ноги на ногу. — Доброе утро, — произносит он. Парень смотрит на Сокджина, отмечая его уставший вид, тёмные круги под глазами и помятую форму. Юнги сразу догадывается о том, что гриффиндорец заснул в одежде. — Извини, если я разбудил. — Ничего, входи, — отвечает тот. Гриффиндорец прикрывает блокнот Намджуна своей накидкой, надеясь, что Юнги не заметил. — Что-то случилось? — он смотрит на время и понимает, что совсем забыл о встрече с парнем. — Чёрт, прости. Я задремал буквально на пять минут и отключился на целый час. Ты меня долго ждал? — Нет-нет, всё хорошо, — успокаивает его Юнги. — Главное, что ты спишь. Джин слегка ухмыляется, не решаясь открыть парню правду. Он предлагает тому сесть, но Юнги отказывается, говоря, что ему скоро нужно будет уходить. — Ты, кстати, не смотрел блокнот без меня? Есть что-то интересное? Юнги застывает на одно мгновение, останавливая себя. Он обдумывает всё, что узнал и нашёл, пытаясь понять, стоит ли говорить об этом. Джин выглядит совсем уставшим и это при том, что он должен был спать всю эту ночь. — Я перевёл часть текста в записи Намджуна, но там толком ничего, — отвечает Юнги. — Так что будем искать дальше. — Я думаю, что присоединюсь к тебе, но только позже, — говорит он. — Сейчас я устал и хочу немного вздремнуть, — Сокджин проходит глазами по мантии, под которой спрятан блокнот. — Обещаю, к вечеру я разберусь со всем. — Не спеши, а лучше отдыхай. Если я найду что-либо, то дам тебе знать. А то ты похож на Чимина, — произносит слизеринец. — Ты выглядишь не лучше. Сам-то хоть спал? Джин попадает в точку, и Юнги горько смеётся на его слова. — Сейчас не то время, чтобы спокойно спать, — произносит он, и гриффиндорец кивает ему в ответ. Парень извиняется перед ним и уходит, говоря о том, что совсем опаздывает на занятие. Джин прощается с ним, закрывает дверь и садится на пол. В голове всё ещё хаос стоит, неприятное трещание из-за недосыпа, но он всё же находит в себе силы, чтобы встать и добраться до блокнота. Он зарывается пальцами в волосы, пытается успокоиться. Теперь Чимин уже не кажется таким подозрительным, отчего сам парень готов лезть на стену. Гриффиндорец в жизни бы не подумал на то, что у волшебника были подобные проблемы. Он никогда не говорил, всегда казался таким спокойным. Слова в тексте не вяжутся с тем, что видел ежедневно Джин. Он берёт дневник Намджуна в руки, открывает страницы и надеется, что написанное в нём лишь ещё одна большая головоломка, но никак не правда. Проходит всего несколько минут, и Сокджин слышит очередной стук в дверь. Он успевает сунуть блокнот под себя, как в комнату входит Чонгук и натянуто улыбается. — Я думал, ты всё ещё спишь, — произносит парень и проходит в комнату. У него мокрые волосы после душа и школьная форма через плечо висит. — Нет, только что Юнги заходил, — отвечает ему парень. Чонгук с удивлением переводит взгляд на гриффиндорца, и тот тут же объясняет: — Насчёт Тэхёна хотел поговорить. Всё же он мой брат, и теперь ответственность за его воспитание лежит частично на мне. Чонгук кивает юноше и принимается собираться на занятия. Он спешно накидывает на себя одежду, складывает учебники в сумку, а заодно кое-что из одежды. — Тебе помощь не нужна? — произносит Сокджин. — Ты же теперь новый староста. — Ну, если только ты побыстрее найдёшь мне замену, — отшучивается он. — Дел много, скоро ведь экзамены, а так я всё понимаю. — В таком случае, можем встретиться вечером и обсудить, кого лучше взять на эту должность. Чонгук задумчиво хмыкает, оборачивается к другу и прикусывают губу. — Я не уверен, что буду здесь хорошим помощником… — Брось, Чонгук. Ты знаешь студентов получше меня. Часть из них ты тренировал, другая часть — твои друзья. Да и мы с тобой давно время вместе не проводили, — добавляет он. — Хотя бы один вечер останься со мной, а то я со скуки тут помру. — Я постараюсь, — отвечает ему парень и подходит к двери, — но не обещаю. Просто Чимин… — он обрывает фразу и тяжело вздыхает. — У нас с ним сейчас кое-какие проблемы в отношениях, и мы пытаемся со всем разобраться. Ведь дела со старостой могут немного подождать? Я обещаю, что обязательно тебе помогу. Только не сегодня вечером, — он отводит взгляд, замечая свой галстук. Чонгук забирает его, перекидывает через шею и говорит: — Как насчёт завтра с утра? У меня нет занятий, а Чимин как раз будет на уроках. Джин улыбается ему в ответ и кивает. Он не желает что-то говорить, просить или умолять. Ему на мгновение становится больно настолько, что вокруг всё плыть начинает. Его лучший друг не замечает, насколько Джину плохо. — Тогда до завтра, — отвечает Чонгук и выходит из комнаты. Он прислоняется к двери, тяжело дышит и закрывает глаза.Почти попался.
С Джином оставаться наедине сложно. Чонгук не может себя контролировать, даже в глаза посмотреть кажется сумасшествием. Он хочет быть с другом, поддержать его, но чувствует в тот же момент, как его шею до хруста костей сжимают, не дают дышать. Чонгук — предатель, отвратительный друг и человек, но он ничего с этим поделать не может. Сокджин олицетворяет всё то, от чего гриффиндорец пытается отказаться: искренность, сострадание и человечность. Волшебник давит в себе эти цветы, словно сорняки, сжигает целые поля отзывчивости и доброты. Он пытается поверить, что поступает правильно, хотя прекрасно знает, какой путь избрал. Чонгук отказывается от всего ради одного человека и не уверен в том, сможет ли он так поступить для него. Парень спешит на занятия и даже так думает больше о Чимине, нежели об утренней встречи с Джином. По словам Чимина, он прекрасно справится один на занятии, и потому Чонгук согласился его отпустить. Пусть парень до ужаса переживал, но поддерживать сказку о том, что они оба в порядке, им необходимо. Потому Чонгук с опозданием заходит в класс, садится один в самый конец класса и пытается отвлечься. Сидя за последней партой, он до ужаса переживает, чем именно сейчас занят Чимин. Он почти не слушает профессора, не записывает лекцию, рисует в тетради неясные закорючки и каракули. В его голове беспокойство и тревога борются с надеждой на лучшее, и гриффиндорец сам не понимает, как он ещё не сошёл с ума. Как только учитель оповещает о завершённости, Чонгук срывается с места, не дослушав до конца домашнее задание. Он проносится по заполняющемуся студентами коридору, оказывается около нужного класса и застывает. Среди всех студентов, выходящих из кабинета, он не видит Чимина. Чонгук проходит вовнутрь, оглядывает все лица и видит Юнги. Парень не уверен, что стоит ему сделать и сильно переживает, есть ли смысл подходить к слизеринцу и лишний раз беспокоить его, но тревога за Чимина перевешивает. Он подходит к Юнги с тяжёлым сердцем и подступающей паникой. Чимина нет, и, возможно, он уже совершил нечто страшное. И для Чонгука проблема совсем не в этом, его, как ни странно, мало волнует новое убийство. Страшит волшебника лишь то, что он не успеет спасти самого Чимина, не отгородит его от проблем и идущих по пятам мракоборцев. Чонгук стоит в двух шагах от Юнги, когда на его плечо ложится чья-то рука. Маг тут же оборачивается и выдыхает, видя перед собой Чимина. Его лицо частично прикрыто маской и отросшими серыми волосами, не дающими заметить чёрных кругов и усталого вида. — Я выходил ненадолго в уборную, — поясняет он. — Юнги, ты же записал домашнее задание? Юноша оборачивается на пару, вздрагивает от появления Чонгука и тут же цепляет на себя маску невозмутимости. — Нам ничего не задали, так что можно отдыхать, — произносит он. — Ты как себя чувствуешь? — Всё хорошо, — отвечает Чимин. Он поправляет маску и берёт свою сумку с парты. — Увидимся чуть позже. Юнги ему кивает и, не обращая внимания на Чонгука, покидает кабинет. Чонгук провожает его взглядом, ощущает некий укол где-то глубоко, напоминающий ему о том, как он поступил с Юнги, но всё это смывается, когда он замечает взгляд Чимина. Тот смазан, смотрит сквозь Чонгука, и парень тут же обнимает его, прижимает к себе, словно тряпичную куклу. Чимин в руках Чонгука тает, растворяется и больше не желает отпускать. На плечах слизеринца лежит неподъёмный груз, слишком давящий. Чимин с каждой секундой своего существования понимает, что значили слова в книге. У него все органы в тугой узел стягиваются, и теперь Пак осознаёт, почему ему нельзя было знать о доппельгангере. Он больше не может спать, даже наплевав на все мысли о том, что его сознание может захватить другая личность. Ему сложно думать, понимать, что происходит. Всё вокруг кажется каким-то далёким, неясным. Чимин не может отличить, что реально теперь, а что нет. Он себя ненавидит за то, что не признаётся Чонгуку. Маг ужасно хочет всё это закончить, и ему уже не важно, как именно. — Я больше не могу, — шепчет он, — я должен всё рассказать. — Нельзя, осталось немного, буквально пара месяцев осталось, и мы свободны. Мы уедем куда-нибудь далеко, — успокаивает его гриффиндорец, — начнём жить отдельно от всего этого мира. Это будет замечательно. Просто продолжай думать об этом и жить этой идеей. Всё скоро наладится. Чимин молчит в ответ, и Чонгук успокаивает себя тем, что слизеринец согласился. Они стоят так ещё пару минут и наконец-таки покидают кабинет, следуя в общий зал. Там ребят окружают слизеринцы, расспрашивающие Чимина о его состоянии, о новом расписании и прочих школьных делах. Чимин всё ещё остаётся старостой и ему приходится заниматься делами факультета. Он пересказывает весь разговор с Макгонагалл, объясняет некоторые нововведения, пока Чонгук внимательно слушает. Так как он теперь является старостой, у него есть возможность посещать встречи вместе с Чимином, тем самым поддерживая его и защищая от самого себя. Пак рассказывает о том, что экзамены отменили у всех, кроме двух последних годов, на что часть студентов недовольно вздыхает. — Чимин выглядит совсем неважно, — доносится до Чонгука, и он видит подошедшую к ним когтевранку. Парень понимает, что это та самая девушка, видевшая слизеринца в общежитии с Намджуном в ночь перед его смертью. Он напрягается, оглядывает всех вокруг, понимая, что стирать память при всех опасно. — Я хочу поговорить с Макгонагалл о нём. Думаю, она вызовет его родителей, так как это уже зашло слишком далеко. Чонгук до скрежета зубов хочет накинуться на девушку, но сдерживает все позывы. — Зачем? Он сейчас лечится, а приезд его родителей только всё ухудшит. Ты же, наверное, слышала, что у них не совсем хорошие отношения. Девушка хмурится и кивает гриффиндорцу в ответ. — Но его состояние… Он ведь не слушал ничего, что происходило на собрании старост. И если бы не ты, вряд ли он бы сейчас знал о происходящем, — девушка переводит взгляд с Чимина на Чонгука, смотрит пристально и произносит совсем тихо: — Что-то ведь случилось? Чимин что-то узнал от Намджуна перед его смертью? Может быть, имя убийцы? Чонгука молнией ударяет, и он полностью лишается сил дышать. Он делает глубокий вздох, словно собирается под воду погружаться, и собирается с мыслями. Парень слишком долго молчит, пытаясь подобрать слова, и тем самым вызывает больше подозрений у настойчивой когтевранки. — Я в порядке, просто ещё не совсем пришёл в себя, — говорит Чимин холодным тоном. — Довольно сложно слушать директрису в семь утра, когда всю ночь занимался и читал перед началом учёбы. Он подходит ближе и поправляет чёлку. Его взгляд холоден и собран, словно перед волшебниками совсем другой человек. И если когтевранку такой ответ и вид парня устраивает, вызывая доверие, Чонгука словно водой ледяной окатывают. Он вздрагивает, замечая, как на дне любимых глаз зарождается нечто пугающее, подавляющее. Гриффиндорец встаёт со своего места, касается Чимина, надеясь, что сейчас перед ним именно он. — Я забыл учебник в классе, — говорит он, — давай быстро сходим, а потом вернёмся и пообедаем. Чимин несколько секунд моргает, пытается разобраться в происходящем и коротко кивает. Волшебники покидают зал, оставляя студентку с вопросами, и спешат прочь. Маги доходят до уборной и, наложив заклинания, закрываются в ней. Чонгук не отводит взгляда от тяжело дышащего Чимина. Он точно был прав, когда подумал, что парнем завладевает его вторая сущность. — Ты в порядке? — с беспокойством говорит Чонгук. — Мы можем пойти в общежитие и пропустить зельеварение. Ты сам знаешь, что Слизнорт тебя боготворит, а значит, точно простит пропуск из-за плохого самочувствия. — Я в порядке, — тихо отвечает Чимин. — Просто потерял контроль, разозлился из-за того, что она лезет не в своё дело. Нужно скорее стереть у неё память. Чонгук кивает юноше, соглашается с ним, одновременно думая о том, как может это сделать. Когтевранку сложно поймать наедине, да и она сильна — Чонгук в этом уверен. Пока старший умывается холодной водой, приходит в себя, гриффиндорец пристально наблюдает за ним. В поведении Чимина нет ничего необычного, но беспокойство парня не отпускает. Что если бы он напал на девушку при всех, не смог сдержаться из-за злости, и его бы захватил доппельгангер. Чонгук представить себе не может, что бы произошло позже. Чимин, находясь в школе, остаётся в большой опасности. Он легко может сорваться, и даже не это так сильно пугает. Расследование мракоборцев может в любой момент закончиться разрешением на использование сыворотки правды на студентах, а значит, Чимин в одном шаге от Азкабана. — Нам нельзя больше находиться в школе, — озвучивает свою мысль Чонгук. Он сам не понимает, что сказал её вслух, пока не замечает удивлённый взгляд слизеринца. — Здесь опасно, Чимин, столько подозрений, столько опасностей. Мы можем сбежать в мир магглов и жить среди них, пока не решим, что делать дальше. Старший смотрит на Чонгука слегка смазано, но всё же осознанно. Он хмурится, несколько долгих секунд переваривает всё, что сказал гриффиндорец, а затем его лицо искажает болезненная улыбка. — Ты сейчас это всерьёз? — произносит он. — Ты хоть понимаешь, насколько я опасен? — Ты не опасен, опасен сидящий внутри тебя доппельгангер. — Не важно, — перебивает его Чимин. Он всё ещё с грустью и болью улыбается, смотря на Чонгука, словно на глупого ребёнка. — Здесь меня останавливают стены, мракоборцы, постоянный контроль и ты. А там? На воле этого не будет. Мы станем жить с обычными людьми, которых ничто не спасёт. Пока ты будешь спать, во мне проснётся это чёртово существо. И что тогда? Как ты сможешь найти меня, если я сбегу? Нет, Чонгук, побег — это не выход. — А что тогда выход? Сдать тебя мракоборцам и ждать, когда они тебя убьют? — По крайней мере, всё наконец-таки закончится. Слова Чимина бьют Чонгука пощёчиной по лицу, и он застывает с недосказанностью. Гриффиндорец смотрит и старается разгадать, вправду ли он желает смерти. Это кажется сумасшествием в чистом виде. Они так долго выживали, планировали, что будут делать дальше, и теперь всё это стирается одним ужасным желанием. — Прости, — тихо говорит Чимин. Он, кажется, замечает обиду в глазах Чонгука и подходит к нему. — Я просто устал, я так больше не могу. Я не спал несколько недель, и мне кажется, что моё сердце скоро просто откажет. Я схожу с ума. Чонгук обнимает Чимина, зарывается в его волосы и прощает за все слова, тут же забывая их. Он им околдован и представить себе теперь не может, как будет существовать без слизеринца. — Я что-нибудь придумаю, — отвечает гриффиндорец, — но тебе нужно потерпеть. Совсем немного. Чимин, кажется, кивает в ответ, или Чонгук себе это придумывает. Он не уверен в этом и желает лишь думать, что так и есть. Гриффиндорцу хочется, чтобы волшебник не сдавался, находил в себе силы. Потому что по-другому их ждёт конец. Просидев до конца обеденного перерыва, волшебники решаются всё-таки выбраться и пойти на занятие. Чимин говорит о том, что так ему будет легче отвлечься, и Чонгук только этому рад. Если у слизеринца есть силы оставаться среди людей, посещать занятия, значит, он ещё не совсем сдался. Ребята проходят в класс и усаживаются на свободный стол. Чонгук замечает Юнги вместе с Сокджином, удивлённо осматривает их, не понимая, что происходит. Он не видел друга ещё с его приезда и для него остаётся загадкой, что эти двое делают вместе. Чонгук успокаивает себя тем, что смерть Намджуна могла сблизить парней, но что-то в этом союзе ему продолжает казаться неверным и даже опасным. Парень размышляет над этим, старается подслушать, что волшебники говорят друг другу, но ничего не выходит, и Чонгук возвращается к учёбе. Профессор объясняет задание, и дети приступают к его выполнению. Волшебники берут нужные травы, зажигают огонь под котлами и читают все действия. Чимин пробегается глазами по пунктам и просит Чонгука достать определённые элементы, пока сам наполняет котёл водой. У гриффиндорца ощущение, словно всё вернулось в прошлое: они снова занимаются зельеварением, сидят рядом и обсуждают занятия, а не беспокоятся из-за каждого лишнего движения. Слизеринец следит за тем, чтобы Чонгук следовал всем пунктам и хвалит его, искренне радуясь, как складывается у парня. — Мешай против часовой стрелки, пока жидкость не станет более густой, — говорит Чимин, и волшебник в ответ на пояснения кивает. Чонгук принимается мешать зелье, и от него отскакивают брызги. Чимин перекрывается мантией, и на чёрную ткань попадает пара капель. — Черт, — шипит он и тут же снимает с себя мантию. Чимин поправляет рукава, стягивает их вниз, но Чонгук успевает заметить тёмные, выступающие у мага вены под просвечивающей, тонкой кожей. Чимин словно труп, и если бы не длинные рукава и скрывающая всё тело форма, окружающие давно забили тревогу из-за его внешнего вида. — Извини, — не своим голосом говорит Чонгук. Он хочет что-то добавить, но его прерывает наблюдающий за парочкой профессор. — Что-то случилось? — говорит он. — Пак Чимин, Вы в порядке? — Да, просто случайно испачкался зельем. Профессор, можно мне выйти? Чонгук с удивлением смотрит на парня, пока профессор даёт согласие. Он хочет пойти за магом, но тот его останавливает. — Всё хорошо, продолжай работать, а я вернусь через пять минут. Оставлю свою мантию и помою руки, а то, кажется, я случайно испачкал и кожу. Слизеринец покидает кабинет, пока Чонгук слегка беспокоится. Он продолжает помешивать зелье, добавляет в него несколько ингредиентов, стараясь не думать о Чимине. Зелье выглядит так, как сказано в описании профессора: оно густое и пахнет зеленью, в нём нет комочков и нет растворённых элементов. Профессор с интересом наблюдает за тем, как Чонгук добавляет ещё пару ингредиентов и выносит вердикт: — Оно прекрасно, новый принц зелий, — обращается к Чонгуку маг. — Только перестаньте помешивать в противоположном направлении, лучше это делать по стрелке часов — так зелье не будет сильно бурлить. Хотя, думаю, вы всё и так сделали замечательно. Вы получаете с Чимином «Превосходно». Учитель уходит к другому столу, пока Чонгук хмурится. Он отключает огонь под котлом, набирает зелье в несколько пробирок, подписывает их, обдумывая то, зачем Чимин посоветовал делать ему неправильно. Слизеринец ещё не вернулся, и Чонгук напрягается всё сильнее. — Профессор, можно мне выйти? Я уже сдал наше с Чимином зелье. — Конечно, Вы уже свободны. Не забудьте вещи Чимина, а то, кажется, он потерялся. Чонгук торопливо забирает их с Чимином вещи, оставляя котёл вместе с зельем и рассыпанные ингредиенты на столе. Маг спешит прочь и пытается придумать, где искать слизеринца. Их спокойные пару часов теперь кажутся предупреждением, незамеченным Чонгуком знаком о том, что надвигается буря. Он заглядывает в несколько уборных, добегает до общежития, понимая, что Чимина нет и там. Тревога растёт с невероятной скоростью, и парень чувствует, как к его горлу подкатывает тошнота. Он бежит к Выручай-комнате, не обращает внимания ни на кого. Чонгук боится, что не сможет пройти вовнутрь, его одолевают самые страшные мысли. Что Чимин мог сотворить с собой, на что он решился. В мыслях проскальзывает пугающий взгляд с обеда, и гриффиндорец чуть ли не кричит от внутренних ощущений. Дверь в комнату открывается, и Чонгук уже готовит волшебную палочку. Он проникает вовнутрь и застывает: на полу лежит староста Когтеврана. Девушка выглядит бледной и, кажется, не дышит, пока Чимин ходит из одного угла в другой. Он держится за голову, что-то говорит, словно спорит с самим собой. У Чонгука руки дрожат, и он предположить не может, что ему делать. В его руках палочка, и парень готов в любой момент напасть, чтобы остановить тёмную сущность, если та одержала верх. Слизеринец замечает Чонгука и на несколько мгновений их взгляды сталкиваются. Чонгук пытается разгадать, кто перед ним сейчас, пока Чимин не шевелится, кажется, будто и не дышит. Гриффиндорец понять не может, кто в этой комнате хищник: он или Чимин? — Я не… — произносит сбивчиво Чимин. Он сглатывает, хватается за голову и его начинает трясти. — Я не хотел, я пытался остановиться, но я не смог. Чимина накрывает истерика, и Чонгук подбегает к нему, заключая парня в крепкие объятия. По телу юноши проходится сильная дрожь, и гриффиндорец пытается хоть что-то сказать волшебнику, успокоить его. Взгляд Чонгука падает на девушку, и он замечает, как медленно и размеренно та дышит. Когтевранка жива. — Чимин, что ты сделал? Ты отравил её? Ответом на все вопросы парня приходятся тихие всхлипы, и Чонгук сам постепенно начинает впадать в некую кататонию. Он всего этого не желает, не хочет думать, как избавляться от возможного трупа. Маг на несколько мгновений отпускает Чимина из объятий, подползает к девушке и проверяет пульс. Она и вправду жива, а значит, либо скоро умрёт из-за яда, либо Чимин её просто оглушил заклинанием. — Я не хотел, — продолжает шептать он. — Я знаю, это был не ты, милый, — говорит Чонгук. Он оборачивается на парня и ловит его испуганный взгляд. — Но нам придётся решать те проблемы, что создал доппельгангер. Пожалуйста, скажи, что ты сделал? Чимин будто бы и не слышит слов Чонгука. Он смотрит на лежащую на полу девушку и продолжает задыхаться. Его лицо бледнее прежнего, а глаза совсем красные. Чимин уже на человека не похож, лишь тень от того, кем он был раньше. — Я не травил её, я просто увидел её в коридоре, когда возвращался из уборной… Она стала задавать вопросы, и я не знаю… Я потерял контроль. Всё, что я помню, как оглушил её… Я отнёс её сюда, сам не понимаю, зачем… Но это сделал не доппельгангер, это был я. Я сам решил, — слова Чимина путаются, он не может сосредоточиться ни на чём. В его голове уже давно нет порядка, и он потерялся в ощущениях и чужих воспоминаниях. — Я не знаю, кто я, Чонгук. Я не уверен, что это доппельгангер убивал людей. Что если это всё я делал? Чонгук ладонями обхватывает лицо Чимина, оставляет невесомые поцелуи, стараясь нежностью вернуть его в реальность. — Чимин, прошу, успокойся… Чонгук замолкает, слыша тихий стон позади, и оборачивается. Когтевранка пытается встать с пола, держится за голову, явно приходя в себя. Гриффиндорцу хватает доли секунды для того, чтобы понять, как будут развиваться события дальше. Если она придёт в себя, то точно поймёт, что происходит, а зная способности студентов Когтеврана, девушка без труда сможет защитить свои воспоминания от Чонгука. Волшебник тут же направляет свою палочку на неё, произносит заклинание памяти, не сводя с волшебницы своего взгляда. Он выжидает каждую секунду с ужасом, стараясь отпихнуть мысли о том, что может произойти далее. Когтевранка садится и уставляется пустым взглядом на парней, никак не реагируя на незнакомое место, на то, что Чонгук направляет на неё свою палочку, а Чимин в совершенно разбитом состоянии. — Ты не вспомнишь ничего, что произошло в этой комнате. Ты не вспомнишь эту комнату, ты не вспомнишь, как попала сюда, — чётко произносит парень, — ты просто упала в обморок, так как плохо себя чувствовала весь день, — Чонгук продолжает внушать волшебнице новую истину, боясь упустить какую-либо деталь. У него душа не на месте, всё вокруг красным пылает, но он не может себе позволить отвлечься или потерять контроль. Чонгук всё на адреналине делает, сам толком не понимая, как ещё не выжил из ума. — Я вышла из кабинета в уборную, но мне стало плохо, — произносит девушка, — я потеряла сознание и никого не видела. — Правильно. Ты также не видела Чимина после обеда, и на обеде он показался тебе здоровым, а на утреннем собрании старост он внимательно слушал Макгонагалл, — слова льются сами по себе, и парень сам начинает в них постепенно верить. — Ты не хотела жаловаться Макгонагалл на состояние Чимина. Он в порядке. Девушка кивает каждому слову, и Чонгук выдыхает. Ему предстоит самое важное, что пора было сделать сразу, как только он узнал об этом. — Ты не видела Чимина перед смертью Намджуна, — говорит гриффиндорец настолько чётко, насколько можно. Парень ощущает, как сильно вытягивает это заклинание силы, но продолжает его исполнять. — Он не заходил к нему, его не было. Намджун был всё это время один, ты заглядывала к нему и никого не видела. Чимин не может знать ничего об убийце. Он никак с этим не связан. Забудь об этих размышлениях и идеях, — продолжает произносить Чонгук. Его голос начинает дрожать, и парню приходится собраться, чтобы успокоить панику. Девушка дослушивает до конца и лишь кивает, ожидая следующих слов. Чонгук проверяет все свои воспоминания, пытается отыскать брешь в системе. Мысли путаются, и он не может ухватиться ни за одну. Он словно посреди урагана стоит, и вокруг всё летит с чудовищной скоростью. Гриффиндорец не знает, как остановить поток мыслей, выйти из этого состояния паники. Он ухватывается за единственную идею, решая, что больше не осталось ничего, что нужно стереть, и потому выполняет последнюю часть заклинания. Девушка падает на пол, и Чонгук накладывает на неё сонные чары. — Мне нужно отнести её в лечебное крыло, — произносит Чонгук, не оборачиваясь на Чимина. Он чувствует его дыхание, парень сидит всё ещё рядом, его руки покоятся на талии Чонгука, а голова на его плече. Юноша ничего не отвечает на слова парня, и Чонгук тяжело вздыхает. Он знает, как тяжело сейчас Чимину, представляет, что с ним творится. В голове всплывает единственный план, маячащий всё это время где-то в глубине. — Пока никого нет, Чимин, нам придётся выйти и отнести её в лечебное крыло, либо просто привести в чувства и сдать учителям. Пока все ещё на занятиях, нужно поспешить, — говорит он бесцветным голосом. — А после нам нужно искать пути, как отсюда сбежать. Мы не останемся в школе до конца учебного года, Чимин. Я вытащу нас. В голове всплывает лицо парня, его исхудавший вид, серый цвет кожи, и от этого волшебник ещё сильнее желает перестать думать и что-либо ощущать. — Я знаю, ты сильный, — произносит Чонгук, сдерживая подкатывающую истерику. Ему нельзя показывать слабость, не перед Чимином, не сейчас, — ты победишь его, а я помогу. Есть миллионы книг и столько времени только для нас двоих. Мы отыщем ответы на то, как тебе помочь. Наши мечты ещё смогут исполнятся, но нам нужно покинуть школу. — Нельзя, — через силу произносит Чимин. Его голос ломается на каждом звуке и тонет. — Мне нельзя быть с кем-то, я опасен. — Я знаю, что ты боишься, но нам придётся. Если ты… Если он снова сорвётся, выйдет наружу, то тебя поймают. — Нельзя, я опасен, я не справлюсь. Ты сам видишь, ты понимаешь, что происходит, у нас ничего не выйдет. — У нас всё получится, — не сдаётся Чонгук. — Мы сбежим через пару дней, и я всё устрою. Я найду, как нам выбраться из школы, но пока эти пару дней тебе придётся потерпеть. Обещай мне, Чимин, обещай, что не натворишь глупостей, не сдашься и будешь со мной до конца. Слизеринец что-то тихо бурчит себе под нос, отводит взгляд, и Чонгук настойчивее сжимает в ладонях его лицо.