И Торда?
— Риджуэлл! — Да, фак, Торд это, Торд! — не выдерживает подросток. Шатен вскакивает с места, хватает свой рюкзак и покидает кабинет, оставляя всех учеников в полнейшем непонимании происходящего, а Агнесс с бланком ответов и паршивым настроением. Хотя, навряд ли, такой женщине испортишь настроение.***
— Том! Том, подожди! Перемена началась минуты три или четыре назад. Всё это время Томас стоял возле кабинета физики, чтобы потом забрать свои оставшиеся вещи. В итоге, он решил попросту бросить это гиблое дело и двинулся в сторону лестницы. Вот только кое-кто другой решил, что лучше вернуть вещи его хозяину. Сейчас черноглазый парень чуть ли не бежал к «курилке». За спиной спортивного парня раздался чужой, немного тонкий всклик. — Том! Юноша цокает языком. Он знает этот голос. Он буквально выучил каждую нотку этой приятной на слух симфонии. Парень в синем худи разворачивается на пятках. Шатен, от неожиданности, врезается в его грудь, сталкиваясь носом с одной из дешёвых марок мужского дезодоранта. — Ой, прости! — вновь высокие нотки. Сероглазый парень отскакивает от друга чуть ли не на два шага. — В-вот, де-держи! — и он протягивает учебник, тетрадь по физике и тот самый листик, который был причиной нелепой ситуации. Русоволосому парню ни остаётся ничего, кроме как забрать свои вещи и запихнуть их в рюкзак, слегка помяв другие тетрадки. — Кстати, а п-почему ты меня нарисовал? — тихо раздаётся в оглушительном шуме звонкая симфония, которую так трудно не услышать. — Просто взял за натуру. — Музыкант пользуется фразой друга, которая была сказана не так уж и давно. И улыбка. Дружелюбная и тёплая. Только для этого норвежца. Только для н е г о. А после высокий юноша разворачивается и уходит в курилку, в которой выкуривает за раз четыре сигареты и опаздывает на следующий урок. Ну, это не страшно: учитель искусства любит его, потому постоянно прощает опоздания.***
— Мам, я дома! — но никто не отозвался. Только тишина. Парень проходит в свою просторную комнату, что обклеена разными плакатами и загромождена мебелью и разными статуэтками. Потёртый рюкзак летит к ножке кровати, а тушка подростка на мягкую кушетку, матрац которой не скрипит. Вдруг телефон англичанина издаёт звук колокольчика. Том, не задумываясь, берёт в руки мобильный и открывает содержание пришедшего сообщения. Спасибо, что проводил. А в след ещё одно сообщение, которое заставляет уголки губ Риджуэлла подняться вверх. Спокойной ночи, Том. Тьёмас Риджуэлл => Торд давно научился выговаривать его имя правильно. Подобное обращение было что-то вроде шутки. Просто чтобы не забывать старого.Вот только Брайди он забыл…
***
Музыкант-одиночка: Это что за имя «Брайди»? Мистер Айд: Нормальное имя. Нормальное норвежское имя. Музыкант-одиночка: Так ты норвежец, значит? Мистер Айд: Да. А ты? Музыкант-одиночка: Англичанин. Мистер Айд: Круто. Всегда хотел пообщаться с кем-то не моей национальности =) В тот момент они думали, что они просто участники анонимного чата, которые встретились случайно, как это всегда и бывает. Поговорят всего разок, а потом никогда больше не перекинутся словами. Да вот только не получалось прекратить это чёртовое общение. Что-то в нём было такое притягающее, что заставляло продолжать изо дня в день писать друг другу. Мистер Айд: У тебя сейчас сколько времени? Музыкант-одиночка: 2:56 Мистер Айд: Ого… у меня 23:54 Музыкант-одиночка: Ничего себе. Ты кстати в какую смену учишься? Мистер Айд: Во вторую =) Музыкант-одиночка: Завидую тебе. Я в первую. Мистер Айд: хах, неудачник =) Музыкант-одиночка: Обидно было. Мистер Айд: Эй, я же пошутил =) Не обижайся. Они вдвоём зависели от этого общения. Хотелось больше знать о другом человеке. Но почему? Неужели на это так действуют национальности? Или часовые пояса? А может, просто попался хороший человек? Или между ними всё возникла какая-то химия? — Слушай, а ты со всеми такой?— Какой?
— Ну, разговорчивый и добрый.— Ого, Тома Риджуэлла назвали хорошим! — Нет, просто с тобой прикольно общаться, потому и не скрываю от тебя что-либо.
— Ух ты. Спасибо =) — Только фамилия у тебя адская. — Я до сих пор её выговорить не могу =(— Я твою тоже не могу выговорить. — Как ты с ней вообще живёшь?
— Как-то =) — И всё же, ты хороший… Они общались долго, больше года точно. Честно говоря, они не считали дни общения. Они просто общались. Грозились на каникулах приехать к друг другу. Вот только планы постоянно срывались из-за тупых и никчёмных проблем. — Блин, жалко что ты не приедешь =( — А я уже хотел в домик на дереве съехать =( — Эх…— Я тоже растроен, Брайд. — Отец совсем охуел. Мало того, что мать изводит, так ещё и на мне отыгрывается. Подонок. — Вот тебе повезло с родителями. Даже завидно.
— Ты же приедешь в другой раз?— Постараюсь) Обязательно постараюсь)
Они разговаривали обо всём: о родителях, об учителях, о девчонках. Но главной темой была музыка. Жанр — рок, который слушает совсем немного подростков в это время. Такой серьёзный жанр для таких несерьёзных и неординарных друзей. — Рок-группа? В наши-то дни!— Ну сам задумайся. — Сейчас молодёжь сохнет по попсе, а тут такие мы. «Восставшие из мёртвых стран»!
— Что за детская мечта? И что за название? — У тебя хоть инструмент есть, или ты так, на стаканчиках? =)— У меня гитара. Сьюзен.
— У твоей гитары есть имя?! Ну ты и чудак, Том!— Не меньший, чем ты. — Ну так что? Как тебе идея?
— Можно в принципе. Только название другое, а то оно совсем старческое.— Договорились)
Эта дружба и это общение могли бы продолжаться вечно, но в один прекрасный день всё рушится, подобно кирпичной стене или же эпичной концовке трагедии Шекспира*. — Ты, ЧТО сделал? Брайд редко переходил на капс. Настолько редко, что это было некой диковинкой в их переписках.— Влюбился в тебя.
В тот день Тому было страшно как никогда. Он не знает до сих пор, зачем рассказал всё ему. Это же было просто мимолётным влечением. Всего лишь избыток общения. Они могли бы общаться и дальше. — Том, извини, но я не могу ответить на твои чувства взаимностью. — Я по девочкам, а не по мальчикам.— А я и не «по мальчикам». Я — по тебе.
— Это, конечно, звучит мило, но… — Мне кажется, нам лучше прекратить общение…***
Слеза боли вновь покатилась по впалой щеке, скатываясь по скуле и падая на подушку, которая повидала многое. Только вот…в тот день было больней.