Норвежец

      Апрель. Прекрасная весенняя пора, когда птицы прилетают обратно, а скованные льдом реки и озёра наполняются новой водой. Деревья понемногу просыпаются, воздух более разряжен, а ошмётки снега становятся всё меньше и меньше. Природа прекрасна весной, не правда ли? Но знаете, что ещё более прекрасно? — Контрольные и разные мероприятия, которые высасывают последние силы перед каникулами. Ненавижу старшие классы. — Бурчал Эдд, попутно собирая письменные принадлежности.       Том на это заявление рассмеялся, а Мэтт услужливо прожёг его взглядом. Торд же был не в своей тарелке, потому он стоял у входа, рассматривая то пол, то миниатюрную пальму, которая стояла рядом с ним.       Вообще, в последнее время он был очень расстерянный и пассивный: засыпал на уроках, молча ел в столовой, не вникал в разговоры. Ребята думали, что так на нём сказывается учёба, что, от части, было правдой, но весь тяжкий груз заключала мысль, что пробыть в Англии ему осталось всего лишь год. И если в начале учёбы это мысль не так сильно расстраивала его, то под конец года он увяз в ней. Осознание того, что ему придётся уехать из Англии и оставить здесь Тома раз и навсегда нашло на юношу недавно, когда он разговаривал со своей бабушкой по телефону. Та так лестно щебетала о том, что лето в Осло выйдет потрясающим, что рыжеволосый парень вогнал себя в депрессию. Впервые в жизни он не хотел возвращаться домой.       От мысли, что я больше никогда с ним не увижусь, становится ещё больней. О викинги! Сердце, хватит разрываться, прошу!       Совсем недавно, около недели назад, Ларссон познал глубину своих чувств. Он мог смотреть на улыбку Риджуэлла влюблённым взглядом и притворяться его другом. Он сказал ему те три заветных слова, но их восприняли не так, как планировалось, а он продолжает улыбаться и радоваться моментам, проведёнными рядом с Томасом. Он не выдаёт своих чувств долгими взглядами и дружескими объятиями. Он просто продолжает быть рядом в качестве друга. Он принял отказ. Но он не может отпустить. — Хей, Тод? — звучит совсем рядом, но в то же время и совсем далеко. Уже не родным голосом, а дружеским. — Так ты идёшь?       Норвежский юноша расстерянно смотрит на черноглазого парня, искренне не понимая, куда ему предлагают идти.       Нужно быть внимательней, Торд Ларссон! — Куда? — немного стыдливо спрашивает низкий юноша, выходя из класса и подстраиваясь в компанию Харгрэйвса и Гулда. — На сладкий стол, — высокий парень закидывает жевательную резинку в рот и протягивает упаковку лучшему другу, на что получает отрицательный кивок, — девчонки сахара наготовили слишком много, потому решили нас позвать.       Под «сахаром» он всегда имеет в виду сладости. Впервые, при мне, он назвал «сахаром» леденец, который ему Мэтт подарил на день рождение. Он тогда бурчал долго по этому поводу, а я не знал, дарить ли ему коробку пастилы или нет. Но он всё равно принял мой подарок. Хватит думать о нём, Торд Ларссон!       Он очень хотел забыть музыканта, но того, кого любишь — не забудешь. Особенно, если этот «кто-то» твой лучший друг и постоянно проводит с тобой время.       Как и сейчас… — Пойдёшь? — вновь спрашивает спортивный парень, убирая коробочку с жевательной резинкой в карман. — А отказы принимаются? — в надежде спрашивает шатен, смотря на друга. — Нет! — восклицает Белла, которая явно имеет способность появляться прямо из воздуха. Торд аж подскочил от испуга. — Девочки же так старались! Я, кстати, тоже иду. Ой, как я люблю сладкое! Особенно пастилу! Надеюсь, что Шпилц приготовила пастилу. Она такая умница!       Вообще, если от Беллы не сбежать, то она будет вести свои красноречивые речи и дальше. Однажды Том вышел из класса после долгого разговора с ней весь уставший и в паршивом настроении. Я тогда ждал его около получаса. О викинги! Опять мои мысли о нём! — Торд! Ларссон! Я тебя спрашиваю! — женщина обидчиво оттянула ухо парня. — Ты сладкое любишь?       Если Тома можно отнести к «сладкому», то да. Стоп. Когда это Том успел стать «сладким»?! Торд Ларссон, я требую ваших объяснений! — Люблю, но из-за брекетов неудобно есть, — отвечает сероглазый юноша, потирая ухо, — сладкое к пластинкам прилипает, что-то даже застревает. — М-м-м, ясненько, — заключает англичанка и поправляет стрижку, — а какие именно тебе сладости нравятся?       О викинги! Спасибо, что наплевала на мои проблемы. Неужели тебе гораздо интересней, что я предпочитаю, нежели то, что я потом полчаса соскабливаю сахар с пластинок?! Ну, ты, Белла, и даёшь! — Вообще, мне больше симпатизируют пирожные, желательно клубничные, потому что их проще есть. Ещё нравятся яблоки в карамели.       Новежский подросток заломал два пальца, делая вид, что ему очень интересно рассказывать о таких мелочах. Том пытался не засмеяться, но, под конец, когда Торд сказал, что он до жути обожает зефир, прыснул со смеху. Он знает одну маленькую вещь, о которой не знает никто из окружения норвежца.

На самом деле, он ненавидит зефир. Просто терпеть не может. Он ненавидит его больше, чем заскоки биологички, которая постоянно гнобит его из-за национальности.

***

      Всю дорогу до кабинета технологии парням приходилось слушать лепетание брюнетки. Она переключалась с одной темы на другую, но постоянно возвращалась к старой. Она могла начать монолог с рассказа о поездке в Индию со своим мужем и закончить тем, что терпеть не может горький шоколад. Или же она щебетала о любимом сорте конфет, но резко переключалась, говоря о том, что эти конфеты терпеть не может её подруга.       Тебя тоже не каждый вытерпит.       Несмотря на то, что основную часть диалога говорила классный руководитель, женщина всё равно осталась довольна. Конечно, парни не девчонки, которые вытерпят любую болтовню хоть о цветах, хоть о муже, но тоже не плохие слушатели. Главное, чтобы они отвечали в нужный момент, а остальное не важно.       Помещение, которое парни в тайне называли «территорией прекрасных и опасных», встретило их приятным запахом свежей выпечки и отвратительно ярким светом потолочных люстр.

Белые флаконы — самое ужасное создание человечества!

— О-о-о, ребята! Вы как раз вовремя! — радостно щебетала Александра, прыгая перед неизменной четвёркой и учителем. — О-о-о, Белла! Я так рада, что вы пришли! Шпилц, кстати, приготовила пастилу. — Ох, Алекса, ты же знаешь, что Энжела очень умная девочка! — сияя своей белоснежной улыбкой, ответила брюнетка.       Немного посмеявшись, представительницы прекрасного решили отойти, дабы посекретничать. Но ещё одна личность не заставила себя долго ждать. — Привет, ребят, — мягко улыбнувшись, сказала высокая блондинка.       Дороти Саймон — самая высокая девушка в классе и секс-символ нашей школы. Её волосы постоянно распущены, а юбки становятся всё короче и короче на два миллиметра. Она уже давно заглядывается на Тома. Честно, рядом с ним она не смотрится. Слишком высокая и яркая. Том говорил, что его типаж — низкие и скромные, а эта дамочка — полная противоположность его вкусам. И ведёт она себя слишком откровенно и нагло. Терпеть её не могу. О, Торд Ларссон, Да ты познал, что такое ревность! — Извините, но мы ещё не подготовили стол, потому вам придётся подождать, как и остальным, у входа, — девушка поправила чёлку, — но ты, Том, можешь остаться. Я тебя не дам в обиду.       Эта красная улыбка слишком отвратительна, чтобы смотреть на неё. О викинги! Том, останься с нами, умоляю. — Я, пожалуй, пойду с другими. — Пофигистично отозвался англичанин. — Я же не знаменитость, чтобы меня на руках носить.       Девушка в один миг кинула грозный взгляд на Эдда и Мэтта, переводя его сразу же на норвежского подростка. Низкий шатен усмехнулся и пожал плечами. Блондинка нахмурилась ещё сильнее.       Съела? Вот теперь сиди и пыхти!       Ребята покинули помещение, но вместе не остались. Брюнет решил утащить свою половинку в туалет, оставив Риджуэлла с Ларссоном. Русоволосый юноша предложил сходить с ним в курилку, на что Торд решил ответить положительно. Спустя пару секунд, они двинулись с места и пошли в сторону лестницы.

***

      Этот дым, который он поглощает, топит меня в себе. Я, вообще, тону сам. Не сопротивляюсь. Это так здорово, дышать тем же воздухом, которым дышит твой любимый. Вообще, делить что-то со своим любимым доставляет неимоверную эйфорию. Хочется иметь общего всё больше и больше, но в то же время и не иметь ничего вообще. Это, как иметь яблоко, а через пару минут выбросить огрызок. Наслаждение бывает только в начале. В конце лишь горечь. — О чём задумался? — интересуется музыкант, выдыхая очередной куб дыма. — Да так, о погоде. — Врёт рыжеволосый парень и кидает взгляд на полетевший на асфальт пепел. — Что с тобой происходит в последнее время? — спрашивает Том и, сделав последнюю затяжку, кидает окурок на землю и придавливает его ногой. — Ты какой-то сам не свой. — Просто остался только год. — С грустью отвечает норвежец. — Мне так полюбилась Англия, что не хочется уезжать.

А мне так полюбился ты. Я без ума от тебя. Если ты уедешь, я с ума сойду. Я порву связки, измотаю все нервы, полечу первым же рейсом, но буду с тобой. Я готов бросить всё, лишь бы быть с тобой.

— Ясно. — Комментирует высокий шатен и, прихватив рюкзак, берётся за ручку двери. — Знай, что я буду скучать по тебе больше всех.       Это могло бы сойти за признание. За очень красивое признание, но…

Он снова не понял его!

***

— Вот теперь, ребята, заходите! — старушка Дисфлувд была доброй женщиной, потому она всегда улыбалась. Даже сейчас.       Тринадцать парней вошли в небольшой кабинет технологии, оставив вещи в коридоре. Выпечка всё так же прекрасно пахла, будто её только достали из духовки.       Белла сидела у окна и радостно болтала с Алексой и Шпилц. Женщина постоянно поправляла причёску, что говорило о том, что разговор о её муже. Она всегда прихорашивается, когда дело заходит о её муже, будто он сейчас, как принц на белом коне, войдёт в этот кабинет и подарит ей букет из жёлтых роз. Парней это раздражало, а девушки готовы были слушать до потери пульса. — Том, дорогой, садись сюда, — Дороти подхватила предмет своего воздыхания под руку и указала на стул, который стоял чуть ли не в изголовьи стола. — Извини, но я хотел бы сесть на своё место. — Раздражённо ответил черноглазый парень, высвободив свою руку из чужого плена. — Но твоё место здесь! — обидчиво воскликнула девушка. — Шпилц! — крикнул Томас, привлекая внимание низкой брюнетки. — Будь любезна, скажи, где я сижу? — Между Харгрэйвсом и Гулдом, а они в середине стола. — Беззаботно ответила девушка. — Спасибо, — поблагодарил её спортивный парень. — Что?!       Этот крик слышала вся школа, ежели не весь район.

Ну, всё, прощай беззаботное времяпровождение!

— Здравствуй, Эдд-истеричка, — Том поклонился в пояс брюнету, — соизвольте усмерить свой гнев. Я уступлю вам своё место, вы же не хотите сидеть рядом с Эдуардо?       А вот в этот момент кареглазый юноша вовсе растерялся. Он посмотрел на место, где, якобы, должен сидеть он и обнаружил щетинистую улыбку. Краска прилила к лицу мгновенно. — О, Том-король-иронии, благодарю вас за столь щедрый поступок. — На волне Риджуэлла отвечает низкий парень.       Долго тратить время на рассадку подростки не решили, потому уже через пару минут все дружно попивали кипяток и погружали в рот свежеиспечённые сладости. Кто-то хвалил прекрасных дам за старания, а кто-то просто ел. В числе хвалящих была, конечно же, Белла, потому есть приходилось под её трепет о Энжеле-милочка-ты-сделала-потрясающую-пастилу-я-поставлю-тебе-ещё-одну-отметку-отлично-Шпилц.       Яблоки получились неплохие, но вот виноградное желе лучше.       Торд, конечно, любил сладкое, но ел, в основном, что-то твёрдое и желе, ведь брекеты нужно промывать сразу, чтобы сахар не прилип к пластинкам намертво. Но и здесь без трудностей не обошлось.       Мелкие кусочки яблок проскакивали под железки и немного давили на зубы, заставляя парня морщится от лёгкой боли. Но большую неприятность принесли косточки, которые попались в виноградном желе. Они застревали в перегородках и оттягивали дёсна. Зубы начинали болеть сильнее, а лицо Торда становилось всё морщинестей. — Если больно, то лучше не ешь. — Заботливо советует музыкант, ковыряясь вилкой в чизкейке и смотря своими глубокими глазами на друга. — Я лучше потерплю боль, чем буду мучиться с сахаром весь вечер. — Отвечает норвежец и кладёт вилку. Он поднимает свой взгляд на парня напротив. — Нет аппетита? — Просто всё слишком сладкое. — Отзывается шатен. — А ты не любишь слишком сладкое. — Заключает низкий юноша. — Как пастила? — По ощущениям, что ем сахарную вату, а не пастилу, — признаётся англичанин и тоже откладывает вилку, — а как желе? — Костей много.       Они дружно смеются. — Поскорей бы домой. — Вздыхает высокий юноша. — Ага. — Соглашается второй шатен. — Как насчёт пойти вместе? — снова спрашивает Томас. — Мы и так ходим домой вместе. — Бровь Торда прыгает вверх. — Я имею в виду уйти вместе, — слегка улыбаясь, заканчивает свою мысль Риджуэлл, — сейчас. — С радостью.       Они одновременно встают со своих мест. Одновременно благодарят за чай и угощения. Одновременно хватают рюкзаки. И одновременно покидают школу. Всё у них сейчас одновременно. Даже сердца бьются в одном ритме.       Сейчас две одинокие души, которые ищут утешение в любимых делах и в общении друг с другом, наконец-то воссоеденились в прекрасную и гармоничную картину, которую можно назвать, как «Побег Бони и Клайда». Но, лучше, сказать проще и без красок о том, что сейчас они, как никогда…

Вместе.