Немного о...

      Взрывы салютов звучат оглушительно громко. Небо над головой расцвечивают яркие вспышки, с шипением опадающие вниз пылающим дождем. Нарядные толпы кочуют от одного аттракциона к другому, от палатки к палатке. Отовсюду слышится смех, пение, радостные детские крики.       Он видит и слышит иное. Взрыв газа в магазинчике — смерть Джо и Эллен. Яркие вспышки салюта — рядом с дорогой в Рай. Шипение оседающих искр — появление Кастиэля. Толпы зараженных кроатоном — в несуществующем теперь будущем. Зловещий хохот демонов, ведьмовские напевы, вопли боли.       Малышка пробегает мимо, на ней — черный с красным костюм и рожки чертика. Его передергивает, когда он вспоминает других, настоящих чертей. «Дьявол тебя подери, опять выиграл!» — кричит рядом незнакомый мужчина, швыряя на столик карты. А он вспоминает лицо Сатаны, наклоненное над ним. «Герцог, стой! Чертова псина!» — орет на убегающую собаку мужчина с поводком. А он думает об адских гончих. Улыбающаяся женщина в паре метров от него смотрит на кого-то за его спиной и ласково зовет по имени: «Сэмми!».       Бастион сломан. На одну-единственную секунду ему кажется, что все это — сон. Что тот, кого зовет эта незнакомая женщина, называя так, как позволено ему одному, сейчас стоит позади. Что стоит повернуть голову — и он увидит. Снова.       — Дин, милый, все в порядке? — Лиза возникает откуда-то слева, обеспокоенно заглядывает в глаза бархатным теплым взглядом.       И он сдерживает подступающую истерику, надевает улыбку, словно маску. Потому что ей не нужно знать, как близко он к тому, чтобы сорваться. Поэтому он и держится — ради Лизы. И ради Бена, чья улыбающаяся мордашка выглядывает из-за плеча матери.       — Да, все замечательно. — Ложь слетает с губ привычно легко, Дин обнимает свою женщину свободной рукой. В другой руке у него — ледяная бутылка с пивом, которую он отводит чуть в сторону. — Почему ты спрашиваешь?       — Я услышала имя. — Она подбирает слова, как грабитель — код от сейфа. — Я подумала…       — Солнышко, все нормально. Я держусь. — Еще одна ложь, но Лиза верит ей. Или делает вид, что верит.       — Дин, там механический бык! — Бен захлебывается восторгом. — Можно? Ну, пожалуйста!       — Там довольно опасно, — с сомнением вздыхает Лиза и смотрит то на сына, то на Дина. — Что скажешь?       Он понимает — очередная проверка. Ну, или что-то вроде нее. Готов ли он взять на себя ответственность за ее ребенка. Словно он не доказал это три года назад, вытаскивая Бена из логова мамаши подменышей. Но Дин не обижается, понимает все. Одно дело — смертельная опасность. Бытовые вопросы — совсем другое. Поэтому спокойно выдерживает этот ее взгляд и тащит ее в сторону аттракциона, говоря Бену, шагающему рядом:       — Сначала я проверю, насколько он надежен, а потом решим, можно ли тебе на этого «быка», идет?       Лиза расцветает от улыбки, светится изнутри непритворным счастьем. И он ловит себя на мысли, что ради этой улыбки стоит загонять собственную боль так глубоко, как только получится.       Палатка с «быком» битком забита родителями с детьми. Дин оставляет Лизу и Бена, а сам отправляется допрашивать паренька на кассе на предмет сертификатов и лицензий. Кажется, он — единственный из числа родителей, кого на самом деле беспокоит, имеет ли механический бычок сертификат качества.       Паренек выглядит удивленным, уверяет в полнейшей безопасности аттракциона. В конце концов, не выдержав дотошности Дина, предлагает опробовать «бычка». «Тест-драйв, сэр! Проверьте сами — он безопасен!».       Делать нечего — Дин переступает невысокое ограждение. Не он первый — пара папочек уже навернулись с седла, протерев физиономиями страховочные маты. Кто-то из толпы желает удачи, кто-то фыркает, окидывая его скептическим взглядом. Ну, да, он слегка расплылся от сытой и спокойной жизни, больше не гремит костями при падении. Да и свободная одежда добавляет объемов. Но под ней — тренированное тело. Так что падение ему не грозит.       Полторы минуты на максимальном уровне сложности — и уважение этих павлинов ему обеспечено. Хотя Дину плевать на них с высокой колокольни. Куда важнее гордость в глазах Лизы и восторг на лице Бена.       — Он безопасен, — выравнивая дыхание, уверяет Дин. — Бен — парень крепкий, удержится.       И Бен не подводит его — держится до последнего, хотя пару раз его почти выбивает из седла особенно коварным движением механизма. И Дин снова испытывает чувство гордости за кого-то, кто ему дорог.       С противоположной стороны палатки на них смотрят двое: мальчонка — ровесник Бена, и его желчный папаша. Бен тоже замечает эти взгляды, мгновенно делается хмурым. Дин отправляет Лизу за мороженым и берет названного сына в оборот.       — Это Майк и его занудный папаша-«я-был-чемпионом-по-стендовой-стрельбе», — грустно вздыхает Бен. — Опять выиграют главный приз в тире, потом долго будут задирать нос.       — А что за приз? — просто чтобы поддержать беседу, спрашивает Дин, и глаза Бена становятся совсем печальными.       — Мишка… Плюшевый… Красивый…       — Ты хочешь плюшевого мишку? — очень осторожно спрашивает Дин, чтобы, не дай бог, не обидеть.       — Я что, ребенок? — возмущенно вскидывается Бен, а потом снова смотрит себе под ноги. — Я маме хотел такого подарить, а их не продают…       — Так, пошли! — Дин кладет руку Бену на плечо и подталкивает его в сторону тира. — Пока эти вот, кислые, туда не отправились.       Лиза возвращается с тремя громадными ванильными рожками, залитыми малиновым сиропом. И чуть не роняет их на землю, когда Бен, едва не подвизгивая, тычет ей в лицо громадного розового монстра с бантиком на шее. Медведь по размеру чуть меньше Бена, и Дину приходится придерживать эти двадцать килограмм плюша и синтепона за круглое ухо, чтобы не заваливался вперед.       — Ма, ты бы видела! — захлебывается Бен, размахивая плюшевыми лапищами медведя. — Просто на-по-вал! Это нечто! Майки чуть не ревел, а его папаша хотел перегрызть ружье! Мама, это лучший вечер в моей жизни! Кстати, это тебе!       А он слушает восторги мальчика, смиренно принимает десяток благодарственных поцелуев, терпит убийственный взгляд соперников-неудачников, и уверяет себя, что вот это — счастье.