Немного о...

      Дин стоит под запертой дверью квартиры Сэма и все никак не решится нажать на кнопку звонка. Домофон смотрит на него черным отверстием динамика, кнопки тускло поблескивают в свете уличного фонаря. Забранные решетками двери — безопасность, гори она гаром! — выглядят такими надежными и крепкими. Правда, Дин знает, как их открыть, но это — другое. Еще не придумали дверь, которую он не смог бы открыть в случае крайней необходимости.       Но Дину кажется неправильным, проникать в дом брата вот так, тайком, украдкой, под покровом ночи. Нужно позвонить, предупредить о своем визите, договориться о встрече. Именно так — правильно. Так заведено у них, нормальных людей. Так теперь делает Сэм.       Но вот это все — бессмысленно. Он не ответит на звонок, Дин это точно знает. Он либо сбросит вызов. Либо просто проигнорирует. Или возьмет трубку, но откажется встречаться. Скажет, что занят, что у него куча дел, и вообще, в этой новой жизни нет места для него, для Дина.       Так что ему придется убраться отсюда, не солоно хлебавши. Умчаться из гребаного Пало-Альто, вжимая педаль газа в пол и цепляясь влажными от пота ладонями за руль, словно за ним гонятся черные псы. Так же, как убегал из того мотеля, где Сэм навсегда вычеркнул его из своей жизни.       Но он не может. Он стоит под проклятой дверью, гипнотизируя взглядом ненавистный домофон, чтобы он сам, без участия Дина, набрал те самые цифры номера квартиры Сэма. Чтобы сам собой открыл замок и распахнул дверь. Но тупая железка все так же слепо таращится на него, не желая помочь. И Дин продолжает стоять на пороге, не зная, правильно ли он поступает, собираясь ворваться в чужую — теперь чужую — жизнь.       Он сомневался всю дорогу из Нового Орлеана, где тихо и незаметно покончил с теми, кто заигрался в жрецов вуду. Он сомневался все эти долгие три недели, тщетно и настойчиво набирая один и тот же номер — и не слыша в ответ даже гудков. Он бесконечно сомневался, когда получил то сообщение от отца и понял, что на заднем плане слышит женский голос. Да что говорить? Уже выехав в Пало-Альто, уже въезжая в черту города, он все еще не был до конца уверен, что имеет право о чем-то просить Сэма.       «Меня зовут Сэм! — отрезал тогда младший брат, глядя сквозь Дина. — Сэмми давно умер».       Но он здесь, и нужно что-то делать. Не стоять же под дверью до рассвета, ждать, пока откроется чертова дверь, и Сэм не выйдет на порог, торопясь куда-то по своим делам. Словно верный пес, терпеливо дожидающийся хозяина…       Но он не может, он боится. И тогда…       Дин сам не знает, что именно заставило его сделать то, что он сделал. Какая муха его укусила, что он решил войти в дом так, как может позволить себе он один. Почему он выбрал окно? Он и сам не знает, но признает себе, быстро взбираясь по пожарной лестнице на нужный этаж, что Дин, Каким-Его-Считает-Сэм, вполне может отмочить такую глупость. А еще он не без удовольствия отмечает, что квартира, которую снимает младший брат вместе со своей неизвестной девицей, окнами выходит во двор, рядом с пожарной лестницей. Угловая. Как их учил отец. Пусть Сэм и ушел, пусть выбор был сделан автоматически, но упрямый мелкий гаденыш помнит еще науку.       Пальцы прикасаются к холодному железу — подоконник металлический. Чистый метал, без примесей. Дин-то на ощупь ни с чем не спутает. Хорошо. Дин улыбается уголком губ, чувствуя, как в груди разливается приятное тепло. В окно никто не пройдет, брат об этом позаботился. Никто из тех, кто представляет реальную угрозу, а до остальных — сами будут виноваты, если попадут Сэму в руки. Дин в нем уверен, сам ведь учил…       В квартире тихо и спокойно, даже слишком тихо. Дин замирает у окна, спиной ощущая напряженный нехороший взгляд со сторону. Он нарочно слишком долго и слишком громко возился с задвижкой, хотя открыл ее с одного движения. И специально грохнул тяжелыми ботинками об пол, спрыгивая с подоконника. Хотел проверить? Сейчас проверит…       Он беспечно топает по темному коридору, смутно улавливая еле различимый запах шампуня и зубной пасты. Ничего не изменилось за прошедшие четыре года, все тот же запах. Он помнит, как оказалось…       Удар приходится по затылку. Пришелся бы — но Дин уворачивается из-под него. Уходит под протянутую лапищу, прихватывает локоть. Подправляет выпад. Не бьет, только блокирует удары. Сэм ведь еще не знает, кто его полуночный гость. Хотя мог бы уже и узнать…       Дин аккуратно укладывает брата на пол, придерживая, чтобы не сильно грохнулся затылком, улыбается в лицо:       — Тише, тигр!       — Дин? — Сэм выглядит таким растерянным, таким… обезоруженным. — Что ты здесь делаешь?       — Я просто искал пиво, — улыбается он.       Словно ввалиться в квартиру через окно — нормально. Для них нормально. Они же Винчестеры.       — Отец ушел на охоту и до сих пор не вернулся. — говорит он, уже не улыбаясь, спустя каких-то пару минут.       — Джесс, милая, прости, нам надо выйти. — говорит Сэм, не глядя на нее.       Словно это нормально — заявить, что от нее секретов нет, а после секретничать о чем-то таинственном. Но ведь это как раз и нормально. Для них.       Он еще не знает, что сейчас выйдет не только из этой квартиры, отчаянно споря со старшим братом. Он выпадет из этой тихой безопасной жизни с солью под порогом и железными подоконниками. И Дин не знает.       Иначе бы ни за что не поехал в Пало-Альто…