Немного о...

      Этот он несказанно бесит. Беспринципный, хладнокровный, выдержанный, продуманный, как десяток адвокатов. Он слишком похож на Джона Винчестера, начиная от командирского голоса, заканчивая привычкой сначала стрелять, а после – задавать вопросы.       Еще лет пять назад Дин был бы счастлив узнать, что он до такой степени будет похожим на отца. То, к чему он стремился, начиная лет с шестнадцати, если не раньше. Настоящий лидер, ведущий за собой горстку выживших, не ломающийся под ударами обстоятельств, стойко встретивший Апокалипсис и не предавший семейное дело. Джон бы гордился им.       Вот только нынешний Дин – не Джон. Не тот наивный парень, свято верящий в то, что цель оправдывает средства. Нет, он ушел дальше, он стал другим. И видеть, что спустя пять лет жизни в земном Аду он снова вернется к тому, от чего сумел избавиться, было неприятно. Это если сильно смягчать терминологию.       Но это – так. Дин смотрит в свое собственное лицо, отмечая малозаметные внешние различия.       Во-первых, Дин 2.0 кажется несколько ниже. Словно заботы и лишения, тяжкое бремя ответственности и опасность заставляли его пригибаться, сутулиться. Этот он куда более осторожен, движется совершенно неслышно, даже находясь в безопасности, в своем собственно лагере.       Во-вторых, Дин 2.0 выглядит старше, причем не только из-за пяти лет разницы в возрасте. Возраста ему прибавляют скорбные морщинки в уголках рта и глаз. Сухая обветренная кожа, потемневшая от загара, тоже играет свою роль. Как и трехдневная, как минимум, щетина, и свернутый на бок нос. Или едва заметная в светло-русых, выгоревших на солнце волосах, ранняя седина.       В-третьих, он сучит так, что Дину версии 1.0 хочется вмазать самому себе. Куда только подевался легкий характер, неизменный оптимистический реализм и уверенность, что вместе они справятся? Вместо себя самого, только на пять лет старше, Дин видит нечто совершенно иное, эдакую помесь злобного адского пса с коброй. Каждое слово сочится ядом и горечью, каждый взгляд может если не убить, то пригвоздить к месту. Этот Дин Винчестер спокойно стреляет в своего, зараженного страшным вирусом, не меняя выражения лица. «Я надеюсь, что они сделают это для меня, если что-то пойдет не так».       Этот он потерял брата. Хотя, если верить ему, то это именно он сегодняшний не справился со своими прямыми обязанностями. Не справится, спустя полгода. И начнет превращаться в эту озлобленную версию самого себя.       А еще этот он оставил Импалу на стоянке. «Она не годится для нынешних реалий, Дин». Кто, Детка? Детка, сошедшая с конвейера именно для охоты?! Этот Дин еще тупее своей предыдущей версии…       Но в глубине души Дин 1.0 гордится собой. Лагерь выглядит неприступным, защищенным и пригодным для жизни. Его люди – хорошо обучены и держат себя в руках. И они верят ему. Хотя сам Дин вряд ли бы поверил этой своей версии – слишком продуманный, изворотливый и беспринципный получился результат пятилетнего шлифования на адском горниле.       - Здесь опасно. – после ознакомительной экскурсии по лагерю выживших, замечает Дин 2.0, глядя через двойное заграждение на пустырь вокруг лагеря. – Приходится выживать, как получается. Будь я один, давно бы плюнул на все это. Но они идут за мной, и я не имею права их подвести. Иногда приходится жертвовать чем-то ради их спасения.       - Зачем ты это говоришь? – Дин поворачивается к нему (называть его собой язык не поворачивается – они слишком разные).       - Я помню, каким был пять лет назад. – он криво ухмыляется – Дин видит, как дергается щека, а от уголка глаза веером разбегаются морщинки. – Я помню, как меня волновало все на свете. Моральные нормы, правильность поступков, какой-то глупый кодекс чести, – он снова усмехается, но по-прежнему не поворачивает голову. – Помнишь, отец учил… нас… что мужчина может ударить другого мужчину в пах только в одном случае: он при смерти, а этот, другой, его добивает. Так вот, я ведь даже и не вспомню, когда я в последний раз бил кого-то в челюсть, а не между ног.       - Ну, ты и сволочь! – со смешком заявляет Дин. – Садист, просто садист…       - Когда ты один против троих, а позади – дети лет десяти-двенадцати, полный автобус, то тут как-то не до кодексов. Бьешь, чтобы вывести из строя с одного удара.       Он не оправдывается, совсем нет. Он пытается объяснить. И Дин слушает, глядя в свое собственное безгранично усталое лицо.       - С чего все началось? – спрашивает он, отметив, как знакомо напрягаются плечи.       Болезненная тема, но Дин 2.0 отвечает, пряча за саркастической ухмылкой такие понятные чувства.       - Апокалипсис? С тебя… нас. Или ты о лагере? Вот с тех самых школьников он и начался. После того, как Сэм… Через пару месяцев примерно, я вернулся в Детройт, пытался его найти. Безуспешно, хотя были какие-то следы. Я пошел по следу, который оказался ложным. Нашел парня, внешне похожего на Сэма. Немного, но описания совпали бы, даже в моем случае. Короче, мы встретились в этом лагере скаутов. Тогда здесь ничего этого не было, только летние домики и корпус администрации. Мы уже собрались уезжать, добрались до трассы. Но тут случился этот автобус и «кроты». Они тогда только стали появляться, были более, не знаю, похожими на людей по поведению. Того парня убили, я даже дернутся не успел. Дети орут, училка в обмороке, у водилы – инфаркт. Из-за руля труп вытаскивать пришлось. Короче, выбора нет, я за руль и назад. Мобильные тогда еще ловили, так что подтянул сюда всех, кто был рядом, те кинули клич дальше. По всей стране творилось черте что, выезды везде заблокированы, зоны отчуждения и прочая херь. Пришлось остаться здесь – мы не могли бросать людей, тем более, что многие были ранены. А потом все стало бессмысленным. Так что вот, мы теперь в чертовом Детройте, пытаемся выжить в Апокалипсисе. Круто?       - Дерьмово, – вздыхает Дин, понимающе кивая головой. – Несладко вам пришлось.       - Потому что один идиот слишком гордый, чтобы принять архангела, – с ненавистью произносит Дин 2.0 и поворачивается к нему лицом. – Черт тебя побери, скажи ему «Да», когда вернешься. Пожалуйста… Я чертовых пять лет не говорил это слово. Но я тебя умоляю, как только вернешься – найди первого попавшегося ангела и зови Михаила. Останови это все, слышишь?       Сейчас, с горящими глазами и перекошенным от неприкрытых эмоций лицом этот он похож на самого себя. Дин видит знакомые черты, видит себя – усталого и измученного – в этом незнакомце с таким знакомым лицом. Он знает, какие чувства его переполняют – всего год назад он так же пытался изменить прошлое.       Вот только, как он помнит, прошлое остается неизменным…