Ветер Легенд

Ночь окутывала мир. Тихо шептал ветер в опавших листьях, играя ими между стволов Великого Леса, будто озорной ребенок легкими, искусными игрушками. Страна лесных эльфов была погружена в печальный осенний сон. Лунное серебро отблескивало от недвижимой глади озер, и казалось, будто бы даже воздух обратился в чистейший хрусталь. В такие ночи Перворожденным снились самые прекрасные сны, в которых они, отбросив прочь тело, как надоевшую одежду, улетали к светлым берегам Закатного Края, бродили по цветущим полям, смотрели в глаза тех, кто ушел давно, вновь были с ними и вновь были счастливы. Пусть даже счастье это было лишь мороком сна. Трандуил не спал. Дерево, на которое он облокотился, что-то шептало, успокаивало. Ороферион знал, что не стоит слишком глубоко вслушиваться в Музыку растений – она может полностью поглотить рассудок, но сейчас Трандуил был бы даже рад потерять разум. Хотя бы на время. Что бы отдохнуть, но не уснуть. Не уснуть. Ороферион поймал себя на том, что уже начал клевать носом, и слегка хлопнул себя по щеке. Ни в коем случае не спать. Как давно это началось? Месяц назад, может больше? Или меньше? Эру ведает. А может и не ведает. Может быть, он точно не знает. Сны стали пыткой. Нет, они не были наполнены кровью и огнем, как во время последней войны, когда Трандуил, во главе своих воинов погибал на полях Дагорлада и в бесплодных равнинах Мордора. К такому злу он привык, с ним он знал, как бороться, знал, как его побеждать. Ороферион был воином, и ему было намного проще переносить постоянную изматывающую борьбу с волей Саурона, чем противостоять тому, что грозило сломить его дух теперь. «Тоска подобна яду» - так, кажется, говорил какой-то людской мудрец. Как же его звали? Не важно. Все равно он ушел во тьму, как и все люди, уходят. Но эти его слова, не смотря ни на что, были абсолютно верны. Тоска убивает медленно, и, главное, против нее нет оружия. Если к постоянному чувству, что за тобой наблюдают, можно привыкнуть, если к смерти и ужасу можно относиться с небольшой долей юмора, то с тоской это не сработает. Разве можно оставаться холодным, как камень, когда видишь лицо сына во снах, слышишь, как он зовет тебя? И как можно пережить ту боль, которую испытываешь, проснувшись посреди ночи после таких сновидений? Ведь это там, в видениях, ты бестелесное фэа, которому не нужны ни корабли, ни карты, а здесь, на земле - всего лишь тело. Которое отделено от заветного образа непреодолимой преградой. Трандуил сжал кулаки. Почему он здесь? Почему он здесь, среди этих чужих трав и деревьев, в этой чужой, слишком молодой земле? А не там, где должен быть. Ороферион не молил Валар о помощи. Не дождутся. Что бы там не говорили о Силах Мира, но лесной король был твердо убежден – им все равно. Они настолько равнодушны к страданиям одного квенди, насколько только могут быть равнодушны почти всесильные создания к страданиям какого-то там Воплощенного. Гордыня, конечно же, была приятна, но вот только ощущение собственной силы не могло спасти от боли, горевшей в груди адским пламенем. Так что, единственный путь, позволяющий избежать пыток – бессонница. Именно его и избрал Трандуил. Он держался уже неделю, лишь изредка проваливаясь в забытые на час-другой. Но полноценным отдыхом назвать это было трудно. Ороферион тряхнул головой. Дрема, начавшая окутывать его, отступила. Не спать. Не спать. Трандуил с силой хлопнул по щеке. Боль отрезвляла, прогоняя сонливость. На востоке начала заниматься заря, пока еще очень слабая, будто бы румянец на щеках у девы. Но здесь, в Великому Лесу, по-прежнему царила непроглядная ночь. Тем не менее, лесной король ощущал, что стало заметно холоднее. «Дело к рассвету – мгновенно понял он». - Хорошо… - пробормотал он, - так хоть будет меньше хотеться спать. Внезапно Трандуил замолчал, нахмурившись. Будто бы только что совершил какую-то оплошность, глупость или что-то в этом роде. - Неужели я только что говорил вслух? – Ороферион все чаще замечал за собой пугающую странность. Он мог подумать что-то и тут же произнести это, сам не заметив. Возможно, это связано с постоянной усталостью. Хотя, какая разница, он король, и может говорить что хочет! Вспышка гнева охватила Трандуила, и он, тихо зарычав, вскочил на ноги, и со всего размаха пнул корень дерева, у которого сидел. В этот удар он вложил весь свой гнев. Боль обожгла ногу красным пламенем. Ороферион зашипел, облокотившись на дерево. Злости больше не было. И зачем он только ударил дерево? Древо ведь ни в чем не виновато, более того, оно давало ему приют в эти бессонные ночи, успокаивало его своим шелестом… Король ощутил обиду, всколыхнувшую душу растения, и на глазах у него навернулись слезы раскаяния. - Прости, я не хотел, - прошептал он. Ему стало, неимоверно жаль ни в чем не виноватое дерево. И как он мог сорвать злобу на нем? Бездушная тварь. Слезы струились по щекам, орошая побледневшее, осунувшееся лицо синдара. - Страдания, причиненные другим, иногда ранят, - произнес кто-то из темноты. - Кто здесь? – распахнул глаза Трандуил, оглядываясь по сторонам. Орофериону этот голос показался знакомым, но оттого не менее пугающим. Слишком уж спокоен он был как для ночного леса. - Друг, - отрезал говоривший. - Тогда выйди из темноты, - с каждым словом незнакомца королю становилось все больше не по себе. При нем небыло оружия, только лишь кинжал, больше подходивший для того что бы резать хлеб, чем врагов. - Я ли в темноте? – теперь в словах чувствовалась насмешка, - Я ли блуждаю по чужой земле, обманутый, преданный, брошенный теми, кто сулил спасение? Я ли убиваю себя день за днем? - Может быть, - хмыкнул Трандуил, - потому что я не знаю, кто ты есть. - Что же, - теперь голос звучал еще ближе, будто бы незнакомец притаился за соседним деревом, - я – Ночь. А вернее, Голос ее. - Итак, Голос, - Орофериона слегка сбила с толку последняя реплика собеседника, - так кто же блуждает в темноте? - Ты, - Трандуил вздрогнул. Ему показалось, что незнакомец подошел совсем рядом и шепчет на ухо. Но никого рядом не было, - ты обманут лживыми хозяевами светлых берегов, ты отправлен сюда, в странные земли, ты навечно потерял надежду вернуться к тем, кого любишь, ты… - Молчать! – рявкнул король леса, - Кажется теперь я знаю, как тебя зовут. Не так ли, Отец Лжи? Сердце Орофериона застучало быстрее, сонливость исчезла, растворилась, как утренний туман над рекой. Наконец-то он увидел своего врага, наконец-то он знает, с кем бороться, и кому противостоять. Пусть даже это сам Железнорукий, пусть. Уже лучше, чем сражаться с самим собой. - Как пожелаешь, повелитель Зеленолесья, - Враг открыто насмехался, - но скажи мне, разве тебе не обидно? Ведь, кем бы я ни был, я говорю правду. Твой народ, квенди, которые были в шаге от возвращения в Светлую Страну, в шаге от рая, по воле Могуществ Земли, которым вы молились, которым вы поклонялись, которых по-прежнему просите о заступничестве, - Багулир продолжал веселиться, - брошенные ими на какую-то окраину Эа, в этот… Как вы там говорите? Виньбар? Что бы опять бороться и страдать, но на этот раз неизвестно зачем. В конце концов, - Тьма говорила очень быстро, насмешливо, выводя Лесного Короля из себя, - в этом мире нет моей власти, которую вы, могли бы пытаться изгнать. Если, конечно же, ее нет в вас самих… - добавил его собеседник поспешно. -Ты прав, Душитель, - тяжело вздохнув, сказал Трандуил, - но только лишь в том, что мы были в шаге от Западной Земли. И только лишь в этом. Остальное: про Валар, про их злую волю, - Ороферион наслаждался моментом, дыша полной грудью. Как сладостно, как прекрасно! Пусть даже в словесном поединке схлестнуться с противником, спорить, насмешничать, побеждать. О, радость! - всего лишь ядовитые слова падшего духа. - Конечно, конечно, - с едва скрываемым торжеством ответил Голос, - я разгромленный, низвергнутый, ненавидящий все и вся, Темный Вала, Отец Лжи и Ненависти, но вижу я по-прежнему глубже, чем ты, Перворожденный. - А как же, - фыркнул лесной король, - из Внешней Тьмы обзор много лучше чем отсюда. - Не поверишь, - тьма вдали, между старыми, погнувшимися деревьями, заколебалась, - но действительно, кое-что я стал понимать яснее, чем до того. Вот что я говорю, глядя на место, где ты оказался, - абсолютное, непроглядное пятно мрака сгустилось там, промеж мертвых деревьев. Транудил более не веселился. Он весь напрягся, ожидая увидеть если не самого Темного, то, по меньшей мере, что-то столь же зловещее и могущественное, - Виньябар не свободен от следов Моей Песни, - голос стал более не насмешливым, а монотонным, пророческим, грозным, - и тьма, войны, страдания, смерть придут в него, затопят его, так, что даже самые высокие горы не спасут от этого потопа! – рокочущие глас давил на плечи, но Ороферион не гнул спины. Финголфин склонился, только когда на него опустилась пята Моргота. Разве Трандуил слабее его, что бы рухнуть лишь от звука его голоса? Мрак, сплетшийся в тугой комок между согнувшимися деревьями, разорвался многоцветной вспышкой, из которой на лесного короля потоком полились картины будущего, звуки, запахи. … Сражение, яростное и беспощадное. Холмы, возвышавшиеся над громадой темного леса были затоплены войсками. Эльфы и люди, чей строй изгибался полумесяцем, отчаянно рубились с наседавшими на них тварями, которые походили на извращенный гибрид зверя и человека. Сталь гремела о сталь, трескались щиты, кровь лилась рекой. И среди всего этого хаоса, на льдистом коне ехала девушка, прекрасная, будто сама смерть… … Снег застилает глаза, колючий мороз проникает под кожу. Не видно ничего и только лишь уродливые шпили какой-то неимоверно высокой крепости проглядывают сквозь пелену… … Город, великолепный город, во мгновения ока покрывающийся льдом, замерзая прямо на глазах, вместе со всеми кораблями, стоявшими на причале, жителями, садами и дворцами… … Лицо Ильве, мертвенно-бледное, мокрое, искаженное гримасой боли, какой-то последней, горькой насмешкой… … Руки, его собственные руки, заляпанные в крови, и чудовищный ледяной шип, словно гигантское копье пронзавший его тело, из которого утекала жизнь… … Огонь, плясавший на длинных кораблях, горящие заживо люди, спрыгивающие за борт, звон клинков… … Холмы, покрытые телами погибших, так, что немногие выжившие идут по нему, даже не касаясь ногами травы, уже покрасневшей от крови… - Хватит! – закричал Трандуил, замахав руками, - Прочь! Прочь! Прочь! - Повелитель, - обратился к нему-кто то, стоявший по ту сторону безумного видения, - повелитель. Ороферион ухватился за этот голос, собравшись с силами, как перед прыжком в холодную воду, сжался. Рывок вперед, подальше от этого ада, туда, к зовущему голосу. Он распахнул глаза. Над ним склонился какой-то светловолосый синда, по-прежнему зовущий его. Солнце пробивалось из-за золотых кудрей. - Что случилось? На вас кто-то напал? – обеспокоенно спрашивал квенди. - Можно и так сказать, - закряхтел Трандуил, вставая. - Простите? – смутился эльф, явно не понимая слов короля. - Ничего, - отмахнулся Ороферион, почувствовав, какая неимоверная тяжесть навалилась на его веки. Нечто, подтачивающее его изнутри, тот яд грусти и отчаяния исчез после поединка с Темным, осталась лишь неимоверная усталость - иди, поспи. По крайней мере, я собираюсь вздремнуть, - король леса чуть зевнул, - денек-другой. Пора бы уже.