***
Медленно разгоралось пламя рассвета. В Ноэтельмаре, будучи еще ребенком, Кам любил выбегать на балконы великого зала в такое время, стоять на обжигающе-холодных плитах пола и вдыхать свежий, бодрящий морской воздух, рассматривать город, окутанный туманом. Каждый раз ему хотелось, что бы солнце не вставало. Это бы означало наступление дня, а с ним — уроки мастера Охтара, ссоры с Кавейном и занятия с оружием, после которых Камаэлану жить не хотелось. Кам на мгновение закрыл глаза и слабо улыбнулся, вспомнив столь далекие дни детства. На мгновение, он подумал, что за время войны он вообще редко радовался, а если и радовался, то чувство это было похоже на прокисшее вино — пьянящее и горькое. — Милорд, — отозвался Лорхин, командир третьего знамени, — войска готовы к маршу. — Тогда выступаем, — Камаэлан взмахнул головой, прогоняя воспоминания, столь неуместные сейчас, — сегодня эта война закончиться. Принц дал шпор коню и помчался вдоль шагающих вперед пехотинцев, лучников, мимо сонно зевающих кавалеристов, к голове колонны. Армия Тельмара сегодня должна была сделать последний бросок, к укрытию врага. Там, так или иначе, должен быть установлен мир. Или изгои бы согласились преклонить колено перед Королем или они бы погибли. Правда… Римехин приносил тревожные сообщение из столицы, будто бы в Кафре есть люди, готовые предоставить дикарям защиту. Рассказывая это, командир разведчиков вопросительно смотрел на принца, ожидая, как он отреагирует. Но Кам не знал, что и думать. С одной стороны, что-то холодное, склизкое в его душе побуждало пойти до конца в любом случае и атаковать изгоев даже если те встанут под защиту Кафра. С другой — подобное могло бы привести к войне, а войска Камаэлана после изнурительных пеших переходов и целого года непрерывных сражений вряд ли смогло бы дать отпор силам Города Соли. Но, как бы там ни было, солдаты шагали вперед, с каждой минутой приближая развязку. «Сегодня война закончиться — подумал Кам, — но как?». Пот лился по лицу ручьями, грязные, свалявшиеся волосы принца в который раз намокли у корней, от чего ему казалось, будто бы он ехал в меховой шапке. Солнце взошло еще выше, став просто невыносимым. Ветер застыл, накаляясь с каждой минутой. Поле, через которое шло войско Тельмара словно бы вымерло. А шаги тысячи солдат продолжали в полном спокойствии чеканить шаг, направляясь к чернеющей впереди чаще. Еще несколько часов — и война будет окочена! Эта мысль наполнила Камаэлана ощущением торжества. Бой начался неожиданно, едва войска полностью вошли в лес. Камаэлан ехал, слишком расслабившись и предавшись своим мыслям. Как вдруг кто-то закричал, предупреждая об атаке, а вскоре из леса вылетел вихрь стрел, дротиков и камней, накрывший колонну тельмаринов, за которым, улюлюкая и вопя ринулась изгойская орда. Стрела вылетевшая из лесу черкнула о наплечник принца и с глухим звоном отскочила на землю. Из чащи, словно свора демонов, бежали изгои, разукрашенные, дикие, завернутые в шкуры, с копьями и дубинами на перевес. — Проклятье! — вскрикнул Камаэлан, спрыгивая с коня, что бы принять бой, — Ко мне, гвардейцы, ко мне! Дезориентированные впервые момент битвы телохранители ринулись к принцу, сплотившись вокруг него. Повсюду кипел бой — тельмарины не успел выстроить стену щитов и теперь изгои сходились в поединках. Кто-то перевернул обоз со стрелами и припасами, где-то полыхал огонь. Но прямо сейчас это не волновало принца. Выхватив меч, он схлестнулся с первым изгоем, выскочившим на опушку, а телохранители Кама ринулись следом. Зазвенел металл, послышались крики. Противник Камаэлан оказался на редкость проворным, юным изгоем, с легким топором в руках. Бросившись на принца он замахал топором в разные стороны, завыл, но не устрашающе, а скорее что бы отогнать собственный страх. Кам шагнул в сторону, едва взмахнув мечом — и клинок, разорвав ткань и мех, вонзился в плоть врага. Тот замер, и в глазах его застыло недоумение. На мгновение, принц ощутил укол совести: «свирепым изгоем» оказался пятнадцати-шестнадцати летний юнец. Зачем он пошел в этот бой? Защищать свою землю? Неужели те, кто брал его в дружину, не видели, что ему не пережить даже небольшой стычки, не говоря уж о большом сражении? И наконец, ради чего он умер? Ради чего, если Тельмар все равно победит? Тяжело вздохнув, принц налег на меч и, толкнув погибшего врага на землю, бросился сражаться дальше. Телохранители теснил дикарей в лес, обратно, на земле лежало, по меньшей мере семь-восемь тел в кожаных доспехах, но еще два — в тельмарских панцирях. Двумя ударами убив еще одного противника, Кам огляделся — атака изгоев медленно начинала захлебываться. Тельмарины были лучше защищены, лучше вооружены, а свирепость силурнов мало что могла сделать против тяжелых доспехов и каленых мечей. Бой длился еще полчаса. Теперь уже солдаты Короля наступали в лес, плотно сомкнув строй, преследуя дикарей. Кам рубился под сенью сосен, с азартом сражаясь сразу против двоих противников, легко отражая удары то одного, то другого, как вдруг в лесу затрубил рог. Упоение битвой тут же сменилось липким ужасом — их обхитрили. Сейчас из лесу покажется вторая, гораздо более хорошо организованная волна атакующих, которая сметет рассеявшихся тельмаринов… Но этого не произошло. Внезапно, изгои, до того остервенело сражавшиеся с солдатами принца, повернулись и бросились наутек в лес, сверкая пятками. Тельмарины пытались преследовать их, но тяжелое вооружение им слишком мешало и они, чертыхаясь, прекращали погоню, опускали мечи и удивленно переглядывались друг с другом. — Милорд, — спросил телохранитель, внезапно оказавшийся рядом, — приказать кавалерии догнать их? — Нет, — резко ответил Кам, — возвращаемся на дорогу. Трубите общий сбор. Спустя пару минут Камаэлан был вновь на тракте, где остался обоз и значительная часть войска. Солдаты, сбивающиеся вновь в свои отряды, шли обратно к общему строю, поднимали раненных, укладывая их на повозки, собирали трупы. Бой был окончен, столь же внезапно, как и был начат. Войско двинулось вперед, но на сей раз намного осторожнее — часть кавалерии, не смотря на риск, двинулась вперед, прочесывая лес и дорогу на пути основных сил. Но изгои словно бы растворились среди деревьев. Спустя три-три с половиной часа деревья расступились. Земля резко уходила вниз, образовывая низину, в самом сердце которой поблескивало небольшое озеро, вокруг которого уродливыми поганками то тут, то там стояли палатки, разбросанные по всей долине безо всякого порядка. Это и было последнее укрытие изгоев, их надежда. Камаэлан должен был радоваться, но вместо этого насторожился. Что-то здесь было не так. Всадники, высланные перед войском, вернулись спустя несколько минут, еще больше обеспокоив Кама — по их словам примитивные стены, окружавшие лагерь были совершенно пусты, и, что было еще более странным, за ними не слышались голоса или шум, которые всегда сопровождали приготовления к битве. А ведь дикари не могли не готовиться к битве, зная, что за ними идут тельмарины, ведь так? И тут Камаэлана озарило. — Конница! — рявкнул он, — За мной! Пехота! Марш, вперед, быстре! Н-но! — выкрикнул он, пришпорив коня, — Мчитесь! Солдаты заторопились, вновь двинулись вперед, стараясь маршировать в ногу, а Камаэлана во главе отряда всадников во весь опор скакал к воротам поселения изгоев. Когда до них оставалось несколько метров, Кам понял — наступил момент истины. Или сейчас их все же заметят и засыплют стрелами, или… Налетел порыв сильного ветра и ворота распахнулись. Пораженный, Камаэлан не успел осадить своего скакуна и на полном ходу ворвался внутрь вражеского селения. Но единственным кто был внутри, оказался все тот же сильный ветер. Он обрушился на Камаэлана со стороны противоположного склона дола, завывая и щелкая холодными пальцами по щекам. Кам осадил коня. За ним в лагерь, один за другим въезжали всадники. Выглядели они так, словно бы их ударили по голове чем-то тяжелым. — Что произошло…? — спросил один из воинов. — Они ушли, — поразившись своему спокойствию, ответил принц. — Куда? — внезапно брякнул кто-то. Но этот вопрос остался без ответа. Камаэлан, сидя на коне, глядел куда-то в землю, не мигая, словно бы обдумывая некий очень важный вопрос. А затем он заревел как раненный зверь. — Проклятье! Это был отвлекающий маневр! Они… они бросили все силы против нас там, на дороге, что бы дать остальным время убраться куда подальше, да только вот куда? — принц спрыгнул с коня и осмотрел землю под ногами. Как будто бы она могла дать ответ на его вопрос. Стройными рядами пехотинцы входили в лагерь изгоев, бодро марширую вперед, шеренга за шеренгой и клонящееся к закату солнце блистало на их шеломах.***
Силурны словно бы сквозь землю провалились. Камаэлан отправлял разведчиков обыскивать окрестные чащобы и болота. Некоторые не возвращались, а те кто все же возвращались, лишь пожимали плечами — никаких следов изгоев. Вообще. Принц выходил из себя, бесновался — как несколько тысяч мужчин, женщин, детей и стариков могли просто исчезнуть, не оставив следов? Но это было так. Князь хотел продолжить поиски, и все-таки завершить войну полной победой Тельмара, но припасы стали подходить к концу — часть провианта уничтожили изгои во время своего внезапного нападения на войско, а пополнить его было негде. Так что у тельмаринов был выбор: или остаться здесь и продолжать безрезультатные поиски почти разгромленных врагов или повернуть обратно, к Тельмару. Как бы принцу ни хотелось продолжить войну, он все же отдал приказ поворачивать обратно. Войско Короля возвращалось домой.