***
Заря занималась над Арс Гвайном, легко поглаживая своими лучами крыши башен и домов. Многие эльфы еще спали, видя далекие берега Валинора. Но многие уже был на ногах. Корабль мерно колыхался в волнах, озаренный светом рассветного солнца. По трапу, закинув бочку на спину, шел квенди. Под нос он бубнил какие-то грубые стишки, видимо призванные облегчить его ношу. — Хорошо, Орофин, — другой Перворожденный стоял, опершись на борт корабля, со снисходительной усмешкой глядя на беднягу, — это последний бочонок. — Слава Валар, — облегченно выдохнул синда, перейдя на палубу, — теперь осталось дождаться Афэйри и можно отправляться в путь, — быстро протараторил он. — А как же Камаэлан? — Гладваэтор вопросительно изогнул бровь, смотря в след спускавшемуся в трюм другу. Тот издал звук, похожий на раздраженное цоканье языком, — или ты забыл про него? — Ха-ха-ха, — мрачно отозвался Орофин, — очень смешно. — Между прочим, — заговорил он, выбираясь обратно на палубу спустя какое-то время, — я по-прежнему не одобряю твоей идеи позволить ему отправиться с нами. Человек, к тому же, в отличие от нас, закаленных разведчиков, не такой выносливый, — нандор хмыкнул на последних словах, — вряд ли будет полезен в пути. — Скажи мне, друг, — благостным голосом начал Гладваэтор, стремясь подавить вскипевшее в душе раздражение, — что больше — три или четыре? — Идиотский вопрос, друг, — язвительно ответил синда, подходя ближе и усаживаясь на край трапа, — конечно же, четыре. — Что меньше — один поделить на три или один поделить на четыре? — нандор продолжал все таким же спокойным тоном. — Один поделить на четыре, — все больше выходя из себя, от осознания что его дурачат, ответил Орофин. — В этих простых истинах и кроется ответ на вопросы, которыми ты, любезный друг, — Гладваэтор говорил так сладко, что его голосом можно было смазывать пылающие от боли раны, словно бальзамом, — изводил меня вот уже неделю. — Не понимаю, — помотал головой синда. Нандор устало выдохнул. Ну почему Орофин иногда ведет себя так, будто бы он тупой как тролль?! — Четырем путешественникам, которые делят между собой работу, легче, чем трем, — пояснил уже наверное в сотый раз Гладваэтор, — и, на случай если нам придётся сражаться — четыре бойца больше чем три. — Согласен, — Орофин кивнул, — Но ведь ты не можешь отрицать, что он намного менее опытный… — Конечно же, — пожал плечами нандор, — ведь мы путешествуем по миру больше, чем существует их государство. Но это вовсе не значит, что Камаэлан будет нам помехой в пути. Он опытен — как для человека его лет, достаточно, и приучен к походной жизни. Кроме того, — поспешил перебить открывшего рот Орофина Гладваэтор, — он довольно умен, и, уверен, это может пригодиться в походе. — Соглашусь со всем, — спустя какое-то время, сказал синда, — кроме последнего. — Как хочешь, — великодушно ответил нандор, — твое право. Вскоре друзья увидели Афэйри в компании Камаэлана. Они шли по улице к кораблю. Тельмарин о чем-то рассказывал девушке, она улыбалась, иногда даже посмеивалась. Синдар, увидев эту картину, зло блеснул глазами, но смолчал. Однако, все же не сдержавшись, он встал, сложив руки в рупор, и закричал: — Быстрее, а не то отплывем без вас! «Успокойся, Орофин, — усмехнувшись, подумал Гладваэтор, — Камаэлан далеко не Арагорн, а Афэйри совсем не Арвен». Да, этот высокий, светловолосый юноша ни капли не походил на тех людских героев, о которых слышал нандор. Вежливый, иногда даже робкий, умный, дружелюбный, прекрасно владеющий синдарином, но при этом было в нем нечто, портившее общее впечатление — взгляд. Зеленые глаза смотрели сурово, холодно, а в моменты злости в них полыхал нехороший, пугающий огонек. Так выглядели глаза у тех, кто привык убивать. Гладваэтор встретил его в порту Арс Гвайна, когда Камаэлан искал корабль для дальнего путешествия. По его словам, было не важно куда плыть, лишь бы не в Ноэтельмар. Нандора заинтересовал такой необычный запрос, и он расспросил юношу, одетого и выглядевшего как наследника очень богатого рода, подробнее. И если эльфа поначалу насторожило требование «куда угодно, но не в Тельмар» то потом оно нашло логичное объяснение — Камаэлан, как и многие дворяне, пресытившиеся жизнью в родной стране, хотел отправиться в дальнее путешествие. После того разговора они виделись еще несколько раз, и юноша попросила разрешения отправиться с ними, узнав, что разведчики плывут на север, разведать берега, лежащие рядом с Чащобой. Гладваэтор, уже до того успевший многое понять и узнать о нем, дал свое согласие, легко убедив Афэйри. С Орофином возникли некоторые трудности, но, дальше недовольного ворчания дело не доходило. Так что, уже почти неделю как они готовились к путешествию в компании Камаэлана. За это время все, включая скептично настроенного синдара, успели с ним познакомиться поближе. — Уже идем! — помахала рукой Афэйри, оторвав Гладваэтора от воспоминаний. — Быстрее, быстрее, — бормотал Орофин, будто бы ему и в самом деле было куда торопиться. На самом деле, синда в какой-то мере был прав — следовало отчалить до наступления полудня, когда гавань будет переполнена кораблями, но до того времени было еще очень далеко. Корабль отчалил спустя полчаса, не смотря на постоянные восклицания Орофина, что «из-за кое-кого мы теперь до ночи возиться будем». Про себя Гладваэтор успел отметить две вещи: после сломанного носа синда стал еще более сварливым и Камаэлан, к вящей радости нандора, оказался невероятно устойчив к выводившему из себя поведению Орофина. Ближе к вечеру, когда их парусник скользил вдоль берегов, где почти не было поселений квенди, приближаясь к Страж-Горам, что уже виднелись в далеке, друзья собрались на палубе, отдохнуть. Правда, Гладваэтор был с ними лишь мысленно, продолжая стоять у штурвала. — Ну так что, Камаэлан, — протянул Орофин, сидя на палубе, спиной оперившись на борт корабля, — расскажи о себе. Кто, откуда, как жил, как дошел до жизни такой, — в тоне синдара слышалась насмешка, но отнюдь не враждебность. — Да, в самом деле, Кам, — Афэйри уселась на ступеньке, скрестив ноги, — расскажи нам. — Раз меня так настойчиво просят, — тельмарин же расположился на бочке с водой, — то как я могу отказать? — он говорил с достоинством, медленно. — Родился я в семье одного из Лордов Королевства, наследников Римехина, первого Гласа Земледельцев, — Камаэлан похвалил сам себя за то что догадался заранее выдумать биографию, — я самый младший в семье, — принц хмыкнул, — потом, где-то два года назад меня отправили в столицу — отец нашел способ сделать меня оруженосцем Лорда Военачальника, Кармхина. А дальше… — Камаэлан задумался, — служил ему, помогал… потом я старику надоел и он прогнал меня, — он хохотнул, — сказал, что бы я отправился, мир посмотрел, ума набрался. Было это где-то месяца четыре назад, может больше, — Камаэлан немного помолчал, будто бы что-то считая в уме, — да, больше. Пять с половиной месяцев назад. Собственно говоря, — тельмарин развел руками, — теперь я здесь. — Понятно, — ответила Афэйри, до того внимательно его слушавшая, — что сказать… хорошая у тебя жизнь была. — Ага, — как-то невесело ответил Кам, — очень. — А что тебе не нравиться? — удивился Орофин. — Скучновато было, — пожал плечами юноша, — ни тебе походов, ни тебе сражений, ни тебе войн. Только знай что с утра до ночи прислуживай старому воину. Нет, — поспешил добавить Камаэлан, — милорд всегда был справедлив и благороден со мной, но, — протянул он, — скучно. Страх как скучно. — Приключений ему не хватает, — синдар усмехнулся, глядя на тельмарина, — все с тобой ясно. — Это хорошо, — пожал плечами юноша, широко улыбнувшись, — хорошо, что ясно. Хуже когда туман — берегов не видно. — Ха! — прыснул Орофин, оценив шутку, — молодец! У тебя неплохое чувство юмора, — синда одобрительно покивал. Гладваэтор наблюдал за их разговором, все больше и больше настораживаясь. Что-то было не так. Слишком уж по-простецки вел себя Камаэлан во время разговора, слишком уж старался показаться самым обыкновенным. А ведь он не такой — нандор понял это сразу. История жизни юноши тоже доверия не внушала. Гладваэтор не мог поверить, что такой злой взгляд может быть у человека, бездельничавшего всю жизнь. С каждой минутой нандору становилось все тревожнее. Теперь он уже не сомневался в том, что биография Камаэлан выдуманная, от начала до конца, и что тельмарин прикрывает свое истинное происхождение. Но с какой целью? — Орофин! — окликнул Гладваэтор с мостика друга, — иди, порули, а то я уже сильно устал. — Так точно, капитан! — шутливо отсалютовал синда, вставая с места. Нандор спустился на палубу, уступив место другу, который, мгновенно сбросив с лица шутливое выражение, принялся за дело. — Скучновато здесь, не находишь? — спускаясь, обратился Гладваэтор к Камаэлану. Он до того сидел задумавшись, а потому ответил не сразу. — А? — юноша вздрогнул, словно резко приходя в себя, — Нет, не кажется. Просто тихо. — В таком случае, мне скучно, — с вызовом произнес квенди, и тут же в Кама полетели ножны. Он испугался, но поймать оружие успел. — Что это значит? — возмущенно спросил тельмарин. — Ничего особенного, — пожал плечами нандор, — просто хочу размяться. Ты ведь не против? — Гладваэтор постарался говорить как можно более дружелюбно. — Да пожалуйста, — ответил Камаэлан, вставая, — а почему не Орофин? — Ему нос уже подправили, — шепотом произнес разведчик, — так что уже не интересно. — Если я услышу еще шутки про свой нос, то выкину тебя за борт! — прокричал с мостика синда. — Хорошо! — ответил ему в тон Гладваэтор, — Так что, — он вытащил из ножен клинок, оборачиваясь на тельмарина, уже вставшего в боевую стойку, — начнем? — Угу, — кивнул юноша головой. — Только есть условие, — все так же беззаботно говорил нандор, — проигравший выполняет желание победителя. — По рукам! — хищно усмехнулся Камаэлан. Он уже настроился на бой и говорить не хотел. — Но только до первой крови, — обеспокоенно произнесла Афэйри со своего места. — Обязательно, — согласился Гладваэтор, почувствовав на себе укоряющий взгляд авари. Да, он знал, что вел себя не очень, но нужно было понять, в чем тут дело. А ради исполнения цели иногда приходиться поступаться правилами. В том числе и правилами гостеприимства и хорошего тона. Нандор обнажил клинок, взяв его двумя руками, и чуть опустив его в сторону Камаэлана острием, приготовился к бою. Какое-то время противники выжидающе смотрели друг на друга. Первым не выдержал Камаэлан. Он шагнул вперед, широко замахнувшись, но Гладваэтор сделал лишь шаг назад — и удар юноши просвистел в воздухе, а сам он, сделав неуловимое движение вперед, черкнул мечом перед самым лицом Камаэлана, но тот успел отклониться. Взмах — удар и зазвенела сталь скрестившихся клинков. Гладваэтор отступил вправо — Кам покачнулся, потеряв равновесие — квенди замахнулся и изящный эльфийский клинок вновь налетел на грубую, прямую сталь людского меча. Афэйри наблюдала за поединком с все нарастающим беспокойством. Почему Гладваэтор полез к этому мальчику? Что ему нужно? И зачем эта глупая идея, насчет желаний? Девушка не могла их объяснить. Разве что ревность, но Гладваэтор — не Орофин и не стал бы ревновать ее к кому бы то ни было, тем более к человеку! Да и к тому же, они с Гладваэтором прежде всего друзья, и ревновать просто не к чему. Тогда что? А бой все продолжался. Движения поединщиков становился все резче и жёстче. Авари начало казаться, что условие «до первой крови» они оба успели забыть. Вновь удар, и вновь Камаэлан еле успел увернуться от просвистевшего у его щеки клинка. Гладваэтор двигаясь быстро, словно молния, продолжал теснить юношу к борту. «Он что, хочет выкинуть его за борт?!» — паникуя, подумала Афэйри. Она уже хотела вмешаться, как вдруг все закончилось. Зазвенела выбитая из рук сталь, и тельмарин, зашипев, схватился за кровоточащие пальцы. Нандору удалось достать его краем меча. — Хороший бой, — широко улыбнувшись сказал Гладваэтор, утирая пот со лба. — Ага, — покивал разгоряченный Камаэлан, — давно я не брал в руки клинок. — Но лучшая часть этого боя в возможности теперь загадать желание, — Гладваэтор озерно сверкнул глазами. Камаэлан, продолжая зажимать здоровой рукой порезанные пальцы, ждал. Не было похоже, что бы он боялся, того, что скажет нандор. — Скажи кто ты на самом деле, Камаэлан, — повелительным тоном произнес квенди, мгновенно сбросив маску веселости и озорства. На лице у нандора было написано беспокойство, напряжение. Он перехватил клинок поудобнее, делая недвусмысленный намек тельмарину. Афэйри замерла, не в силах произнести ни слова. Что такое говорит Гладваэтор? Неужели он думает, что Камаэлан не тот за кого себя выдает? — Друг, — испуганно окликнул нандора Орофин с мостика, до того внимательно наблюдавший за ходом поединка, — мне кажется ты перегрелся на солнце. — Нет! — рявкнул Гладваэтор, продолжая внимательно смотреть на юношу, — Говори. — Хорошо, — прошептал Камаэлан, а потом, глубоко вздохнув, сказал, — Мое имя Камаэлан Каспианинг. Я из рода Королей Ноэтельмара, младший сын благородного государя Каспиана Четвертого, Князь Тельмара. По мере того как он представлялся, лицо Гладваэтора все больше вытягивалось от удивления, но он ни говорил ни слова. Когда принц закончил говорить, Афэйри, не веря своим ушам произнесла — Правда? — Конечно, — махнул головой юноша. — А зачем было лгать, называть себя кем-то другим? — Гладваэтор опередил авари, которая уже засобиралась спросить еще что-то. — Ну, мне не хотелось чувствовать к себе какое-то особенное отношение, хотелось побыть равным с другими… — Камаэлан начал мямлить, про себя понимая, как звучат его слова. — Ха! — рассмеялся с мостика Орофин, — дурак! Думал, скажет, что он какой-то там князек, так мы и ниц попадаем! А как же! — синдар вновь засмеялся. Напряжение, сковавшее стоявших на палубе, спало. Гладваэтор вложил меч в ножны, Афэйри подошла к Камаэлану, помогая ему наложить повязку на рану. Синда продолжал подхихикивать, а нандор, облокотившись на борт корабля, пил из фляги вино, прихваченное с собой из Арс Гвайна. Ложь была раскрыта, и то недоверие, которое стало зарождаться у него к тельмарину, полностью исчезло. Следующие несколько недель они продолжал держать курс на север, изредка делая остановки что бы пополнить запасы пресной воды или провизии. После того, как Камаэлан при помощи Гладваэтора, раскрылся своим спутникам, между ними было полное взаимопонимание. Пожалуй, лишь Орофин теперь, иногда, подначивал Кама, называя его «стеснительным князьком». Правда, юноша не оставался в долгу, подшучивая над забавной формой носа у синдара. Когда между ними вспыхивали короткие перепалки, Гладваэтор и Афэйри могли наслаждаться самыми искромётными и остроумными шутками, на которые только были способны их друзья. Где-то к концу второго месяца пути, разведчики достигли цели. К тому времени они уже успел окончательно сдружиться, а Камаэлан легко вжился в их компанию, словно они были знакомы очень давно. — Вот мы и на месте, — спустившись по трапу на песчаный берег, объявил Гладваэтор. — М-да, — пробормотал Орофин, спускаясь за ним, — солнечная страна. Нандор хмыкнул. Из мира вокруг будто бы убрали яркие цвета, оставив лишь мрачные и бледные. А свинцово-серое небо, в сочетании с темно-бурой землей, синим морем, белым песком и пронизывающим до костей холодным ветром, производило гнетущее впечатление. От берега, начиналась небольшая равнина, обрамленная холмами, что тянулись до самого горизонта. Где-то на тех холмах виднелась рощица. — Холодно здесь, — Гладваэтор и не заметил, как к нему подошла Афэйри, ёжившаяся от холода. — Но красиво, — Камаэлан оказался на берегу последним. Нандор посмотрел на своего спутника. Впервые за долгое время он не шутил, не насмехался и не остроумничал. На красивом, даже несколько женственном лице, лежала тень глубокого раздумья, и Гладваэтор был уверен, что сказанные другом только что слова вылетели из самой глубины его души. — Орофин и Афэйри, — заговорил Гладваэтор, отзываясь от созерцания пейзажа, — вы остаетесь здесь, подготовьте лагерь, а мы с Камом осмотрим окрестности, — помедлив, нандор добавил, — думаю, к наступлению темноты мы вернёмся. Они уже собирались уходить, а Орофин с Афэйри вновь отправились на корабль, что бы начать выгружать оттуда припасы, когда авари, склонившись с борта, спросила — А если вы не вернетесь до наступления темноты? — Считайте нас героями, — иронично ответил Гладваэтор, — и сочините о нас песни. — Еще чего! — фыркнула Афэйри. — Спасибо тебе, подруга, — нандор отвесил шутливый реверанс девушке. Она улыбнулась, а сзади прыснул Камаэлан, — ну, а если серьезно, то в таком случае ждите нас на рассвете. Если и тогда нас не будет, — Гладваэтор задумался, — отплывайте без нас обратно в Арс Гвайн и возвращайтесь с большим отрядом. Сказав это, нандор повернулся на каблуках, уходя вместе с тельмарином в сторону гряды холмов, спиной чувствуя обеспокоенный взгляд Афэйри. Но, дорога до холмов была полностью безопасной. Гладваэтор и его спутник шли, изредка переговариваясь, внимательно смотря по сторонам. Что нандор, что человек, каждый был погружен в свои мысли. Холмы оказались так же пустынны и безлюдны, как и долина перед ними — только ветер со свистом налетал на их пологие склоны, набирая разгон, словно лавина всадников, на равнине, что простиралась за курганами. Она была такой же черно-серой, холодной, как и вообще любой пейзаж здесь. Но Гладваэтор отметил блеснувший в глазах Камаэлана огонек восхищения, когда он увидел этот бескрайний простор. Они вернулись к берегу до заката, успев к тому же прочесать рощу, росшую на этих склонах, не найдя там ничего, что могло бы представлять опасность для их небольшого отряда. Издали Гладваэтор видел огонек костра, разведенный друзьями, и желудок отвечал ему недовольным ворчанием. Увы, но нандору, как и им всем, вот уже которую неделю приходилось довольствоваться лишь дорожным хлебом, водой и редкими глотками вина. Да и то, пили разведчики его в основном, что бы согреться. А потому он уже начинал скучать по полноценной еде, которую он мог позволить себе в Арс Гвайне. Впрочем, подобные чувства посещали его во время всякого похода, длившегося дольше месяца. — Идут! — крикнул Орофин Афэйри, которая в тот момент была на корабле, — Вернулись! Живые и целые! Вроде как, — синда усмехнулся. — А как же, — Гладваэтор вступил в круг света, уже очертившийся во мраке ночи, — целее вашего. — Не думаю, — Орофин, облокотившись на походный посох, сидел у костра, задумчиво глядя в огонь. Вид у него был отнюдь не такой веселый, как могло показаться, заслышав его крик. — У нас хотя бы носы в порядке, — бросил Камаэлан, садясь рядом с ним. Гладваэтор присел напротив, подвинувшись ближе к огню. Удивительно, но синда не прореагировал на подколку со стороны тельмарина. Лишь как-то меланхолично кивнул, и продолжил глядеть в огонь. — Рада вас видеть, — из-за спины Гладваэтор появилась Афэйри, — нашли что-то интересное? — Нет, — помахал головой нандор. Девушка присела рядом, протянув руки к костру. За спинами друзей шуршало море, изредка гудели волны, ударяясь о борта парусника, частично вытащенного на берег. — Что случилось, Орофин? — обеспокоенно спросил друга Гладваэтор. — Просто думаю, — тихо ответил синда. Авари как-то странно посмотрела на него, но смолчала. Нандор ощутил какое-то напряжение, витавшее в воздухе, словно запах свежести после грозы. Неужели они успели поссориться? Пламя блеснуло на темно-рыжих волосах, вдруг, Гладваэтора, словно приливной волной накрыло воспоминаниями. Да, когда-то они так же сидели у костра… И так же над ними расстилался темный бархат небес, но их тогда было трое. Как же давно это было, как далеко то место сейчас! А может быть, и нет… Земля под ногами Гладваэтора качнулась, словно челн, и он ощутил себя сидящим в лодке, которую несет могучими водами все вперед, и вперед. Так оно и было — лодка их это круг света, это тени, падающие на землю, это костер, а волны — это мрак ночи, переплетающийся с буйным потоком времени. Сколько сотен тысяч подобных вечеров пролетело сквозь душу нандора запахами, отзвуками, слабыми тенями — лишь за одно мгновение! И как быстро наваждение сошло на нет. Вновь квенди сидел у костра, а не в некой колдовской лодке, и вновь вокруг него была лишь земля, окутанная темнотой, а не всесильные воды времени. Гладваэтор посмотрел на Орофина вновь. — Понимаю, — тихо сказал нандор. Синда кинул взгляд на друга, и в нем мелькнуло все то, что ощутил Гладваэтор мгновение назад, но в большем, много большем масштабе. — Спасибо, — синда кивнул, ответив одними губами. — Кто первым стоит на часах? — громко спросил Камаэлан. — Я, — Орофин отозвался почти мгновенно. — Отлично, — облегченно усмехнулся тельмарин. Хоть ему не придётся куковать пол ночи, — потом разбуди а-а-ах… — юноша зевнул, — меня. — Спи, — хмыкнула авари, — без тебя решим. Дважды говорить Камаэлану не пришлось. Спустя пару минут возни, он уже спал, завернувшись в дорожный плащ. — После Орофина на часах стою я, — произнес Гладваэтор, про себя понимая, что сегодня он наверное так и не сумеет уснуть. Слишком сильно было потрясение от того, что ему пришлось испытать, от того видения. — После, — подхватил казавшийся уснувшим тельмарин, — я. — А мое время когда? — возмутилась Афэйри. — Следующей ночью, — глухо отозвался Орофин. — Ладно, — нехотя согласилась девушка, — как хотите… Вскоре и она уснул. Гладваэтор тоже лежал, завернувшись в плащ, но сон не шел. Перед глазами, вместо призрачно-прекрасных картин вновь и вновь всплывали обрывки того видения. После десяти минут, проведенных в бесплодных попытках уснуть, нандор сдался, издав раздраженный вздох. — Посмотри на огонь, — спокойно произнес Орофин, — помогает. Помедлив мгновение, Гладваэтор, привстал, повернувшись к костру. В конце концов, уснуть он все равно не может, так почему бы и не воспользоваться советом друга? Пламя завораживало, каждый язычок его разгорался, плавно переходя в иной, а края огня рвались, как осенние листья в руках беспечного ребенка. Рассвет Гладваэтор встретил еще вместе с двумя своими друзьями — Орофином и Огнем.***
Еще неделю разведчики провели в этих землях, продвигаясь все выше по берегу, отмечая на карте, все, что отыскивали. Постепенно, там, где зияло одно из белых пятен стали прорисовываться очертания берега. Камаэлан глядя на эти земли, все чаще задумывался, как много здесь свободной земли, которой так не хватало в Тельмаре, и как было бы хорошо, если бы эти суровые северные просторы наполнились шумом людской жизни. В его родной стране очень многие крестьяне, лишаясь земли, становились бандитами или, что еще хуже — уходили за Синеструй, присоединяясь к изгоям. Но что если направить этот поток не в руки к врагам, а сюда, на север? Основать здесь новую часть Тельмара, куда переселить тех, кто все потерял в Королевстве-на-Западе, но готов был бы начать новую жизнь? Какую пользу это принесло бы стране! Кроме того, заселение севера, основание новой части Тельмара прославило бы его, быть может даже, поставило бы его в один ряд с древними королями, заложившими государство. А великим героям прощают многое, и позволяют многое — в том числе и брак с родной сестрой… Вот что думал Камаэлан, заглядываясь на суровые просторы. Не красотой природы, как мог подумать квенди, он любовался, а величием того, что он мог бы здесь создать. Величием возможностей этой земли. Спустя неделю, после того, как друзья достигли этих берегов, они, наконец, оказались около Чащобы. Гладваэтор видел много лесов на своем веку, но Чащоба поразила его. Зловещие сосны, покрытые снегом, мрак, залегающий между стволами деревьев и хитросплетение корней, грозившее гибелью неосторожному путешественнику. Необъятная, пугающая, огромная, как уродливая сестра моря — вот какой была Чащоба. Квенди не стали высаживаться на берег, с палубы обследовав побережье. Некоторые деревья стояли у самой кромки воды, словно хотели броситься в погоню за разведчиками. На закате, после короткого совета, было решено поворачивать обратно. Карта была составлена, а дальше на севере было слишком холодно и их легкий парусник мог столкнутся с плавающими льдинами. Да и оставаться здесь, рядом с пугающей Чащобой, никто не хотел Парусник взял курс на юг, в Арс Гвайн.***
Столица королевства квенди шумела. В гавани как всегда было очень людно, можно даже сказать очень «эльфно». Но четверке, собравшейся на берегу, не было дела до всех вокруг. — Прощай, — пожал руку Камаэлану Гладваэтор. Юноша, улыбнувшись, сжал пальцы эльфа. — Спасибо что взял меня с собой, — искренне поблагодарил нандора он, — спасибо что поверил мне и что продолжал верить, даже когда я подвел. Гладваэтор кивнул, и, спустя несколько секунд, отошел в сторону. К Камаэлану подошел Орофин. — До встречи, — с нажимом произнес синда, пожав руку тельмарину, — мы обязательно еще встретимся, князек. — Конечно же, — Кам усмехнулся, — непременно встретимся, о остроумнейший из всех синдар мира под солнцем, — друзья рассмеялись, — обязательно, — последнее слово Камаэлан произнес без тени шутки. Орофин кивнул и отошел. Афэйри обняла Камаэлана на прощание. Он слегка оробел, чуть приобняв ее в ответ. — Будь осторожен, — отстранившись, сказала авари, — что бы дожил до нашей следующей встречи. — Обещаю, — покивал принц. Еще немного он постоял перед ними, а в глазах его плескалась светлая грусть. А потом, повернувшись, нырнул в толпу, отправившись на поиски корабля, который мог бы доставить его в Ноэтельмар. За его спиной оставалось, пожалуй, самое лучшее время во всей его жизни, воспоминания о котором питали его дух почти всю оставшуюся жизнь, а перед ним расстилалась дорога. И, хоть Камаэлан и не знал, она все же, вела туда, на Север. Через месяц, он стоял на причале Ноэтельмара, с наслаждением вдыхая воздух родного города. После почти года странствий он наконец-то был дома.