* * *
Броди-Сэнгстер не мог найти себе места, медленно расхаживая около окна со скетчбуком в руках. В наушниках звучала музыка. За окном палаты сквозь пелену в небе проглядывало бледное послеполуденное солнце, освещающее штат Нью-Йорк, переживший удар стихии. Как только О’Брайен в своей классической форме медбрата из полиэстера вошёл, блонд сразу отбросил все, что было в руках, на кровать. Наушники с напускным усилием вырвал из ушей. — Я тебя ждал целый день, — метнулся к двери и Дилану парень. — И ты здравствуй. — Не издевайся, — Броди-Сэнгстер от нервов положил руки на плечи Дилана. — Хорошо-хорошо, — широко улыбнулся брюнет, сделав умилительное лицо. — Он сейчас в своей палате, состояние не лучшее, и говорить он не сможет минимум до завтрашнего дня. Немного нервничает, но твой визит ему, мне кажется, пойдёт на пользу. Всё вроде стабильно. — Слава богу, — Томас упал в объятия Дила. Броди-Сэнгстер был чуть-чуть выше брюнета, и объятия смотрелись немного нелепо. — Когда я могу к нему пойти? — Я тебя сопровожу, и комнату покинуть не смогу, прости. Такие правила. — Я понимаю, мне неважно это. — Я спущусь и развезу… Хотя до обеда ещё есть время. Могу сейчас тебя проводить. — Спасибо, большое. — Не стоит. Ты кстати как себя чувствуешь? — Не уверен. Ощущения нечёткие. Боль сохраняется, волнами подходит. — Я хочу, чтобы завтра ты это сказал на обходе. — Я не хочу возвращаться к терапии… Это очень сильно… — Я знаю. Выматывает, — Дилан понимающе взглянул на друга. — Доверься мне. Так будет лучше для тебя. Ты сам это знаешь. Ты здесь для этого. — Туше́.* * *
Дилан редко бывал в неловких ситуациях, имея под этим виду те, в которых он не знал как себя повести и чувствовал себя бесполезным, обижаясь внутри на себя же самого. Эта ситуация — яркий пример. На глазах немого больного наворачивались слёзы, как и на глазах Томаса, что стоял рядом со своим другом. Всё, что он мог сделать для своего ослабевшего приятеля это взять второго за руку, и просто стоять рядом, осматривая его бренное тело. — Я очень рад, что ты пришёл в себя, — дрожащим голосом проговорил Броди-Сэнгстер. — Он ведь слышит меня? — Ещё как, и всё понимает, — ответил Дилан, безучастно облокотившийся на тумбу в углу палаты. — Оу, — вздохнул блонд около кровати, реагируя на то, как Уилл медленно, почти не применяя какой-либо силы, сжал руку друга. О’Брайен наблюдал на это всё со стороны и сопереживал обоим в душе. Ему было больно смотреть на это. Он восхищался поведением, словами парня по имени Томас. Его душа была слишком невинна и чиста для таких душевных мучений. Хотя откуда ему знать это наверняка? Не смотря ни на что, он верил в Броди-Сэнгстера, в его образ. Он ему нравился как друг. Такие не предают. — Я буду с тобой всё это время, не переживай и отдыхай больше. Поултер тяжело и хрипло выдохнул, пытаясь вымучить из себя хоть единый звук. — Так-так-так, — подошёл к обоим О’Брайен. — Томас сказал правильно – отдыхаем. Всему своё время. Наговоритесь ещё, — чувствуя себя мамочкой, наставлял лежащего Дилан. — Я могу к нему зайти вечером? Дил стал ломаться. Всё, что происходит и возможно произойдёт — против правил. Однако он знал, что снова их нарушит, и будет нарушать их для Томаса, Уилла. — Зайдёшь. Никому ни слова. А сейчас лучше выйти: под ночь проще - нет любопытных глаз медиков. — Я не знаю, как тебя отблагодарить, — растерялся блонд. Уилл в это время был полностью безмятежен, во взгляде читалось спокойствие. Дилан задумался над предложением парня, и выпалил. — Нарисуй мой портрет*. — Только если в стиле комикса… — Валяй, — медбрат ухмыльнулся и прикоснулся к своей щетине, замечтавшись. Жестом предложил Томасу пройти в коридор, но тот непонимающе посмотрел сначала на Дилана, потом на Уилла. Поултер сжал руку блондина. — Ой, да ладно вам… Дилан осёкся. — Хорошо, но чтобы когда я доеду до твоей палаты с едой, тебя здесь не было, молодой человек, — стебался Ди. Броди-Сэнгстер улыбнулся, сев на край кушетки. Друзья были безумно рады обществу друг друга.* * *
— Всё-таки получил моё сообщение. Прохлада. Солнце и на окраинах пробивалось сквозь пелену с трудом, добавляя объектам на улицах мягкие тени. Ветер лениво гулял по кварталам частных домов. Роза в лёгкой куртке нараспашку, с перчатками на руках убирала все обломанные ветки, которые после ночного буйства стихии разнесло по всей территории перед многоквартирным домом. Всё шло в одну кучу, что лежала у самой дороги. Ещё трое человек из этого-же дома занимались этой деятельностью. — Я думал, ты будешь рада меня снова увидеть, — Ги-Хон улыбался. — Я рада, просто момент неудобный. — Почему бы жителям вашего дома просто не позвонить в коммунальную службу округа? — Это поверх налогов. Уж лучше мы это разберём сами, а клининговая компания эти кучи утилизирует. — Избавь меня от этой информации. Ты что-то хотела? — Мне хочется с тобой поговорить. — Здесь? — Почему и нет? — брюнетка отбросила десяток сучьев в общую кучу, и сорвав перчатки обнялась с Ли. — Посмотри. В пасмурную погоду даже под солнцем зелень бледнеет, — взгляд Салазар убегал вдаль улицы. — Всё по-осеннему. — Да, не верится что до сентября считанные часы. Скоро мы все снова встретимся на новом курсе. Я переживаю за Дилана. — Я чувствую то же самое, но мы бессильны. — Не совсем. Я знаю, как помочь ему всё это принять. — Что ты имеешь ввиду? Брюнетка показала Ли большую связку ключей, отметив одну отдельную связку с чёрным брелоком. — Мы так долго знакомы, что родители доверили нам ключи от наших мест обитания. Моя квартира и его дом. — Так, прости, но то, куда ты ведёшь, мне кажется бредом и нисколько не вдохновляет, — морщился кореец. — Родители при нас пообещали что всё ему расскажут. — И? — Да я знаю их почти как Дилан, только со стороны. Беспристрастная экспертиза. Ли был заинтригован, и позволил ей продолжить. — Дело в том, что они бы в жизни так резко не изменили свою позицию по на счёт Дилана. Они что-то не то, что скрывают, но не договаривают и мне это очень не нравится. — Хочешь вломиться к ним в хату, порыться в документах, а вскрывшуюся правду бесчувственно открыть Дилану. А что, если он будет не готов к этому? Может, это всё что они делают — во благо? — Подожди. Мы просто узнаем несколько фактов проблемы, с которой столкнулась семья. Будем в курсе причины финансовых проблем. Мы можем не говорить Дилану сразу, или подготовить Ди к правде. Я тоже не хочу его ранить. Решение будет за нами. Мы можем просто направить его расположение духа в нужное направление. — Звучит жутковато, по-врачебному. Роза сделала глубокий и тяжёлый вздох, взявшись за голову. — Буду откровенна: мне кажется, что они скрывают от него что-то, что он имеет право знать. Он пашет ради сестры и родителей в больнице, мать ищет вторую работу, старичка хотят продать. — Стоп. Вторая работа? — брюнет оживился. — Подслушала до пробуждения Ди в его день рождения. — Но вторую работу ищет именно миссис О’Брайен, не Патрик. — Теперь ты понимаешь, о чём я? — Они могли спокойно обратиться к нашим родителям, к родственникам и другим друзьям за помощью. Долг нам бы дать было не сложно, я то уж знаю. — И нас тоже проигнорировали, — Роза поморщилась. — Мне не нравится всё это. Они оставили это проблему внутри семьи. Это неспроста. — Причина не только в… — Деньгах, — дополнила девушка. Долгая пауза. По улице пронеслась пара автомобилей. В спальных кварталах тихо и почти безлюдно. Буря не остановила жителей от поездки на работу в Нью-Йорк. Ли поднял глаза на солнце, которое утопало в дымке, постепенно сменяющейся новой волной расплывшихся туч с севера. — Чёрт, я с тобой, — уже более решительно, хоть и нечётко произнёс парень. — Зайдёшь на чай? Молчаливый кивок со стороны брюнета.* * *
— Я рад, что всё в порядке. Почему так долго не звонили? — Очень долго не работало покрытие связи и интернет. Дилан наконец-то дозвонился до родителей. Послеобеденная тишина в коридоре: лишь он на пару с Кэтрин за медсестринским постом. — Вы встретились с вашим “юристом”? — Нет, это будет через день. Мы сейчас в Питтсбурге. — Серьёзно? Пенсильвания? Макнамара старалась не подслушивать, но после упоминания в телефонном разговоре штата кинула взгляд в сторону длинноволосого. — Увы, нам придётся задержаться здесь больше, чем на сутки, милый, — понуро оповещала Ди его мама. — То есть, в начале первой учебной недели вас не будет? — Прости. — Ладно. Главное что у вас всё в порядке. Ведь так? — голос подростка дрожал. Молчание в ответ. Странное шуршание на линии. — Да, всё будет хорошо. Папа позвонит вечером, — громко, прямо в трубку говорила Лиза. — Я позвоню. — Буду ждать. Так как и Макнамара с недавнего времени была в курсе всего, теперь её взгляд был направлено только на него. — Что? О’Брайену стало некомфортно. — Я не хочу давить, — блондинка очень проницательна. — Всё в порядке? — Как всегда нет, но спасибо что спросила, — самоиронично, с улыбкой высказался парень. — Я в серьёз. Спасибо, — добавил. Макнамара призадумалась. — Если тебе будет нужен выходной, или отгул — говори мне. Это не проблема. Я тебя прикрою, и наверняка доктор Спенсер поймёт. — Я ценю это, спасибо. Если что, я скажу. Ответная улыбка, и ребята синхронно принялись продолжать заполнять отчёт.* * *
— Тебе нельзя здесь быть, — хриплым но красивым низким голосом вырвалось у Уилла. Один единственный торшер освещал помещение. Поултер сам не ожидал такой реакции от себя на Томаса, входящего в палату. — Дилан сам скоро подойдёт. — Медбрат О’Брайен? — Ну, да. Он новенький. Мы просто с ним подружились пока ты был всё это время отключке, — Сэнгстер сел на край кровати. — Я очень скучал. — Я тоже. Такое ощущение, будто я выспался на сто лет вперёд, — Поултер засмеялся. Изо рта вытекло много слюны, и это смутило блондина. Другу пришлось помочь Уиллу салфеткой. — Это нормально? — напряжённо спросил больной. — Врачи знают лучше, чем я, но одно я могу сказать точно — юмор это первый шаг на пути к поправке. — Надеюсь. — Вот так-то лучше! — Том ответил улыбкой на улыбку товарища. — Ну что, нарисовал ему портрет* в плату за наши посиделки? Броди-Сэнгстер улыбнулся. — Да. Кстати, нам может попасть, если войдёт не он. Может, стоило его подождать? Ты же у нас, как сказано на табличке, “режимный” пациент. — Неважно. Вдруг потом вообще не получится. Вдруг нас разлучат? Тебя переведут? Ну уж нет. Лучше давай показывай. В скетчбуке была аккуратно вырвана страница, лежащая между другими зарисовками. Её-то собеседник и достал. — Те самые акварельные карандаши? — Верно. — В стиле комикса, как и говорил… Потрясно, Том! Блондин засмущался, но виду нисколько не показал. — Ты делал его целый день? — Да. — Этого того стоило. Можно я сфотографирую на смартфон? — Конечно! Но… Давай лучше я, а потом тебе перешлю. Арт был выполнен на тёмно-серой бумаге с текстурой, на котором был изображён Дилан, подмигивающий смотря на зрителя. Большая улыбка и глаза, чем-то отдалённо напоминавшие стиль псевдоаниме. — Я так и знал, что вы не дождётесь меня. На часах было под десять. — О, привет, — заговорил Уилл. — Уже лучше чувствуешь себя? — Однозначно, спасибо. Как будто ничего и не было до комы. — Я наслышался от Кэтрин о всяких чудесах, которые повидала и она, и её подруги. Может ты тот самый счастливчик, который получит второй билет? — Было бы здорово. Мне приятно, спасибо, — утешение медбрата было оценено. — Ну а ты как день провёл? — Развлекал нашу Эмили и ещё пару ребят. Играли в пиратов, потом в домино. — Серьёзно? — Уилл ухмыльнулся. — Что? Аниматор болеет уже очень долгое время. — Сколько его нет? — снова Уилл. — Месяца два... — И ты всё время проводишь с детьми? — Абсолютно точно. Ну, музыка и творчество на втором плане, конечно, тоже присутствуют. Дилан был восхищён. Он всмотрелся в большие карие глаза друга, и внезапно осознал, что уже очень много лет не встречал в своей жизни людей с таким большим сердцем. И О’Брайен не видел никакого пафоса в это мысли: это была чистая правда. Дилан доверял только себе, друзьям, максимум близким товарищам. Даже родители отошли в этом вопросе на второй план. — Кажется, аниматор вообще уволился, — брюнет вспоминал разговоры с Кэт о кадрах и кризисе персонала. — Я бы тебе даже платил за твой труд. — Ну да. Я помню как ты испугался того визга. — Чёрт. Ты запомнил? — Ещё как, — Уилл и Томас улыбались до ушей. — Так, вы меня бесите. Я был новичком, мне можно, — ребяческим голосом оправдывался Дил. Парни хором рассмеялись. Это были не подростки: это был не простой парень, сражённый раком; это был не рокер, жизнь которого была похожа на падение в пропасть; это был не блондин, который в свою юность лишился возможности проживать дни жизнью нормального подростка — это были обычные дети. Их мозг сходил с ума, депрессия в своей степени окутала сознание каждого из них, но их души лишь расцветали. Простые мальчишки, которые искали своего счастья в этом мире, и мелочи, которым можно радоваться. Время в компании летело быстро. Ребята обсуждали музыкальные бэнды, жизнь в больнице, смешные истории из жизни ребят в стационаре. Сердце Дилана разрывалось, но парни были очень душевными, и он чувствовал себя с ними в своей тарелке. Два новых друга в его жизни. Ребята и поностальгировали, и поделились своим опытом в личных отношениях. Броди-Сэнгстер был полным нулём в делах сердечных, и закончил на том, что всё ещё впереди, а Уилл — бывалый мачо. Может и привирал, но слушать его было парням интересно. Дилан же удивил их своей чувствительностью, проявлением сентиментальности в отношениях, хотя сам так и не понял, что друзья имели ввиду, и как они это определили по одному лишь описанию истории из его уст. Дилан часто зависал, останавливал в голове время, приглушал посторонние звуки и даже уменьшал громкость речей рассказчиков. Он просто заглядывался на Уилла, но больше на Тома. Анализировал, размышлял, всматривался во внешность, и пытался что-то разобрать не то в нём, не то копался сам в себе. Броди-Сэнгстер несколько раз перехватывал этот пристальный взгляд Дилана, и последний старался сразу отвезти взгляд, возвращая своё внимание Поултеру. Этим вечером Томас и Дилан всё больше стали понимать свой внутренний мир, и чётче чувствовали, ощущали между собой какую-то необъяснимую связь, глубокое понимание. Оба в словах не нуждались. Позже зарядил дождь, стрелка часов почти добежала до полуночи, и Дилану пришлось ребят настроить на прощание до завтрашнего дня. Да и сам он жутко хотел спать: больница — место энергетического вампиризма. Объятия, рукопожатия, проверка показаний мед. приборов согласно урокам, которые давала Кэтрин, и пожелания доброй ночи. В коридоре, который почти утопал во мраке, Томас и Дилан расставались. — Я твой должник. Навсегда, — в фиолетовом свете кварцевых ламп неожиданно, но тихо произнёс блондин. — Не стоит, — О’Брайен застеснялся. Когда Дил стесняется, он начинает пытаться это скрыть, а когда он это делает, то выдаёт свои эмоции ещё больше — это рассмешило Тома, и вторично смутило медбрата. — Кстати, чуть не забыл, — из скетчбука в руках Сэнгстера показалась та самая выделяющаяся страничка. Передав её в руки Дилану, он пошёл за брюнетом к тусклой лампе в конце коридора. — Это потрясающе, — брюнет достал телефон, чтобы ещё подсветить рисунок. — Думаешь? — Томас задумчиво вглядывался в глаза Дила. — Да я тут сам себе нравлюсь, — рассмеялся тот в ответ. — Потрясный рисунок. Я могу забрать его себе? Броди-Сэнгстер понял, что у ребят нет совместной фотографии. — Да, конечно, забирай. И было бы здорово сфоткаться всем вместе, верно? — Верно, — поджал уголки губ медбрат. — Я был рад тебя снова видеть. — Взаимно. — Доброй ночи. Распрощались кулачками. Ди до последнего проследил, как блондин входит в свою палату. После О’Брайен направился в раздевалку, где оставшись лишь в боксёрах залип на вид из окна. Его тело освещало бледное свечение единственной лампы на потолке, которой хватало ему одному, чтобы переодеться. Россыпь огней почти ночного города, следы дождя на стекле. Он открыл панель и протянул руку к абсолютно чёрному небу. Как покапал, так и перестал. Панель закрыл. Тяжёлый вздох, и парень, собравшись с силами, оделся в свою родную одежду в тёмных тонах. На улице никто бы и никогда бы не подумал, что этот подросток может работать в госпитале. — Вы сегодня припозднились, мистер О’Брайен, — сегодня ночью за центральным местом за стойкой в главном холле дежурила та же смуглая девушка. — Вы наблюдательны, Натали. — Вы отработали больше положенного, я бы на вашем месте свихнулась от недосыпа, — улыбалась девушка. — Мы же с вами почти ровесники, верно? — Не могу обращаться к вам на “ты”. За хостесами постоянно следят. Даже коллеги. — Неужели? — Должность престижная, а вокруг всегда злые языки. — Мне стало вас искренне жалко. — Не стоит. Лучше отдохните как следует перед следующей сменой, — во взгляде читался не то, что флирт, но нездоровый интерес к собеседнику. — Спасибо. Доброй ночи. — Доброй. Перед тем как взять такси, Дил ещё раз оглядел опустевшие центральные улицы, сырой асфальт и в который раз проверил телефонную книгу на предмет пропущенных вызовов. Расстроившись, предпринял попытки таксовать. Через две минуты один из жёлтых силуэтов в конце улицы моргнул фарами, и стремительно подкатил почти к самому входу. Больше всего парню хотелось спать.* * *
В холле было почти безлюдно. Пациенты, врачи шагали туда-сюда очень далеко от главной стойки. Взгляд Натали уже был не таким доброжелательным. Смуглянка потянулась к главному пульту, взяв трубку стационарного телефона в руки. Предварительно осмотрелась. Ловко и быстро набрав нужный номер, ожидала соединения. — Да. Он только что выехал. У вас полчаса. Официальный саундтрек к главе Imagine Dragons – The Fall Дополнительные материалы к главе * — арт, упоминающийся по сюжету, доступен для просмотра: https://goo.gl/dWb5Zh (страница автора на vk.com)