Как в сказках

      Несколько минут Дейла просто смотрела на приокрытое окно и слегка развевающиеся на ветре шторы. Казалось, то, что произошло вчера ночью, — нереально. Неправильно. Сон.       Сердце больно пропустило удар — а вдруг Маар понял, какая она глупая и неинтересная? А если он просто делал это всё из жалости? Неприятные, но, казалось, правдивые мысли заполнили голову с устрашающей скоростью, и Дейла резко накрылась одеялом с головой.       Из рук почему-то всё валилось, Дейла чуть не потеряла собственную часовую стрелу, и едва не врезалась в Маришку в коридоре. — Ты в порядке? — Хрустальная ключница скептически окинула Дейлу взглядом. — Твой отец просил прийти. — Да, я получила письмо, — принять обратно надменно-холодный вид было легко, но что-то внутри словно оборвалось. И неужели она надеялась, что теперь всё изменится? Абсурд.       Молча Дейла слушала, как Маришка самозабвенно рассказывает о тонкорогах, и совсем не заметила, как они оказались в Северной башне. Не думалось совсем, в голове словно образовался вакуум, Дейла смотрела в одну точку, упустив момент, когда стали приходить другие участники часового круга. Пару раз сидящий рядом Норт, тоже выглядевший крайне помято, взволнованно несильно толкал её в бок, одними губами спрашивая, всё ли в порядке. Дейла кивала как во сне и, казалось, действительно начала засыпать, ведь не заметила, как появился в комнате отец.       И тут сердце остановилось снова, потому что Дейла наткнулась на взгляд знакомых жёлто-зелёных глаз. И неяркий солнечный свет, освещающий комнату из окон, вдруг стал нещадно слепить, Дейла напряглась, но позу менять не стала — слишком заметно будет. Маар же совершенно точно смотрел ей в глаза и, подловив момент, когда все отвлеклись на рассказывающую стихотворение про ключи Василису, смешно поиграл бровями и улыбнулся, тут же поворачиваясь к спрашивающему что-то Нортону-старшему.       Внутри фейерверком взорвался мешающий нормально воспринимать реальность камень, и Дейле стало невыносимо сложно дышать из-за быстро забившегося сердца. Внезапно стало невероятно жарко, на спине выступил холодный пот, но жар мигом сменился холодом. Ноги словно стали ватными, но в то же время Дейла боролась с желанием бежать, бежать и не останавливаться. В реальность вернули только холодные пальцы брата, по детской привычке сжавшие её ладонь, и Дейла чисто машинально сжала его руку в ответ, медленно возвращаясь в реальность, где они с братом — единственная непоколебимая скала. Норт развернулся к ней, несильно хмурясь, и Дейла села ровно, быстро пытаясь вникнуть в суть разговора — что-то про трусость, Ключи и Замок. — Этот Драгоций какой-то идиот, — прошипел Норт, стоило им с Дейлой выйти из башни, где остался тот самый Драгоций, Маар и Василиса. — Ты слышала? Почему нельзя просто послушать старших?       Они недалеко отошли от Северной башни, оставаясь в коридоре, и Дейла ясно ощущала волнение, исходившее от брата. Норт никогда бы не показал свои такие эмоции при Марке или Маришке, но Дейла невероятно любила такие моменты. Они напоминали о том, когда они росли вместе на Остале, и играть никого не нужно было. Ответить, как и отойти дальше от башни не получилось — оттуда вылетели Маар и Василиса, и брат с сестрой проводили их взглядом. Норт продолжил что-то говорить, уже тише, но Дейла его уже не слышала, проваливаясь в затягивающее забвение. Странно и по-новому билось сердце, виделся мир и ощущали части тела. Абсолютно на задний план ушли Расколотый замок и родственники-ключники, да и весь мир в целом.

***

      Восемнадцатого мая Черновод опустел, а Дейла этого словно и не заметила. Слепило уже почти летнее солнце, развевал волосы ветер из распахнутого окна, и она сидела на полу своей комнаты, закрыв глаза. Время, столь важное всем жителям Эфлары, для неё исчезло — всё вокруг казалось невероятно красивым и неизведанным, и, даже просто смотря на волны моря, Дейла теряла счёт времени. Несколько раз в день заходила госпожа Фиала, и Дейла впервые за пятнадцать лет ей улыбалась искренне, не уворачивалась от так и норовивших коснуться волос рук, а женщина как-то тяжело и немного грустно вздыхала в ответ. Дейла этого не слышала — слишком сильное было необъяснимое, душащее, но приятное чувство внутри. От него даже прогулки по давно знакомым коридорам Черновода казались волшебством, даже внезапное громкое скандальное возвращение брата с сестрой утонуло в неге её настроения.       Холодными пальцами Дейла касалась горячего лба Норта, к которому заходила, проигнорировав предупреждения няни и даже отца. Брат спокойно засыпал, держа её руку как в далёком мрачном и страшном детстве, а Дейла рассматривала его спокойное лицо как в первый раз. Слишком сильно напоминали серо-зелёные глаза другие, зелёно-жёлтые, слишком похожи были светлые волосы на другие, кудрявые.       Маар красивый, внезапно осознала Дейла, вставая одним утром в снова опустевшем Черноводе. Поражённая внезапной и, оказалось, очевидной мыслью, Дейла вскочила с кровати, дошла до стола, вернулась обратно, обхватив себя руками. Наверное, ему стоит написать, но рука застыла над листом бумаги. Наверное, ему будет неинтересно — он же сейчас на темпогонках, какое ему дело до скучных будней Дейлы?       Целый день частично очнувшаяся от тягучего наваждения Дейла замирала рядом с чистым листком бумаги, пару раз порываясь написать хоть что-нибудь — например, о тех самых русалках… Но всё время от листа она уходила, даже пытаясь сбежать от него подальше — в библиотеку, в подземелья, на пляж. Под вечер оказавшись в комнате, она села проверять часолист с летним заданием в самый дальний от стола угол, и тут сердце пропустило удар — среди листов с литературой и заданиями обнаружился плотный конверт из пожелтевшей бумаги. Руки дрогнули, Дейла осторожно поднесла конверт на свет, внутри виднелся исписанный лист. Аккуратно, боясь порвать содержимое, она достала лист, лихорадочно ища подпись.       «Маар Б.», — глаза не обманывали, и Дейла даже потерла их несколько раз — подпись не менялась. И тогда глупая улыбка не сползала с губ. Вчитываясь в каждую ровно выеденную букву, Дейла запоминала каждую подробность про темпогонки, экспедиции, такой далёкий Чернолют. Даже в простом письме Маар, казалось, сохранял своё вечно серьёзно-весёлое настроение, в голове написанные им строки читались его голосом. И ответ стал появляться почти сразу же, не думая о прошлых сомнениях, Дейла писала всё — и про русалок, и про море, и даже про брата. Она поспешила отправить ответ сразу же, пока не начала сомневаться в своих поступках. Улыбка не сползала с губ до самой ночи.       Письма летали каждый день, создавая особенную тайную реальность, отдельную от этой. Дейле не рассказывали, что происходит, только отдалённо от Маришки долетали новости об очередных походах, проблемах. Маар писал ей всё — как Василиса оказалась в Змиулане, как сам Маар участвовал в операции по её спасению. В конце он, размашисто выводя буквы, сетовал на то, что даже в Черноводе им встретиться не удастся — за запасным ключником теперь следили не хуже, чем за остальными.       В реальность Дейла вернулась только тогда, когда в Черновод принесли истекающего кровью Фэша Драгоция. Теряясь в вмиг заполнившемся Черноводе, Дейла слышала историю урывками, ужасаясь почему-то не трагичной судьбе Серебряного ключника, а тому, что на его месте мог быть Маар. Зачастила к подруге и Маришка, взахлёб рассказывающая о событиях, произошедших в Расколотом Замке, и нарочно часто проходящая мимо башни, где временно поселили Драгоциев. Несколько раз Дейла замечала знакомую светлую макушку, но не то, что поговорить, даже встретиться с Мааром не удалось, и она просто провожала взглядом чернолютскую повозку каждый раз. Почему-то очень сильно щемило в сердце. — Кошмар-р, — одним июльским утром Маришка, картинно закатив глаза, вошла в комнату Дейлы. Та оторвалась от книги по хронологии, вопросительно вскидывая брови. Маришка же просто махнула зажатым в пальцах листком бумаги, изящно падая в кресло. — Представляешь, у твоей сестры скоро день рождения! И мне придётся туда прийти. — День рождения? — Дейла удивлённо посмотрела на гостью, даже не стыдясь того, что не знает точной даты рождения сводной сестры. Она-то дату их с Нортом рождения точно не знает. — Седьмого июля, представляешь? — Маришка ещё раз поднесла к глазам немного смятый листок бумаги. — Тебе-то точно придётся посетить этот кхм… праздник. Вот кошмар-р! Праздновать будут в Чернолюте! Опять в какую-то глушь лететь?       Слово «Чернолют» приятно ласкало слух — сколько раз его упоминал Маар в письмах… Пальцы внезапно ослабли, а Дейла чуть не выронила книгу. Сердце забилось часто-часто, а одна мысль радовала и пугала до смерти. Неужели они с Мааром снова смогут встретиться? — В Чернолюте?..