Как в сказках

      Хорошо не стало. Наоборот — всё, завернувшись в неистовую петлю, полетело насмарку в поразительной скоростью. Закрывшись в своей комнате, Дейла боялась сделать и шаг дальше даже в Черноводе, её родном доме. Но слишком часто больной раной отдавались воспоминания о трёхдневном заточении в Одинокой башне и недельном тоскливом одиночестве в Лазоре. Тогда никто не пришёл поинтересоваться, что происходит со старшей дочерью Нортона Огнева. Дейла и не помнила, как оказалась в своей комнате в Черноводе, но сейчас казалось, что она была здесь мучительно долго, практически всегда.       Сон не шёл уже два месяца. Сначала Дейла приметила, что пытаться заснуть в уличной одежде получается лучше, она даже пару раз впадала в тягучую дрёму, и оба раза подсознание услужливо демонстрировало хищно-ледяные глаза Елены и вечно пустую Голубиную башню, где, вопреки названию, даже птиц не было. И тогда Дейла перестала даже пытаться заснуть. Только как заведённая тренировала слабые боевые эферы на роскошных вазах, не всегда вспоминая вернуть им время.       Окно распахнулось само, открывая вид на тёмное ночное небо и впуская в комнату душный воздух, такой, что становилось трудно дышать. Дейла шагнула к окну машинально, не ощущая собственных ног, то ли от усталости, то ли от вида гостя.       Маар стоял на подоконнике бледный, похудевший, растрёпанный и невероятно отчаянный. Сердце пропустило удар — наверное, сейчас польётся сильный дождь. Дейла сделала два шага навстречу, аккуратно заключая его в такие нужные объятия. Маар покорно спустился с подоконника, ведомый слабыми девичьими руками, как раз вовремя для того, чтобы грубые капли дождя не намочили яркие зелёные крылья.       Дейла обнимала со всем накопившимся внутри чувством, нежно, почти по-матерински, проводила тонкими ладонями по напряжённой спине. Ей, стойко пережившей кошмарное одиночество, было жизненно необходимо отдать всё тепло, так не достающее ей самой тогда, кому-то. А если точно — то только Маару.       Маар обессилевшими руками аккуратно прижимал к себе заметно похудевшую Дейлу, с ужасом ощущая под пальцами тонко выступавшие рёбра — чувствовались даже через одежду. Его наконец-то окружал ставший родным за несколько встреч цветочный запах (странно, а раньше он был уверен, что именно такие запахи ненавидит), и собственное сердцебиение, впервые заглушавшее и стук чужих сердец, и ритм часовых механизмов, медленно успокаивалось, медленно исчезли крылья, только дул в спину холодный ветер, иногда доносящий до рубашки ледяные капли сентябрьского дождя.       Дейла задыхалась от бурлящего внутри тёплого, невыносимо нежного чувства, и всем сердцем хотела передать его Маару, так много уже сделавшего для неё. Пальцы тихо дотронулись спутанных ветром волос. — Ну и кудри себе отрастил, — Дейла слабо усмехнулась, убирая с его лба действительно отросшие светлые пряди. Маар зажмурился от удовольствия — такого чуждого последние несколько недель чувства — и не остался без ответа. — А у тебя пальцы ледянющие.       Дейла мягко отстранилась, и Маар, согретый её слабым теплом, на миг почувствовал себя брошенным, но в груди приятная теплота не проходила. Да и Дейла была совсем рядом, за спиной. Окно захлопнулось, и сердце в груди словно сделало двойное сальто — Маар вспомнил, что произошло со старшими детьми Огнева, и рванулся к закрывшей окно Дейле. Знакомые пальцы вновь сомкнулись за спиной, Маар неожиданно даже для самого себя судорожно выдохнул. — Ты как? — Дейла фыркнула — её состояние сейчас не важно. — Ты худая совсем. — А ты весь холодный очень, — в подтверждение своих слов, она взяла в руки его ладонь, которая, в отличие от её, так и не согревалась в закрытой комнате. — Пойдём.       Не выпуская его ладони, она подвела Маара к камину, щелчком пальца зажигая поленья и опускаясь на колени перед разгорающимся пламенем. Маар снова повиновался, опускаясь рядом. — Чай будешь? — Дейла хотела было вскочить к блюду с крышкой — так приятно было заботится о Мааре, но тот, сжав её руку, потянул обратно. — Нет. Останься, пожалуйста, — и Дейла снова опустилась рядом, вглядываясь в освещаемое пламенем лицо Маара. Выглядел тот неважно — залёгшие под глазами тени, заострившиеся скулы, отросшие, но словно потускневшие волосы. — Ты хоть спишь? — Дейла потянулась было к нему, но остановилась. — Экспедиция завтра.       Маар замер, словно ему остановили время, только между бровями пролегла складка. Дейла молчала тоже, ожидая ответа. Она умела ждать. — Вот именно, — Маар резко развернулся к ней. В его глазах, таких родных, вечно весёлых глазах, читалось отчаяние. — Мне всё рассказали сегодня. Твой отец, зодчий и Лазарев. Они… Они считают, что Драгоций мёртв. И что я должен отвлечь внимание Астрагора на себя — ты же знаешь, что Бронзовая комната ему теперь никогда не откроется… А ещё, — Маар на секунду отвернулся к пламени, словно собираясь с мыслями, — они считают, что я должен стать Властелином Времени.       Дейла не могла оторвать от него взгляда. Она волновалась всегда — когда Маару пришлось давать показания в Радосвете, когда он внезапно исчез на несколько дней, когда ходил в экспедиции. Теперь же сердце сжалось в вечно волнении ещё сильнее, и она, смотря как на Маара, отчаянного, преданного своему делу, готовому поставить на кон свою жизнь, взвалили невероятно тяжёлую ношу, кажется, стала любить его ещё сильнее.       Любить. Слово полоснуло по сознанию не хуже самого острого ножа, и Дейле стало невыносимо, мучительно грустно и радостно одновременно. — Я горжусь тобой, — жаль, что Дейла трусиха, и настоящее признание никогда, наверное, не скажет, но и эти три слова сейчас казались не менее подходящими. — И очень боюсь.       А Маар, кажется, оторопел даже от такого. Ненадолго — резко рванувшись вперёд, он обнял её лицо потеплевшими ладонями и поцеловал так, что Дейлу бросило в жар сразу же. Млея, она коснулась его запястий, дыхание перехватило — теперь она тоже слышала, как бьётся его сердце. — Спасибо, — отчаянно шептал Маар, на секунду отрываясь от неё и тут же целуя щёки, подбородок, губы, — спасибо.       Дейла перехватывала его дыхание, не соображая от охватившего всё тело жара. На каждое «спасибо» хотелось выдохнуть «я люблю тебя», но слова застревали где-то в горле, и Дейла только тянулась к нему, стараясь выразить то, что не могла сказать.       Они замерли в миллиметрах друг от друга синхронно, тяжело дыша. Стучал в окно дождь, потрескивал в камине огонь, и Дейла впервые за два месяца снова начала чувствовать, словно тронулась корка прочного льда под напором воды. Маар отстранился, не сводя взгляда с её лица, мягко проводя большими пальцами под её глазами. — А ты хоть спишь иногда? — тихо спросил он, вопросительно вскинув брови, но его глаза словно ожили, вернулись знакомые весёлые искорки. — Очень… иногда, — Дейла фыркнула, вдыхая полной грудью — наконец-то вся напряжённость пропала. Маар неодобрительно покачал головой, при том состроил такое лицо, что Дейла не сдержала улыбку. — Ну не-ет, так дело не пойдёт, — Маар, ударив ладонями по коленям, встал, сохраняя забавное наигранно-назидательное выражение лица, и потянул Дейлу за ладони. Та легко повиновалась, но немного стушевалась, когда Маар подвёл её к кровати. Заметив её смущение, он первым плюхнулся туда и похлопал рядом с собой. Медленно Дейла устроилась рядом, впервые не пугаясь такого близкого нахождения с ним. — Что обычно делают, чтобы заснуть? — Маар повернулся к ней, положив голову на ладонь. — Может, сказку рассказать?       Дейла тихо слабо засмеялась, и он, довольный реакцией, двинулся чуть ближе. Её светлые распущенные волосы кольцами разметались по кровати, навевая такое далёкое и родное сравнение с русалкой, и Маар почему-то не мог оторвать взгляда. Дейла молчала, прикрыв глаза и немного нахмурившись — волнуется за него. — Маар, — её голос плавно вписался к звуку дождя и потрескивающего огня. Она развернулась к нему, серьёзно посмотрев в глаза. — Ты когда-нибудь думал о том, что будет дальше? — Насколько дальше? — Потом. После Замка и Ключей, — Маар аккуратно перехватил её запястье. Он прекрасно, до боли в сердце, знал свою предстоящую судьбу, отчего становилось невероятно паршиво. — Встретимся в Чернолюте? — Дейла слабо улыбнулась, наблюдая как медленно сплетаются их пальцы. — Отец вряд ли отпустит меня. — Тогда я украду тебя, — ответ пришёл сам собой, и Маар говорил совершенно серьёзно. Дейла рассмеялась. — Вот весело ему придётся. Хотя я уверенна, что он вспомнит обо мне через две недели минимум. — Если так и будет, — лицо Маара посерьёзнело, и он посмотрел Дейле в глаза, сжимая её ладонь, — то я лично прилечу в Черновод и ударю его. За то, что он забыл, какая у него есть чудесная дочь. — И он подумает про Василису, — Дейла, смутившись, снова перевела взгляд на их пальцы. Но Маар выудил свою ладонь и рывком прижал Дейлу к себе. — Василиса, может, и чудесная, — Маар замолк на несколько секунд, подбирая нужные слова. — А ты — невероятная.       Дейла удивлённо подняла на него глаза — на секунду в них вспыхнул огонёк, и она, привстав на локтях, склонилась над ним. Маар, окружённый её волосами, на миг почувствовал себя в плену у русалки и сирены, совсем как в сказках, и в следующую секунду Дейла его поцеловала, отчаянно и очень нежно — так может только она. Маар закрыл глаза от накрывшей его волны чувств и запустил пальцы в приятные длинные светлые волосы. — Огнев говорил, что поселит всех ключников в Черноводе после экспедиции, — тихо прошептал он. — Сможем видеться чаще. — А потом ещё целая жизнь, — Дейла опустилась рядом, и Маар, улыбнувшись, снова обнял её. — Да, целая жизнь. А теперь спи.       Закрывая глаза, Дейла закусила губу от стыда — Маар не знал, что во время экспедиции в Расколотый замок старшую дочь Нортона Огнева в целях безопасности временно поселят далеко-далеко. Кажется, за океаном.       Почти невесомо касаясь губами светлой макушки, Маар беспокойно нахмурился — слова о том, что становление Властелином Времени значит, что его параллель навсегда исчезнет, душащим комом встали поперёк горла. Дыхание рядом медленно успокаивалось, наверное, Дейла стала засыпать, и Маар отчаянно вдыхал окружавший его запах, запоминал каждую маленькую деталь и с ужасом понимал, что скоро для него и, главное, для неё всё навсегда пропадёт.