В темноте

— Вот знаешь, — сказал Дик, крепко затягивая веревку вокруг обломанного сталагмита. — Все думают, что беты не чувствуют запахов. Или, по крайней мере, не чувствуют их достаточно хорошо, чтобы толком их различать, — он пробежался и схватился за канат. Использовав инерцию движения, он умело запрыгнул на трос и встал, балансируя на высоте чуть больше трех метров от пола пещеры. — Как ты думаешь почему? Брюс сидел за компьютером и просматривал просто нецензурное количество новостей, видеозаписей с камер наблюдения и что-то напоминающее подробный отчет о вчерашнем рынке акций. Дик, не ждал, что тот ответит. Впрочем, его ожидания оправдались. — Я серьезно, — он медленно сделал колесо, — это просто смешно. Мы не иной биологический вид; у нас тоже есть половые гормоны, жаль не такие сильные. Почему мы не должны чувствовать запахи других людей? Брюс застучал по клавиатуре и стал пролистывать текст. Раздраженно хмыкнул, когда не нашел того, что искал, и быстро набрал пару ключевых слов. — Я даже отсюда твой запах чувствую , — продолжил Дик. — Сладкий и тяжелый. Омега. Ясно, как божий день. Я знаю, что не могу читать запахи, как вы с Джейсоном, и уж точно не могу их отслеживать, как ты, но я чувствую запахи. Брюс нашел то, что искал, запустил пару раз сканирование и начал читать. — Но почему-то люди всегда предоставляются своей кастой. Привет, меня зовут Джо, и я альфа. Это моя жена Джейн, и она бета. Вот наши дети Джон и Джесси, они омеги. — Дик сделал кувырок назад в воздухе и приземлился вытянутыми руками на мягко подрагивающий канат. — Я серьезно. О чем они думают, зачем мне говорят о таких вещах? Чтобы лучше выглядеть? Несколько сканирований закончилось, и на экране появилось несколько документов с печатью Лиги справедливости. Брюс проигнорировал их, развернувшись спиной к Дику. Теперь его внимание было приковано к половине страницы текста, лежащей перед ним. — Я был бы не против, но, знаете ли, беты по-прежнему составляют большинство населения. — Дик, уверенно прошелся вдоль троса, и провел пальцами по волосами. — Я имею в виду, смотри, насколько ты должен быть ненаблюдательным? Беты повсюду, и мы все чувствуем запах. Брюс не шевелился, не издавали ни звука, полностью поглощенный чтением. — Но, я думаю, никто просто не обращает внимания на бету, — сказал Дик. — Нас просто игнорируют. Скучные беты в самом низу группы. И опять же, я бы не возражал так сильно, просто… просто иногда я… Он замолчал, когда Брюс встал и вышел из пещеры, черты его лица были заостренными, а глаза потемнели от скрытой враждебности. — … Иногда мне кажется, что я совершенно невидим, — закончил Дик, когда мужчина исчез в проеме лестницы, ведущей в особняк. Дик вздохнул и резко сел на трос, забыв о насущем. В любом случае это было глупое упражнение. Ему не нужно было отрабатывать, чтобы знать, как маневрировать на тросе. Пока он мог схватить один, перебежать на другой и прыгнуть третий, он мог работать бок о бок с Брюсом. Все остальное было в их деле лишним. Кувырок, поворот и всякие пируэты нужны были в цирке, а не на улице. Подходит только для шоу, аплодисментов и внимания в центре арены… Боже, как же он иногда скучал по цирку. В цирке все было иначе. В цирке не имело значения, кем был человек, когда он оказывается в центре внимания. Пол, гендер, каста… все это не имело значения. Важным было лишь то, что ты можешь делать. А Дик… Дик умел летать. Дик, с трудом поднялся на ноги, и заставил себя сделать обычное упражнение. Прыгнул, крутанулся и приземлился. Прыгнул, крутанулся и приземлился. Снова и снова. Репетирует для шоу, которое никогда не будет исполнено. Иногда Дик ненавидел быть бетой. Он слышал все доводы в пользу своей невзрачной касты. Беты были универсальны. На бету можно положиться. Работодатели предпочитают бет. Беты чаще строят счастливые отношения. Беты имеют самый длительный срок жизни по статистике. По статистике лучше быть бетой, чем альфой или омегой. Но так же беты были скучными. Все внимание с них сразу же слетало, стоит в комнату войти альфе или омеге. Он отдал бы все на свете, лишь бы кто-нибудь смотрел на него так же, как Кларк смотрел на Брюса; с безнадежной плененной тоской. Или то, как Брюс откровенно оглядывался назад; глаза полные явного незащищенного очарования. Иногда он ощущал себя одним из забытых проектов «Wayne Enterprises» с которого иногда смахивали пыль. Это было эгоистично. Он знал это. Знал, что должен быть выше детской ревности. И большую часть времени он действительно справлялся. Но вопреки себе, в некотором роде он хотел, чтобы его заметили. Быть чем-то большим, чем просто звеном, опорой, которая удерживает более буйные части семьи. Потому что это роль беты в семье; они были основой, наполнением. Они никогда не шли вперед. Большую часть времени он не возражал. Ему даже нравилась некоторая свобода, которую давала эта роль. Но иногда это причиняло боль. Больнее всего было с Джейсоном. Потому что больше всего он хотел обратить внимание Джейсона на себя, столько же, сколько он выделял его на Брюса; Джей мог злиться, скалиться, но он был абсолютно очарован. Если Брюс был где-то рядом, взгляд Джейсона мог быть где угодно — собственные руки, стена, даже Дик, — но внимание было приковано к Брюсу. И это было единственным, куда он не смотрел. Дик закончил полчаса спустя, осторожно спрыгнул с троса и снял ботинки, чтобы пойти наверх, в особняк. Как обычно, Альфред приготовил белковый обед, который теперь остывал на кухонном столе. Насыщенный дразнящий запах еды был достаточно силен, чтобы вывести своенравных членов семьи из любой части особняка. Альфред с нежностью наблюдал, как они стягивались на кухню. Альфред был бетой среднего уровня, самый надежный и безопасный член любой семьи и занимал уникальное положение в ней. Очевидно, что он давным-давно связался с Брюсом некими родительскими узами и таким образом, несмотря на то, что он был лишь дворецким, был принят в семью без пререканий. Это давало ему больше вольностей, которые не позволялись Дику или Джейсону. Дик наблюдал, как Альфред критическим взглядом перепроверил швы на руке Брюса, отчитал темноглазого омегу* и быстро поправил ему рубашку от складок. Брюс ответил на это тихим ворчанием. Альфред в ответ на это лишь посмотрел с невозмутимым лицом. Это было их обычным делом. В некотором смысле им это дает чувство комфорта. Безопасность. Дик улыбнулся дворецкому и поблагодарил его за еду. Брюс собирался взять один из маленьких пирожков с мясом, что еще остывали на противне. Джейсон взял его первым. Это было маленьким оскорблением, достаточно маленьким, чтобы стать ошибкой, которую легко простить. После всех резких оскорблений и проверок, которыми Джейсон осыпал Брюса, Дик был почти благодарен ему, что он просто проявил маленький момент неповиновения. Кража маленьких кусочков еды у вожака семьи было скорее поведением дерзкого щенка, чем соперника. Дик не ожидал такой реакции. Без замечаний и предупреждений, Брюс ударил. Его костяшки ударились об челюсть Джейсона, и тот отлетел в стену с такой силой, что картина на стене с грохотом упала на пол.  — Брюс! — воскликнул Дик. — Ты же обещал! Джейсон поднял руку, чтобы прижать ее к подбородку и щеке, когда красная полоска крови потекла меж его губ. Он сверкнул глазами на Брюса; они были синие, жгучие и злые. Он поднял губы, обнажая зубы, и зарычал. — Ты ебаная сука. Лицо Брюса перекосило, и он сделал шаг вперед. — Нет, нет, нет, — Дик, вклинился между ними. — Стоп, ребят! Какого черта вы творите? — Убирайся с дороги, — прорычал Брюс. Боги, как же трудно было Дику не повиноваться, когда Брюс говорил таким тоном, тоном с нотками власти разъяренного Альфы. — Просто… — Дик, расставил ноги пошире и расправил плечи. — Не стоит этого делать, окей? Брюс впился в него взглядом. Резкий бледно-голубой взгляд с открытой враждебностью, исходящей от него, словно желчь; болезненный, неправильный и несчастный. Он был зол, гораздо сильнее, чем должен был от такого маленького косяка Джейсона. Но этот гнев не был тем, что Брюс чувствовал обычно. Это была гниль, боль. Необъяснимая боль, смешанная с гневом, подстегивающая его. — Брюс? — Пошел вон с моего пути! — Я… Брюс, ты не можешь просто… ты не можешь просто так наказать его. Брюс лающе засмеялся, зло и холодно. — Какого черта я не могу этого сделать? — Он развел руки в притворном недоумении. — Почему, Дик? С какой стати, черт возьми, я не могу вести себя как лидер? Что делает меня неспособным наказать его, что дает ему повод думать, что его поведение — это нормально? — Брюс, я не знаю, что на тебя, черт возьми, нашло, но… — То же, что заставило маленького дебила-альфу бросить мне вызов? — Мастер Брюс, — сказал Альфред уверенно и строго. — Не здесь. Не сейчас. Брюс сердито посмотрел на старика. — Только не из-за этого. — Это не… — начал Брюс, опомнившись. Мгновение молчания, затянутое и неловкое. Брюс еще раз посмотрел на Джейсона, через плечо Дика и, не говоря ни слова, вышел из комнаты. Дик прислушивался к его удаляющимся шагам в глубине дома. — Ха, — Джейсон вытер губу рукавом. — Ставлю, что у него то самое время месяца. — Завали ебало и не начинай. — Рявкнул на него Дик. — Блядь, просто не смей. Джейсон смотрел на него, пребывая в явном шоке, не ожидая обвинительного тона, что исходил от, обычно, самого спокойного участника семьи. — Что? — Какого хуя ты сделал это? — Это было просто… — Ты назвал его сукой, Джейсон. — Потому что это так и есть. — Он наш лидер! — Он омега. — Низко. — Да, — отрезал Дик. — Он омега. А еще он гениален. То, что ты не видишь ничего дальше его шеи, не означает, что он непригоден для лидерства в своей семье. Просто потому, что ты не можешь держать свой хуй в штанах и гон в узде, не значит, что он сука! — Всем руководят наши инстинкты. — Прорычал Джейсон. — Всё. Вот почему он дает этому инопланетному уроду. Почему так эмоционально не стабилен. — Боже, иногда я хочу убить тебя. Глаза Джейсона вспыхнули яростью. — И поэтому вы двое скачете в жалкой панике; отчаянно пытаетесь все исправить, закрыть косяки, собрать семью по осколкам вместе. — Он оттолкнул Дика и решительно взял злосчастный пирожок. — Инстинкты — это я дерусь, а он дает трахать себя. Инстинкты — это то, что вы пытаетесь держать на плаву эту разваливающуюся семью. Чтобы закрыть пробелы. Что ты пытаешься быть такой же сукой для одинокого альфы, просто чтобы я не имел права в конкуренции за главенство. — Это не… я… — Дик, чувствовал, как кровь сходит с его лица. — В следующий раз опусти голову и дай нам самим разобраться в чертовых делах между нами, бета. Он ушел. Дверь за ним захлопнулась так же резко и окончательно, словно в конце фразы безжалостно поставили точку. — Он альфа высокого уровня, мастер Ричард, — тихо сказал старый дворецкий. — На вершине своего собственного цикла, если не ошибаюсь. — Я знаю… — прошептал Дик, пытаясь скрыть наворачивающиеся слезы. — Без сомнений, он чувствует себя жертвой, — продолжил Альфред. — Единственный альфа в семье и получает жесткий отпор от единственного омеги. Поэтому прибегает к таким раздражающим мелочным поступкам, чтобы пытаться показать, что он здесь и что у него тоже есть место в этой семье, чтобы не причинить вам зла. Дик кивнул. — Он не имеет в виду то, что говорит. — Я просто хотел бы… — прохрипел Дик. — Иногда это и, правда, трудно, — мягко признал Альфред. — Быть бетой без семьи. Быть скучным. Дик, в шоке, поднял глаза на Альфреда. Пожилой мужчина понимающе улыбнулся. — Поверьте мне, юный мастер, в конце концов, бета всегда выходит на первое место. Он одержим лишь оберткой Брюса, его запахом, а не самим человеком. Он поймет, что был не прав. — А я — нет. — Порой самый лучший подарок упакован в обычную газету.