***
Джонатан сидел в комнате матери и читал. Вечер одинокого юноши скрашивали книги, уже поредевший бар, да сигареты «Красное яблоко». Отца он так и не дождался, а без него в лабораторию не зайдешь. Поэтому раны на его лице неприятно ныли, а разбитая губа жгла при попадании на нее спиртного. Его уединение прервал робкий стук в дверь. Джону было лень вставать с удобного кресла, поэтому он невербально открыл дверь, раздражаясь на того, кого на этот раз принесла нелегкая. Но тот, кто появился в дверном проеме, однозначно поднял настроение парня с самого дна. — Привет, — тихо сказала Луна. Джон соскочил с места и улыбнулся глупой, счастливой улыбкой. — Привет, — он принялся впопыхах заправлять постель. — Проходи. Девушка прошла в комнату и примостилась на край кровати, прямо напротив кресла, в котором сидел Джон. — Что ты читаешь? — с неподдельным любопытством спросила Луна. — Эм… Это, — парень замялся. — Оскар Уайльд «Портрет Дориана Грея», роман, — добавил парень. — А о чем он? — она посмотрела в его черные глаза. — Это маггловская литература. — Джон передал книгу Луне. — Если хочешь, то можешь взять и почитать её. В этом романе главный герой — тщеславный молодой человек, который обладал лишь двумя достоинствами: молодостью и красотой. Доселе Дориан был скромным красивым мальчиком, который подавал большие надежды, но, встретив Генри, проснулась его темная дремлющая сторона, и молодой человек понял, что весь мир у его ног, если пожелает. На лице девушки читалось изумление, она прижала книгу ближе к груди. — Его портрет, — продолжил Джон, — нарисованный другом художником Бэзилом, становится его тайной и секретом, что кроет всю черную и прогнившую душу уже не юного «юнца», — парень грустно улыбнулся. — А дальше сама прочтешь. Это мой прощальный подарок тебе. Девушка тряхнула белокурыми волосами и едва заметно улыбнулась. — Почему ты опечален? — она провела бледной ладошкой по его щеке. Джон на минуту задумался, опустив глаза в пол. — Я не хотел бы стать таким, как Грей, — он пытался выдавить улыбку, но у него не получилось. Луна посмотрела на парня с каким-то сочувствием, будто видела перед собой маленького, потерявшегося ребенка. — А если честно? — она провела ладошкой по его выбритому виску. Парень тяжело вздохнул и взял её холодную ладонь в свою теплую руку. — Луна, — он посмотрел в её глубокие голубые глаза с сожалением, — ты мне нравишься. Очень нравишься, правда. — И ты мне нравишься, Джон, — в голосе было столько теплоты, что хватило бы растопить айсберг. — Но, — продолжил Джон, — ты ведь понимаешь, что у нас нет будущего, — он отпустил её руку и, встав с кресла, взял сигареты и нервно закурил. — Там, откуда я, мы даже не знакомы. Возможно, у тебя там семья, муж, дети… — Полумна смотрела на метания парня с нежной улыбкой на лице. — Я не знаю, что мне делать и как быть? — он сел перед девушкой на колени и посмотрел в её глаза. — Что нам делать, Луна? — Джон, — она закусила нижнюю губу и отчего-то покраснела. — Зачем думать, что будет потом, когда есть сейчас? Она встала с кровати и осмотрела комнату мечтательным взглядом: — Ты здесь, я тоже здесь, — она посмотрела на него с легкой улыбкой на губах. — Я тебе нравлюсь, и ты мне тоже. Давай просто поживем… Закончив свою фразу, девушка потянулась руками к тонким лямкам своего сатинового сарафана. Не медля, легким жестом она стянула их и сбросила с себя платье, представ перед ошарашенным Джоном абсолютно обнаженной. Парень не мог оторвать взгляд от бледных, худеньких плеч девушки, выпирающих ключиц и маленьких, аккуратных грудей. Он на пару минут забыл, о чем шла речь, а также о том, что вежливее бы было смотреть собеседнику в глаза. — Мы можем сейчас полюбить друг друга, — девушка смотрела на парня, и по её выражению лица было понятно, что она довольна тем, какой эффект производит, — наслаждаться друг другом. Как мужчина и женщина… Понимаешь? Джон подошел к ней вплотную, положил руки на её талию, и прислонившись лбом к её лбу, тихо, с сожалением произнес: — Луна, это неправильно. Так нельзя, — голос срывался на шепот. — У нас нет будущего… Зачем привязываться друг к другу? Зачем делать то, о чем завтра ты, возможно, пожалеешь? — парень тяжело дышал. — Нельзя тешить себя самообманом. Нельзя хвататься за ложную надежду… Максимум, на который мы можем рассчитывать, это стать друзьями. Он аккуратно заключил её лицо в свои ладони и, нежно, трепетно, почти бережно прикоснулся своими теплыми губами к её губам. В этом поцелуе чувствовалось горечь. Джон будто делился с Луной своим сожалением, показывал поцелуем, как трудно ему дается такое решение. Оторвавшись, он тихо прошептал ей в губы: — Луна, мне так жаль… — девушка понимающе кивнула. — Тебе лучше уйти, — Джон отстранился от нее, и, стыдясь смотреть ей в глаза, отвернулся к бару. — Я согласна быть твоим другом, Джонатан Снейп, — тепло сказала девушка, уходя. Он расслабил натянутую, как пружина, спину только тогда, когда дверь за его спиной захлопнулась. Вопреки здравому смыслу, Джон не испытал разочарование. Он не ругал себя за свое решение, ведь так и правда было лучше. Он, наоборот, испытал облегчение. В его битве разум победил глупое сердце. Такой расклад его устраивал, ведь он прекрасно знал, что порой мы путаем симпатию или желание с чем-то более высоким. Что любые чувства можно пережить со временем. Это его успокаивало.***
Северус, стараясь не шуметь, крадясь, зашел в свою гостиную. Каково же было его удивление, когда в столь поздний час он застал Гермиону, которая сидела на диванчике, поджав под себя ноги, старательно что-то вырисовывала карандашом на бумаге. Северус засмотрелся на эту умиротворяющую картину. — Почему ты не спишь? — шепотом спросил мужчина, стараясь не напугать девушку. — Жду тебя, — она оторвала взгляд от бумаги и с теплотой посмотрела на уставшего Северуса. — Я пришел, — он не мог сдержать застенчивой улыбки и сел рядом с Гермионой. — Теперь пойдем спать? — Вместе? — девушка подняла удивленный взгляд на мужчину. — Ну да, — сказал он спокойно. — Что ты рисуешь? — О, — оживилась Гермиона, — это одежда. Смотри, — она передала рисунок Северусу. Мужчина окинул рисунок взглядом. На нем была изображена женщина, одетая в красивое кимоно, а её волосы были собраны в замысловатую прическу. — Это гейша, — девушка забавно задрала голову. — Мне нравится восточная культура. Ты знаешь, что настоящая Гейша может покорить мужчину одним взглядом? — Чтобы покорить меня, взгляда недостаточно, — флиртуя, сказал Северус. — Но ты меня покорила, Гермиона. — Правда? — наигранно удивилась девушка. — И чем же, профессор? Северусу нравилась эта забавная игра. Он поднялся с дивана и протянул руку девушке. — Так как наши дети спят, — он ухмыльнулся, — я смею предложить вам пройти в наши покои, чтобы рассказать вам о том, чем вы меня покорили. Возможно, даже покажу. Если хорошо попросите, — добавил он. Гермиона взяла его за руку и поднялась с дивана, приятно улыбаясь. — Гермиона, — тихо спросил Северус, — вы с Агнес в одном детском магазине пижамки покупали? Девушка засмеялась и, отойдя от мужчины на расстояние вытянутой руки, демонстративно покрутилась. — Это пижама с Бэтменом, — она посмотрела в глаза Северуса, слегка наклонив голову. — Твоя дочь обожает комиксы. Северус закатил глаза и притянул Гермиону в объятия. Улыбка сошла с лица девушки, когда она увидела след от красной помады на белом воротничке мужчины. Гермиона принюхалась и, почувствовав запах цветов, отстранилась от мужчины. — Мне пора спать, — металлическим голосом сказала Гермиона. — Извини. Увидимся утром. Она просто сбежала в свои покои, оставив Северуса стоять посреди гостиной в недоумении.***
Лежа в постели, она не стала сдерживаться. Она уткнулась в подушку и зарыдала в голос. Гермиона корила себя. Как она, наивная, могла подумать, что между ними есть какие-то чувства? На что она рассчитывала? Что он, язвительный, предвзятый профессор, вот так просто влюбится в девушку, которую презирал всю жизнь. «Дура! Дура! Наивная идиотка!» — что есть сил ругала себя девушка. «Кто ты и кто Андерсон?» Да будь она хоть шестерней сейчас беременна, Снейп никогда бы не оставил красавицу-суку. Они переспали, когда оба были пьяны. О чём она думала? О том, что они вместе споют йодль и, взявшись за ручки, сиганут с обрыва? Она должна удивляться, что он утром её не вытолкнул ногами вон из своей постели. Её рыдания и пускание соплей на подушку прервал стук в дверь. — Гермиона! — голос Северуса казался взволнованным. — Что случилось? Грейнджер, открой дверь. Девушка решила проигнорировать его попытки. Якобы она уже спит и не слышит его попытки выломать чертову дверь. Ей нужно обо всем подумать, пожалеть себя, а потом, может быть, она во всем разберется. — Грейнджер, — сказал Снейп глухо, — ты мегера. Десять казней египетских по сравнению с тобой — это божья благодать. Проклятье. Ты самая ужасная женщина, которую когда-либо видел свет. Я знаю, что ты сейчас меня слышишь. Так вот, знай: так с людьми не поступают. Гермиона тяжело вздохнула, когда услышала отдаляющиеся от двери шаги, и вновь зарыдала.