Дожди(сь)

      В столовой их встречают вкусные запахи, из-за которых урчит в желудке, привычная суета работников, заливистый женский смех, бесконечные разговоры, шумные дискуссии врачей в перерывах по поводу различных болезней, новых препаратов и иных проблем, возникающих в их практике каждый Божий день. Сложно поверить, что никто из этих людей не знает, даже не подозревает, кем являются двое приезжих и чем они на самом деле заняты, даже удивительно, как судьба до сих пор позволяет оставаться в тени и не быть раскрытыми в два счета. Ведь, по сути, они особо и не скрываются, лишь прячут из виду лабораторию с образцами, дабы не возникало никаких вопросов. Конечно, в этом есть и заслуга господина Сунана, главврача, приходящегося Доёну родным дядей, и они очень благодарны ему за доверие и конфиденциальность: лучше, если их дело будет оставаться тайной настолько длительно, насколько это возможно. Неизвестно, что случится, когда все узнают про опыты над новой вакциной, проводящиеся день ото дня именно здесь, под одной с ними крышей. Их могут просто-напросто выгнать всеобщим решением, потому что любой, даже самый отбитый идиот знает: такие исследования смертельно опасны. Выбрав самый ближний к окну столик, Со и Доён сразу же устраиваются друг напротив друга. Ким, наконец, отдаёт девушке её халат, и она тут же его надевает, не упустив возможность показать коллеге язык, за что получает щелчок по носу и, спрятав его в ладонях, притихает, сверля коллегу взглядом, обещающим скорую жестокую месть. - Пойду, принесу нам что-нибудь,- говорит парень, спустя несколько секунд игры в гляделки, и удаляется в направлении стойки, где уже образовалась приличная толпа очереди. На больших настенных часах половина первого дня, у них ещё полчаса, чтобы спокойно пообедать и поболтать... Что ж, значит, можно и расслабиться. Дайна достает из кармана халата зажим и как можно быстрее закалывает слишком заметные волосы в пучок, ловя на себе заинтересованные взгляды женщин из гинекологического отделения (понятно по розовым халатам). Наверняка не понимают, когда она успела из черного перекраситься в светлый за какие-то полдня, если все это время никуда не выходила. Их любопытно блестящие глаза и шушуканье выглядят даже забавно, отчего девушка невольно усмехается и решает, что лучше пока отвернется от греха подальше и будет смотреть в окно, чем привлекать всеобщее внимание ответными реакциями. Не очень-то приятно, когда тебя обсуждают за спиной, да ещё и так открыто, но с этим уже ничего не поделать: такова жизнь в любом рабочем коллективе, если в нем есть хоть одна сплетница или сплетник. Тем более, в учреждениях, находящихся в малонаселенных местностях, где все друг друга знают, как облупленных. Пора бы привыкнуть. За открытым окном второго этажа простираются красивые виды зеленых полей, пушистых пролесков, аккуратных домиков и узеньких дорог. Где-то невдалеке слышится едва различимый шум поезда, и Дайна подставляет лицо теплому летнему ветерку, думая о том, что поезд наверняка едет либо в Пусан, либо в Сеул. Интересно, что случилось с Читтапоном и остальными? Действительно ли в городе так спокойно, как сейчас говорят? Она смотрела недавние выпуски новостей, в которых объявили, что сеульское здание Neo Technology уже разрушено наполовину некой строительной фирмой и вообще, его собираются полностью сносить в ближайшее время, чтобы построить на этом месте какой-то новый торговый центр. Невероятно... Всего девять месяцев прошло. Власти так легко избавились от работы, что была проделана не часами или днями, а целыми годами, от прекрасного сплоченного коллектива, который работал как единое целое и без страха подставлял свои жизни во всех экспериментах, которые от них требовало государство. Они так просто вычеркнули из памяти всех, кто ушел сражаться за спасение людей и больше не вернулся... Все громкие речи о том, что ребята из Нео творят будущее нации были лишь ложью зажравшихся правительственных шишек, которые с самого начала использовали их в качестве пушечного мяса, а в итоге ни ученые, ни организация оказались никому не нужны. Даже не верится. Ведь то были стены, в которых прошла половина жизни многих из них, стены, в которых погиб её родной старший брат, а теперь, по мгновенному решению всего десятка подписей каких-то моральных уродов, ничего этого больше не существует. Всё прошлое, связанное с Центром, растворилось во времени, словно Джонни, Сычена, Куна, Юты, всей команды Ястреб и других пропавших ребят никогда и не было. Словно её с Тэилем тоже больше нет. Настроение сразу же портится, грусть вперемешку с тупой, ноющей болью липкими щупальцами ползут откуда-то со стороны сердца и постепенно захватывают всё внутри. Дайна ёжится от табуна мурашек, пробежавших по коже: она правда пытается, каждый раз изо всех сил рвётся, лезет из кожи вон, стараясь не вспоминать о прошлом, но разве можно забыть того, кто от всей души заботился о ней, того, чья улыбка могла осветить целый испорченный день, того, на кого она всегда могла положиться с тех пор как родителей не стало, и кому доверяла больше всех на свете. Она до сих пор не может поверить, что больше не услышит родного голоса, и каждый день просыпается с надеждой, что этот кошмар рано или поздно закончится, она проснётся и все ребята окажутся живы, здоровы, будут работать на прежних местах. Что Джонни встретит её ранним утром в большом просторном холле, умудрившийся выбежать из дома намного раньше сестры, здоровый, живой и невредимый... В горле пересыхает от нервного кома. Со трясущимися руками закрывает лицо и дышит глубоко, размеренно, как советовал Тэиль, пытается привести свои нервы в порядок, чтобы снова не заставлять коллегу переживать и беспокоиться. Звуки столовой исчезают на фоне просыпающихся воспоминаний и нехватки воздуха, уши закладывает от пульса, стучащего в висках. Дайна в бессилии сжимает голову пальцами и переводит взгляд на стойку: очередь уже закончилась, Доён спокойно набирает еды в общий поднос, и она пытается сосредоточиться на его спине и темных, блестящих на свету, чуть топорщащихся волосах, вот только на месте Кима вдруг отчетливо проступает высокая, широкоплечая фигура Джонни, который медленно поднимает руку и, не оборачиваясь, показывает ей знак "всё отлично" - он всегда так делал в столовой Центра, когда очередь, наконец, рассасывалась и оставалось ждать совсем немного, чтобы сестра смогла набраться терпения. - Черт,- шипит Со и жмурит глаза, бьет себя по щекам, чтобы не вырубиться там же, на месте, или позорно не сбежать отсюда вон, но её вовремя возвращает в реальность звонкий женский голос, здоровающийся с Кимом, который вновь обрёл прежние очертания и стал самим собой. Со смотрит в их сторону и видит, что возле стойки в считанные секунды вырисовывается бодрая и красивая Джису из стоматологии. Она мило улыбается, расспрашивает о том, как у Доёна дела, что именно он так усердно там выбирает, и Дайна признаёт, что впервые в жизни благодарна девушке за её появление. Обычно она терпеть не может, когда Джису вертится вокруг них. Если выразиться точнее, вокруг него. - А мы с Дайной пообедать пришли,- с полуулыбкой отвечает Ким и, обернувшись, показывает взглядом в сторону столика. Джису смотрит в указанном направлении и, узнав Со, приветливо машет ей рукой, на что Дайна пытается собраться и выдавить из себя вялую, да хоть какую-то улыбку. Получается, честно говоря, не очень, если не получается вообще: ей мешают ошалелые глаза с расширенными зрачками и тахикардия, как результат перенесенного приступа. Заметивший неладное Ким перестаёт улыбаться, взгляд его тут же меняется на твердый и серьезный. Он вежливо желает приятной китаянке хорошего дня, расплачивается и, схватив поднос с едой, возвращается к столику, ловко обойдя все препятствия на пути. - Эй, ты как? Снова фантомные боли? - смотрит хмуро и понимающе, пока ставит тарелки на стол и, наконец, садится. - Да, немного... Наверняка из-за погружения в блок, такое иногда бывает. Побочные эффекты. - Не иногда, а часто. Думаю, ты должна перестать копаться в прошлом. Ведь об этом Тэиль просил тебя вчера вечером? Транслятор воспоминаний - не игрушка, он небезопасен. - Знаю, - Дайна устало выдыхает и тянет к себе одну из тарелок. - Хочу полностью вспомнить случай из последней экспедиции... Я записала все встречи с Ченле, но никак не могу записать детали того вечера, когда оказалась в лесу, снаружи кейса. Потому что срываюсь раньше, чем успеваю добраться до них. Это так раздражает. - Твой мозг важнее всей этой чертовщины, а его стабильная работа с каждым разом нарушается, ты понимаешь это? Так нельзя, из-за каких-то дурацких экспериментов... - И ты туда же? Доён, мне необходимо вспомнить, что произошло тем вечером. Это важно, пойми же, в лесу было нечто очень-очень странное и необъяснимое. Оно точно поможет найти ответы на многие вопросы, я уверена в этом. Нужно лишь записать всё в деталях, а там уж мы разберемся. Доён устало вздыхает, качает головой, после чего недовольный и надутый, принимается за еду. На столе вкусно дымят тарелки с говядиной, овощным рагу и рисом, но Дайна выбирает свежий хлеб, отрывает по кусочкам, только чтобы отвлечься, дует на них немного и тут же суёт в рот, затем ещё кусочек, и ещё один, после чего пыхтит и шипит набитыми щеками от того, что хлеб оказался всё ещё горячим. Хмурый Ким наблюдает за её действиями пару секунд, больше не выдерживает и издает короткий смешок: - Мой чай остыл раньше твоего, обжора. Выпей, не то подавишься и умрешь прямо здесь,- заботливо пододвигает свою кружку. Дайна угукает с наполненным ртом, умудряясь каким-то образом довольно улыбаться, и выглядит при этом похожей на забавного хомяка из детских мультфильмов. Схватив кружку друга, она, наконец, делает несколько больших спасительных глотков и возвращает себе способность нормально дышать. Доён качает головой, как единственный здравомыслящий взрослый в их ненормальном тандеме, и тихо смеется, пока Со прокашливается, облегченно выдыхая: - Фух, чуть не померла. Ужас. - Я предполагал, что ты голодна, но не думал, что всё настолько плохо. А вроде совсем не толстая. - Ты явно хочешь, чтобы я запихнула этот горячий хлеб тебе в нос, дружище. Кстати, как там Джису? Вы так мило ворковали, взял хоть её номерок? - Нет, ты же вечно отвлекаешь меня. Постой, а почему спрашиваешь? Ревнуешь что ли? - Хах, я похожа на сумасшедшую? - Ну, как сказать... Договорить наглому парню не дают, ему в лицо сразу же летит кусочек булки, который Доён рефлекторно ловит и прямым броском отправляет к Со обратно в тарелку, расплескивая соус и вынуждая ту с визгом соскочить со стула, дабы спасти свой халат. В итоге оба смеются над случившемся и продолжают есть уже в хорошем настроении.

***

Доктора Муна младший куратор находит спустя еще час в их общем кабинете на том же втором этаже. Да что там искать, он в последнее время почти никуда и не выходит. Доён тем временем удаляется работать: он местный терапевт, возле кабинета наверняка собралась большая очередь пациентов, галдящих и требующих к себе немедленного внимания. Порой Дайна искренне удивляется его терпению, самообладанию и любви к делу. Каким бы тяжелым ни был день, Ким встретит его бодрым, спокойным и готовым к любым препятствиям, чем очень напоминает её куратора в юношестве... Чего не скажешь о ученице. Тэиль встречает её серой тенью у огромного окна, шторы которого подняты до самого верху. Снова смотрит на горы и леса Кёнгидо? Или пытается разгадать очередную загадку человеческой жизни? Что же происходит в его вечно неспокойных мыслях? Дайна тихо прикрывает за собой дверь, чтобы та не скрипела, боясь ненароком напугать, смотрит на точеный профиль, на темные, уложенные волосы (они каким-то удивительным образом всегда остаются аккуратными и гладкими, с идеальным пробором, без следов топорщения, что бы он ни делал), на слегка сутулые от усталости плечи, и сложив всё в единую картину понимает: ей на душе так грустно, что хочется обнять его и плакать весь вечер. Она помнит своего учителя как самого энергичного человека с вечно прямой осанкой, целеустремленным взглядом, желанием сворачивать горы и встречающей все трудности в этом мире самодовольной ухмылкой. Увидев его впервые, восхищенная до глубины души, Со начала мечтать, что однажды сможет достигнуть того же уровня знаний, стать такой же сильной и уверенной в себе. Тогда она совсем не подозревала, что их всех ожидает. - Тэиль,- шепотом говорит девушка, манекеном замерев возле двери. Сломанные золотистые лучи послеполуденного солнца обхватывают контуры его утомленного тела, такого же сломленного, похожего больше на призрака в этом белом халате, чем на реального человека, и попадают прямо на неё. Нормальный человек бы зажмурился или, как минимум, прищурил глаза, но Дайна смотрит и не моргает... Солнце ей больше не помеха. Она ловит себя на том, что впитывает кожей каждую частицу редкого тепла, словно измученное жаждой по свету растение, тянущееся к спасительным лучам, и смотрит немигающе, широким, жадным взором, пока куратор медленно оборачивается и тоже замирает, с интересом наблюдая за её реакцией. Тэиль вовсе не удивлен: он знал, что рано или поздно инородные бактерии начнут проявляться, показывать своё, пускай частичное, пускай почти подавленное, но всё же господство над человеческим телом. Ему осталось лишь надеяться на то, что организм их переборет, как случилось впервые, и её жизнь не закончится так же быстро, мимолетно и плачевно, как жизнь несчастного Ёнхо. Всё, что он может сейчас: наблюдать клинику и всеми силами пытаться защитить то ничтожное, что осталось от семейства Со. Он правда старается, как может. Какого это, каждый день просыпаться, зная, что сегодня тебе предстоит очередная война с невидимым, микроскопическим врагом человечества не столько за весь огромный мир, сколько за одного единственного, дорогого сердцу человека, находящегося рядом, но так стремительно исчезающего, растворяющегося в новой эре, не принадлежащей людям, прямо на глазах? О, если бы его спросили, Тэиль бы непременно рассказал все в деталях и красках... Хотя зачем эти бессмысленные слова? Слова, произносимые людскими устами, лишь пустой звук - так говорил его отец еще при жизни. Уж лучше он возьмется писать. Верно. Он непременно напишет историю, если у них всё получится. Нужно только немного терпения и сил. И совсем немного времени, а там уж по воле судьбы и с помощью совместной работы их маленькой упрямой команды всё сложится, само собой. Он назовет эту историю легендой о грустной девочке и одиноком мальчике, которые сами того не ведая, спасли целый прогнивший, погубивший сам себя и захваченный беспощадными растениями мир... И странным мальчиком тем, в итоге, окажется вовсе не он. Дайна не глядит в задумчивые глаза в ответ, она наблюдает за плавно опускающимися за окном лучами солнца, словно находится вовсе не здесь, а где-то совсем далеко, меж высокими зелеными кронами призрачного Кёнгидо, где запах влажной древесины уже давным-давно заменил кислород, а заросли такие высокие и огромные, что достают до самых небес, потому что так же, как она, в немой мольбе с неутолимой жаждой тянутся к редким лучам солнца, совсем не достающим до покинутой, одинокой почвы. - Да? - наконец, произносит Тэиль, но девушка его совсем не слышит. Мун смотрит то на неё, то переводит взгляд за окно, на бесконечные леса за высокой стеной, находящейся у самой окраины провинции, становится свидетелем мрачнеющего неба, постепенно затянувшегося тучами, что прибыли со стороны зараженной местности, и незваного в этот час дождя. Сначала мелкого, моросящего крохотными капельками, затем сильного, обрушившегося со всей своей печалью и яростью ливня. Тэиль удивляется тому, как стремительно последние лучи солнца прячутся за серыми тучами, вмиг их поглотившими, словно несколько минут назад дневного светила и не было вовсе, а над маленьким городком рождаются первые короткие раскаты грома... Поразительно, как быстро теперь меняется погода. Биолог слегка ежится от прохладного ветерка, вздымающего шторы со светло-голубыми занавесками, потому что не привык к холоду, да и не любил его никогда особо, но окно все же не закрывает. Знает, что Со оно необходимо. Его всегда поражал любопытный феномен шестого чувства (иначе необъяснимо), того, с помощью которого зараженные ощущают микроскопические частицы влаги в воздухе, узнают о приближении грозы ещё до появления явных признаков изменений, происходящих в погоде. Это одна из интереснейших тайн в личном списке странных вещей, разгадать которые ему пока что не по силам. Но это лишь пока. - Эй, Ди. Я здесь. - мягко улыбается и чуть громче повторяет мужчина, щелкнув пальцами в воздухе, дабы привлечь ее внимание. Дайна быстро моргает и переводит взгляд посеревших глаз на него. В голове какой-то сумбур из мыслей о прекрасной погоде, её последней экспедиции и незваном госте в оранжевом дождевике, которого она, возможно, выдумала и на самом деле никогда не видела. Она уже давно ни в чем не уверена, собственные воспоминания смешались с воображаемыми подробностями, так бывает, когда проходит много времени: для неё девять месяцев - оказалось, слишком долго. Грани прошлого стираются, мутнеют, растворяются в размеренных потоках прошедших дней, одинаковых, как один, словно бесконечные круги на встревоженной воде. Ни поймать, ни остановить. Именно поэтому она уговорила старшего позволить ей использовать цилиндрический блок, дабы восстановить частично потерянные воспоминания о экспедиции в мельчайших деталях, успеть записать их, чтобы просматривать вновь и вновь в поисках хоть малейшей зацепки, которая поможет им докопаться до правды. Но память, даже с вмешательством новых технологий, та ещё упрямая стерва, поэтому, кроме одних и тех же моментов, связанных с визитами Ченле, крутящихся в подсознании, будто запись на заклинившем диске, ничего нового так и не показала. Лишь пробудила в форме гадкого подарка забытые болезненные симптомы, которые девушка с таким трудом подавила раннее. - Прости, - виновато отвечает Со,- Я задумалась. Ты сегодня не поднимался на обед... Вот, принесла тебе поесть. - и протягивает выуденный из-за спины запотевший контейнер с горячим обедом. - Блинчиков не было, но зато нам досталась говядина, булочки и ещё много всего вкусного. - добавляет она с победной улыбкой и подмигивает. Тэиль удивленно опускает глаза на контейнер и вдруг коротко смеется: вот это забота. Надо же, они не забыли о "дряхлом" ученом, коротающем дни и вечера в лаборатории, ставшей ему родным пристанищем. Хотя, почему же сразу дряхлом? Ему всего лишь тридцать три, а он что, уже признает Марка победившим в их извечном споре о молодости и старении души? Ну уж нет! Не сегодня. - Моя ученица очень добра, спасибо. - благодарно улыбается Мун и, взяв контейнер, аккуратно ставит его на стол позади себя, проведя кончиками пальцами по крышке. И в этих маленьких, едва заметных движениях чувствуется всё его теплое отношение к ней. - Ты слишком много времени проводишь в лаборатории. Нужно отдохнуть, иначе потом не будет сил.- и Дайна вовсе не шутит, она действительно беспокоится. Роднее этого человека у неё нет и, возможно, уже не будет. Страшно представить, что случится, если одним прекрасным днем он выдохнется и не сможет даже подняться на ноги... Она потеряет рассудок от страха. Бороться за призрачный хэппи энд без него не останется никакого смысла. - Тебе тоже. Как себя чувствуешь после сегодняшнего? - Хорошо. И я достаточно бездельничала. Досадно, что мы ничего не нашли, я вечно застреваю на моменте, где Ченле разбил стекло, дальше лишь мельтешащие неразборчивые отрывки... - Доён писал мне пару часов назад. При упоминании Кима Дайна заметно напрягается, потому что ответственный друг заимел привычку наблюдать за её состоянием и сообщать своему товарищу о малейших заметных изменениях. Это не очень хорошо, лишь добавляет Тэилю лишних поводов пощекотать нервы. Но двоих медиков до мозга костей не переубедишь, им всё нужно знать. Слишком упрямые. - Он сказал, что у тебя был приступ в столовой. Как в прошлый раз. И я пришел к решению, что ты больше не будешь погружаться в нейро-сканер. С тебя достаточно. Я не должен был позволять с самого начала, а сейчас всё зашло слишком далеко. - Но Тэиль, это единственный способ узнать правду, пожалуйста! Ничего страшного ведь не случилось, приступы бывали и раньше, я со всем справлюсь! - Ты достаточно сделала. Мы попробуем найти другой, менее опасный способ, не касающийся твоих воспоминаний. Ответы не должны быть найдены засчет здоровья, понимаешь? - он осторожно подходит ближе и невесомо гладит её по голове. - Боже... Посмотри на свои волосы, Дайна... Я вовсе не этого хотел добиться, когда брал тебя с собой, понимаешь? Это не выход из проблем. Всё больше похоже на очередную ловушку. - с горечью говорит он и слова тихим шелестом тонут где-то возле её виска. Дайна судорожно вдыхает, утыкается лбом ему в плечо, успокаивающе проводит ладонью по спине, где-то между лопатками, и чувствует, как предательски наполняются слезами глаза: - Прости... Я никак не могу успокоиться. Чувствую себя бессильной. - Мы найдем за что уцепиться, вот увидишь. Нужно только время. - с теплотой говорит Мун, покачивая девушку в неполных объятьях, словно маленькую. - Главное, никуда не спешить. Иногда ответы прямо перед нашими глазами, а мы из-за ежедневной спешки их даже не замечаем. Слышала такое? - Говоришь, как дедуля. - сквозь слезы бубнит Со, и они оба, замолчав на пару секунд, вдруг начинают глупо хихикать, нарушая всю идиллию. - Ещё раз упомянешь чертов возраст, и я влеплю тебе болючий щелбан, как тому мелкому засранцу Ли. - Тэиль мигом отстраняется, треплет её по волосам, нарочно взлохмачивая их, и, развернувшись к столу, одним щелчком включает лампу. Ему ещё нужно разобраться с бумагами, а на улице из-за дождя стемнело так, что день в считанные минуты превратился в сумерки. Так дело не пойдет. - И раз ты напомнила, что целый день ходила без дела, то у меня для тебя есть работа. - он видит, каким взглядом Со глядит в сторону окна, параллельно пытаясь скрыть это, и, улыбнувшись краем губ, достаёт из верхнего ящика ключи с забавным брелоком в виде маленького грибочка с панелькой. - Что это? Ключи от вашего сердца, док? - Дайна снова хихикает, но уже с шутливой издевкой. - Ох, просто замолчи и дай старшему договорить, невоспитанная малявка,- удрученно цокает Мун и бросает их ей. Девушка ловит еле-еле, два раза чуть не уронив и не навернувшись сама, за что получает победный взгляд в стиле "ну и кто тут теперь старый, а?". - Это ключи от дома моей бабули... - Нет, даже не продолжай. - тихий свистящий смех. - Молчать и слушать меня, Со! Не то уши оторву, честное слово… Так, я даю тебе ключи от дома моей покойной бабушки. Для дела,- уже серьёзнее продолжает Тэиль. Он с удовольствием чеканит каждое слово, обойдя стол и сев за него так, что желтый свет лампы освещает его лицо лишь наполовину, как в лучших традициях мрачных детективов. - Когда я был студентом и ещё не снимал квартиру в Сеуле, я жил именно здесь. На самом деле я половину детства и юношества провел в этом доме, пока родители были заняты работой... Со временем тяжеловато стало ездить в город каждый день, поэтому Тэён предложил хорошее съемное жильё недалеко от университета, нам обоим пришлось раскошелиться, зато вдвоем было веселее и намного легче. Но это не так важно. Скажи, ты же хочешь прогуляться? - Спрашиваешь еще! Что мне делать? - глаза Со при упоминании прогулки под дождём загораются предвкушающим блеском. - Слушай внимательно, Дайна. Адрес нанесён прямо на панель ключа, - доктор Мун смотрит ей в глаза серьезно, скрестив пальцы и подперев ими подбородок, отчего Дайна понимает, что он даёт ей не просто глупое поручение сходить на вечернюю прогулку. Он доверяет ей ключи от родного дома, а это дорогого стоит. К примеру, доверия лучшего друга. Да и взгляд Тэиля, испытующий и напряженный, говорит сам за себя. Это определенно не простое задание, придуманное лишь для того, чтобы заставить ее отдохнуть, как в прошлый раз. - Ты не видела этого места, потому что Доён помог нам остановиться прямо в госпитале с самого приезда, да и времени не было сходить всем вместе, но у тебя есть уникальная возможность там побывать, Ди... Моя бабушка при жизни очень любила выращивать розы. Изящные, словно нарисованные умелым художником, ярко-алые, в то же время хрупкие, невероятно красивые, они всегда притягивали взгляды гостей, соседей, прохожих, всех, кого только могли... Она очень любила свои розы. После её ухода, все растения завяли и больше не цвели. - Тэиль опускает глаза и слегка улыбается, вспоминая теплые, уютные моменты из далекого детства, потерянного во времени. - Давай сходим туда вместе? Заодно ты тоже отдохнёшь, развеешься, забудешь на некоторое время об этой чертовой лаборатории, ну? Давай, составишь мне компанию, это же твой дом! - просит девушка, подойдя к столу и с грустью наблюдая за его ностальгической задумчивостью. Если бы он только знал, как тяжело ей видеть его в подобном настроении. - Нет, я не люблю гулять в дождь. Прости,- улыбается биолог, поднимая взгляд и вновь встречаясь с ней глазами. - Ты пойдёшь туда одна, Ди. Пойдёшь, осмотришься, можешь даже покопаться в вещах, там одно ненужное старьё, я разрешаю... Быть может, найдёшь что-нибудь интересное для себя. А я уж как-нибудь потом пройдусь, хорошо? - мягко добавляет он. Дайна на секунду хмурится, подозрительно глядя куратору в глаза, словно пытается найти в них скрытый подвох, но потом сдаётся и, наконец, устало вздыхает, поражаясь его упрямству. В желтом свете лампы обсидиановые глаза Тэиля блестят подобно затягивающей бездонной темноте: завораживающе, даже немного магически, и Со в очередной раз за девять месяцев понимает, как на самом деле ещё молод и полон сил этот человек, несмотря на внешнюю бледность и синяки от недосыпа, которые они каждым утром делят на двоих. - Что я должна сделать? - Принеси мне отросток с этих цветов. Они росли на веранде, ты легко сможешь отыскать то, что осталось. Если не найдёшь, звони Доёну, я отвечу. - Зачем Доёну? Могу позвонить сразу тебе. - Не можешь. Я уронил телефон полчаса назад и разбил его. - спокойно говорит Мун и, не сдержавшись, вдруг тихо смеется. Со удивлённо охает, а затем смеется вместе с ним, потому что: - Ты просто неисправим! Какой это по счету? - Четвертый. Знаю-знаю, я рукожоп. - Тэиль стыдливо прикрывает рукой лицо, по-прежнему улыбаясь и сотрясаясь в плечах. Дайна коротко смеется и утешающе хлопает его по спине. - Ничего. Мы с Доёном купим тебе новый, мой горе-учитель. Что бы ты без нас делал? - мягко говорит она и, развернувшись на подошве лодочек, бодро идёт к двери, звеня ключами на пальцах. - Я постараюсь принести росток... Не волнуйся. - Смотри, не подведи! - бросает ей вслед Мун и, дождавшись, когда девушка захлопнет за собой дверь, а шаги её в коридоре окончательно стихнут, осторожно поднимается с места. Из второго шкафчика стола он достаёт свой простенький телефон, совсем не разбитый, в рабочем состоянии, даже включенный и с 80% зарядом батареи. Тэиль проводит пальцем по панели разблокировки, несколько секунд задумчиво смотрит на неизвестный номер, с которого ему звонили еще утром, и медленно подходит к открытому окну. Убедившись, что на заднем дворе никого нет, он вдруг замахивается и отправляет аппарат в недолгий последний полёт. Равнодушно наблюдает за тем, как телефон встречается с асфальтом, разлетаясь вдребезги, на десятки маленьких частиц, и тихо закрывает окно. Дайна врывается в ординаторскую, снимает заколку, забирает из тумбочки свои часы, и, на ходу надевая их, бежит по длинному коридору к выходу, мимо ничего не понимающих медсестер и врачей. Покинув здание госпиталя, девушка нетерпеливо сбегает по ступенькам вниз, оказывается в полукруглом главном дворе и радостно кружится под долгожданным ливнем. Вскидывает руки к небу, подставляет лицо дождевой воде, ловит ртом большие капли, прямо как в детстве, и хрипло, надломлено смеется, чувствуя себя, впервые за несколько дней, по-настоящему счастливой. Словами не передать, насколько сильно она любит дождь... Ей кажется, что он способен вдохнуть в неё новые силы, постепенно забирая, смывая с собой всё плохое, неприятное, колючее в груди и терзающее душу. Окончательно промокнув, Со проводит ладонями по лицу, зачесывая назад липнущие к коже волосы и случайно ловит взглядом Доёна, наблюдающего за ней из окна коридора. Ким смотрит со всей серьёзностью и как-то слишком задумчиво, словно пытается понять смысл происходящего и то, по какой неведомой причине он вообще должен быть со всем этим связан, но стоит Дайне остановиться и помахать ему рукой, парень тут же отмирает, с усмешкой показывает коллеге кончик языка и скрывается за занавеской. Довольная ответом Со убегает в сторону открытых ворот, и под хрустальной пеленой дождя пасмурный июльский туман скрывает следы её недавнего присутствия ото всех посторонних глаз.