Необыкновенная

Белая палата утопала в ярких лучах солнца и освещала напряженные лица людей — прошел всего час, как Минако проснулась, а новость уже добралась до всех. Облокотившись на высокие подушки девушка, чьи руки и тело были перевязаны бинтами и пластырями, осматривала присутствующих. Рядом с ней сидела Рей, а напротив стоял серьезный доктор в роговых очках, быстро перелистывающий историю болезни. С другой стороны кровати сидел Ятен, и прямо перед кроватью стояли мрачные Нефрит и Кунсайт: все трое и были причиной ее бледности. Ситуация была неловкая. Чувствуя как три пронзительных взгляда прожигают ее, Минако посмотрела на врача. — Вы говорите, что я смогу выписаться уже сегодня? — с удивлением протянула она. — У меня забинтовано все тело. — У вас забинтована только рука, мисс Аино, и мы наложили вам 12 швов, но со всем остальным у вас порядок, — произнес доктор, читая бумаги.— У вас довольно неприятные и глубокие порезы от плети, но они уже затянулись. Правда могут остаться шрамы на ногах— там ткань повреждена особенно сильно. Ресницы Минако дрогнули, и в глазах почти блеснули слезы, но она сдержалась: она была в коме целый день. Она должна была быть рада уже тому, что осталась жива. — Я получил от врача все инструкции, — отозвался Ятен, беря девушку за руку. Глаза Кунсайта и Нефрита потемнели.— Я хочу, чтобы ты переехала ко мне — я лично прослежу, чтобы ты соблюдала режим. Красивый блондин с чувством поцеловал пальцы девушки, и Минако затрепетала от противоречивых эмоций. Рей неуютно поежилась от пронизывающими взглядами двух других мужчин в палате. — Ты решил все за нее? — холодно спросил Кунсайт, щуря серые глаза. — Минако, ты даже не представляешь, как ты нас напугала, когда впала в кому. Я думаю, правильнее всего, тебе было бы отдохнуть и потом поговорить с каждым из нас наедине. — Поговорить о чем? — вскинул голову Ятен, и на лице проскользнула злость.— О чем ей с ВАМИ говорить? — Не начинай Коу, — светлые глаза Кунсайта угрожающе загорелись. — Клянусь, я сдерживаюсь изо всех сил только ради нее… — Нефрит, — неожиданно произнесла Минако, заставляя обоих блондинов удивленно посмотреть на девушку. Нефрит напрягся, когда она произнесла его имя: его переполнял океан эмоций от одного взгляда на нее, а слышать свое имя произнесенное ее голосом. Это взрывало его сознание. — Нефрит, прости меня… Прости за то, что я сдала тебя Нехелении. Я хотела предупредить тебя, но Пегас видимо проследил за мной… Шатен грустно улыбнулся, утопая в самых невероятных голубых глазах. Мир рушился, а она извинялась. Это было бы мило, если бы не было так страшно. — Минако, ты впала в кому, и доктор сказал нам, что нет гарантий, что ты проснешься. Доктор у нас оптимист, — Нефрит выразительно посмотрел на нахмурившегося мужчину в очках.— Как по-твоему я себя чувствовал все эти двадцать четыре часа? Я вспомнил всех Богов Мира. Так что твои извинения… Они не нужны, я простил бы тебя, даже если бы ты до этого послала киллера убить меня. Тем более, что Нехеления за решеткой… Благодаря Кунсайту. Нефрит кинул тяжелый, но благодарный взгляд на мрачного блондина. — Спасибо, — неуверенная улыбка Минако озарила комнату, и сердца всех трех забились чуть быстрее. — Если бы я знала, что кома прощает все грехи, я бы давно придумала бы себе кирпич на голову. — Вообще не смешно, Мина, — мрачно проговорила Рей.— Мы тут чуть не умерли от волнения за тебя на самом деле. — У меня есть другие пациенты, — чуть нетерпеливо перебил певицу доктор, чем заслужил возмущенный взгляд Рей.— Мисс Аино, как я уже и говорил, все ваши показатели в норме. Самым опасным, что и вызвало вашу короткую кому, была ваша анемия. Введенный внутривенный курс железа однако сразу же выровнял ситуацию. Мы выпишем вам еще один курс, который вы должны будете потреблять перорально, и через неделю мы ждем вас тут, чтобы снять швы с предплечья. Не забывайте употреблять фолиевую кислоту и железо: для вашего состояния это очень важно. — Какого состояния? — не поняла Минако, и в комнате тут же поменялась атмосфера: воздух стал таким тяжелым, словно через него пустили ток. — Вы беременны, — равнодушно сказал доктор. — Вы не знали? Минако ошеломленно посмотрела на мужчину: голубые глаза девушки расширились на пол-лица, кожа побледнела, а рот приоткрылся. Трое мужчин в комнате мрачно посмотрели на девушку— у них была такая же реакция, когда этот доктор в такой же непринужденной манере сообщил им об этом. — Но как? — слова с тяжелым хрипом выскакивали из ее горла, и руки изо всех сил сжали тонкое одеяло.— Как? Я… Я пью противозачаточные таблетки… — Там есть очень много предупреждений, —пояснил доктор.— В сочетании с некоторыми антибиотиками эффективность может снижаться. Также в случае диареи или рвоты…. Услышав последнее слово, Минако заметно вздрогнула и быстро посмотрела на одного из них, что не укрылось от взора всех в комнате… Нефрит побледнел так сильно, что стал похож на мертвеца. Когда доктор вышел, Минако с трудом посмотрела на всех вокруг. — Кто отец, Минако? — выдохнул Нефрит, подходя к Минако ближе, но Ятен встал на его пути, перекрывая путь.— Отойди, Ятен. — Ни за что, — процедил блондин, закрывая вид на нее всем телом.— Она — моя, и если тебе есть, что ей сказать, говори через меня. — Мы что в Саудовской Аравии, — разозлился Нефрит, в то время как Кунсайт мрачно наблюдал за столкновением двух. — Я сказал, отойди! — Ятен, — Минако схватила парня за руку, и блондин вздрогнул. — Ничего страшного, любовь моя. Он может подойти. Услышав как она назвала его, Нефрит вздрогнул как от удара, но ничего не сказал. Ятен, чье лицо просветлело, победно усмехнулся и дал Нефриту пройти, ударяя его плечом. Нефрит опустился на кресло рядом с девушкой, чувствуя как тяжелый взгляд Ятена в паре метров от него впивается ему в спину. — Нефрит, — с трудом произнесла Минако. — Помнишь ту ночь, когда я удалила запись. Я отравила тебя клофелином, а до этого я еще приняла наркотики… Меня вырвало в ту ночь, а затем были выходные Окутама. Нефрит, это значит… Это значит, что этот ребенок от тебя… Эти слова подействовали на всех троих по-разному: Кунсайт вздрогнул как от удара и тяжело выдохнул — он знал, что ребенок не от него, так как не сходился срок, но он надеялся до последнего… Ятен помрачнел всем лицом, и руки сжались в кулаки — его кошмар начал сбываться. В красивых синих глазах Нефрита зажглась безумная надежда, а прохладные пальцы схватили ее, но следующие слова тотчас же вернули его на землю. — Я не знаю, что мне делать. Я никогда не хотела этого ребенка, Нефрит. Я не знаю, должна ли я его сохранять. — Нет, — Нефриту показалось, что в комнате кончился воздух, и он начал задыхаться. — Я прошу тебя, Минако. Нет. Этот ребенок, это самое лучшее, что произошло со мной за долгое время. Я буду его так любить. Я прошу тебя, Мина… — Нефрит, — с трудом произнесла Минако, как Рей положила ей руку на плечо. — Я думаю, Минако нужно отдохнуть и все обдумать, джентльмены, — решительно произнесла брюнетка, демонстративно глядя на всех троих. Скрипнув зубами Ятен пошел на выход, и следом за ним направился напряженный Нефрит, который не мог унять дрожь в руках и затем Рей. Кунсайт чуть задержался, наблюдая, как все трое скрылись в дверях. — Минако, — парень подошел к девушке, которая грустно улыбнулась, смотря на его красивое демоническое лицо. — Каковы мои шансы в битве с Любовью всей твоей жизни и Отцом твоего ребенка? — Кунсайт, — мягко произнесла Минако и взяла его за руку, ощущая как свежий аромат парфюма окутал ее. — Ты спас меня. Ты появился тогда, когда я уже почти потеряла надежду в том подвале. Сердце Кунсайта упало, когда он посмотрел в ее глубокие голубые глаза. Он тонул, он как всегда тонул, когда смотрел на нее. — Тогда выбери меня, — хриплый шепот очутился на ее губах, когда он нагнулся к ней, держась двумя руками за поручни ее кровати. — Черт возьми, я знаю, знаю, что ты никогда не выберешь меня….Но…кто я такой, чтобы не попытаться… Губы Кунсайта подарили ей нежный поцелуй, останавливаясь на ее щеке, и по лицу Минако пробежали слезы. Он был так почтителен. — Ты не пытаешься меня по-настоящему поцеловать? — сквозь слезы улыбнулась Минако, чувствуя как его пальцы осторожно стирают влагу с ее скул. — Ты носишь под сердцем ребенка от другого, — горько хмыкнул блондин, откидывая длинные волосы за плечи.— Я не могу вести себя так как раньше. — Ты думаешь, я должна быть с Нефритом? — Ты в самом деле спрашиваешь меня? — усмехнулся Кунсайт, сильно сжимая пальцы на металле поручней. — Это уже слишком. Я тебе не друг, Минако. Я тот, кому ты разбила сердце. — Прости, — закусила губу девушку. Ее губы были в ранках от сухой полопанной кожи, а на краю алел маленький рубец, но Кунсайта просто вело от желания попробовать их на вкус. В последний раз. Пальцы Кунсайта нежно дотронулись до рубца, и Минако смутилась, опуская голову. — Да, я видела свое лицо. Эти шрамы… Я уже никогда не буду прежней, — услышав слезы в ее голосе, Кунсайт нахмурился. — Ты шутишь? — не мог поверить он, поднимая ее лицо за подбородок. — Трое мужчин готовы биться за тебя на смерть, а ты страдаешь из-за каких-то шрамов? — Минако, — парень нежно подвинул свое лицо к ее. — Даже со шрамами, ты самая красивая женщина на земле. Знаешь почему? Девушка грустно улыбнулась, смотря в его пронзительные серые глаза. — Потому что я люблю тебя, — с этими словами парень поцеловал уголок губ Минако, задерживаясь губами на ее рубце. Девушка неожиданно обхватила его лицо ладонями и поцеловала его в губы. Кунсайт тут же откликнулся, жарко и страстно целуя ее в ответ. — Ты сводишь меня с ума, — нервно произнес длинноволосый блондин, с трудом отстраняясь от нее. Он не хотел думать о том, что это был последний раз, когда он целовал ее. — Твои поцелуи сводят меня с ума. И ты как всегда даешь мне надежду, когда ее нет. И я как последний идиот верю тебе… Потому что не могу по-другому, когда речь заходит о тебе. —Кунсайт, — голос Минако дрожал, а голубые глаза с отчаянием смотрели в серые взволнованные глаза парня. — Прости меня. Прости меня за все. Но я клянусь, ты не был мне безразличен. И если бы Берилл не появилась… — Перестань! — она в первый раз слышала, как этот всегда холодный демон повысил голос, и от этого по телу пошли мурашки. — Умоляю, Минако, если ты снова будешь мне врать, что ты была близка к тому, чтобы влюбиться в меня! — Но я была! — возразила Минако, прижимая его руку к груди. Руку Кунсайта словно обожгло, и он зажмурился. Ее ложь, ее лицемерие выводили его из себя. — Даже после комы, — страшно зашептал блондин, снова нагибаясь к ней.— Даже после нападения его ненормального фаната. Даже после его измен, ты называешь его «любовь моя»! Мне ты не можешь простить одну Берилл, ему ты прощаешь ВСЕ! Кунсайт в изнеможении прикрыл глаза и отошел от ее кровати, словно один ее вид доставлял ему боль. — Ты простишь ему и беременность Оливии, не так ли? — равнодушно спросил блондин, на автомате доставая сигареты из кармана пиджака. Глаза Минако остекленели, а из груди вырвался полустон. Увидев реакцию девушки, Кунсайт усмехнулся. — Ах да, ты же этого не знаешь. Но да, Оливия беременна от Ятена. А ты от Нефрита. Жизнь прекрасна. Кунсайт с яростью сжал пачку, ломая сигареты и запихивая упаковку обратно в пиджак. — Знаешь, — неожиданно спокойно произнес он, глядя на ошеломленную девушку.— Знаешь, что для меня самое тяжелое во всей этой блядской ситуации. Парень насмешливо оглядел тяжело молчащую девушку: солнце как назло светило так ярко, превращая ее волосы в плавящееся золото. — Самое тяжелое— это даже не то, что я сам своим дурацким планом с клофелином подтолкнул тебя к тому, что ты забеременела от Нефрита. И не то, что я заслуживаю тебя больше, чем эти двое. Кунсайт тяжело вздохнул и с трудом перевел взгляд за окно. Но он не видел того, что было за стеклом. — Самое тяжелое — это то, что я, тот который всю жизнь мог контролировать все в моей жизни, который всегда мог анализировать все риски и избавляться от ненужных активов. Я…Я не могу выкинуть тебя из моей головы, а ведь ты самый худший актив. Твоя любовь к Ятену настолько дикая и отвратительная, она вызывает во мне абсолютную ненависть. И у меня только один вопрос: почему он? Почему Боги заставили меня полюбить женщину, которая безнадежно и страшно влюблена в другого? Минако с трудом выдохнула и посмотрела на парня. В голубых глазах переливалось раздражение смешанное с болью непонимания. — Я повторяю тебе в который раз, Кунсайт, — губы девушки задрожали. — Я любила тебя, когда была с тобой те две недели. Ты прав, любовь к Ятену… Она страшная и мучительная, но я забывала его с тобой. Когда я была с тобой, я не думала о нем. Возможно в ту ночь я и произнесла его имя, но это было во сне… Это было в первую нашу ночь — ты считаешь, я должна была забыть его и влюбиться в тебя в первую же ночь? И чтобы ты знал в тот вечер мы с Рей напились так….Я не знаю, почему я назвала его имя. Но это ничего не значило! Кунсайт презрительно усмехнулся и закатил глаза, откидывая платиновые пряди с лица. — Закатывай глаза сколько угодно, Хашимото! — раздраженно повысила голос Минако, краснея.— Я никогда тебе не изменяла. В ту ночь, когда появилась Берилл, я не просто ждала тебя. Я готова была бороться за тебя. Я сказала Нефриту, что усвоила свой урок с Ятеном. Что буду бороться. — Так борись! — в отчаянии бросил Кунсайт, оказываясь возле Минако. — Если это правда, если ты правда, чувствовала любовь. Любовь не исчезает после одной измены. Мы оба знаем это лучше всех. Если ты, по-твоему, любишь меня, то почему не я? Увидев агонию в раскосых серых глазах, Минако содрогнулась и горько сжала губы. — Я так и знал, — скулы на лице Кунсайта заострились и усмешка изогнула губы. — Все, что и требовалось доказать. — Это не так просто, — нахмурила брови Минако. — То, что я чувствовала к Ятену. Это чувство стало таким огромным и монстрообразным после твоей измены. После твоего спора. Я была в тупике. Мне было страшно. Я думала, что никто больше никогда не сможет полюбить меня, или что я никогда не смогу полюбить. Я была в отчаянии, я была одна… И что делают женщины в таких ситуациях? Минако тяжело посмотрела на мрачного блондина, растягивая губы в улыбке, чувствуя боль от раны. — Я нашла убежище в бывшем… В своей любви к Ятену. Ты не поверишь, но я не любила Ятена так сильно до всей этой вашей игры с Нефритом. То есть я любила, но не так… Но вы настолько уничтожили меня, мою гордость, мою уверенность, что мое былое чувство к нему разрослось до такого состояния. — Мы не вместе, Кунсайт, — с трудом продолжала девушка, глядя на потемневшее лицо блондина. — И никогда не будем вместе. Но не потому что я тебя не любила. Наоборот, потому что я тебя любила, но ты ушел от меня. Ты бросил меня в объятия моей страшной всепоглощающей любви к нему…. Кунсайт молча слушал Минако, опустив голову — длинные платиновые волосы скрывали выражение его лица. — Ты можешь обвинять меня сколько угодно, Минако, — еле-слышно произнес парень, кидая на девушку тяжелый взгляд. — Но я тебе не верю. Я тебя люблю. Но я тебе не верю. Кунсайт пошел к двери, ощущая как каждый шаг отдается в его сердце. Он знал, что уходит от нее навсегда. — Я отступаю не от того, что считаю, что признаю Ятена, — неожиданно жестко произнес он, кладя руку на ручку двери. — Я ухожу, потому что моя родная мать не растила меня. Потому что я никогда не знал своего отца. И несмотря на статус и благосостояние, смотри к чему это привело? Я посадил собственную мать за решетку. Я желаю твоему ребенку никогда не испытать такое. С этими словами, Кунсайт вышел за дверь, чувствуя ему срочно нужно выпить, и не видя, как по лицу Минако побежали слезы.

***

Спустя два часа Ятен зашел в палату. Солнце начинало садиться, и комната окрашивалась в тусклый оранжевый цвет. — Минако, — парень бросился к девушке, сжимая ее в объятиях. Девушка жалобно заплакала и прижалась к его груди. — Я не находил себе места эти два часа. Я должен был быть с тобой. Ты не должна была быть одна. — Ятен, — Минако подняла голову, и горячие губы парня обрушились на нее, осыпая поцелуями все ее лицо. — Ятен, я не знаю, что мне делать. Кунсайт сказал, что Оливия беременна. Красивое лицо блондина побледнело от злости. — Конечно, он сказал тебе… Минако, я не хотел этого. Я был с ней всего один раз, после того, как вернулся из Колумбии. И она проколола презервативы. Ресницы девушки дрогнули от этих слов. — Рей мне как-то однажды сказала, что судьба разводит нас по сторонам, Ятен, — горько выдохнула Минако и посмотрела на бледного парня.— Может это правда? Посмотри, где мы оказались: не успели мы сойтись, не успели все маньяки, суды и те, кто чинили препятствия, испариться, как у нас новая проблема. Я беременна от другого, а ты сделал ребенка другой. — Рей— дура, — сощурил зеленые глаза Ятен, вытирая слезы Минако пальцами. Минако вздрогнула — всего два часа Кунсайт также прикасался к ее лицу. — Это не судьба, это идиотские выходки других. В данном случае Оливии и Нефрита. Губы Минако дрогнули, но она промолчала. Нападка на Нефрита была несправедливой, но она ничего не сказала. — Минако, — Ятен сел на кресло возле Минако и прижал ее ладонь к губам.— Я чуть не потерял тебя. Я видел такой сон, после которого мне кажется я потерял пару лет жизни, это точно. Я не отпущу тебя после этого. Нет, никогда и не за что. Пальцы парня властно взяли девушку за подбородок и привлекли к нему. — Оливия сделает аборт. Но если даже нет, этот ребенок ничего не значит для меня. — Не говори так, Ятен. Это твой ребенок, — нахмурилась Минако, чувствуя как сильно его пальцы держат ее лицо. — Нет, — отрезал Ятен.— Я говорю правду: мне не нужен никто кроме тебя. Мне не нужен ни один ребенок, если он не от тебя. Я не хочу, чтобы ты думала, что этот ребенок от Оливии что-то меняет. Этот ребенок — ошибка и коварный план этой суки. И я не позволю ей снова забрать тебя у меня. Ятен страстно обрушился на Минако жадным поцелуем, нечаянно задевая ранку на ее губах. Девушка протяжно застонала и отстранилась, но Ятен даже не заметил этого. — Но что же делать с моей беременностью? — внезапно спросила девушка. Лицо Ятена напряглось. — Это тебе решать, любовь моя… Я не хочу заставлять тебя принимать какое-либо конкретное решение, которое идет против твоей воли… — Что бы ты хотел, Ятен? — Минако сжала пальцы Ятена своими. — Я бы хотел, чтобы ты сделала аборт, — тихо произнес парень, впиваясь в лицо Минако своими яркими зелеными глазами. Девушке показалось, что огромный валун упал ей в душу. — Я…Я не хочу делить тебя ни с кем… И этот ребенок, он соединит тебя с Нефритом, а я не хочу этого. Ты моя и только моя. Опустив голову, Ятен поднес пальцы Минако в своим губам и взволнованно поцеловал. Минако осторожно убрала руку. — Ятен, эти два часа я думала и решила следующее. Выслушай меня… Надеюсь, ты меня поймешь… Через пятнадцать минут, Рей и Нефрит вошли. На парне не было лица, и он сухими покрасневшими глазами посмотрел на Минако. Рей мрачно посмотрела на Ятена, который таким же ненавидящим взглядом окинул ее и Нефрита. — Минако, я не заслуживаю личной аудиенции? — Нефрит с трудом нашел силы на усмешку. В первый раз он зависел от чужой воли, и это сводило его с ума.— И Кунсайт, и Ятен поговорили с тобой наедине. — Нефрит, — грустно сказала Минако. — Прости, просто я уже все решила… — Что ты решила? — синие глаза расширились, и Нефрит забыл про все свои обиды. Жизнь решалась на его глазах. Целая человеческая жизнь. — Нефрит, — неуверенно начала Минако, глядя на мрачного Ятена возле себя.— Я сохраню ребенка….Я не могу сделать аборт, потому что это против моих моральных убеждений. Красивое лицо брюнета посветлело от радости, но Рей сощурила глаза. Она ожидала конца предложения. — Я… Я и Ятен, — с трудом произнесла Минако, замечая как потемнели зрачки Нефрита.— Мы вместе. Но когда я рожу, ты будешь также участвовать в воспитании нашего ребенка… — Ты хочешь, чтобы я был воскресным отцом, — не мог поверить своим ушам Нефрит. Его лицо заострилось от гнева и боли. — Как ты можешь, Минако? Почему?! Нефрит бросился было к Минако, но Ятен вновь встал на его пути. В зеленых глазах промелькнул предупреждающий холодный огонь. — Почему он? — с ненавистью выдохнул Нефрит, глядя в зеленые глаза, которые ответили ему тем же. — Это наш ребенок. Я…тебя… Ему или ей нужны родители, настоящая семья. Я хочу жениться на тебе….А вместо этого ты предлагаешь мне быть приходящим отцом…. Почему, Мина? Почему он? У него будет свой ребенок… Минако закрыла глаза. Ее оглушала волна боли, что исходила от Нефрита. Она не понимала, но эта волна была такой силы, что ее саму корежило от боли и страдания. Она всем телом, всей кожей чувствовала, что поступает неправильно. Рей как-то разочарованно посмотрела на подругу. — Минако, я прошу тебя, — взмолился Нефрит, чувствуя как снова задрожали руки. Ятен обвел его ледяным взглядом. — Прошу тебя. Выбери меня. Не ради меня, ради нашего ребенка. — Прости, Нефрит, — опустила глаза Минако. Она не могла смотреть в эти пронзительные синие глаза, в которых было написано такие смятение и боль, что у нее застывали слова в горле.— Прости, но это все, что я могла тебе предложить. Ты согласен? — Согласен ли я, — горько усмехнулся парень, смотря в потолок. — Ты провела меня, заставляя потерять процент акций. Я простил тебя. Ты продала меня Нехелении. Я простил тебя. Ты даже не посовещавшись со мной, решила судьбу нашего сына или дочери, как-будто это какое-то домашнее животное, которое мы будем по очереди выгуливать. И ты спрашиваешь, согласен ли я? Чувственные губы брюнета изогнулись в болезненной усмешке. — Как я это вижу, у меня нет особого выбора. Мой выбор таков, либо я соглашаюсь, либо ты просто рожаешь МОЕГО сына или МОЮ дочь и воспитываешь его или ее с НИМ. — Нефрит с ненавистью посмотрел на Ятена.— Кунсайт был прав. Ты и правда больна им. Парень тяжело вздохнул и посмотрел на Минако и Ятена. — У меня есть третий вариант: тебе явно плевать на этого ребенка, Минако. Ты рожаешь его только их каких-то моральных побуждений, — Нефрит с особым чувством произнес слово мораль, и Минако вздрогнула. — Роди его и отдай мне. Я заберу этого ребенка и позабочусь о нем. Пока ты будешь счастлива с ним. Нефрит, разочарованно отвел взгляд и нервно запустил руки в длинные каштановые волосы: ему казалось он участвует в какой-то плохой постановке. — Это и мой ребенок, — тихо сказала Минако. — Я не собираюсь от него отказываться. Это нелегко, но многие бонусные семьи так функционируют. Разные дети от разных отношений. — Разных браков, — с ненавистью поправил Нефрит.— Браков, которые разрушились. Браков, где люди больше не любят друг друга. Я же люблю тебя больше всех в жизни. И я люблю нашего неродившегося ребенка больше всех. Но ты… Нефрит покачал головой и закусил губу. Рей с жалостью смотрела на парня. — Ты не любишь меня, — с содроганием произнес он, и у Минако закололо сердце.— Ты никогда не любила. Прости, что тебе приходилось спать со мной. В груди девушки разливалась такая тоска и боль, что она в какой-то миг забыла, что в комнате находятся Ятен и Рей. Только Нефрит в этот миг имел значение. — Это не так, Нефрит, — прошептала блондинка. — Мне было хорошо с тобой, но это в прошлом. — Хватит, — разозлился Ятен, в зеленых глазах загорелся ревнивый огонь.— Нефрит, ты должен радоваться, что, после всего, что ты сделал, тебе в принципе разрешено участвовать в жизни этого ребенка. Нефрит громко усмехнулся и скрестил руки на груди. — Я радуюсь, — скривил губы брюнет, с трудом смотря на Минако. Он видел шрам на ее губе и синяки на ее ключице, и от этого все внутри него болело— она, его девочка, перенесла столько страданий. Ему хотелось уничтожить весь мир за то, что тот позволил такому с ней случится. Он ненавидел самого себя, но ничего не мог с собой поделать. Он любил ее больше всех на свете даже после всей её жестокости и несправедливости.  — Позвони мне, когда пойдешь на прием к доктору, — бросил Нефрит, подходя к двери. — Я хочу участвовать во всем, что касается этого ребенка. Самое время нам стать друзьями, Ятен. Мы будем очень часто видеться. С этими словами Нефрит громко хлопнул дверью, оставляя мрачных Рей, Минако и Ятена. Солнце село.