Падший

Лилит разбудил грохот. Она подскочила в кровати, не совсем спросонья понимая, что происходит. И сперва грохот она списала на громовой раскат, которыми порой славился Грозовой замок, но, прислушавшись, поняла, что звук идет не снаружи, а изнутри. Она бросила быстрый взгляд в окно — только-только светало. Что, Бездна побери, происходит?! Накинув на плечи шаль, она босиком сбежала вниз, чтобы застать поистине удивительную картину. Вооруженные тяжелыми молотами демоны ломали стену, Люцифер и Молох же замерли рядом, задумчиво наблюдая за процессом. — Что вы делаете?! Они обернулись к ней почти одновременно. — Приводим замок в порядок, цветочек, — первым насмешливо отозвался Молох. — Всегда думал, что эта стена здесь лишняя. Лилит опалила его гневным взглядом и глянула на стоящего рядом Люцифера. — Люцифер, что происходит? — И указала пальцем на образовавшуюся в стене небольшую дыру. — Ты серьезно решил заняться переделкой замка? Он усмехнулся. — Нет. Погоди немного, Лилит, и скоро ты поймешь, в чем дело. Лилит резко выдохнула, а затем, развернувшись, натолкнулась взглядом на растерянного Вельзевула, который также с удивлением наблюдал за происходящим. Выглядел он куда лучше после тех снадобий, которыми она его вчера напоила. Обрабатывая его неглубокие раны, которые, судя по всему, накануне поединка нанес ему Айрен, Лилит не могла не отметить грубые шрамы — следы от клыков, покрывавших его спину и руки. Она дотронулась до одного, и Вельзевул напряженно застыл под её прикосновением. Лилит не стала ничего говорить и спрашивать, но картина того, как Айрен жадно вгрызался в тело бога, выпивая его кровь, долго не желала уходить из её головы. — Хватит, — голос Люцифера вернул Лилит в реальность. — Этого достаточно будет. Некоторые демоны опустились на пол, чтобы отдохнуть, и Лилит перевела взгляд на образовавшуюся в стене дыру, через которую вполне уже кто-то мог пролезть. На той стороне клубилась непроницаемая тьма. А еще тянуло сыростью и холодом. Люцифер, усмехнувшись, пролез на ту сторону. Лилит и все остальные подались вперед, ожидая, что произойдет дальше, но с той стороны раздался только приглушенный голос короля: — Молох, можешь посветить? — Уже. Молох пролез следом за Люцифером, а затем Лилит, приблизившись к сломанной стене вплотную, разглядела вспыхнувший на той стороне зеленоватый огонь, выхвативший из тьмы лица короля и бога, а еще закрученные вниз ступени и резные перила. Лилит хотела спросить, как Падший узнал об этом месте, как догадался, где нужно было ломать стену, и знает ли он, что спрятано внизу. Она сама собиралась было пролезть на другую сторону, но была мягко остановлена Люцифером. — Лилит, оставайся здесь. Мы с Молохом проверим, что там внизу. Лилит нахмурилась, но спорить с ним при других демонах не стала. Отошла и встала в сторонке рядом с Вельзевулом. Молох разжег пламя на ладони ярче, чтобы осветить путь и себе, и идущему впереди Люциферу. Они спускались молча, и вскоре Падший заметил, что, как и во сне, перила стали влажными, скользкими и холодными. Значит, они приближались к подножию лестницы. — Что это за место, Падший? — раздался за спиной вопрос Молоха. — Часть замка, которую замуровали во времена последнего нападения ангелов. Ты очень верно подметил, что в Грозовом замке побывал кто-то чужой. Что-то явно пытались найти. Несколько ступеней они преодолели в молчании, а затем Молох снова подал голос. — И что именно они могли искать? — Это мы сейчас и узнаем. Они спустились с лестницы и замерли. Во сне двойник прокричал какое-то слово, заставившее нарисованные на полу печати вспыхнуть неярким светом. Но сколько бы Люцифер ни пытался его вспомнить, нужное слово настойчиво от него ускользало. — Куда дальше? — Туда, — И Люцифер указал на уходящий вправо вырубленный туннель. Молох глянул на него с подозрением. Но всё же двинулся за ангелом, когда тот решительно направился к залитому тьмой туннелю. Они пробирались так несколько минут, и пару раз до Люцифера донеслись сдавленные ругательства — Молох задел всё-таки потолок головой. Дверь была похожа на ту, которую он видел во сне. Люцифер задумчиво приложил к ней ладонь, но ничего не произошло. — Может, нужно что-то сказать? — предположил Молох. — Правильное слово? Люцифер покачал головой. Неровное пламя, разгоревшееся ярче на ладони бога, бросало дрожащие отсветы на темную дверь перед ним. Падший пригляделся на выцарапанные на ней слова. Кровью короля… Ну, конечно. То, что тогда выкрикнул двойник во сне. То, что пробудило и это место. Стоило догадаться о таком способе. Люцифер достал из ножен на поясе кинжал и без промедления полоснул себя по свежему, еще не зажившему порезу на руке. Приложил ладонь к двери и кивнул, услышав, как защелкали старые замки. Дверь дрогнула, а затем со скрежетом отъехала в сторону. Люцифер сделал шаг вперед, и печать на полу вспыхнула, освещая небольшую комнату, заставленную массивными железными сундуками. Люцифер поднял голову к потолку и вздрогнул, разглядев изображенную там картину. Сверху на него смотрели древние короли. Те самые первые дети, сброшенные из Рая до него. Их суровые лица, такие правильные в своей красоте, были несомненно лицами ангелов. Тогда всё было иначе… первых детей создавали другими, наделенными свободой, непривязанными к Серебряному городу. — Ого. Люцифер развернулся на голос Молоха и увидел, что тот уже открыл один из сундуков, разглядывая содержимое. — Золото, — коротко объяснил он Люциферу, когда тот пригляделся к блестящим кругляшам, а затем взял один в руки, отмечая приятную тяжесть. — Так что ты теперь богатый король, Падший. — Надо осмотреть, что тут еще может быть. Вряд ли от ангелов попытались спрятать золото. Догадка Люцифера подтвердилась спустя несколько мгновений, когда Молох распахнул второй сундук, заполненный многочисленными свитками. Он развернул один из них и задумчиво уставился на написанные символы. — Интересно. Мне это напоминает один из языков смертных. Взгляни. Люциферу же хватило беглого взгляда, чтобы узнать, кому именно принадлежали эти письмена. Такие знакомые и родные, которые ему не составляло никакого труда заучить давным-давно. Михаил всегда говорил, что у него отличная память. — Это ангельский, — произнес Люцифер, пока Молох прятал свиток обратно в сундук. — Что еще раз доказывает давнюю связь Рая и Ада… — он замолчал, заметив в углу стойку с темным доспехом. И одного взгляда на доспех хватило, чтобы на короткий, но ясный миг в памяти вспыхнул другой момент, не принадлежащий ему. Скрежет металла. Удар в грудь. Шлем он уже потерял. И затем смертельный росчерк стали, которая бьет ровно в сочленение доспехов. А затем лицо Михаила, чужое, искаженное яростью, перемазанное кровью… Люцифер моргнул, почувствовав на мгновение острую боль где-то в боку, а потом глянул на замершего рядом Молоха, не сводившего с Падшего внимательного взгляда. — Это всё не зря пытались спрятать, — проговорил наконец Люцифер. — Нужно поднять сундуки наверх, а потом заняться изучением свитков. Сундуков оказалось девять. Четыре из них были наполнены золотом, в пяти же были те самые знания, о которых ему говорил двойник. Для Люцифера не стало удивлением, что больший интерес для демонов был в золотых монетах, которые они перебирали с изумлением, а не в свитках. — У демонов нет письменности, Падший, — произнесла Лилит, когда он и Молох расположились в одном из залов, разложив свитки на полу. — Если когда-то и существовала, то всё давным-давно уже позабыто. Люцифер показал ей один из свитков, но Лилит лишь огорченно покачала головой. Читать она не умела. — С этим я помочь тебе не смогу, Падший, — произнесла она, меняя в очередной раз перевязку. — От меня новому королю, боюсь, — добавила ведьма странным тоном, — слишком мало пользы стало. Разбирать знания демонов ему помогали Молох и Вельзевул, который также, как оказалось, умел читать. — Этот язык действительно похож на один из языков смертных. Даже удивительно. — Для меня ничего удивительного, — пожал плечами Молох. — Все миры связаны. Боги, ангелы и демоны то дело наведывались к людям. Вот язык мог и остаться. Большинство записей были просто о строительстве замка и собранием историей о завоевании кланов. Даже при королях прошлого в Аду вспыхивали междоусобицы. Однако были и те записи, которые действительно приподняли завесу тайны о прошлом Ада. Один из таких свитков и попался Люциферу. Он развернул его, а затем вздрогнул от представшей ему картины Падения. В памяти так отчетливо вспыхнула собственная казнь, что заныли шрамы на спине. Ангелы падали с неба, тёмного, грозового. И Люцифер удивился, как руке, что нарисовала это на тонкой хрустящей бумаге, удалось так точно изобразить их искаженные болью и яростью лица. Ни следа страха, только злость. И там на небе над ними стояли темные силуэты, верные ангелы Создателя, оставшиеся в Раю. Безучастно взирающие на изгнанных братьев так же, как безучастно взирали на его казнь. То самое восстание. Изгнание первых детей. … ангелы последовали за любимым сыном, которого отец в назидание другим изгнал из Рая… — Нам никто никогда не говорил о том, что в Раю поднималось восстание, никто не говорил про Ад, никто не говорил о войне, которая велась с этим миром, — проговорил Люцифер ровно и спокойно, откладывая свиток. — Нас держали в неведении, лгали нам про непогрешимость Рая и Создателя. И мы верили в эту ложь. А тех, кто начинал сомневаться, убивали. Люцифер повернулся к сидящему на полу Молоху. Уже опустился вечер, и единственным источником света были свечи, расставленные по полу на безопасном расстоянии от драгоценных свитков. Будто бы уловив настроение короля, беспокойно заметалось пламя, и тени угрожающе вытянулись на стенах. — На изучение этого всего уйдет много времени, — попытался возразить ему Молох. — Мне всё равно, сколько это займет времени и сил, — жестко проговорил Люцифер. — Но я докопаюсь до того, что произошло на самом деле тысячу оборотов назад. Мне нужна правда. Меня слишком долго кормили ложью в Серебряном городе. Он сдержал своё слово, полностью погрузившись в изучение истории. Незначительные проблемы он получил решать своей правой руке — Молоху, который и оглашал приказы от имени короля. Ангелы пали за тем, кого в записях называли Великим королем. Любимым сыном Создателя. Именно он и поднял восстание, решив, что больше отца достоин Райского трона. Демоны писали, что Великий король пал не один, а вместе со своими верными соратниками, которые встали на его сторону и не отступили даже тогда, когда им пригрозили самым страшным для ангелов приговором — Падением. И великий король пал в первозданную тьму, и из тьмы этой он создал Ад. Потому что был единственным сыном, наделенным даром созидания. Люцифер пытался осмыслить прочитанное. Неужели в Раю случилось это? Восстание ангелов? Попытка избранного сына свергнуть Создателя? Падение его и верных ему воинов? И этот сын в конце концов создал мир, столь похожий и одновременно с этим отличный от Рая? Этого было слишком много, и Люцифер отложил свиток, но правда, такая необъятная, немыслимая, никак не хотела укладываться в голове. — Сложно принять такое, не правда ли? Люцифер резко повернул голову и увидел застывшего рядом двойника. Его облик, бледное отражение Падшего, дрожал в тусклом свете свечей. — Ты был среди первых детей, — Люцифер медленно поднялся с кровати. — Ты тот самый любимый сын, который после падения создал Ад. Двойник криво улыбнулся. — Нас выбросили из Рая. Обрекли на изгнание, решив, что мы сдохнем во тьме нижних миров. Но мы выжили. Стали сильнее. Лучше. Я создал Ад. Потом демонов из света солнца и песка, — двойник замер рядом со стойкой доспеха. — Отцу это не очень понравилось. И тогда началась война, продлившаяся тысячи оборотов. Война, которую мы проиграли… — Ты мне сказал, что создатель этого мира мертв. — Так и есть, — отозвался двойник. — Но разве творя что-то, мы не вкладываем туда часть самих себя? Пока существует Ад, существует и тот, кто его создал, Падший. Я был когда-то тем самым ангелом, который сотворил этот мир. Был любимым сыном Создателя, которого Он сбросил с небес, потому что я посмел усомниться в Его власти. Меня лишили всего. Даже имени. Его стерли из летописей. Меня нарекли Тёмным. Великим королем. Сатаной*. Люцифер молчал, и Тёмный развернулся к нему. — И ты, младший из братьев, повторил нашу судьбу. Прошел тот же путь, который прошли когда-то мы, — он шагнул к Люциферу и положил ему руку на плечо, стиснул пальцы. —  Ад восстал, и сила возвращается в этот мир. И мы с тобой обрушим её на Рай, Погасшая звезда. Мы с тобой вернемся в чертоги Создателя, и не станет нам преград. Мы сотрем этот проклятый мир вместе. Его лицо, бледное, с темным шрамом посередине, зеркальное отражение его собственного, оказалось так близко, что Люцифер смог разглядеть его глаза, тёмные, как беззвездное небо, как первобытная тьма, из которой когда-то был рожден Ад. Тёмный улыбнулся. — Мы, Люцифер, оба отверженные, сброшенные вниз своими же братьями. После Падения мы сами себе отсекли крылья в знак того, что больше не будем Ему подвластны. Ты же выжег свою связь с Серебряным городом. Мы с тобой теперь стали единым целым, и у нас одна цель. — Обрушить ярость Ада на Рай, — тихо проговорил Люцифер. — Именно так. Совет обрек тебя на погибель, как обрек когда-то и моих братьев. Это твоё право им отомстить, Люцифер. И я помогу тебе в этом, потому что нас, сотворенных левой рукой, приговорили к смерти, как и тебя. Мы отвоюем свободу. И себе, и нашим оставшимся в Раю братьям. Двойник кружил вокруг него, и Люцифер стоял, задумчиво склонив голову. Каждое слово Тёмного, как меткий укол в болезненное место. Каждое слово — напоминание о его собственном унижении, о жестокой казни других ангелов, о преступлениях Совета. Падший вскинул голову, глядя на Тёмного перед собой. — Чтобы напасть на Рай, нужна армия. В моем распоряжении есть воины, но их не хватит даже на то, чтобы взять крепость в крайних землях. Тот улыбнулся. — У тебя будет армия, Падший. Уж можешь в этом не сомневаться. Тёмный исчез также внезапно, как и появился. Люциферу осталось только гадать, что могли означать его загадочные слова и что может сделать Тёмный для того, чтобы к Грозовому замку стянулось внушительное войско. Но сказанное двойником претворилось в жизнь одним утром, когда к Люциферу ворвался Молох. Запыхавшийся, он замер на пороге и, поймав на себе удивленный взгляд короля, приподнял руку, показывая, что ему нужно несколько мгновений на то, чтобы перевести дух. — Тебе нужно это увидеть, — выдавил он из себя. — Сейчас же. Люцифер поспешил за ним, гадая, что могло стрястись. Разобравшись со свитками, он вновь принял на себя управление замком, так и не поделившись ни с Лилит, ни с Молохом открывшимися тайнами. Это всё равно было сложно принять. Искусно сплетенная ложь Серебряного города засела в голове прочно, и Люцифер гадал, знал ли Михаил обо всём этом. Знал ли он о казненных ангелах, знал ли о том, как нечестно играет Совет, знал ли о первом восстании и войне? А потом внезапно Люцифер осознал простую вещь. Михаил всё знал. Он как никто другой был осведомлен о происходящим в городе, о том, как на самом деле казнили ангелов и какую игру всё это время вел Совет. И эта мысль заставила его горько усмехнуться. Он доверял Михаилу больше всех, а оказалось, что и он врал ему, что и он скармливал ему эту ложь, скрывая уродливую историю Рая. Обещание Тёмного сбылось. Когда Люцифер вышел из главных дверей замка, то ему предстала удивительная картина. Весь внутренний двор был заполнен демонами, и, скользнув взглядом по их украшениям и оружию, Падший понял, что к нему пришли со всех уголков Ада. Те, кому не нашлось место во внутреннем дворе, толпились возле стен замка. И откуда-то Люцифер знал: придут еще. Они будут стекаться к нему со всего мира, потому что сам мир, его сила, призвала их идти на войну. Воздух полнился от криков, бряцания оружия, речи демонов, пытающихся перекричать друг друга. Вот и твоя армия, Люцифер. Увидев его, демоны закричали. Древние, грубые слова приветствия сорвались вверх, и воздух задрожал от такого множества голосов. На мгновение Люциферу показалось, что у него закружится голова от этого шума вокруг. Он еле-еле различил слова Молоха, которые он прокричал ему в ухо: — Таи сказал, что к вечеру еще прибудут демоны. Южный ветер уловил их приближение. Так что твоя армия станет еще больше, Падший. Люцифер кивнул, прекрасно понимая одну вещь. Собравшиеся демоны далеки от той армии, которая ему нужна, чтобы сломить стены Рая. Далеки от того безликого моря, разбивающегося о белоснежные стены Серебряного города. Они еще не готовы.