Узник

      Одна.       Джухён хочется верить, что она не всегда была такой, что когда-то у неё была мама, но, вспоминая детство, Джухён помнит то, как резвилась по лугам, как собирала букеты цветов, как играла, пела и всё в одиночестве. У маленькой Джухён не было друзей, слуги не умели веселиться, они пытались приучить девочку к шитью, чтению, письму, но заниматься этим круглые дни ребёнку не хотелось. Мама одаривала заботой, любовью, конечно не та часто, однако Джухён её помнила. У Сухян были невероятно тёплые и нежные руки, она любила перебирать волосы дочери, любила щекотать Джухён, когда та дулась из-за всякой мелочи, любила обнимать, крепко-крепко, не больно, так, словно давала понять — ты самое дорогое, что у меня есть.       Одна.       После смерти мамы, Джухён оставили в главном дворце. Признаться честно, ей было страшно: любимый сердцу человек просто взял и пропал, как будто его вовсе не было на этом белом свете. А еще у неё по-прежнему не было друзей. Девочки из других семей сторонились, боялись, может просто невзлюбили, но Джухён редко с кем общалась. Бывало, разговаривала с самыми близкими слугами около зелёных садов, но они также редко отвечали, предпочитали молчаливо слушать рассказы ребёнка, который в глубине души отчаянно желал человеческого тепла.       Одна.       Братья… Они всегда занимались ерундой. Дразнили, кружились вокруг, орали под самыми окнами, но на этом всё — они играли сами по себе, а Джухён наблюдала со стороны.       Сейчас она, конечно, понимает, что её в действительности держали подальше от других детей, не позволяли свободно передвигаться по дворцу, делать то, что по-настоящему хочется; из неё вылепляли послушную принцессу, открывающую рот по щелчку, но получили обозленного на мир ребёнка, что только и грезит о том, чтобы отомстить за смерть матери.       Одна.       Когда Сухян умерла, жизнь Джухён будто бы также оборвалась. Она была лишена улыбок, счастья, бывалой радости, Джухён превратилась в призрака, не способного отпустить обиды; всё то, что навалилось на неё в детстве, оставило огромный отпечаток, груз, что по-прежнему привязан к её сердцу.       Возможно, подари этот мир ей ту же любовь, что дарила мама, она бы никогда не повернулась спиной к своей семье. Возможно, она позволила бы себя обмануть, позволила бы лжи литься из уст, она бы даже не думала об Инхён, но всё случилось так, как случилось. Её мать отравили, от Джухён отказались. Одиночество — её удел. Неизменный друг, враг в одном лице, одиночество — это то, с чем она родилась и то, с чем она умрёт, покинув мир.       Одна-одна-одна. Я всегда была одна. Ёнджо никогда не был со мной, а Тэхён… кто он вообще такой? С каких пор ты считаешь его чем-то больше удачи, слуги… В конце-то концов, ты ведь использовала его. Так что возьми себя в руки и думай.       Тебя никто не спасёт, слышишь?       Джухён не понимала, почему её состояние близилось к лихорадочному. После того, как Тэхён ушел, а точнее после того, как она заставила его уйти, Джухён не почувствовала должного облегчения, наоборот, её мысли засуетились, пальцы чуть подрагивали от возбуждённого состояния, она не могла вернуться к чтению книги, не могла заниматься этой ерундой, когда всё встало на свои места. Теперь не нужно беспокоиться о Тэхёне, не нужно вообще о нём думать, они ведь всё разъяснили сегодня? Наверное, мальчишка тоже не глуп, он хотел донести до неё, что ближе им не быть, что возникшая страсть (её можно так назвать?) является стечением всех обстоятельств, но не новой точкой в их отношениях.       Он всего лишь слуга.       Джухён не могла перестать думать о том, что только что было. Внутри клокотало совершенное безумие: злость, обида, разочарование — они не сходили с её сердца, не позволяли разуму здраво мыслить, просиять, они мешались, и Джухён понимает, что в этом одиночестве она скорее сойдёт с ума, чем найдёт выход. Ей нужно развеяться, выбраться из этих стен, обдумать; ей здесь душно, плохо — еще чуть-чуть и сознание накроет необъяснимая паника.       Джухён резко поднимается с места, выгоняет слуг, что занесли еду, оказывается в длинных коридорах дворца. Воздух из-за ливня стал чище, легче, она останавливается несколько раз, не зная, куда завернуть, в итоге решается на безумную затею — спуститься в город, найти лекаря Уджина, на некоторое время остаться у него и может пополнить запас трав. Когда они виделись в последний раз? Несколько месяцев назад, она попросила старика об одолжении, чтобы тот исцелил раны Тэхёна после суровой пытки. Тогда Тэхён долго оправлялся от ран, некоторое время не мог нормально наклоняться, его походка была чуть скованной и многие простые действия давались ему с трудом. Благодаря Уджину, мальчишка не получил непоправимых травм, по-крайней мере, в последний раз, когда они сражались, Тэхён не был ограничен в движениях, ему вообще незнакомо такое слово. Для Тэхёна в битвах не было границ. Он был свободен, гибок, быстр, он легко управлял оружием, держал крепко, уверенно, но при этом не был зажат в движениях; меч в его руках превращался в еле уловимую стальную нить и…       Прекрати о нём думать!       Джухён останавливается, смотрит себе под ноги и тяжело дышит. Зажмуривается, стискивая кулаки; за несколько месяцев, за время своего заключения, Тэхён успел вклиниться в её окружение, он был одновременно везде — для неё, и нигде — для других. Что в последний раз говорили высочества? Что Джухён совсем уж его за человека не считает, отправляет выполнять самые постыдные приказы, а в другое время держит в заточении темницы? Ах, если бы. Знали бы эти безголовые, сколько власти было в руках обычного слуги, раба! До какого же абсурда смешно звучат их обвинения! Если рассматривать все последние события, то это уж скорее она была под гнётом чужой наглости, своевольности.       Джухён вновь хотела обозлиться на мальчишку, на себя, за то, что забивает свои мысли ненужными волнениями, как чья-то рука, будто бы появившаяся из воздуха, дотрагивается до её плеча, заставляя крупно вздрогнуть и тут же в страхе раскрыть глаза. — Что с тобой, Джухён?       Перед ней стоял Чунмён. Он, видимо, застал момент её терзаний, раз смотрел с такой настороженностью, словно ей пора к лекарю не за сонным отваром, а чем-то, что лечит голову. Джухён ощутила смятение по поводу своего поведения. И почему он разгуливает по коридорам в такое время? Покои принцев, насколько помнит Джухён, находятся в восточном крыле. — Кажется… — Бэ, перекидывая в голове всевозможные причины столкновения с принцем, улыбается как можно мягче. — Кажется из-за погоды у меня разболелась голова. — Тогда вам стоит оставаться в своих покоях, — Чунмён также отражает улыбку, однако оба прекрасно понимают, насколько всё натянуто. — Что вы здесь делаете? — тут же спрашивает принцесса, игнорируя знак заботы со стороны принца. — Я…       Чунмён заметно нервничает, когда Бэ задаёт вопросы столь прямо; он начинает отводишь взгляд, издавая нелепые смешки. Джухён настораживается, но не заостряет на этом внимания, предпочитает молча дождаться разъяснений. — Я всего лишь хотел Вас навестить. Мы давно не сидели вместе. Другие братья также бы хотели… М-м… Чаще видеть Вас на семейных собраниях. Да и не только они, многие высочества сетуют на Вашу отстранённость. — Вы изъявляете своё желание или Её Величества? — чуть раздраженно дополняет принцесса, но тут же решает закрыть разговор. Сейчас не было никакого желания говорить с братом, он приносил с собой больше тревог, чем покоя. — В любом случае, я постараюсь в ближайшее время навестить всех. — Вы куда-то торопитесь? — … — Тогда не буду задерживать. Навещу завтра, наверное, тогда и погода наладится, верно? — Чунмён приторно улыбается, отчего Джухён лишь кивает, после чего желает приятного отдыха.       Чунмёна она также давно не видела, как и старика Уджина, но это не отменяет того факта, что принц вёл себя крайне подозрительно за разговором. Хотя кто его знает? Чунмёна временами сложно понимать. Всегда играется, хитрит, глупит, Джухён до сих пор не определилась, насколько он опасен. Неважно. Она ведь хотела развеяться, а не в очередной раз ломать голову над новой проблемой. Да и не запрещать же другим ходить в окрестностях её территории, наверняка просто что-то выискивает или распускает слухи. Ливень начинает стихать, тем самым облегчая ей путь до дома Уджина.

***

      Чунмён еле заметно выдыхает, когда принцесса всё-таки заканчивает разговор и уже скрывается за поворотом. У неё вправду, видимо, было плохое самочувствие, раз Джухён спокойно отпустила Кима, не разузнавая истинную причину его нахождения в столь отдаленной части дворца — здесь он бывал настолько редко, что попросту заблудился, а стоило всё-таки не отнекиваться, взять с собой прислугу и они с принцессой точно бы не пересеклись.       Зачем я к ней подошёл?       Джухён действительно было дурно, она застыла на месте, сверля взглядом невидимую точку, даже немного держалась за голову — и это пугало — он спокойно мог пройти мимо, она бы даже не обратила внимания, но Чунмён всё-таки не сдержал своё пагубное любопытство. И капельку сопереживания. Всё-таки не каждый день застаёшь Джухён в растерянности, смятении, скорее наоборот, Джухён всегда была собранной, знала, как ответить, улыбнуться, посмотреть, её редко можно выбить из колеи, только если сильно постараться. В любом случае, столкновение вызывает еще большие вопросы:       Если ей так плохо, не лучше ли отлежаться у себя, под надзором и заботой слуг?       К чему шастать по дворцу? Так нужны новые приключения?       Чунмён останавливается, когда в очередной раз наталкивается на тупик. Откровенно говоря, действия Джухён не находили ответов в голове принца. С детства, она всегда была угрюмым, холодным ребёнком, с ней не подурачишься, не подёргаешь за косички — посмотрит так, что в животе защекочет от страха; она всегда сторонилась их, то ли считала глупыми, то ли себя ставила выше, неважно, у них не срослось с дружбой или банальной симпатией. У Чунмёна был брат — Сехун, младше на три года, он умер от болезни, когда Чунмёну стукнуло двенадцать, однако несмотря на это, у них было совместное детство. У Чунмёна при мыслях об улыбке младшего ком в горле собирается, да и тоска навевает; Сехун был по истине светлым ребёнком, жаль слабым родился и не смог побороть болезнь.       Так вот, каждый раз этот гадёныш подначивал своего старшего брата подходить к Джухён, стоило высветиться ей на горизонте и Чунмён, попадая в ловушку игривых глаз, подходил. Только вот вместо взаимного приветствия, ловил спокойный взгляд. Что-то вроде: «Почему ты подошел? Тебе нужна помощь от меня?» или «Пожалуйста, не мешай мне заниматься своими делами». И за её спиной всегда были прислуги, то есть, конечно, за ними тоже присматривали, но в свободное для игр время их не преследовали по пятам. Редко можно было увидеть Джухён одну, без сопровождения. Да и с каждым разом Чунмёну хотелось делать этого всё меньше и меньше; они ей совсем не нравятся, так зачем надоедать? Однако Сехун был тем еще упрямцем, взбрело мальчику в голову, что принцесса попросту стесняется.       Братец, разве она не милая? А, братец, скажи!       Тогда от слов Сехуна у старшего чуть мурашки по коже не побежали; милая? Этот кусок льда с пронзительными глазами? Да Чунмён каждый раз молился, чтобы она не попадалась им навстречу, особенно Сехуну! Он до сих пор не понимал, почему младший так привязался к ней. Были ведь другие братья, сёстры, они были куда веселее, проще, взять того же Хосока — до чего же забавный малый, мог из двух палок такую игру придумать, хоть стой, хоть падай! А Мина? Она не приходилась им сестрой, была дочерью далёких родственников, но всё же часто находилась во дворце. Вот она была милой до кончиков пальцев, не то что Джухён! У Мины большие, тёплые глаза, заразный смех и красивые волосы. Мина никогда не встречала их недовольным видом, наоборот, улыбалась во все зубы и по-доброму дразнила. А близнецы Ёнрён, Лихвон? Они были старше них на два года, но иногда тоже игрались с ними! Даже они не смотрели на них свысока, дурачились, смеялись, так почему какая-то угрюмая девчонка запала в сердце маленькому Сехуну?       Чунмён не понимал её. Ни в детстве, ни сейчас.       Зачем она забрала Тэхёна к себе? Тогда, в судебном зале, она неожиданно для всех, изъявила желание взять пленника под свой контроль.       Стоит ли отпускать наследие того, кто пытался Вас убить? К чему, Ваше Величество, вы дарите ему свободу? Пусть он служит дворцу. Мне. Лично. Он не достоин ни смерти, ни свободы. И пусть другие, кто зарятся на Ваш трон, видят и боятся, что становится с теми, кто пренебрегает Вашим словом.       Неужели они были сильно близки, отчего она пожалела парня? Может, в детстве игрались вместе? Намджун, Тэхён, Джухён. Втроём. Вдали от Чунмёна и других королевских детей. Может с ними она ярко улыбалась, смеялась?       Нет. Вряд ли.       Намджун с Тэхёном, будучи детьми, также были редкими гостями дворца. Чунмён виделся с ними несколько раз, но так и не сблизился. Позже Тэхён вовсе отправился на границу, а Намджун ходил с дядей Вубином, вечно задумчивый, умный.       Они не были близки — это точно. Не было жалости — Джухён смотрела на Тэхёна, как на ошмёток грязи, а тот не скупился на проклятия. Хотя, Тэхён проклинал всех, включая Сукчона. Чунмён в какой-то степени сочувствовал судьбе мальчишки, но не настолько, чтобы вызволить его из рук смерти. Тогда что заставило Джухён это сделать? Никому бы в голову не пришло вмешиваться в судебный процесс, так почему же она спасла его?       Почему не стояла в сторонке, не помалкивала, почему решилась на это шаг, зная, что Инхён не одобрит его?       Нарочно? К черту. Что за детские игры!       Чунмён надеется, что у Джухён действительно что-то на уме, потому что из-за неё он теперь отвлекается от привычных развлечений и выполняет поручения мамы. А может моя сестра садист? Мучает братца Тэхёна от своего сумасшествия.       Кстати, говоря о Тэхёне, где, черт возьми, он находится? Чунмён начинает отчаиваться в своих поисках, везде были не те двери, не те стены. Разве слуга ему не сказал, что комната парня где-то рядом с покоями принцессы? Да он же всё обошел, вдоль и поперёк! Неужто он в темнице живёт и слухи являются правдой?       Чунмён начинает терять самообладание, когда вновь натыкается на тупик. Прокручивая в голове все свои искания, принц понимает, что больше некуда идти. Мало того, что он отвлёкся от своих дел, слушаясь Инхён, теперь получается, он не может найти Тэхёна.       Где тебя носит, а, Тэхён?       Чунмён устало протирает свои виски.       Думай.       Надо проверить всё с самого начала, начиная с комнаты Джухён.       Где ты спрятала его, сестра?       Мимо проходят прислуги, скорее те, что прямо служат принцессе. Но они не решаются что-либо ему сказать, в конце-то концов, он — наследный принц.       Найду его. Хоть из-под земли достану.       Вперёд, вперёд, вперёд, налево, вперёд, поворот — нет, слишком далеко от покоев Джухён. Вперёд, вперёд, вперёд, налево — тупик.       Черт возьми!       Чунмён уже хочет вернуться к себе, наплевав на всё, как на полпути вновь оборачивается и сверлит взглядом деревянные колонны.       Что-то здесь не так…       Чунмён проверяет пустые коридоры и осторожно приближается к стене. Со стороны он, наверное, выглядит, как дурак, но стоит принцу встать вплотную к тупику и повернуть голову, на лице тут же расцветает победная улыбка. Это не было тупиком. Слева была углубленная толстая дверь, столь неприметная за широкими колоннами.       Я нашел тебя.

***

      Окончание проливного дождя не знаменует лёгкий путь, это Джухён понимает, когда идёт по улицам, утопающим в грязи и скользкой слякоти. Перед выходом стража предупредила, что принцессе лучше воспользоваться паланкином, но та бездумно отказалась, решив подышать свежим воздухом. Ни души. Даже торговцы, что стояли до последнего, не выдержали, перенеся свои товары во внутренний прилавок. Кому повезло, так это тавернам; сейчас там толпятся люди, ища тепло, защиту от непогоды.       Джухён, в сотый раз ругая себя за легкомыслие, чуть не теряет равновесие, когда рядом пробегает ребёнок, задевая своим плечом. Вероятно, она не сдержала удивлённый вдох, потому что теперь ребёнок оборачивается и… Смотрит на неё с неприкрытым интересом? Джухён хочет задаться вопросом, как он так бегает по пропитым дождём улицам, но ответ находится перед глазами: малой был без обуви. Он бегал босиком, как дикое животное и всё же именно он смотрел на принцессу с лёгкой усмешкой на губах. Когда мальчик хочет побежать обратно, Джухён окликивает его: — Стой!       И снова этот пронзительный взгляд, говорящий о своём превосходстве. Видимо, ребёнку было смешно видеть Джухён в таких обстоятельствах. — Помоги мне, — тут же продолжает принцесса. — Помоги добраться до одного дома. — Почему я должен это делать? — тут же рявкает ребёнок. — Ты уже украл мой мешок с деньгами, — спокойно объясняет Бэ, заставляя ребёнка раскраснеться от провернутой уловки. — Будем считать, что я отдаю их тебе за твою помощь.       Ребёнок мнётся некоторое время, не зная, что делать, но всё же подходит и принцесса замечает вблизи покрасневшие уши. — Можно? — бурчит мальчик, указывая на руки Джухён, а потом на свои.       Бэ растерянно кивает и маленькая ладонь вливается в её — большую. Джухён становится легче ходить, а знакомый домик с соломенной крышей перестаёт казаться недостижимой целью. Руки мальчика, кстати говоря, были не только грязными, но и мозолистыми. Через недолгие двадцать минут, они стоят перед знакомой дверью, но Джухён не спешит отпускать малого. — Всё? Я могу идти? — Еще нет. — Вы хотите меня продать?       Для своего возраста мальчик говорил удивительно грамотно. — У тебя есть родители? — Отпусти! Ты плохая! — ребёнок пытается вырваться из цепкой хватки, но Джухён не позволяет. Она опускает взгляд на ребёнка, смотрит так серьёзно, что мальчик перестаёт сильно дёргаться, лишь смущенно отворачивает голову. — У меня их нет. — А дом? Родные? — Н-нет, — бурчит в ответ малой. — Зачем тебе это?! — Друзья? — Отстань от меня! — Имя? У тебя есть имя? — Ч-чо… нгук. Чонгук. — Хорошее имя, Чонгук, — чуть усмехается Бэ, отчего мальчик краснеет пуще прежнего. — Меня зовут Джухён. И да, ты прав, я собираюсь продать тебя одному очень злому старику. — Ч-ч-что?!       Джухён не успевает сказать что-либо еще, как дверь перед ними резко распахивается, а на пороге показывается действительно злой Уджин. — Да что тут за шум собрался? — видя перед собой незнакомого ребёнка, он уже хочет прогнать его, но взгляд тут же ловит силуэт повыше. — Принцесса? Что Вы здесь делаете? — Простите за такое беспокойство, — мягко улыбается Бэ, пока ребёнок смотрит на неё с раскрытым ртом. — Но не позволите ли Вы нам войти?