Узник

      Дворец полностью заполняется солнечным светом, дворец впитывает в себя жизнь, каждый вдох и шепот, слова, способные убить, исцелить, слова тихие и громкие — дворец хранит в себе все тайны, прячет монстров, рождает их, а слабых — меняет. Джухён оставляет оконные створки закрытыми, комната погружается в искусственную тьму. Джухён почему-то не хочет говорить, не хочет впускать водоворот привычных будней в свои покои, она желает остаться в этой нетронутой тишине. Опостылевшее спокойствие кажется ценным, когда намеревается ускользнуть прямо из-под рук. После той ночи она не выходила из своих покоев несколько дней, не встречала и не навещала кого-либо. Лишь единожды Ёнджо зашел к ней, чтобы передать важную информацию от Сугына. — Ваше Сиятельство, Седжу является старшим сыном господина Чжихуна. Господин Хан Чжихун не является, как членом Западной партии, так и Южной. Его торговля ведётся исключительно на порте Пхеннама, однако он желает примкнуть к королевской семье. По этой же причине он отправляет подарки и старается посещать дворец во время праздников. Он не является приверженцем той или иной системы, поэтому семья господина Чжихуна является лучшим выбором для целей Запада.       У жизни есть вкус. Самое худшее в том, чтобы терять способность его чувствовать. Джухён перестаёт проявлять интерес к чему-либо, смотря на отражение в зеркале, ей кажется, что в таком состоянии её желала видеть Инхён. Разве это не единственный способ выжить? Говорят, любое трепыхание бабочки в паутине приближает её лишь к скорой смерти. Может смирение один из столбцов мудрости, то, от чего так долго бегала Джухён, веруя лишь в себя и свои силы? Самонадеянность, глупость, наивность — она также полна юношеских заблуждений, как бы ни хотелось это оспорить.       Через несколько дней Седжу, старший сын господина Чжихуна, трепетно держит её за руку и робко молвит о своих чувствах. Чувствах невозможных, выраженные словами столь холодными и заученными. Седжу невысок, узок в плечах, но всё же не слаб или худощав. В нём чувствуется определённая сила, притаптываемая то ли собственной неуверенностью, то ли смущением. — Если честно, я хотел собрать для Вас букет диких цветов… — Не нужно. — Или подарить редкие камни, привезённые моим отцом из других стран… — Не стоит. — Вам нравится фарфор? О, Вы хотели бы посмотреть на книги? У моего отца их великое множество и… — Нет, благодарю.       Королевский сад с каждым днём пестрил красками огня, пруд полнился опавшими листьями, а прежний запах цветов, доносимый ветром, улетучился вместе с солнечным теплом. Каждый отрезок своей жизни Джухён ходит по этому саду, а все воспоминания разделяют лишь мгновения. Мгновениями ранее она была маленьким ребёнком, любящим прыгать по камням и дразнить своих слуг, после юной принцессой, вступившей за порог настоящего дворца, а теперь… Теперь Джухён в смятении, ей неведом итог принятых решений. — Я Вам не нравлюсь? — Седжу резко останавливается на середине пути, прежнюю робость сменяет безысходность и отчаяние. — Вы представляли меня иначе? Наверное, кто-то вроде меня даже не достоин быть Вашим близким другом, но всё же… Не могли бы Вы дать мне хоть один шанс? Я знаю, что Ваше сердце тяжело покорить, но я мог бы позаботиться о Вас. Я мог бы рассказать Вам о своей жизни, будь у нас еще одна встреча или же… — Седжу замолкает к тому моменту, когда они приближаются к помосту, где их ожидают слуги. Седжу удерживает на них своё внимание и кажется слишком сосредоточенным, отчего Джухён с толикой интереса следует за его взглядом, но не успевает поймать. Седжу тут же осекается и смеётся напряженно, странное волнение заседает в чужих глазах. — Ранее королевский сад казался мне огромным, однако в Вашем присутствии он слишком мал для меня, принцесса. — Для меня он по-прежнему удивительно огромен. — Мы ведь можем еще увидеться? Я напишу Вам, я хочу, чтобы Вы узнали меня лучше. — Мои слуги сопроводят Вас… — Джухён не успевает договорить, как Седжу порывисто вновь хватает за руку и взволнованно тянет улыбку. — Не нужно. Я буду ждать вашего ответа, принцесса.       Перед уходом Седжу на какое-то мгновение останавливается напротив слуг, но после лишь ускоряет свои шаги, мчясь из королевского сада так, словно он действительно полыхает огнём. — Ваше Сиятельство, — Ёнджо выводит Джухён из задумчивых мыслей, занятых странным поведением суженного, обращая на себя внимание. Та в ответ едва кивает, веля продолжить. Слуга отходит в сторону еще больше, чтобы другие не имели возможность подслушать разговор. — Позвольте Тэхёну держаться если не рядом с Вами, то хотя бы поодаль. По дворцу вновь расползаются слухи, привлекающие ненужное внимание и… — О, правда? — удивлённо спрашивает принцесса, едва скрывая улыбку. — Всё ради вашей безопасности, Ваше Сиятельство. — Не вижу необходимости в том, чтобы он таскался за мной, — сухо отвечает Бэ, двигаясь в сторону пруда. — Раз уж мы все теперь равны. — Юг не должен заподозрить изменений, Ваше Сиятельство. — Интересно, — Джухён прекращает разглядывать водную гладь, разворачиваясь к Ёнджо. — Однако у меня нет никакого желания лицезреть его подле себя. Или я также лишена привилегии выбора? — Всё же господин просит быть осторожнее. Ли Сугын. — Вот оно что, — слуга избегает прожигающего насквозь взгляда Джухён, понимая, как каждое неверное слово раскаляет чужой пыл, однако принцесса лишь устало выдыхает и продолжает спокойным голосом. — Хорошо, Ёнджо. Делай так, как велит тебе твой господин, я не против.       Джухён возвращается в свои покои до наступления вечера, последующие дни превращаются в однообразную воронку событий за исключением одного силуэта — Тэхён теперь действительно сопровождает её, не отходит ни на один шаг, словно назойливая, негонимая тень. В какой-то момент Джухён начинает казаться, что именно она обременена обязанностью быть под надзором не только дворца, но и собственных слуг. Как бы ни хотелось не ощущать чужого присутствия, Джухён всё же не может полностью погрузиться в собственные дела, тишина, стоявшая между ними, была тяжелой и некомфортной.       К слову, письма от Хан Седжу были также однообразны, бессмысленны, но Джухён приходилось отвечать на них взаимностью, с невероятным усилием подбирая идентичные, полные неискренней теплоты, слова. Хан Седжу, будучи старшим сыном семьи, обречен быть оружием в руках своего отца, которому желанно единство с королевской кровью. Джухён пробирает жалость от осознания того, что семья Хан заведомо обречена на несчастье.       Так проходит время.       Она часто слышит чужое дыхание, мучимое скукой и всё же не может прервать молчание. После всего, что произошло, Джухён не находит точек соприкосновения, да и не испытывает интерес к чужой судьбе — она слишком очевидна. Тэхён, тем не менее, иногда пытается завязать разговор, однако всё заканчивается тем, что Бэ остаётся невосприимчивой, отвечает поверхностно и холодно. Нарастающая пропасть между ними — самая, что ни на есть, правильная вещь, происходившая между ними, но это не взывает в Тэхёне никакой радости.       Всё, что он видел за минувшие дни — это то, как Джухён пишет письма, читает книги в полном отчуждении. Было ли это ожиданием? Предгрозовой тишиной, иллюзорным спокойствием под гнетом настоящей войны? Неизвестно, ему неизвестно, что творится в голове принцессы. С другой стороны, Тэхён останавливает себя. Он ведь желал именно этого, не иметь с Джухён никаких сложных отношений, не понимать её, не тянуться, следовать лишь за тем, что важно и чему он обязан. Семья. Брат. Смерть отца. Они с Намджуном обязаны всё изменить и ни одна, преподносимая Тэхёном жертва несравнима с той, что отдал Вубин.       Ворох различных мыслей обрывают тяжелые шаги, лепет слуг за дверью, а через несколько секунд в комнату врываются. Тэхён тут же поднимается на ноги, встречаясь взглядом с принцем Чунмёном. Тот от чего-то был явно зол и возбуждён, не было на лице натянутой, обманчивой улыбки. — О, Тэхён-а, ты тоже тут? — сквозь зубы цедит Чунмён, но, не давая возможности ответить, тут же направляется к Джухён. Та, подняв взгляд на брата, почему-то не кажется удивлённой. То ли привыкла к постоянным подобным выходкам, то ли не до конца осознала происходящее. Чунмён демонстративно подходит к её столу, не отрывая зрительного контакта, и усмехается, завидев чернила и недописанные письма. — Вы не предупредили о своём визите, — медленно проговаривает Джухён и отставляет в сторону кисть, не желая замарать бумагу. — Снова. — Я крайне забывчив, сестра, — тут же отвечает принц и с несвойственной резкостью садится напротив. Бэ улавливает, что разговор не из обыденных, поэтому обращается к Тэхёну: — Оставь нас наедине.       Чунмён даже не оборачивается, всё его внимание приковано к человеку напротив, однако он неожиданно поднимает руку, веля Тэхёну не двигаться с места. — Нет, Тэхён-а, останься. — Будет лучше, если он уйдёт. — Не думаю. Тэхён по-прежнему член королевской семьи, он один из нас, разве нет? Как никак, в нём течёт кровь покойного дяди Вубина.       Джухён понимает, что у Чунмёна серьёзный настрой. Он заводит игру, в которой есть мишень и тысяча ножей. Ножи бросаются бездумно, порывисто, однако цель, в любом случае, будет пробита. Это, на данный момент, проделывает Чунмён, он пытается выбить почву из-под ног любой ценой. — Ныне он служит дворцу. — Не смешите. Томиться с Вами в одной комнате, да по пятам ходить? Не служба, а сплошное удовольствие, сестра.       Оспорить Чунмёна временами заведомо обречённое дело. Джухён натягивает на лицо улыбку и, выдержав короткое молчание, переводит тему. — Так в чем причина Вашего визита? Вы выглядете весьма взбудораженным.       Чунмён улыбается идентично принцессе, обманчиво-льстиво, однако в глазах плещется отнюдь не дружелюбие. Тэхён стоит позади них, неловко топтаясь в углу. Он понимает, что Чунмён всего лишь использует его, тянет за нити, подобно кукловоду, чтобы застать свою сестру врасплох. Загнать в тупик и добиться чего-то желаемого. — Неужели? Просто у меня превосходное настроение, я хотел узнать, чем Вы, моя принцесса, занимаетесь в последнее время. — Ничем особенным, если Вам интересно, — выдержав секунду молчания, безразлично молвит Джухён и тут же слышит надрывный хохот. Всё же игнорировать присутствие Тэхёна было сложно, Джухён, сама того не понимая, отвечает более уклончиво, что не скажешь о Чунмёне — тот будто с цепи сорвался. — То есть, принцесса не ведает о слухах, заполонивших весь дворец? — Чунмён наклоняется вперёд, глаза полны тихого безумия. — Дворец всегда полон ими, я не могу уследить за всеми… — То есть, Вы хотите сказать, что Вам неведома семья Хан? И слух о том, что сама принцесса Джухён, прославленная холодным сердцем, внезапно решает обручиться — тоже полное враньё? — Что же... — Я бы поверил тому, что весь дворец сошел с ума, чем той чуши, слагающей о вашей вспыхнувшей любви! — Это бы произошло, — сбивает чужой пыл Джухён холодным тоном. — Рано или поздно. — Но произошло сейчас? Держишь меня за глупца, сестра? — Что Вас смущает, брат? — Почему именно он? Джухён смотрит с непониманием, и Чунмён уточняет вопрос. — Почему именно Хан Седжу? Его семья не так влиятельна и он — не выбор дворца. В чем подвох? — Я его выбрала, — натянутое безразличие начинает рваться по швам под чересчур внимательным взглядом брата. Язык во рту наполняется необъяснимой тяжестью, в голове проносятся сотни обманчивых причин, ни одна из которых, по отношению к Хан Седжу, не были правдой. — Он искреннен… в своих намерениях.       Чунмён молчит, хотя Джухён была готова к очередному надрывному хохоту. Чунмён молчит и будто не знает, куда бросить последний клинок, отчего принцесса ловит себя на мысли, что перед ней сидит человек с чувствами, эмоциями самого Чунмёна. Не королевы Инхён, не других высочеств и кого-либо еще. Именно по этой причине, разговор с ним впервые волнителен. — Хорошо, — неожиданно спокойно молвит принц, однако руки, расположенные на столе, смыкаются в крепком кулаке. — Хорошо, я понял Ваш выбор. Надеюсь, Вы о нём не пожалеете.       Чунмён поднимается на ноги и, разворачиваясь к выходу, встречается с раздраженным взглядом Тэхёна. Он совсем позабыл о его присутствии, поэтому даже растерялся на долю секунды, но тут же спохватился. — О, Тэхён-а, всегда хотел спросить, как проходит ваша верховая езда с моей дорогой сестрой?       Тэхён упорно молчит, лишь, стиснув зубы, переводит взгляд на Джухён, словно спрашивая разрешение. Каждое вымолвленное слово в присутствии принца было подобно оружию, он может, сам того не осознавая, раскрыть правду перед ним. Тому подтверждением был минувший разговор, свидетелем которого он стал. — Неужто ему не позволено говорить без Вашего одобрения? — Чунмён находит в поведении пленника что-то забавное. Он делает еще шаг навстречу, не позволяя парню отвести своё внимание в сторону. В последний раз, когда он видел Тэхёна, тот смахивал на мертвеца, лишенного всяких сил и воли, сейчас же он будто ожил и был готов биться с кем угодно.       Интересно, что связывает этих двоих? Какая тайна лежит между ними, позволяющая Джухён так беспринципно управлять им? — Всё проходит прекрасно, я начинаю понимать этих чудных созданий, — Джухён всё же вмешивается, продолжая лить идентичную ложь, дабы поскорее завершить разговор, однако Чунмёна это лишь подпаляет — он находит второе дыхание, новую цель. Принц, наконец, отходит от Тэхёна и вновь оборачивается на сестру. — Тогда не будете ли Вы любезны продемонстрировать мне свои навыки? К сожалению, я так и не нашел общий язык с этими животными, хотелось бы увидеть, на что способны Вы. — Конечно, в ближайшее время у нас появится возможность для совместной прогулки и… — Нет, Вы меня не так поняли, — Чунмён перебивает, забирая у Джухён шанс закончить беседу. Саму Бэ настораживает огонь в чужих глазах. — Сейчас. Я хочу увидеть сейчас. — Но… — Или Вы еще не настолько уверены в себе?       За словами Чунмёна кроется тьма. Джухён чувствует, как раннее хладнокровие окончательно сходит на нет и то, как непредсказуемы поступки собственного брата. Действия Инхён еще были немного понятны, однако Чунмён предстал перед ней в новом свете. Возможно, именно поэтому — из проклятого любопытства — она отвечает: — Хорошо, если Вы так того желаете.