Узник

— Уничтожить Его и Её Величество.       Неловкая тишина прервалась нарочными смешками и улыбками, лишь четверо людей за столом остались неподвижны. Квансу, уже не сдерживая в себе откровенную насмешку, вскинул голову и громко проговорил: — Обстоятельства складываются куда приятнее, чем мы думали! Вы только послушайте Её Сиятельство! Ей в силах убрать Его Величество!       Сон Сынвон, сидевший рядом, попытался в очередной раз сгладить ситуацию, однако Джухён не волновало отношение как обычных янъинов, так и других чиновников. Сугын не сводил с неё взгляда, он стал еще более вдумчив и будто развидел в принцессе что-то доселе неизвестное. Тот же Пэ Мунсок поднял голову, но не от того, что прежний разговор будто бы был полон скуки, нет, скорее он был очевидным, но сейчас… Сейчас словно бесконечный лабиринт нашел в себе новую тропу. То, чем делился Сугын — это озарение для Джухён, но для Пэ Мунсока — это сотни чашек распитого чая и обговоренных до мелочей возможностей.       Принцесса, тем временем, лёгким движением отпила с чашки рисовое вино. Горечь растеклась по языку, но не приводила в чувство. Джухён была уверена в своём решении, однако пропасть оставалась страшной даже тогда, когда она сделала последний шаг. — Запад не стремится к кровопролитию, нашей целью остаётся справедливое правление Чосона. Мы не намерены попросту отбирать чужие жизни, — строго ответил О Тэун, игнорируя желание Квансу обсмеять принцессу. Его брат, О Чихун, согласно кивнул головой — они пытались выйти к диалогу и понять намерения. — Наши цели разнятся, но тем не менее, мы окажем друг другу помощь, — ответила Бэ. — Поэтому я хочу знать: что Ваша партия намеревалась получить вместе с моей поддержкой?       Сугын пока молчал. Он о чём-то размышлял, словно выбирал один путь из тысячи возможных. Джухён же была терпелива, она всячески игнорировала разлившийся шепот за столом. — Хорошо, — негромко сказал Сугын, однако все тут же замолчали. — Наши цели не противоположны, но, как и сказал Тэун-ши, не забывайте, что мы желаем изменить порядок. Жертвы безизбежны, однако Запад не преподнесёт вам, Ваше Сиятельство, определённые головы. — Как и я окончательную победу в вашей войне. — Соглашусь, Юг не так-то просто одолеть, он пустил свои корни в Чосон и бороться с ним, как боролись раньше, уже не получится. Я не доживу до того момента, когда гнев народа вспрянет против дворца, когда справедливость излечит гниющую страну. Мы множество раз думали о том, как вернуть обратно бывших соратников, но лучше убеждений только сила. Они примкнут к нам только в том случае, если мы покажем, что Запад готов атаковать. — Планируете оккупировать дворец? Несмотря на всеобщее признание и уважение господина Пэ Мунсока, боюсь, его личные войска будут малочисленны против защиты короля. — При открытом нападении нас казнят до того, как мы вступим на земли столицы. Единственным превосходством может служить лишь неожиданность. Молния бьёт по высокому дереву и даже самый опытный пастух не способен сберечь своё стадо от гнева стихии. — Надеетесь, что безвыходность заставит Юг сдаться? — Или разбежаться. В одиночку их возможно одолеть, но нам нужна причина, которая соберёт весь дворец. — Чусок бывает лишь раз в году, и в этом он уже прошел, — медленно проговаривает Джухён, покручивая в руке фарфоровую чашу. Она не слышала ни шепота, ни ожидаемых возмущений Квансу, чья обида и ярость за павший клан нашла выход в попытках сломить её саму. Все присутствующие в комнате сидели совершенно молча, устремив взгляд в пустоту и Джухён не покидало чувство, словно правда витает где-то в воздухе и большинству она известна. Ей — нет. Сугын, выдержав секундную тишину, озвучивает задуманное: — Нам нужно Ваше сердце, принцесса. Обручитесь с сыном высокопоставленного торговца Пхеннама.       Джухён не ответила. Ни через секунду, ни после того, как ожидание накалилось между ними до своего предела. Джухён молчала, не выглядела обезоруженно или потрясенно, нет, скорее спокойно и это было совершенно неясным. Тэхён, подняв взгляд, смотрел на принцессу, но ему ничего не открылось. Джухён как будто обросла льдом и в её голове, мыслях время шло иначе. Тэхён чувствовал, как будто должен что-то сказать, но слова… Их было великое множество, но все они не имели необходимую силу.       Ли Сугын молчал, не требовал ответа, однако смотрел также пристально и Джухён не отводила от него своих ледяных глаз. Может они разговаривали? Может им не нужно было никаких слов, чтобы понимать намерения друг друга? Но почему она так изменилась? Только несколько мгновений назад её полнили эмоции, чувства, она пылала и каждое произнесенное ею слово обжигало и не позволяло сделать лишний шаг навстречу, но сейчас…       Сейчас её лицо ничего не выражало. Хлещущее во все стороны пламя просто-напросто погасло, не оставив после себя искр ни разочарований, ни обид. Тэхён силился понять нарочное молчание между Ли Сугыном и принцессой, как Намджун, сидевший рядом, улыбнулся. Улыбнулся широко, намеренно и Тэхён почувствовал себя дураком. Намджун всегда впереди. — Хорошо, — твёрдо проговорила принцесса. Лицо озарила лёгкая улыбка, под столом же сжимались кулаки. — Хорошо, господин Сугын, я Вас поняла. Однако боюсь, что я испила слишком много вина и мне пора возвращаться во дворец. — Суён сопроводит Вас, принцесса, — Сугын неожиданно перевёл своё внимание на братьев Ким. — Думаю, Тэхёну тоже придётся последовать за Вами.       Рука Намджуна стиснулась от негодования, но он ничего не промолвил, лишь опустил голову и тяжело посмотрел на младшего брата. Его до сих пор злила мысль, что Тэхён будто бы обязан служить Джухён. — Это вызовет немало подозрений, если они вернутся во дворец в разное время, когда ушли из него в одно, — добавил Сугын, замечая тихий гнев старшего брата. — Сколько понадобится времени для Её Сиятельства, чтобы принять решение? — громко и требовательно перебил вопросом, сидевшим у всех в головах, Квансу. — Сколько еще жизней нам поставить под удар? Сколько нам ждать, пребывая в кошмаре и страхе за своих близких? — Квансу был пылок, местами глуп, однако ложь ему всё-таки чужда. Он любит прямоту, открытость чувств; именно поэтому ему не добраться до высшего света. — Нисколько, — стальной голос Джухён поглощает тишину мгновенно. Не было долгих раздумий, переглядываний и тяготящего ожидания. — Я принимаю ваше условие. Спите спокойно, Квансу-ши.       Джухён поднимается из-за стола, Суён бесшумно оказывается позади неё, чтобы оказать при необходимости помощь. Тэхён не успевает и двинуться с места, Намджун удерживает его одной хваткой. Наклонившись к младшему, он тихо проговаривает: — Позже мы обязательно поговорим.       Шаг за шагом, дверные створки закрываются плотно. За тем порогом другой мир, в который Тэхён, при всём желании, не может вписаться. Он чувствует себя безмолвным зверем там, где рык — показатель силы.       Переполняемые эмоции однообразны, но всё же внутри него бушует ураган и Тэхён знает, что не справится с ним за секунду — сегодня ожидается бессонная ночь. Джухён же с тусклой улыбкой разговаривает с той кисэн. Её, насколько он помнит, звали Суён; у неё сверкающие глаза и очень приятный голос. Суён говорит, что ждала встречи с младшим братом Намджуна, Тэхён смущенно прощается с ней. Позже, когда они взбираются в повозку, предрассветная тьма поглощает пространство между ними. Снова. Однако на этот раз Тэхён не только не видит её, но и не слышит, не чувствует. На какой-то момент ему даже кажется, что сердце бьётся лишь у него, что он совершенно один в этой мёртвой тишине. Ему становится не по себе, поэтому Ким хочет задать вопрос и едва ли издаёт звук, как Джухён резко перебивает и будто закрывает все пути для продолжения беседы: — Это всего лишь мой долг.       Тэхён теряется, потому что это было ответом на все его вопросы.       Наступает рассвет.