Как девчонка

Смех смехом, но буря разыгралась не на шутку. Видимость была в пределах нескольких метров. Гела прикрыла глаза и прокашлялась, выплёвывая песчинки. Одна из фурий заурчала, быстро карабкаясь по доспеху примарха, и поднявшись на уровень ворота брони – подняла одно из крыльев, закрывая половину лица Уризена. Частицы не проникали, врезаясь в крепкую кожу демона. - Гадость какая, – прошипела, сквозь зубы, девушка, но её собеседник был не согласен с этой репликой. - Он помогает тебе. Зачем злиться? - Да плевать на демона, а с "этими", что делать? – она покосилась на двух космодесантников. - Манерам не учили? Скажи «здравствуйте». - Встаньте, сыны мои, – Ангелина хотела заржать, но держалась изо всех сил. - Лорд... – студентка была уверена, на их с Аврелианом оболочку пялятся с восторгом. «Надеюсь, они не пустили слюни.» скривилась рожа примарха, но, благо, крыло демона Неделимого скрывало его эмоции. - Я рад видеть вас, – продолжала тушка Уризена, но затем, резко, изменила своё мнение. – А ещё я приказывал не соваться сюда. Верно? - Нас приставил сюда Тёмный Совет. Неисполнение приказа равнялось смерти, – на этот раз, говорил тот несущий слово, что был по правую его руку. - В Совет входили: Эреб, Экодас, Паристур, Мотак и Мардук. Не благодари, – ехидно вякнули в голове. - И не собираюсь, – зашептала Ангела. – Единственное имя которое я точно знаю – Эреб. - ...Лучше умереть от рук примарха, но исполнить волю, чем оскорбить легион и предстать в его глазах трусом, – продолжал, тем временем, второй десантник. - Надеюсь, стихия не помешает нам на пути в столицу, – слишком много пафосных и пустых слов, но не говорить же прямым текстом:«Я не знаю где я, поэтому ведите меня туда куда надо?».

***

Под ногами хрустели кости одноимённого поля. Буря рассеивалась, но фурия продолжала держать одно из своих крыльев на весу. Похоже, демон выбрал себе хозяина. Вторая же тварь уползла, когда потоки воздуха стали переносимы для неё и она смогла летать. Девушка не чувствовала усталости, но и осознание этого факта её не радовало. Она решила снова поговорить о чём-нибудь с Лоргаром. Анимус, кажется, был не против: - Что мы будем делать, когда придём в резиденцию Совета? – шёпот был едва слышимым, но вахавод, всё равно, опасалась, что их могут подслушать. Точнее – конкретно её. - Когда мы прибудем на место, то, первым делом, поговорим с ними. С теми, кто остался. Затем – ты скажешь речь, а потом... - Так, погоди, – примарх запнулся из-за того, что Фури (Гела решила назвать демона так) закрыла ему весь обзор. Отцепив зверька Хаоса от ворота своих силовых доспехов, Проповедник усадил того к себе на плечо. Фури вскарабкалась дальше, зарываясь в мех, на задней стороне брони, и осталась там, лишая своего хозяина хоть какой-то возможности достать её. - Что-то не так? – будничным "тоном" поинтересовались мысли. - Я не буду речь говорить. Не настолько дура, – она осматривала окрестности. Природа у Сикаруса была достаточно скудной. Чёрные, искореженные деревья, алый песок, постепенно, переходящий в более-менее твёрдую поверхность. - Ты ещё скажи, что я сложа руки сидеть должен, – он снова возмущался. Вахалюбу захотелось всплеснуть руками, от досады. Чувство самого Лоргара, не иначе. - То ты не хотел из Башни вылезать, то теперь рвёшься в бой, – десантники услышали как их божество фыркнуло, но не среагировали. У каждого были свои тараканы. - Ну уж прости – каков есть. - Не буду прощать, – кашлянул Уризен, замечая первые постройки. Как и ожидалось, это были различные храмы. «В мою честь.» самодовольно улыбнулась дева, но изначальный владелец их тела решил испортить эту минуту славы: - Ну и хрен с тобой. Больно надо было. Обойдусь.

***

Тишина. Это то, что встретило их, когда они подходили к гуще церквей и других построек семнадцатого легиона. Имперские Глашатаи...В этом что-то было. Мысль была краткой, промелькнувшей всего на секунду. Аврелиан жалел? Она не могла понять точно, но спросить не осмелилась – момент был не тот. Это был момент шока и наслаждения, для тех кто ждал и тех кто боялся. Он приказал своим сопровождающим покинуть его. Крики радости? Их не было. Пространство разрезал лишь вопль одержимых, который, тут же, затихал, а тот кто обронил столь высокие ноты – падал наземь. Шаг стал тяжёлым, внезапная духота начала давить на грудную клетку, а белая пелена застилала глаза. Песнь была совсем рядом. Его душа открыта для Неё. Уризен остановился и рухнул на колени, протягивая руки к багровым небесам.

Рады ли вы меня видеть?