Всю ночь Люси снятся нежные прикосновения с ласками, неведомый голос с чарующим шепотом и что-то воздушное, не желающее отпускать. На утро вся комната пропахла букетом, тишина. Окно открыто, но следов её вечного пронырливого напарника со своим иксидом*, не видно. Точнее, совсем не слышно. Хоть Нацу и был огненным драгонослеером*, в такие моменты он не мог быть тихим.
Волшебница лежит на кровати с прикрытыми глазами, наслаждаясь утренней негой. Эта ленца появилась после смутных образов сна, которые с каждой секундой теряли свои частицы, словно утекающий песок через ладонь, оставляя что-то невыразимо радостное на душе.
Ещё немного полежав на кровати, девушка решается-таки привести себя в порядок. Тренировочная одежда, лёгкая пробежка, что в последнее время вошла в привычку Хартфилии, прохладный душ. Мокрые волосы сушило полотенце на плечах, в то время как блондинка планировала писать отчет. Букет цветов, стоявший в вазе, периодически отвлекал на себя внимание. Пахнет… восхитительно. Девушка всегда любила цветы, и опытные флористы пользовались её большим уважением. Ещё и аристократическое прошлое сказывается. Хоть что-то полезное с тех времен осталось в виде знаний.
Хвостатая уже несколько раз буквально застывает на месте, глядя на букет и размышляя о том, кто может быть её половиной. Она
чувствует — это именно он! Но кто же? Колпачок от ручки искусан от нетерпения, а в отчёте уже пара ошибок. Люси мотает головой, пытаясь выкинуть свои мысли вместе со скомканным листком бумаги, но это не помогает. Она слишком взбудоражена. Решив пойти против своего обыкновенного стиля описаний её заданий, девушка делает отчёт слишком официальным и сухим, дабы поскорее пойти в гильдию и поговорить с Мирой.
Пока Хартфилия добиралась до здания, которое не умело просто тихо стоять, она уже успела извести себя мыслями. Кто он? Зачем так делает, когда можно просто… Подойти? Нда. Её половина, похоже, слишком хорошо знает её. Хотя… было бы странно, будь это не так. Они единое целое, частичка друг друга. Волшебница помнит сказки своей матери.
«Запомни, Люси. Когда-то придет день, и ты встретишься с ним глазами. Твой мир померкнет, все краски уйдут из него, сосредоточившись на этом человеке. Ты ни с кем и ни с чем не спутаешь это, поверь, малышка. Так было и с твоим отцом. В один прекрасный день у меня был важный доклад. Там был и Джуд. Едва я хотела начать свою речь, как он восторженно посмотрел на меня. И мы… Не смогли оторвать друг от друга взгляд. Нас ругали, но эти мгновения того стоили…»
Блондинка трепетно улыбается, погружаясь в воспоминания. Она тогда ещё многого не понимала, не сумела насладиться всеми словами своей любимой матери. Она всегда в её сердце. Ах, с её родителями всё так просто! Но… немного банально. Девушке же… хотелось романтики. И её суженный прекрасно понимал это. Загадочный, неизвестный, он так и манил к себе своей тайной, интригой. И… Она обязательно сыграет с ним в эту игру. В игру, где нет победителей и проигравших, в игру, которая скрепит их лучше всяких уз.
***
— Как, Люси, как?! — изумлённо восклицает Штраусс-старшая, невольно привлекая к себе внимание хвостатых. Модель поспешно понижает голос, все ещё шокированная новостью подруги. — Вот это романтика… Кто же он? — неугомонная сваха хлопает по своим карманам в поисках своего блокнота. Внезапно та понимает, что запасной ключ от квартиры заклинательницы отсутствует в её кармане. — Я, кажется, знаю, как он к тебе проник,— обескураженно, севшим голосом ведает демоница. Видя смятение на лице официантки, Хартфилия удовлетворённо улыбается.
— Однако… Я подозревала нечто подобное. Мира, не можешь мне дать белый лист бумаги? — беловолосая с любопытством смотрит, как Люси ищет чистый лист в блокноте. Внезапно волшебница выпрямляется. Ослабевшие пальцы рук уже не держат блокнот, поэтому тот падает, издавая тихий шелест, который тонет во всеобщем гвалте в гильдии. Кто-то устраивает очередную драку. Карие глаза заклинательницы подёрнуты дымкой. Ощущение бесконечного полета… Безмятежности, трогательного ожидания… соединения? Да! Он где-то рядом! Её загадочный гость!
Люси хочет подскочить, оглянуться, но… Странная эйфория, вызывающая оцепенение, не даёт. Она словно в вязком, так нелюбимом ей киселе. Любое движение, даже моргание, словно сквозь его толщу, трудно. Гаснут звуки и цвета, лишь что-то вдалеке светится. Хартфилия теряет ориентиры в пространстве — почти без сознания. Раз-два-три… Ровно три раза перепуганная Мираджейн брызгает на держательницу водой. Блондинка улыбается, слизывая жидкость с губ и поднимая упавший блокнот. Подает его владелице.
— Кажется… Наша привязанность с ним будет очень сильной, Мира, — Хартфилия рассеяно прощается с друзьями, даже не взглянув на доску заданий. Пока деньги на квартплату есть, даже вперед заплачены.
В голове её роятся разные мысли, в том числе и не свои. То странное состояние… Был обмен мыслями? «Моя малышка любит сладкое. Что бы ей такого заказать?» Его малышка. Необычно. И… как он узнал о её пристрастии? Хотя, возможно, всему виной то интервью Джейсону? После него многие пытались завоевать сердце волшебницы, но тщетно. Хоть в мире и есть у каждого своя половина, никто не исключал возможности влюбленности.
В любом случае, круг подозреваемых сужается. Люси надеется, что сможет вычислить свою половинку. Это… возбуждает воображение. Девушка нетерпеливо открывает дверь, проходя к своему письменному столу. На нём, в новой вазе, явно дорогой, если судить по фарфору и качеству рисунка, стоит букет. Каллы, синие розы и подснежники. Высшая степень преклонения, достижение невозможного, утешение. «Хочешь сказать, что ты преклоняешься предо мной, но утешаешь тем, что я не могу разгадать твою личность?!» — насмешка лишь раззадоривает огонь решимости девушки. Виднеется записка. Резким, но красивым почерком на ней выведено:
Тщетно, мой ангел. На столе коробочка. Прими её.
